Наибольшая особенность ситуации с коронавирусом в том, что размер паники никак не соответствует реальной опасности, а масштабы противоэпидемических мер по стоимости принял космические и буквально самоубийственные для экономики размеры. Меры явно на порядки дороже возможных потерь. Примерно так, как, панически боясь пожара, загоревшуюся тряпку тушат, круша мебель и стекла, заливая квартиру водой и пеной. И почти никто не хочет задуматься над очевидным вопросом: кто за все заплатит в конечном счете?   

Вполне вероятно, что вначале кто-то раздувал информацию об опасности для  получения выгоды и выбивания денег под борьбу с пандемией. Может быть, это были те (или им подобные), кто раздувал панику в прошлые разы с эболой, атипичной пневмонией и свиным гриппом. Тогда эти люди поимели крупный гешефт. Во всяком случае то, как дружно начали вопить СМИ, говорило о заказном характере этих криков. Поэтому возможно, позже мы узнаем, что в начале кто-то стоял за раздуванием истерии. Но в этом случае ситуация явно вырвалась из-под контроля. Почему это могло произойти? Что способствовало подъему паники в современном мире? Об этом попробуем порассуждать. Словом, невозможно говорить, что это чей-то очень хитрый многоходовый план именно с целью дестабилизировать обстановку в мире, обвалить рынки и т.п.

Итак, если кто-то и раздувал истерию, то результат превзошел все его ожижения на порядки.  Примерно так, как если бы ребенок хотел поджечь бумаги, а спалил дом. Или как кто-то думал просто пошутить, попугав соседа, а в результате у того случился инфаркт. Почему же мир оказался очень подготовленным к испугу? Почему он как-то даже с энтузиазмом впал в истерию от в общем-то не столь сильной опасности.

Видя, какие чудовищные потери уже есть и еще будут со всех сторон, трудно понять, кто может быть выгодоприобретателем в таком погроме. Разумеется, всегда есть немало тех, кто ловит (и не без успеха) рыбу в мутной воде. Так и при обвале рынков кто-то умудряется заработать. Кто-то что-то получает на хайпе, пробивают бюджетные средства и гранты, связанные с вакцинами и прочими делами. Но это все копейки по сравнению с ценой, которую уже заплатили и будут платить в надежде что-то сделать, как-то остановить опасность. Прекрасно умудряются использовать это и в политических целях, например, продолжать троллить Россию[1]. Китайские власти, возможно, опробовали систему контроля над страной. Демократы в США пытались использовать вирус против Трампа. И.т.д.

Словом, то, что сегодня происходит это результат неожиданно совпавшей совокупности обстоятельств и условий, которые специально невозможно подготовить. Мир оказался   психологически и в других отношениях не просто готовым к такой реакции, но полностью адекватным ей. И это означает, что многое сильно изменилось. Недаром всем нам казалось в течение многих лет, что мир «сходит с ума». Теперь мы видим это в ярком проявлении, поскольку степень безумия зашкаливает. Есть смысл посмотреть на условия для такого впадения в кризис. По сути ведь политики сами вгоняют свои страны в рецессию, соревнуясь друг с другом, кто круче навредит, кто больше всего закроет и запретит.

В сегодняшних кризисе рынков и общественного сознания  неповторимым образом сошлись многие моменты, в частности неизбежность рецессии и обвалов, связанных с безобразно раздутыми пузырями. Такие вещи (как я показывал в своих публикациях по истории кризисов на АШ) часто кончаются грандиозными паниками, чудовищными распродажами, сгоранием фантастических по объемам капиталов и прочими бяками, которые мы сегодня и наблюдаем. И эта грандиозная паника (о неизбежности которой многие постоянно предупреждали, в том числе на АШ, в т.ч. и я в своих публикациях) происходит на фоне невиданной «щедрости» (о которой мы еще скажем) и фантастической помощи рушащимся рынкам. А что было бы, если бы кредит полностью иссяк, а помощи не было?!

Вторая струя, создавшая сегодняшнюю ситуацию – товарная паника, придающая событиям гротескный фон. Возможно, очереди за туалетной бумагой надолго станут символом сегодняшних дней. 

Третья струя – фактическая беспомощность политиков, которые прикрывают ее различными импульсивными и популистскими мерами, а часто и заявлениями, граничащими с помрачением рассудка.

Наконец, четвертый ингредиент – поведение людей в условиях карантинных мер.

Словом, несомненно, сегодняшние события надолго станут хрестоматийными в учебниках по истории,

Размышляя над этой ситуацией, я не могу найти никакой полноценной аналогии в истории. И уже это говорит, что нынешняя истерия – это явно какая-то важная веха, которая намечает вектор изменений. С другой стороны, несмотря на мощное развитие образования и науки, общественная психология – это весьма темная и алогичная материя, склонная к мифотворчеству и вере во всякие невероятные вещи. И нынешняя общественная психология в чем-то совсем не сильно отличается от средневековой. Я уже не говорю об общественном бессознательном. А сегодня включается именно оно.

Среди аналогий, которые приходят на ум, ситуации, когда люди в большом количестве начинали ожидать конца света, бросали все дела, порой даже не пахали, не сеяли, и начинали готовиться к судному дню. Мол, какой смысл что-то делать, все равно конец света…. Таких «концесветных» зафиксировано в разных странах множество[2].

Другая аналогия – товарная паника очень хорошо известна тем, кто жил в Советском Союзе, так же, как и всяческие слухи («а ходят слухи, будто все подорожает, абсолютно все – особенно поваренная соль»). Честно говоря, события последнего времени у меня вызвали ностальгические воспоминания, в частности, как сметали макароны, крупу, соль и спички в славной памяти период Горбачева и Рыжкова в 1988 году. Хотя вряд ли кто сильнее меня ненавидел очереди и дефицит, сколько времени я в них убил. Но советские люди хотя бы имели оправдания в собственном горьком опыте борьбы с дефицитом и постоянном «исчезновении» продуктов с полок.  Мне казалось, что синдром дефицита – это характерная черта именно советского человека. Но оказалось, что люди по всему миру очень быстро впадают в товарную панику. Недавно видел ролик на «Голосе Америки», где стояла дикая очередь не за туалетной бумагой, а за патронами. И один очередник объяснял, что все боятся, что еды не хватит, люди будут нападать друг на друга из-за еды, поэтому нужны патроны.

Тут к месту сказать, что социологи давно установили, что люди в толпе ведут себя не так, как в одиночку, что в толпе ментальность и поведение сильно меняются, часто в худшую сторону, люди совершают в толпе такие действие, которые никогда не позволили бы себе  самостоятельно.

И очень важно сказать, что благодаря интернету, мир начинает превращаться в толпу. И это важная причина сегодняшней ситуации, когда коллективно «поехала крыша». Это явно отличает в плане массовости сегодняшнее время от прошлых эпох. Информация по СМИ не была интерактивна, не вползала в мозг настолько незаметно и цепко, как интернет-общение. Это сильнее «беззубых старух» Высоцкого, которые слухи «разносят по умам».

Еще одна аналогия – это ситуация перед второй мировой войной, когда западные лидеры и народы оказались парализованными страхом перед Германией. Меня всегда удивляло, как могла так перевернуться психология французской нации, которая совсем недавно проявила большую выдержку и твердость в борьбе с Германией, остановила немцев не так далеко от Парижа. И как французская армия, генералитет не только не хотели воевать в 1939–1940 гг., но и как бы с готовностью сдали все при первых поражениях. Французы вели себя в этом плане хуже, чем те же поляки. Словом, полный паралич и бессилие. Конечно, наступление моторизованной немецкой армии – это вполне реальная угроза и намного более сильная, чем нынешний вирус. Однако все же массовое убеждение, что «все пропало» как-то может овладеть всеми и сразу.  Сразу появилось великое множество «всепропальщиков» во всех сферах.

Однако, повторю, достойных аналогий не так много.

Рассмотрим, какие причины привели к созданию такой ситуации, что стало нового в мире, что мы столкнулись с таким явлением?

Начнем с того, что особое удивление вызывает «аттракцион неслыханной щедрости», когда хотят компенсировать всем не просто все, но как бы авансом, не разбирая, кто пострадал, и насколько пострадал. Что-то раньше никто такой помощи не оказывал ни тем, кто потерял дома, ни безработным, ни тем более тем, кто не нуждается. Конечно, тут совпали обвал рынков и вынужденные простои бизнеса, тем не менее, главное и новое: денег стало слишком много, деньги стали делаться слишком легко: щелк и трюлик готов, щелк – другой трюлик. Это уже реально вертолетные деньги. В свое время я определил кризис 2008 года как кризис перепроизводства денег. Теперь их перепроизводства стало просто безумным, и заражает все, в результате люди теряют веру в себя и только жду подачки и помощь. Это первое и, может быть, самое важное – избыток денег, отсутствие заботы о том, где их взять. Конечно, отрезвление наступит, за благотворительность все равно кто-то заплатит, но пока это не беспокоит политиков.

Тут хотел бы остановиться на очень щепетильном вопросе о том, сколько допустимо тратить денег в таких ситуациях. Конечно, никому не дай бог заболеть, тем более тяжело. Разумеется, жизнь человеческая бесценна, но люди умирают миллионами каждый год, и экономика неизбежно должна это учитывать. О том, сколько людей ежегодно умирает от гриппа, и что эта цифра во много раз больше нынешней смертности от коронавируса, писали много, не буду повторяться. Можно рассмотреть вопрос в другой плоскости: если нашлось столько денег (трюлики резаной и если эти деньги направить на лечение других больных, которым не хватает лекарств и хороших врачей, то сколько жизней можно было бы спасти? Уверен минимум сотни тысяч. Обычно в период таких напастей делается баланс того, что можно сделать, находят какие-то оптимальные решения, где совмещаю заботу о людях, но и входят в какой-то бюджет. Теперь денег никто не считает. А это неправильно и опасно. Да, очень жаль тех стариков, которые умерли от этого вируса. Но из-за нехватки денег на лекарства наши старики просто не доживают до возраста европейских умерших в этом году из-за коронавируса стариков. Но ведь никто по недожившим на страдает. Умер Максим и хрен с ним. Никто не требует без счета выделять на низ деньги. Напротив, их и дополнительно грабят, кто может.

Моя мысль предельно ясна: все потраченные без счета, без ограничений, без смысла деньги – это не какие-то деньги, которые упали с неба. Это деньги, которые отняли у остальной части здравоохранения,  на которые не отремонтируют дороги (в тех же Штатах), а значит, там будут продолжать убиваться люди в авариях, и т.д.  Политика – это концентрированное выражение экономики. Но в данном случае произошло наоборот, экономику стали приносить в жертву политике.

Вопрос: если денег много в странах с т.н. фиатными валютами, которые могут эмитировать деньги без счета, то куда лезут такие страны, как Украина, которые итак не сводят концы с концами? Они-то почему не прижмутся. Уж на Украине смертность от плохой медицины и так высокая, коронавирус не сильно бы изменил ситуацию. И тут мы попадаем на другую интересную новую черту современного мира. Фактически и современные политики превратились в толпу, в которой даже  сильные политики не могут противостоять большинству. Вынуждены подстраиваться под всех. То есть глобальный мир точно становится глобальной деревней, где все на виду, знают все друг о друге, где, по сути, постоянно заглядывают в окна и  начинают брать большинством на сходках.

Нельзя не отметить, что данная ситуация хорошо демонстрирует процесс превращения демократии во власть толпы – охлократию, требованиям которой политики часто уже бессильны противостоять. Фактически почти ни один политик не пошел наперекор этой стихии, хотя, думаю, Трамп изначально выражал свое мнение, что все это не так страшно, как раздувается[3]. Политики теряют ответственность перед страной, будущими поколениями, растрачивая национальное богатство.

Очень интересно рассмотреть происходящее в глобальном психологическом аспекте. Очевидно, что имелись попытки навязать определённую глобальную идеологию (не полностью безуспешно). Последний акт был совсем недавно во главе с Гретой, под знаменем спасения климата. Но все же глобальная идеология строится трудно. А вот глобальная психология в виде всеобщей паники сегодня показала себя во всей красе. Таким образом глобальное общественное сознание, похоже, начнет создаваться снизу, с подсознательного, с общих фобий и заблуждений.

Это, кстати, неудивительно. Хороший фундамент был заложен сотнями фильмов- страшилок, всяческими фантастическими триллерами. Так что теперь люди не всегда отличают  реальность и фантазию. Кроме того, специализация и узкое образование создает огромный вакуум в мировоззрении и в понимании довольно простых вещей. Десятки миллионов людей даже с высшим образованием  готовы поверить всякой чепухе (типа НЛО, экстрасенсов и прочего), понятно, что они готовы верить любым слухам.

Есть и еще несколько новых аспектов тоже с уклоном в психологию.

Во-первых, люди слишком привыкли к безопасности, душевному комфорту, которая дает безопасность, привыкли полагаться, что государство (страховка, деньги) спасут в любой ситуации. Поэтому ничего удивительного нет, что теперь перед неведомой опасностью очень  многие теряют голову, ударяются в панику. Люди, особенно западные в целом стали намного изнеженнее, соответственно и степень угрозы для них нужна пониженная, чтобы склонить к панике. Это также и связано с идеей, что государство всегда должно гражданам, даже в Штатах, где большое число людей по-прежнему считают, что люди должны рассчитывать только на себя. Недаром там стали популярны социалистические лозунги. Кстати, в этот раз политические деятели в Европе и США сильно перещеголяли социалистов. Выплачивать деньги налогоплательщикам – это уже социализм в квадрате.

К тому, что люди сильно изнежились и уверились в своей безопасности добавляется и такой момент, что подспудно, подсознательно они в то же время  как бы стремятся попасть в сложную ситуацию. Но, конечно, в реальности не умеют справляться с такими ситуациями, нет опыта.  Возможно, поэтому опасность выглядит для них гипертрофированной, сильно преувеличенной. Словом , для полноты ощущения, людям как бы не хватает опасности, какого-то ужаса. Они заменяют это беллетристикой и кино, но, возможно, ждут его и в реальности, отсюда такая неожиданная готовность идентифицировать в общем-то не ужасную ситуацию (а только достаточно тревожную) как вселенскую катастрофу. Когда была угроза термоядерной войны, страха хватало, с тех пор выросли поколения, которые не знали этого страха (а я помню, как старшие в моем детстве говорили «Лишь бы не было войны»). Теперь это забылось, видимо нужен время от времени страх. «Пострадать нужно», чтобы понять правду, если использовать мысль Достоевского.

Каждое поколение должно пережить свою войну, говорили в свое время. Недаром всегда так любят делать военные сравнения. Трамп только что заявил, что сегодняшняя ситуация – это война. Макрон тоже использует военную риторику. Итальянцы организовали новое Сопротивление, пишет автор статьи в газете «Репубблика». Военные ассоциации не случайны: люди уже начинают сравнивать себя с пережившими войну. Сейчас идет борьба с врагом нечеловеческой природы, но она объединяет людей, которые раньше едва перекидывались парой слов. Может быть, и  погром, который учинили с бизнесом всякими запретами и закрытиями, тоже объясняется родившейся «военной» психологией? То, что перестали считать потери и затраты, очень напоминает поведение населения, которое ждет врага:  перед приходом вражеской армии все уничтожают,  что создавалось десятилетиями, ничего не жалко. На войне как на войне…

Ну, если поколению не удается пережить войну, то хотя бы надо пережить какой-то ужас. Будем считать, что мы его переживаем. И что этот опыт пойдет людям на пользу.