Нуриэль Рубини о золоте, выходе из казначейских облигаций США и «белых лебедях» 2020 года

Финансовые рынки по-прежнему блаженно отрицают многие предсказуемые глобальные кризисы, которые могут начаться в этом году, особенно за несколько месяцев до президентских выборов в США. Помимо все более очевидных рисков, связанных с изменением климата, по меньшей мере, четыре страны хотят дестабилизировать США изнутри.

В своей книге 2010 года «Кризисная Экономика“ я определил финансовые кризисы не как события ”черного лебедя“, описанные Нассимом Николасом Талебом в его одноименном бестселлере, а как «белые лебеди».

Согласно Талебу,  «черные лебеди»  — это события, которые возникают непредсказуемо, как торнадо, из толстохвостой статистической выкладки.

Но я утверждал, что финансовые кризисы, по крайней мере, больше похожи на ураганы:  они являются предсказуемым результатом нарастающей экономической и финансовой уязвимости и ошибок в политике.

Бывают моменты, когда мы должны ожидать, что система достигнет переломного момента — «момента Минского», когда бум и пузырь превращаются в крах и банкротство. Такие события связаны не с «неведомыми  неизвестными», а с «известными неизвестными».

Помимо обычных экономических и политических рисков, о которых беспокоится большинство финансовых аналитиков, в этом году на горизонте виден ряд потенциально сейсмических «белых лебедей». Любой  из них может вызвать серьезные экономические, финансовые, политические и геополитические потрясения, не похожие  на что-либо  после кризиса 2008 года.

Во-первых, Соединенные Штаты оказались втянутыми в обостряющееся стратегическое соперничество, по меньшей мере, с  четырьмя не явно связанными ревизионистскими державами: Китаем, Россией, Ираном и Северной Кореей. Все эти страны заинтересованы в том, чтобы бросить вызов глобальному порядку, возглавляемому США. И 2020 год может стать для них критическим годом из-за президентских выборов в США и возможных изменений в глобальной политике США, которые могут последовать.

При президенте Дональде Трампе США пытаются поддержать или даже спровоцировать смену режима в этих четырех странах с помощью экономических санкций и других средств. Точно так же четыре ревизиониста хотят подорвать американскую жесткую и мягкую власть за рубежом, дестабилизируя США изнутри посредством асимметричной войны. Если выборы в США скатятся к партийной злобе, хаосу, спорным подсчетам голосов и обвинениям в “фальсификации” выборов, тем лучше для соперников Америки. Крах американской политической системы ослабил бы американскую власть за рубежом.

Более того, некоторые страны особенно заинтересованы в устранении Трампа. Острая угроза, которую он представляет для иранского режима, дает Тегерану все основания для эскалации конфликта с США в ближайшие месяцы,  даже если это означает риск полномасштабной войны. На случай, что последующий всплеск цен на нефть обрушит фондовый рынок США, вызовет рецессию и погубит перспективы переизбрания Трампа. Да, единодушное мнение состоит в том, что целенаправленное убийство Кассема Сулеймани удержало Иран, но этот аргумент неверно истолковывает извращенные стимулы режима. Война между США и Ираном вероятна уже в этом году; нынешнее затишье — это затишье перед пресловутой бурей.

Что касается американо-китайских отношений, то недавняя сделка “первой фазы” — это временный «пластырь».  Двусторонняя холодная война за технологии, данные, инвестиции, валюту и финансы уже резко обостряется. Вспышка COVID-19 укрепила позиции тех, кто в США выступает за сдерживание, и придала дополнительный импульс более широкой тенденции китайско-американского “разъединения». Скорее всего, эпидемия будет более серьезной, чем ожидается в настоящее время, и разрушение китайской экономики будет иметь побочные эффекты для глобальных цепочек поставок, включая:

а) фармацевтические ресурсы, одним из важнейших поставщиков которых является Китай;

б) уверенность бизнеса, что все последствия, вероятно, будут более серьезными, чем предполагает нынешнее благодушие финансовых рынков.

Хотя китайско-американская холодная война по определению является конфликтом низкой интенсивности, в этом году вероятна ее резкая эскалация. Для некоторых китайских лидеров не может быть совпадением, что их страна одновременно переживает массовую вспышку свиного гриппа, тяжелый птичий грипп, эпидемию коронавируса, политические волнения в Гонконге, переизбрание президента Тайваня, выступающего за независимость, и активизацию военно-морских операций США в Восточном и Южно-Китайском морях. Независимо от того, виноват ли Китай сам в некоторых из этих кризисов, взгляд в Пекине склоняется в сторону заговорщиков.

Но открытая агрессия на самом деле не является вариантом на данном этапе, учитывая асимметрию традиционной власти. Непосредственный ответ Китая на сдерживающие усилия США, скорее всего, примет форму кибервойны. Есть несколько очевидных целей. Китайские хакеры (а также их российские, северокорейские и иранские коллеги) могут вмешаться в выборы в США, наводнив Америку дезинформацией и серьезными фальсификациями. Когда электорат США уже настолько поляризован, нетрудно представить себе вооруженных партизан, выходящих на улицы, чтобы оспорить результаты выборов, что приведет к серьезному насилию и хаосу.

Ревизионистские державы могут также атаковать американскую и Западную финансовые системы, включая платформу Swift (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication). Президент Европейского центрального банка Кристин Лагард уже предупредила, что кибератака на европейские финансовые рынки может стоить $ 645 млрд. И сотрудники Службы безопасности выразили аналогичную озабоченность в отношении США, где еще более широкий спектр телекоммуникационной инфраструктуры потенциально уязвим.

К следующему году американо-китайский конфликт может перерасти из холодной войны в почти горячую. Китайский режим и экономика, серьезно пострадавшие от кризиса COVID-19 и столкнувшиеся с беспокойными массами, будут нуждаться во внешнем козле отпущения и, вероятно, нацелятся на Тайвань, Гонконг, Вьетнам и военно-морские позиции США в Восточном и Южно-Китайском морях; конфронтация может перерасти в эскалацию военных катастроф. Пекин также может использовать финансовый «ядерный вариант» демпинга своих запасов казначейских облигаций США, если произойдет эскалация. Поскольку американские активы составляют такую большую долю китайских (и, в меньшей степени, российских) валютных резервов, китайцы все больше обеспокоены тем, что такие активы могут быть заморожены с помощью американских санкций (таких, как уже применяли против Ирана и Северной Кореи).

Конечно, демпинг американских казначейских облигаций будет препятствовать экономическому росту Китая, если долларовые активы будут проданы и конвертированы обратно в юань (который будет дорожать). Но Китай мог бы диверсифицировать свои резервы, преобразовав их в другой ликвидный актив, менее уязвимый для американских первичных или вторичных санкций, а именно в золото. Действительно, и Китай, и Россия накапливают золотые запасы (открыто и скрыто), что объясняет 30% — ный скачок цен на золото с начала 2019 года.

В сценарии распродажи прирост капитала на золоте компенсировал бы любые потери, понесенные от демпинга казначейских облигаций США, доходность которых резко возрастала бы по мере падения их рыночной цены и стоимости. До сих пор переход Китая и России на золото происходил медленно, не затрагивая доходности казначейства. Но если эта стратегия диверсификации ускорится, что вполне вероятно, это может вызвать шок на рынке казначейских облигаций США, что, возможно, приведет к резкому экономическому спаду в США.

США, конечно, не будут сидеть сложа руки, подвергаясь асимметричному нападению. Америка уже усиливает давление на эти страны санкциями и другими формами торговых и финансовых войн, не говоря уже о своих собственных, превосходящих  остальных, возможностях кибервойны. Кибератаки США против четырех соперников будут усиливаться в этом году, повышая риск первой в истории мировой кибервойны и массовых экономических, финансовых и политических беспорядков.

Помимо риска серьезной геополитической эскалации в 2020 году, существуют дополнительные среднесрочные риски, связанные с изменением климата, которые могут спровоцировать дорогостоящие экологические катастрофы. Изменение климата — это не просто неуклюжий гигант, который вызовет экономический и финансовый хаос через десятилетия. Это угроза здесь и сейчас, о чем свидетельствует растущая частота и серьезность экстремальных погодных явлений.

В дополнение к изменению климата, есть свидетельства того, что отдельные, более глубокие сейсмические события происходят, приводя к быстрым глобальным движениям магнитных полюсов и ускорению океанических течений. Любое из этих событий может предвещать экологическое событие «белого лебедя“, как и климатические  «переломные моменты», такие,  как разрушение крупных ледяных щитов в Антарктиде или Гренландии в ближайшие несколько лет. Мы уже знаем, что подводная вулканическая активность возрастает. Что, если эта тенденция приведет к быстрому закислению морской среды и истощению глобальных рыбных запасов, на которые полагаются миллиарды людей?

По состоянию на начало 2020 года вот где мы находимся:

• у США и Ирана уже было военное противостояние, которое, вероятно, скоро обострится;

• Китай находится в тисках вирусной вспышки, которая может стать глобальной пандемией;

• кибервойна продолжается;

• основные держатели казначейских облигаций США проводят стратегии диверсификации;

• демократические президентские праймериз разоблачают расколы в оппозиции Трампу и уже ставят под сомнение процесс подсчета голосов;

• обостряется соперничество между США и четырьмя ревизионистскими державами;

• реальные издержки изменения климата и других экологических тенденций растут.

Этот список вряд ли является исчерпывающим, но он указывает на то, что можно вполне  ожидать в 2020 году. Финансовые рынки, тем временем, пребывают в блаженном отрицании рисков, убежденные в том, что крупные экономики и мировые рынки ожидают спокойный, если не счастливый год.

Автор - Нуриэль Рубини

Источник