Саудовская нефть уходит в Китай за доллары или уже за юани?

Переориентация сбыта саудовской нефти угрожает нефтедолларовой основе гегемонии США.

На нефтяных и фондовых рынках активно обсуждается новость  о смене Эр-Риядом стратегического направления сбыта своего главного  экспортного продукта – нефти. Эксперты приводят цифры, согласно которым в  течение года (по сравнению с итогами июля-августа 2018), объем продаж в  Китай вырос вдвое (с 0,92 до 1,8 млн баррелей в сутки), а поставки в  США упали более чем в 2 раза - с 0,68 до 0,26 млн баррелей.

Они же обсуждают возможные мотивы саудитов в лучших традициях теории  заговоров. В настоящий момент нефтяной рынок находится в точке  неустойчивого равновесия. В связи с целым рядом причин спрос на нем  падает. Точнее, он не растет ожидавшимися темпами. С другой, в рамках  антикризисных мероприятий практически все ведущие производители нефти  пытались решать свои финансовые проблемы путем наращивания масштабов  добычи. В результате на рынке возник избыток предложения, оценивавшийся в  пределах от 0,8 до 1,9-2,2 млн баррелей в сутки.

Чтобы снизить его давление на рыночные цены, ОПЕК+ (страны Картеля плюс Россия) более года назад договорились о сокращении добычи  с целью искусственного формирования управляемого дефицита.  И, судя по  динамике фактических цен, стратегия себя оправдала. Марка Brent преодолела планку в 60 долл/барр.

В то же время, благодаря сланцевой революции, США перешли из  категории одного из ведущих импортеров в класс лидирующих добытчиков. Не  только пытаясь заработать собственным экспортом на удобной конъюнктуре,  но и сильно сузив традиционный ключевой рынок сбыта для саудитов.

В результате КСА оказалось в сложном положении. Для поддержания экономики и купирования последствий кризиса Королевству необходимо существенное увеличение экспортной выручки. Но достигнуть желаемого можно лишь путем увеличения добычи, что как раз противопоказано.

Эр-Рияд нашел решение не просто в смене ключевого партнера с США на  КНР, саудиты решили воспользоваться общей низкой информационной  прозрачностью китайского рынка как такового. Хотя он и является частью  общего международного, известные о нем цифры в изрядной степени доступны  лишь только по ограниченным отчетам.

Взять ту же нефть. Китай сейчас делает что? Он нарастил ее импорт на  14% по причине роста спроса на энергоносители со стороны внутренней  промышленности или, предполагая дальнейший рост цен, просто заливает все  имеющиеся резервные емкости в запас, пока дешево?

В первом случае рост нефтяных котировок следует считать стабильным и  достаточно долгосрочным трендом, вполне обосновывающим ожидания и 65, и  даже 72 доллара за бочку Brent. Тогда как во втором все наоборот. Как  только запас буферных емкостей закончится, Пекин столь же решительно  сократит закупки и рынок вернется к состоянию перенасыщения, что  подразумевает совершенно другие управленческие решения. 

А пока эксперты гадают, Саудовская Аравия перекидывает объемы сбыта и  даже наращивает их, не нарушая с таким трудом созданного баланса  усилиями ОПЕК+, одновременно получая столь ей необходимый рост  экспортной выручки.

Строго говоря, в этой теории не так уж и много заговора. Американцы  действительно ищут возможность снизить свою зависимость от  энергетического импорта, как вообще, так и с целью выравнивания  внешнеторгового сальдо, которое является одной из ключевых  стратегических проблем США. 

Однако во всей этой истории куда важнее другое.  Торговля нефтью КСА с Пекином ведется за какую валюту?  

Вопрос вовсе не праздный. Поднебесная еще пять лет назад обозначила свое желание перевести нефтеторговлю с долларов на юани. На полностью весь мировой объем Пекин конечно не претендует, но хотя бы в пределах китайской доли мирового рынка, составляющей 13%, его бы устроило вполне.

Поначалу идея выглядела простым мечтательным пожеланием, так как,  во-первых, мир торговли нефти с 70-х годов прочно сидел на американском  долларе, и ФРС США всеми силами стремилась к сохранению такого положения  в дальнейшем. Во-вторых, за исключением России и Ирана, другие ведущие  поставщики (прежде всего ОПЕК, и его хребет – Саудовская Аравия) особого  понимания такой инициативы не демонстрировали. Как-либо принудить их не  позволяло наличие емких альтернативных рынков, в первую очередь,  Евросоюза и США.

Сейчас этот мир решительно переменился. Пока на Соединенные Штаты  приходилось свыше трети потребления, доллар в нефтеторговле оставался  естественной доминантой. Заставить Вашингтон покупать для себя нефть не  за доллары вряд ли возможно. Но его стремление перейти из класса  покупателей в категорию ведущих продавцов (ну, ладно, пока хотя бы  ключевых добытчиков) создало несколько парадоксальную ситуацию. Зачем  торговать за американские доллары в сделках, где Америки изначально нет,  как в случае поставок из КСА в КНР? И много ли вариантов у продавца  уйти на другие рынки, если ведущий покупатель вдруг захочет  расплачиваться только своими юанями?

Нет, на данный момент точный ответ о валюте саудовско-китайских  контрактов отсутствует, так что может быть по-всякому. Но сложившиеся  обстоятельства с учетом последних тенденций уже заставляют задуматься.  Саудиты нарастили продажи в Китай все еще за доллары или там тихой сапой  дело постепенно переходит на юань?

От этого зависит оценка и другого важного вопроса – перспектив всей  долларовой гегемонии в целом. Она ведь держится во многом на  нефтедолларе.

Потому что, если смотреть в целом, совокупный мировой внешнеторговый  товарооборот в 2016 году достиг 16 трлн долларов, тогда как внешняя  торговля непосредственно США составляет 3,4 трлн долларов (1,25 трлн -  экспорт и 2,16 трлн - импорт) или 21,2% от мировой. А доля доллара в  международных финансовых расчетах, по данным SWIFT, достигает 40%. Плюс в  нем сосредоточено 62% резервов центральных банков мира.

Если убрать инструменты вроде нефтедоллара, вопрос – зачем еще  кому-то использовать бумажки федрезерва? – возникнет автоматически. А  вместе с ним резко, в разы, если не на порядки, сократится  привлекательность американской валюты как инструмента страхования и  резервирования. И тогда стразу ребром встанет другой вопрос – о степени  целесообразности хранения резервов в долларах вообще.

Словом, начнется много чего увлекательного. Потому вопрос – за какие  деньги саудовцы продают Китаю нефть – сегодня является, пожалуй, самым  важным. Остается лишь докопаться до ответа.

Источник