"Зеленая" истерика: "Трамп не просто отрицает изменения климата. Он еще хуже: он - карбонист!"

Из вечнозеленого царства прекрасных эльфов, лежащего за западным океаном, донесся настоящий крик души: оказывается Трамп не просто нацист и коммунист, он - карбонист! Что может быть отвратительнее? Робинсон Мейер из The Atlantic раскрыл нам глаза на сущность Трампа. Рекомендую к внимательному ознакомлению как прекрасный образец эльфийской мысли.

Выход из Парижского соглашения и другие усилия по замедлению ухода планеты от использования ископаемого топлива в конечном счете подорвут мощь Америки. США начали официальный процесс выхода из Парижского соглашения по изменению климата в первый же день, когда это стало юридически возможно. Если не случится нечто непредвиденное, страна выйдет из соглашения 4 ноября 2020 года - через день после следующих президентских выборов.

Давно было ясно, что Трамп покинет Парижское соглашение - еще в начале своего срока он выдал пышную речь в июне 2017 года и пообещал выйти из договора.

При этом недавнее уведомление о выходе от госсекретаря Майка Помпео прошло малозаметно и Трамп никак не акцентировал внимание на этом. В тот день президент провел предвыборный митинг в Лексингтоне, штат Кентукки - штате с тысячами рабочих мест в угольной промышленности. Трамп выступал в течение 27 минут, но едва упомянул о выходе, дважды вскользь сославшись на "ужасное, дорогостоящее, одностороннее Парижское климатическое соглашение". 

Еще в 2017 году президент пообещал либо немедленно начать переговоры о выходе из соглашения, либо обсудить "совершенно новую сделку на условиях, справедливых для США". Такого договора так и не появилось.

Но это обещание было бессмысленным, поскольку Парижское соглашение является добровольным. После провала Киотского протокола (климатического договора 1990-х годов) США выдвинули несколько требований: любое соглашение не должно проводить юридического различия между богатыми и бедными странами и оно не должно включать навязанные извне юридически обязательные сокращения выбросов. Таким и получилось Парижское соглашение.

Другими словами, Трамп покидает соглашение, не потому что он сомневается в прогнозах климатологов. Он покидает его и не из-за результатов действия соглашения, поскольку он уже отказывается от большинства внутренних климатических законов Обамы, которые фактически выполнили основную задачу по сокращению выбросов. Трамп покидает Парижское соглашение, потому что он на самом деле намерен замедлить глобальный отказ от ископаемого топлива.

Политические оппоненты Трампа и СМИ часто называют его еретиком отрицателем святой веры в изменение климата. Но это в некотором смысле даже льстит Трампу, поскольку его взгляды на климатологию слишком беспорядочны и оппортунистичны, чтобы как-то их обозначить. Это человек, который может заявить "Нью-Йорк Таймс", что "существует некоторая связь между человеческой деятельностью и изменением климата", два года спустя сказать, что "люди, подобные мне - у которых очень высокий уровень интеллекта - не обязательно такие верующие [в изменение климата]", а потом во время снежной бури заявить "было бы неплохо иметь несколько старых добрых глобальных потеплений прямо сейчас!".

Это чистый троллинг, и вы вполне можете восхищаться подобной наглостью. Но на четвертом десятилетии современной климатической политики трудно поверить в подобное. Подавляющее большинство американцев сейчас говорят, что глобальное потепление реально, и большинство считает, что именно человечество ответственно за это. Тем не менее, федеральный законопроект о климате никак не пройдет через Конгресс.

Но причина вывода Трампом Америки из Парижского соглашения кроется в его вере в другую страшную идеологию - карбонизм.

Для Трампа карбонизм - это мощная экономическая и культурная идея. Представьте себе, что углерод в карбонизме сродни нации в национализме: он подразумевает основополагающий миф, мощное мировоззрение, теорию ценностей и веру. В основе лежит простая идея: карбонизм - это вера в то, что ископаемые виды топлива, увеличивающие углеродное загрязнение атмосферы и ускоряющие изменения климата, обладают врожденной добродетелью. Что они лучше, чем другие источники энергии.

Когда администрация Трампа заменяет План чистой энергии эпохи Обамы новым законом, которое фактически приводит к росту загрязнения, это карбонизм. Когда Рик Перри пытался заставить американцев субсидировать угольные электростанции через счета за электроэнергию, это карбонизм. Когда Агентство по охране окружающей среды США (EPA) борется за разрешение свободного выделения метана и других парниковых газов в атмосферу, это карбонизм. Когда EPA борется за то, чтобы угольные станции могли выбрасывать частицы тяжелых металлов и другие токсичные загрязнения в атмосферу, это карбонизм.

Для администрации Трампа карбонизм является более важным, чем неолиберализм или любая теория свободных рынков. Как еще объяснить предложенный Белым домом отказ от правил топливной эффективности, который фактически смешал идею спроса и предложения? И для Трампа карбонизм тоже является более важным, чем любая вера в федерализм или права штатов. Как еще объяснить его многолетнюю войну с климатической политикой штата Калифорния?

В США карбонистская политика Трампа основана на идеологии послевоенных десятилетий и пронизана ностальгией по старомодным расовым и гендерным отношениям - карбонизм у Трампа неразрывно связан с тяжелой промышленностью и белыми мужчинами. За рубежом карбонизм Трампа более вульгарен. Отсюда его неоднократные заявления, что у США есть нефть в Сирии, даже после того, как мы предали своих курдских союзников.

Здесь мы можем видеть более глубокую порочность логики карбонизма: что углеродное загрязнение не налагает жестких ограничений на процветание человека, что с помощью магии ископаемого топлива общество может легко решить любую проблему. Ископаемое топливо действительно сделало возможным современное изобилие, улучшив уровень жизни сотен миллионов людей. Но теперь, когда пришло время отказаться от него, карбонисты отчаянно сопротивляются прогрессу и используют старые аргументы причудливыми новыми способами.

Карбонизм легко игнорировать. Большая часть политического истеблишмента, включая многих представителей СМИ, воспринимает изменение климата главным образом как экологическую проблему. Поэтому они не понимают как Трамп может заявлять, что любит "чистый воздух и чистую воду”, и при этом отменять законы о токсичном загрязнении воздуха. Но в сознании Трампа нет никакого противоречия: он рассматривает карбонизм как экономическую и культурную идею. И в каком-то смысле он прав: изменение климата вызовет хаос в природе, что ударит по человеческому обществу. Бороться с изменением климата, декарбонизировать - значит переделать метаболизм мировой экономики. Это реальный, но сложный процесс.

Но мы окружены карбонизмом. В значительной степени наша политическая культура является карбонистской, мы все - карбонисты.

В то время как тревожный дефицит федерального бюджета - это всего лишь идея, а не физический факт, углекислый газ, выбрасываемый в атмосферу сейчас, реален. Сегодняшние выбросы углерода в атмосферу переживут наших внуков. Они будут существовать, захватывая солнечное тепло, в течение многих последующих столетий. И благодаря ужасной логике второго закона термодинамики это тепло не будет выходить из атмосферной Земли в течение тысячелетий.

Парижское соглашение признает, что победителями в постуглеродном мире будут те, кто начнет движение к нему первыми. Поэтому Европейский Союз и, в меньшей степени, Китай вкладывают деньги в возобновляемые источники энергии. Несмотря на то, что солнечные панели были изобретены в американской лаборатории сотрудниками американской компании, Германия и Китай теперь контролируют их глобальную цепочку поставок. Даже если США вернутся на этот рынок, им придется бороться за его долю.

Распространено мнение, что выход США из Парижского соглашения и других подобных договоров наносит серьезный ущерб американскому авторитету за рубежом. Такое беспокойство кажется чрезмерным после нашего предательства курдов (кто будет ожидать от Америки соблюдения каких-то климатических соглашений, если они даже вернейших курдов предали?), но ущерб американскому авторитету уже нанесен.

Реальная же опасность сейчас заключается в надежности американской мощи. Когда-нибудь, возможно совсем скоро, несколько глобальных правительств могут решить, что эпоха углерода закончилась. Они начнут выделять огромные инвестиции в перестройку глобальной энергетической экономики, перенаправляя потоки международных финансов. Если США не войдут в число этих правительств, то мощь американских банков, чье богатство тесно связано с ископаемым топливом, подвергнется внезапной переоценке. И могучий доллар, этот последний гарант американской мощи, будет гореть в пламени карбонизма.

Перевод с синдарина: Bledso