Философия Ницше как врага русской идеи

Нельзя не выразить тревогу современного положения дел в политической философии. Эта работа пишется несвоевременно и определяется необходимостью предотвратить назревающую катастрофу. Многие люди сегодня в условиях критики массовой культуры, современного бренного общества, впавшего в стадию морального разложения и декаданса, находят себе кумиров из числа немецких романтиков. Из всех работ, конечно, наиболее всех привлекают книги Ницше в силу свой художественной живости и публицистического слога. Нам предстоит развеять сложившиеся мифы о его чарующей философии. Несмотря на противоречивость личности и духовным поискам - итог всей философии как и жизни автора являет собой худшую из всех возможных картин.

Как бы не защищали сегодня Ницше сторонники «объективно» научной мысли, он останется в памяти поколений как апологет и вестник фашистской идеологии. Многие ссылаются на то, что родная сестра после его смерти, решила издать рукописи, «подправив» многое и вырвав материал из контекста. Но из таких книг (изданных ещё при жизни) как «Так говорил Заратустра», «Антихрист» вполне можно увидеть, что действительно было из чего черпать в вопросах морали и нравственности. Как и следует из названия последней книги Ницше был ярым противником христианской религии, ненавидел всё связанное с христианской жизнью и беспощадно критиковал.

Существует мнение, что критикуемое им христианство уже не было в то время в полной степени настоящим христианством, а лишь его блёклой копией в мещанском формате. Действительно, благодаря эпохе «Просвещения», декартовскому гуманизму - христианское европейское католическое общество подверглось огромному давлению противоположной силы, которая обескровила дух жизни во Христе, насадила релятивизм и привела большинство населению к идеям деизма. К тому формату веры, где искомый теизм на философском уровне подвергался сомнению, отрицался. Деизм предположил, что Бог, дав толчок к сотворению мира, отстранился от вмешательства в его дела. Так появилась впоследствии удобная вера, где человек не отвечал за свои действия перед божественным. Если раньше Бог был мерой всех вещей, но впоследствии бога сместили и поставили туда человека с его жалкими пороками и страстями, слабыми идеями и научным познанием как мерилом истинности. И вот такое общество, где церковь ещё играла существенную роль, но фактически население было оторвано от священных догматов предстало перед Ницше в то время.

Но это отнюдь не оправдывает его дальнейшую философию и выпады в сторону веры. Философию Ницше стоит рассматривать в парадигме всей линии немецких романтиков. Его учителем, оказавшем существенное влияние на представление о воле, стал Шопенгауэр. Философ представляет собой зарождавшийся индивидуализм, который проявляется в идеях воли к жизни. Критика разума схожа с кантовской, но есть и существенные различия. Вся воля к жизни у Шопенгауэра так или иначе сводится к философии похотей человека, его греховных наклонностей. Инстинкт - основной мотиватор для принятия решений. Впоследствии Ницше отходит от взглядов учителя, но тем не менее, отдаёт дань ему в построении своей иерархии воли.

Тезисом, под которым мы все так или иначе знакомы с Ницше, является его знаменитая фраза «Бог умер! Это мы убили его...». Здесь есть 2 значения. Первое отсылает нас к предательству Христа евреями. Но есть и другое понимание, более тонкое. В этом восклицании «бог умер» имеется ввиду, что он мёртв в сознании людей, которые сами же его и убили, т.е. не поверили в воскресение или же, что происходит чаще, отреклись от него в своём сердце. Конечно, Бог не мог умереть, и это точно не во власти человека. Но Ницше подводит некую черту, под которой заключает, что бога больше нет. Его нет в сознании людей, значит его и не было вообще. Ницше пусть в молодости и был верующим, в итоге стал убеждённым атеистом.

Для Ницше всё созданное предыдущими поколениями есть результат вкладывания и выдумывание человеком собственных смыслов в «открываемых» вещах, законах,взаимных связей. Нет ничего «самого по себе», а всё навязываемо. В этом можно увидеть первую субъективность, отрицание общей для всех истинности, которая пусть и непознаваема всем обществом, но реальна. Он отрицает конечность цели в поиске Истины. Для него главной целью является воля к власти - первый и ключевой базис всей дальнейшей философии. Из требования воли к власти он оправдывает любое действие человека, если это действие «сильного перед слабым». Стремление к власти, осуществление власти - вот главное, что нужно любому человеку в обществе в его понимании. Но действительно ли это благо? Властолюбивый человек первый, кто отринул все моральные ограничения. Тот, кто идёт к своей цели «по головам» и врагов и товарищей. Цель и воля к власти оправдывают для него любые средства. А это значит, что он не преминет воспользоваться ложью и подлостью, массовым поражением противника, предательству и коварству. Ницшеанская воля к власти есть открытие своей души дьяволу. Человек продаёт свою душу в залог успешности. Все качества приобретаемые в походе к власте очерняют душу человека. Отрицая совесть, они отрицают даже намёк на существование души. «Нельзя взобравшись на коня молиться богу и жать руку дьяволу». Именно поэтому в его философии проскальзывает такое пренебрежительное отношение к народу. Те, кто не стремятся к власти оказываются слабыми, неспособными переступить определённую черту.

Показательно, что рассматривая разные виды воли, Ницше ставит сразу после воли к жизни бессознательную волю. Это не что иное как отсылка на будущие «достояние» Зигмунда Фрейда, который в своей психоаналитической методологии исходил всегда из низменных потребностей человека, неудовлетворение которых и приводила к психическим расстройствам. Ницше желает видеть в обществе будущего большую конкуренцию ради достижения превосходства над остальными. Идея собственного превосходства досталась ему ещё от социал-дарвинистов, которые опираясь на эволюционное учение, оправдывали не просто конкуренцию, а настоящую битву человека за ресурсы для своего выживания и совершенствования. Только эволюция эта по законам «зверя», но не как ни по законам духа.

Под знаком дарвинизма он выступает перед нами со следующим лозунгом: «Падающего подтолкни». Не протянуть руку, не помочь и спасти, а именно подтолкнуть в бездну, сознательно подставить. Конечно, защитники нам сразу скажут, что подтолкнув человека мы лишь даём ему возможность оказаться в максимально экстремальной точке, откуда он сможет выбраться, мобилизовав свои силы и тем самым стать сильнее. И вся эта цепочка исходит из банального выживания сильнейших. В этом отказывая христианскому гуманизму, он сближается с гуманизмом Конфуция. Тот говорит, что если представить себе такой случай, когда ко мне в дом постучится человек, оставшийся без родного дома, я не пущу его переночевать к себе и не стану помогать. Он сам виноват в том, что по собственной глупости лишился дома или сам не понимает, что с ним происходит и какая у него цель в жизни, зачем мне тратить на него своё время? Поэтому если я пущу его к себе в дом, то сделаю ещё большую глупость, чем он, когда потерял собственный дом.

Здесь не только отсутствует мотив милосердия к страждущему, но и проявляется старая житейская поговорка «моя хата с краю». По сути это пренебрежение ближним, нежелание чем-то делиться своим, что выражает крайнюю степень эгоизма.

В своих построениях Ницше заходит ещё дальше и открыто выступает против евангельского принципа «Возлюби ближнего своего». Вместо этого он предлагает другое: «Возлюби дальнего своего». Этот тезис обосновывается тем, что дальнего любить гораздо проще, потому что мы рисуем в своём уме практически идеального человека, который соответствует всем нашим требованиям, когда как ближний может быть глуп, нелепен, смешён, беден да и просто нечистоплотен. Это изуверское предположение наиболее удобно всем апологетам сверхиндивидуализма, либеральным и фашистским идеологам. Христианская мысль всегда исходила из человеколюбия и милосердия к ближнему. Любовь к ближнему не всегда легко даётся, Ницше как раз и критикует форму «показной» и «фальшивой» любви. Но если отбросить любовь, человек просто попадает в собственный капкан эгоизма, тщеславия и честолюбия. Конечно, дальнего всегда любить легко, но от этого душе человека нет никакой пользы. Любовь же к ближнему помогает взрастить в себе доброе начало. Особенно контрастен случай, когда ближним оказывается враг. Он тебе сделал зло. Но ты не ответил ему своим злом, а возлюбил, сделал добро. Враг оказался обезоружен. И если только не отринет это с новой волной ненависти, то будет прощён. Другом может быть он не станет, но не останется и врагом. Любое зло есть умаление добра точно также как тьма есть отсутствие света. Она не имеет самостоятельного начала, но разжигаема страстью. Взаимопомощь в обществе для нас явление сегодня редкое. И оно не возможно без этой заповеди. Ницше же нужно другое. Он желает отбросить все прежние традиции, моральные и нравственные представления. Для чего? Для утверждения нового общества уже на его взглядах. Слом «затхлых» традиций так был характерен для модерна. В итоге человечество пережило 2 мировые войны, которые могли окончиться полным его уничтожением.

Деление людей на низших и высших сопутствующий аппарат категорий: «Господин земли - белокурая бестия». Чистота этой биологической расы необходима, чтобы покончить с декадансом эпохи. Отсюда вытекает «мораль господ» и «мораль рабов». Она же апеллирует к понятию о сверхчеловеке. «Сверхчеловек» Ницше - это аристократ духа. Он отбрасывает господствующую в обществе мораль основанную на христианстве как рабскую, как воспитывающую сострадание. Для «сверхчеловека» ни что не истинно, но всё дозволено. Это не значит, что он некое олицетворение анархизма. В своём индивидуализме он отрешён от интересов общества, они ему чужды как и экономика с политикой. Но в «морали господ» он видит всё, что эквивалентно благородному, в «морали рабов» низшее и нищее духом. Но посмотрите со стороны, действительно ли господский нрав лучше? Он построен на призрении к «рабам», на чванстве и аморальности. Для Ницше нет ничего аморального, потому что критерии нравственности в его умозаключениях относительны также как и истина. К чему может привести такой подход известно. Не только расслоение классов, но и навешивание ярлыков «неполноценных» людей. Его мораль господ абсолютно плоха, т.к. не только оправдывает неравенство и конкурентные отношения, но и образование этакой касты тех, кто успел в ущерб остальным вовремя «подгрести под себя».

В чём заключается основная идея о «сверхчеловеке»? «Человесть есть нечто, что следует преодолеть». Эта на первый взгляд красивая фраза не лишена харизмы. Но к чему она приводит? Если человек есть нечто, что следует преодолеть, значит сам по себе он плох с рождения, испорчен? Что же нужно, выйти за грани человечности в поиске мнимой сверхчеловечности? Согласно христианской традиции человек есть образ и подобие Бога. Он уже имеет зачатки божественного с младенческих лет, которые нужно только развить, не потерять в мире всеобщей лжи. И развить это можно соблюдением духовной чистоты и праведности. Христос был воплощением богочеловека. Ницше хочет создать своего человекобога, но не уподобиться божеству, а стать отдельным богом. В своём стремлении его «сверхчеловек» всё явственнее приобретает черты мессии. Но в чертах его мессии можно узнать образ антихриста. И именно он желая или противясь ему восхваляет. Презрение к фальшивой святости в его книге «Антихристиан» указывает на его предпочтения. Не случайно историческим предшественником своего «сверхчеловека» Ницше называет Наполеоном, который также как и будущий лживый пророк, собирался захватить весь мир под своей властью. «Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им ещё должно помочь в этом». Поэтому так много уделяется необходимости отказа своей совести, её уничтожению. Совесть - это последнее, что мешает человеку пасть ещё ниже. И её нужно убрать, настоящий «сверхчеловек» должен быть бесстрашен и не испытывать сожаления, диктуемые совестью за свои свершения. «Следует обрести громадную энергию величия, чтобы путём отбора, а также путём уничтожения миллионов уродов сформировать человека будущего и не погибнуть от страдания, которое творит новое и равного которому ещё никогда не было».

Адом для философа становится его идея о возвращении. Повторение своей жизни снова и снова. Раз за разом в тех же тонах.

Не удивительно, что в последствии он испытывал большие психические расстройства. Он разрывал со всем, что ему было когда-то дорого или просто интересно, с учителем, с любимой девушкой, с христианством. Это закономерно заканчивается для него безумием и долгими мучениями перед смертью. В целом не удивительно, что сам Гитлер так высоко ценил работы Ницше, считая их теоретической базой для своей арийской «сверхрасе», что ещё раз подчёркивает, что нельзя приписывать традиционализм как элемент фашизма. Не случайно, что Ницше, пытаясь найти альтернативу христианству, зачастую ссылался именно на древнегреческого бога Диониса. Именно дионисийское начало торжествовало в Ницше и бунтовало против мира. «Последний человек» просто жалок и ничтожен; сверхчеловек имеет отпечаток сверхсильного ума. Он отрицает качества Христа, но имеет качества Диониса - языческого «страдающего бога» вина, оргий и мистерий, неистового двойника Аполлона. Пусть же те, кого привлечёт афористичность слога в книгах Ницше, всегда помнят его оборотную сторону, которая не может быть ни при каких условиях связана с идеологиями России. Ницше пытался найти Второе начало, с которого можно было бы построить новый мир. В итоге он поднял давно забытые языческие мистерии, которые всегда враждовали с христианством. В итоге многие национал-социалисты в Германии были настроены антицерковно. Сегодня язычники учатся на своих ошибках. И хотят инкорпорировать в себя христианство, смешать со своими мифическими богами, чтобы уничтожить его внутреннюю духовную сущность. И эта угроза куда страшнее прямой открытой агрессии.

Ницшеанский социал-дарвинизм не вписывается и в аналогиях встречающихся в природных экосистемах, а не только обществах людей. Конкуренция всегда имеет значение (+/-) Кто-то от неё выигрывает (сильнейший), а кто проигрывает (слабейший). Этот момент для стабилизации экономики из сильных конкурентов использует и либеральные деятели. Но общество наоборот выиграет, если отказавшись от конкуренции, будет заниматься равномерным разделением «мест под солнцем». Симбиоз и кооперация (+/+) встречается и в животном мире. Посредством «распределения функций» выигрывает каждый. Муравьи строят гигантские дома, а птичка египетский бегунок питается тем, что чистит зубы крокодилам. Общества положившие в свою основу неконкурентные взаимоотношения будут в будущем эффективны конкурентных сообществ, ресурс преумножается всеми, а не уничтожается в борьбе между друг другом.

Так и в духовной сфере, русской идеей всегда было и будет христианское православное мировоззрение. Попытка отрицания его сущности на основании видимых «прегрешений» попросту игнорирует святость духа как движущую и оберегающую силу народа. Того редкого на сегодня, что ещё остался и не ушёл в небытие. Сегодня Ницше практически нечего было бы критиковать у себя на родине, христианство было брошено под наковальню светлого позитивистского европейского будущего, в котором всё яснее проявляются восточные черты новых народов, пришедших добить то, что осталось от былой славы средневекового европейского рыцарства. А Третий Рим ещё стоит и будет стоять до тех пор, пока любое удержание зла Россией посильно.

Но всё меньше и меньше в наших рядах бойцов...