Как-то раз мне предложили съездить на Чемпионат России в классе яхт «Микро». Это показалось интересным.

Смысл поездки состоял, в частности, в том, чтобы предоставить на обмер, и для гонок, как рулевому, серийную яхту «Рикошет-5502» Филиппу Де Трою – президенту и официальному мерителю* класса.

*Меритель – человек, ответственный за то, чтобы все яхты в классе соответствовали определённым правилам.

 В то время я был счастливым обладателем почти нового автомобиля ВАЗ-2114, и уже несколько раз таскал небольшие яхточки на местные регаты, поэтому ничего сложного не видел. Сорок километров, или четыре тысячи – какая разница, если машина едет.

Ну, и, в общем, я стал собираться, и готовить к поездке машину и лодку.

За пару дней до выезда звонит мне один из местных гонщиков, Андрей Кузнецов, (которого все знакомые, естественно, звали просто «Кузя»), и сообщает, что он тоже едет, и для этого ищет на регату яхту, машину и шкотового. SIC! Ну, и, собственно, вопрос: нет ли у нас еще какой-нибудь лодки на примете, чтобы взять ее во временное пользование. Лодки лишней у нас не было, и он на время пропал.

Второй раз он позвонил для того, чтобы сообщить, что нашел яхту, (да какую! Чемпионское прото «Extaz»!) и теперь ищет шкотового и машину, чтобы яхту можно было довезти до Москвы.

С третьим звонком я узнал фантастическую новость, что нашелся шкотовый – Лёха Резин  - действительно, шкотовый от Бога, и, самое главное,  кто-то из знакомых одолжил Кузе на время Ниву. Случаются же чудеса в этом безжалостном мире!

 

Впрочем, дело осложнялось еще тем, что у Кузи права недавно, но надолго отобрали за вождение в нетрезвом виде, а у Лехи Резина их отродясь не было. Но и эту проблему Кузя виртуозно разрешил, пригласив к себе в экипаж молодого, подающего надежды, восемнадцатилетнего спортсмена из парусной школы. Правда, после этой поездки, видимо, под впечатлением от нее, этот паренёк с парусным спортом завязал навсегда. Поэтому я помню только кличку – «Барсук».

Барсук сдал на права за день до поездки, и я справедливо сомневался в его способности вести Ниву с прицепом далеко и долго. Сомневался не я один. Папаша Барсука прискакал утром вместе с нами в клуб, в момент отъезда, и долго с подозрением смотрел вслед удаляющейся в предрассветный туман Ниве, неуверенными рывками набирающей скорость.

Пять минут – полет нормальный. Движемся маленькой колонной.

Я всегда считал Микро маленькой лодкой, но, боже, какая она огромная рядом с «четырнадцатой»!

Мы в машине вдвоем с супругой, в Ниве – три охламона.

Барсук ведет машину медленно и печально. Я бы на второй день после сдачи ехал бы примерно так же.

Добираемся до поста ГАИ на выезде из города, и тут нас первый раз останавливают. У меня прицеп на тонну, соответственно, есть до чего докопаться. Отбиваюсь, но на прощание сотрудники ДПС обещают большие проблемы дальше по дороге.

За постом Нива притормаживает, Барсука с позором изгоняют на заднее сидение, Нива с пробуксовкой срывается с места. Дальше рулит Андрюха.

У меня машинка послабее, а лодка, напротив, потяжелее, поспеваю с трудом. Завидев впереди очередной пост, парни встают к обочине, меняются местами, не вылезая из автомобиля, медленно проезжают пост, меняются обратно.

Таким образом едем километров четыреста, останавливаемся перекусить. После обеда Андрей говорит, что устал, сажает за руль Барсука, а сам лезет спать на заднее сидение.

Я начинаю нервничать. Ехать за Барсуком - одно удовольствие. Он поддерживает комфортную скорость 70 км/час, движемся спокойно, без надрыва. Но, если парни могут отдыхать по очереди, то я жену за руль пускать не планировал. Не на то она заточена, чтобы тяжелые яхты на прицепе таскать, особенно когда я сплю рядом.

Доезжаем до поста перед Ижевском. Здесь меня мурыжат больше часа, затем внезапно отпускают. К парням претензий не было, но они героически ждали все это время. В городе заблудились, было уже темно, дороги ремонтируют, указателей – минимум, в общем, за знаком с перечеркнутой надписью «Ижевск» я остановился, шатаясь вылез из-за руля, добрел до притормозившей Нивы, и сказал, что буду спать минимум час, прежде чем тронусь с места. Андрей заупрямился – говорит, надо ехать, занимать какие-то места под палатки. Я предложил им ехать дальше одним. В итоге, все-таки решили не разделяться, и отдохнуть часок.

Выключился-включился. Час прошел, а как будто и не спал. В темноте бреду к Ниве.

Тихо в лесу, только не спит Барсук…

Зато все остальные спят. Общаемся вполголоса. Договариваемся поспать еще часа полтора, потом пытаться будить Андрюху с Лёхой.

Барсук вполголоса спрашивает – что это такое – давишь, говорит, на газ, машина ревет, но не разгоняется, потом все же разгоняется, но медленно.

– О, говорю, - это, похоже, сцепление.

Сам думаю, - не может быть сцепление, это, дорогой мой, тебе по неопытности показалось…

 

Пост в Казани удачно проскакиваем в предрассветных сумерках.

Когда рулит Андрей, я еле за ним поспеваю, если за рулем Барсук, я еду впереди, он тянется за мной; если теряемся, созваниваемся, ждем друг друга. Где-то после обеда очередной раз соображаю, что давно уже не вижу вторую машину в зеркалах заднего обзора. Набираю Андрея.

Все, говорит, мы приехали.

- ???

Сцепление, говорит, наелось. Вообще не схватывает. Ну, говорит, вы езжайте дальше, попросите кого-нибудь, чтобы за нами приехали, или мы тут поймаем фуру, и нас на веревочке дотащат. 

Я почти поддаюсь гипнотическому абсурду его слов. Потом прикидываю: до Москвы еще больше четырехсот километров, - кого там на регате уговаривать, чтобы «сгонял» на выручку? А когда представляю фуру, к которой сзади привязана Нива, у которой яхта на прицепе, становится совсем дурно.

Стойте там, говорю, сейчас подъеду (а куда они, собственно, денутся). И начинаю искать место для разворота. А это непросто, поскольку полосы дороги разделены ограждением. Километров через пять – разворот, около двадцати – в обратную сторону, затем опять поиски места, где можно развернуться. С яхтой на прицепе то ещё удовольствие!

Вот они стоят, родимые, успели на обочину отрулить. Подъезжаю, отцепляем яхты, Ниву «на галстук», Барсука оставляем на фишке, лодки охранять.

Едем искать сервис. В небольших поселках ловить нечего, до Вязников около тридцати километров, движемся туда.

Магазин и сервис – все в одном флаконе. Сцепление купили, но на выжимном парни решают сэкономить. В сервисе всего один мастер – он возится с какой-то развороченной машиной.

Не, говорит, сегодня уже не получится – у меня работа срочная, да и рабочий день заканчивается (уже около 18-00).

Я вижу рядом свободную яму – говорю, – парни сами все сделают, только подскажете им, если вопросы будут, ну, и заплатим все равно, как за ремонт.

Уговорили, в общем.

Я покупаю парням перчатки, и ухожу спать.

Огромное спасибо неизвестному слесарю из Вязников – он не ушел с работы после окончания трудового дня и дал возможность парням закончить ремонт. Эти три с половиной часа для меня были просто спасением, я ведь прошлую ночь спал всего два с половиной.

Андрюха с Лёхой выглядят примерно, как черти в командировке. Они злы на Барсука, он-то все это время благополучно хрючил, растянувшись на палубе лодки, удивляя проезжающих дальнобойщиков.

Едем дальше. Темнеет. Вдруг я вижу справа в кустах патрульный автомобиль, и притаившегося инспектора. Он ошалевшим взором провожает проехавшие мимо «деньги», потом вдруг замечает второй автомобиль с яхтой, и вышагивает из-за куста ему навстречу. А за рулем Андрюха…

Я немного проезжаю вперед, останавливаю машину за поворотом, и говорю вслух громко:

«П…ц!»

«Что?» - встрепенулась дремавшая рядом супруга, весьма удивленная. Я подобные слова не употреблял в ее присутствии никогда.

Я повторяю волшебное слово.

Стою, жду звонка от Андрея.

И тут, к моему удивлению, из-за поворота выезжает Нива с яхтой на прицепе, и останавливается неподалеку, прижавшись к обочине. Андрей бледен, и это хорошо заметно под черными разводами от смазки, и под щетиной.

«У меня, - рассказывает, было два варианта – сдаться сразу, или немного пободаться. Я подаю права, мне говорят – что-то не похож. Я отвечаю – просто устал, давно не брился, да еще машину пришлось ремонтировать, вывозился весь. Говорят – паспорт давай».

Барсук спал на заднем сидении, и его не было видно. Андрей сходил к машине, вытащил у него из-за пазухи паспорт, принес инспекторам. Те полистали, проверили документы на лодку, и отпустили, пожелав счастливого пути.

Надо сказать, что на восемнадцатилетнего паренька тридцатичетырехлетний Андрей был совсем не похож. Барсук, я думаю, и по сию пору остается в неведении, насколько он был близок к утере прав через три дня после их получения.

Я говорю – ну вас нафиг с вашей самодеятельностью, будите Барсука, пусть он уже до места рулит, ближе к Москве постов будет много.

Едем дальше, едем довольно долго. Ну и вдруг в каком-то поселке, уже совсем близко к столице -  аналогичная ситуация – меня пропускают, Ниву тормозят. Я спокоен – за рулем Барсук, все должно быть нормально. Останавливаюсь, жду. Вдруг звонок от Андрея:

«Слушай, - говорит, - мы документы на яхту, похоже, у предыдущих ментов забыли. Я сказал, что наши документы у тебя, и ты сейчас их сюда подвезешь».

«Ты чего, - говорю, - ты в своем уме? Где я возьму сейчас документы на вашу лодку?»

«У тебя же есть на твою лодку второй судовой, вот, привези его нам, они все равно нихрена не понимают, и мы потом с этим билетом спокойно дальше поедем».

Надо сказать, что, когда выписывали судовой билет на нашу яхту, женщина, его оформлявшая, ошиблась на одну буковку, и выписала второй билет. Но и «испорченный» я забрал, и Андрей видел у меня два документа.

Ладно, делать нечего, на всякий случай отцепляю лодку, оставляю Танюшу «на страже», разворачиваюсь, еду обратно. Отдаю судовой билет Андрею.

- Все в порядке. «Счастливого пути».

Уже вот она, Москва, сворачиваем на МКАД. И на МКАДе нас тормозят обоих. Иду к инспектору, и меня начинает потряхивать – я уже представляю, что сейчас произойдёт. Офицер внимательно проверяет права, документы на машины, доверенности на машины, документы на прицепы, доверенности на прицепы, и просит документы на лодки. Я ватными руками протягиваю свой судовой билет, Барсук достает такой же судовой билет, и протягивает инспектору. Я просто чувствую, как нервные клетки начинают сгорать в мозгу целыми гроздьями.

Инспектор смотрит на одинаковые билеты, кажется, целую вечность...

- Все в порядке. «Счастливого пути».

Въехали в Москву ранним-ранним утром. У меня на крыше машины – таблетка GPS, на ноутбуке - навигационная программа, еду по ней. Барсук привязался сзади. Сворачиваем со МКАДа, доезжаем до Болтино. Куда ехать дальше, не знаю. Прижимаюсь к обочине, останавливаюсь. Андрей на Пироговке бывал не раз, надо, чтобы он показал дорогу. Сил нет, чтобы идти до Нивы. Звоню. Трубку берет Лёха.

- Кузя спит…

- Будите.

Проходит пять минут, перезваниваю.

- Не можем разбудить…

Вылезаю из машины, плетусь мимо прицепа с яхтой к Ниве. Андрей раскинулся на заднем сидении. Впереди, безучастные ко всему, сидят Лёха с Барсуком. Смотрят затуманившимися глазами в одну точку. Каждый в свою. Да, все очень устали. Трясем Андрюху уже втроем. Пошлепали легонько по щекам. Вдруг он резко поднимается. Глаза открываются, но в них не читается ни одной мысли.

- Андрей, Андрей, ты узнаешь эти места? Куда дальше ехать?

Кузя дико озирается по сторонам, говорит:

- Да, я узнаю эти места. Мы здесь из машины прямо из окон по уткам дробью стреляли…

…и, отключаясь, падает обратно на сидение.

Делать нечего, решаем подремать пару-тройку часов, прежде чем начинать кому-то звонить, без риска быть далеко посланными.

В восьмом часу стуком в окошко меня будит неожиданно бодрый Андрей. Пробуем звонить Маслову (организатор регаты, президент класса «Микро») – долго слушаем длинные гудки.

Андрей говорит: «Да черт с ним, я знаю, куда ехать».

Я сильно сомневаюсь, что он знает, но, после еще пары безрезультатных звонков Маслову, трогаемся с места. Проезжаем плотину, объезжаем Пироговку по кругу, и начинаем углубляться в какой-то лесок по очень узкой дороге, без шансов развернуться на ней с прицепами. Вскоре упираемся в глухие ворота, сигналим. Разбуженный охранник первый раз слышит о регате, и утверждает, что это точно не здесь. Приходится просить его, чтобы открыл ворота, нам просто не развернуться. Когда выбираемся из лесочка, я решаюсь набрать знакомых в Екатеринбурге, чтобы спросить ещё какой-нибудь телефон.

С учетом разницы во времени, в Екатеринбурге еще очень рано, но Кисляков трубку берет, и дает телефон Антона Щербакова – директора магазина «Канатный ящик» в яхт-клубе «Ореховая Бухта». Тот на связи. Объясняет, что нам надо вернуться обратно в Болтино. Едем. Антон ждет нас на том же месте, где мы услышали гениальную фразу про стрельбу по уткам, и показывает дорогу до Ореховой Бухты. Спрашиваем про Маслова. А, - говорит Антон, - он вчера иностранцев встречал. Эта фраза объясняет отсутствие «президента» на связи.

В «Ореховой» очень крутой и мокрый спуск к слипу по склону бухты. Нива утаскивает сначала протку, потом наш круизер. Я бы на своей машине заскользил бы и вместе с прицепом сразу бы в воде очутился. Все-таки хорошо, что вместе ехали. «Extazz» сбрасываем сразу, вторая лодка остается на берегу, ее еще будут обмерять. Барсука парни опять гнобят – он, в своем усердии, выдергивает фал из мачты. Ищем гайку, нитку, лодку закрениваем, фал помещаем на его законное место.

Появляется Маслов, знакомит меня с де Троем, тот подходит к лодке.

«Вот, - говорю, - на этой яхте мы с Вами и будем гоняться».

На это он никак не реагирует, зато приступает к обмеру. Навешивает со всех сторон отвесики, лазит с рулеткой, трясёт бородой, чего-то бубнит. Потом обращается ко мне. Понимаю, что нужна емкость – литров пять. Ну где же я тебе, родной, возьму такую емкость. Бреду вдоль берега, метров через пятьдесят вижу швертботы, разложенные рядами, вверх килем, и у одного из них под носом проложена пятилитровая полиэтиленовая банка из-под воды. Вытаскивать ее и класть швертбот на землю – не комильфо, бегу обратно к яхте, достаю надувной кранец, бегом же возвращаюсь к швертботам, и на глазах у удивленной публики меняю банку на кранец.

Чуть позже отлавливаю Маслова, спрашиваю про гостиницу, которую он нам обещал.

«Слушай, - говорит, - с гостиницей пока не получается, но завтра будет точно».

«Ага, - говорю, - ладно, тогда завтра Фила привози пораньше, нам же потренироваться еще надо».

«Это тоже не получится, - отвечает, - Де Трой выбрал другую лодку, И будет гоняться на ней».

«А я нахрена тогда сюда яхту тащил?»

«Тут две команды из Омска прилетели, вот, какой-то из них отдадим».

У меня нет слов, а Маслов уходит, считая, что гениально разрулил ситуацию.

Слова появляются.

«Омичи …ля, прилетели …ля! А я тут полстраны для них яхту тащил, с такими приключениями!!!»

Больше всего хочется прицепить лодку к машине и уехать. Но мне своей машиной наверх ее не поднять, а парни ускакали на тренировку. Бреду вдоль берега.

Вижу двух Алексеев – Бунзю и Ользаровича. Парни из Омска, и они как раз одна из омских команд.

С Лёхой Бунзей мы два дня бичевали в Каннах, перед регатой «Лазурный Берег-2006». Когда нам на ресепшн в отеле предложили Double Bed, мы переглянулись, заржали, и попросили все-таки две одиночные кровати.

Два Алексея наломали где-то штакетника, и заняты распиливанием его на аккуратные чурочки, с помощью пилок в перочинных ножиках. Других инструментов у них нет, хорошо, хоть ножики хорошие, Latherman. Но, впрочем, видно, что работа не доставляет парням удовольствия.

«Бог в помощь, - говорю, - чем занимаемся?»

«Да вот, - говорят, - у лодки у нашей, зазоры, что на шверте, что на руле такие, что ладонь пролезает – сейчас будем заниматься «тонкой» настройкой».

«А что за лодка?»

«Да вот, Маслов подогнал Новое Французское Прото».

Слова «новое французское прото» Бунзя произносит, выплёвывая каждое слово как ругательство.

«А ты тут какими судьбами?»

«Да вот, «Леди» притащил, на обмер, и на регату. Только я ее сейчас, наверное, уже обратно повезу».

«А чё так?»

Вкратце объясняю ситуацию.

Алексеи переглядываются. Бунзя говорит:

«Лёх, слушай, а нахрена нам это снулое прото, давай Валентина хорошо попросим, и на «Леди» отгоняемся. Может, хоть в круизерах выстрелим, в абсолюте нам точно ловить нечего».

«Леди» они знают. Круизер, но круизер заточенный. На местных регатах всегда в призах.

Вечером – торжественное открытие. Стоим за пивом и за сосисками. Перед нами в очереди виднеется борода дисциплинированного де Троя. Ко мне подходят Маслов и Борисов.

Скажи ему, говорят, что катер пришел – надо в гостиницу ехать. Пробираюсь к Филиппу, но тот энергично мотает головой, просит подождать – халявные пиво и сосиски уже близко.

А мы с Татьяной после ужина приглашены в гости к Бунзе с Ользаровичем. Они сняли номер в комплексе «Новый берег». Там довольно круто, но, главное – душ, и мы им с удовольствием пользуемся. Потом нас увезли до нашей яхты, которая уже покачивается на воде. В том, что вместо непонятного бельгийца я буду гоняться с нормальными чуваками из Омска, есть несомненные плюсы.

…Идем к первому старту. Кузя подруливает к нам, и просит проследить, чтобы грот поднялся точно до марки. Мы все задираем головы, и пялимся на марку – чёрную полоску на топе (верхушке) мачты.

В этот момент происходит страшный удар, все вокруг содрогается. От лодок расходятся концентрические круги.

«Что это было? – вопрошает Ользарович, - Я чуть не обо..рался».

А Кузя уже кричит внутрь яхты:

«Барсук, жЫвотное, ты чё творишь?»

Барсуку поручили опустить шверт (120 кг.), что он и сделал, просто сняв шверт-таль со стопора, и не придержав при спуске таль.

 

На регате звездит Володя Чирков на Бобсэйле «Norma». Ходит впереди с хорошим отрывом.

Ользарович, очередной раз провожая Норму взглядом:

«Лёш, смотри, как Вова рулит – облизывает каждую волну, лодочка идет ровно, быстро…»

Бунзя подхватывает:

«А гляди, какой у него шкотовый молодец – каждый порывчик отрабатывает – шкоты подбирает, отпускает – все вовремя…»

Ользарович, помолчав:

«Один-один».

 

Бунзя всю регату хвастается новой «дышащей» футболкой Gill – какая она вся из себя чудесная, - совсем не потеешь.

В последний день регаты погода портится, становится ощутимо прохладней, начинает вдувать, и, в довершение, подходят заряды дождя.

Бунзе поверх футболки одеть нечего, кроме спасжилета. Он сидит, трясется от холода.

«Ну что, Лёш, как тебе в новой маечке, не потеется?» - издевается Ользарович.

Нетрудно догадаться, что на второй день, и далее, мы с Таней продолжаем жить в лодке. Каждое утро уношу в горку, до машины, огромный тюк со спальниками, и лишними на яхте вещами.

 

К последней гонке регаты складывается следующая ситуация:

В абсолюте на первом месте, с большим отрывом, Чирков, на втором идет Володя Смоляковс (из Латвии), третьими – «Extazz» с нашими раздолбаями.

В круизерах: впереди, с большим отрывом, Гена Свистунов, вторым идет Вася Долматов, следом Николай Красильников, и на одно очко от него отстаем мы.

Последний гоночный день, как я уже говорил, выдался ветреным. Многие успевают полежать в брочинге*.

*Брочинг – резкое приведение яхты к ветру на полном курсе, когда она теряет управляемость, и, как правило, ложится на бок.

После старта Красильников уходит вперед, и всю гонку лидирует. Мы идем не так далеко позади, но без шансов догнать. Приближаемся к последнему знаку, после которого короткая лавировка, и финиш. И тут вдруг «Сильвер» Красильникова срывается в красивый брочинг, и ложится. Баковый оказывается в воде. Лодка бьется в конвульсиях, и удаляется от человека.

«Идем спасать!» - кричит Бунзя, и максимально приводится со спинакером. Мы рискуем тоже залечь, но несемся вперед. Почти глиссируем.

Готовим спасательный круг.

Тут Бунзя видит, что Красильников все-таки сдернул спинч, и начинает в лавировку выбираться к своему баковому.

«Бросай круг, - кричит мне, - и идем дальше».

Круг летит в воду, парнишка хватается за него, а мы проносимся мимо, к знаку.

Финишируем среди круизеров вторыми, следом за нами Вася Долматов, потом Красильников.

Не надо быть гением в математике, чтобы прикинуть, что мы вылезли на третье место.

Жестами всячески показываем Васе Долматову, что мы его очень любим, и уходим в бухту, в хорошем настроении.

Кузя, кстати, в последней гонке тоже совершил героический рывок, пришел первым, и обеспечил себе второе место.

 «Extazz» остался в Москве, и до сих пор носится, как сумасшедший, периодически возглавляя таблицу результатов.

 

У нас приключения практически закончились, а вот у Барсука только начались.

В Москву притащили наш флот для проведения матч-рейсов «Ява-Трофи», и Кузя с Лехой встретили знакомых парней, и, что самое главное, знакомых девчонок.

Для Барсука наступил День Сурка. Каждый день Андрей клялся, что с утра он «будет как огурчик», и они выедут домой, а утром Барсук обнаруживал в …опу пьяного, совершенно невменяемого Кузю, спящего в обнимку с какой-нибудь девицей.

Барсук даже звонил домой, и решал с папой вопрос о том, не стоит ли ему улететь на самолете.

Впрочем, через пару недель после нас эта троица в Екатеринбург всё же вернулась.

 

P.S. На всякий случай. Все события и персонажи вымышлены.