"Че­ло­век не может си­деть без дела". (A man cannot just sit around)

Ларри Уо­л­терс

Я тут по­след­нее время вы­сту­паю за здо­ро­вый ин­те­рес­ный образ жизни. При­чём для всех. И, в ос­нов­ном, для мо­ло­дё­жи, ко­то­рая про­во­дит слиш­ком много вре­ме­ни в га­д­же­тах.

Ну а как ещё аги­ти­ро­вать, как не на соб­ствен­ном при­ме­ре. Рас­ска­жу, как после по­лу­про­фес­си­о­наль­но­го вод­но­го ту­риз­ма я бро­сил пить и вер­нул­ся в па­рус­ный спорт.

В на­ча­ле 2000-х стало труд­но со­брать хо­ро­шую ком­па­нию в поход, да и по­хо­ды боль­ше пре­вра­ти­лись в вы­ез­ды на ма­ши­нах с ка­я­ка­ми. Это было мне уже не очень ин­те­рес­но, и я вспом­нил о боль­шом и свет­лом, что укра­си­ло мою юность - о по­хо­дах под па­ру­сом.

...И при­шел в наш мест­ный яхт­клуб в Ека­те­рин­бур­ге.

С яхт­клу­ба­ми так - чем он даль­ше от цен­тра Моск­вы, тем он менее па­фос­ный, и боль­ше на­по­ми­на­ет те клубы, что были при Союзе. В общем, мне по­нра­ви­лось. Дело было зимой, и яхтс­ме­ны про­сто де­ли­лись вос­по­ми­на­ни­я­ми о лете, по­ка­зы­ва­ли филь­мы и слай­ды из по­хо­дов, ну и иг­ра­ли в би­льярд, ко­неч­но, вы­пи­ва­ли и за­ку­сы­ва­ли. Каж­дую неде­лю - фут­бол. Ду­шев­но, в общем.

При­гла­си­ли на ре­га­ту во Фран­цию, на "Ла­зур­ный берег". Я сна­ча­ла в ужас при­шёл - деньжищи-​то какие! Домой вер­нул­ся, - спать не могу. В общем, по­скрёб в за­кро­мах, и на сле­ду­ю­щий день от­зво­нил­ся ор­га­ни­за­то­рам, что еду. 

Дело было на май­ские празд­ни­ки. Стар­то­ва­ла ре­га­та в Кан­нах, от Двор­ца фе­сти­ва­лей, с его крас­ной до­рож­кой. Наша лодка по ре­зуль­та­ту всех эта­пов была пер­вой, и при­зо­вы­ми день­га­ми по­лу­чи­лось даже немно­го от­бить за­тра­ты. Фран­ция, как место для пу­те­ше­ствия, по­нра­ви­лась не очень - слиш­ком всё ци­виль­но, слиш­ком тесно, - дикой при­ро­ды тол­ком нет. Но как же круто жить и пе­ре­дви­гать­ся на па­рус­ной яхте!

В общем, в сен­тяб­ре я уже от­учил­ся в ях­тен­ной школе у ан­глий­ско­го ин­струк­то­ра, в Тур­ции, и по­лу­чил удо­сто­ве­ре­ние на право управ­ле­ния, с ко­то­рым можно брать лодки в арен­ду по всему зем­но­му шару. Ну и в Тур­ции пу­те­ше­ство­вать по мно­го­чис­лен­ным жи­во­пис­ным бух­там ока­за­лось весь­ма ин­те­рес­но.

В конце ок­тяб­ря прак­ти­че­ски весь яхт­клуб за­со­би­рал­ся на тра­ди­ци­он­ную меж­ду­на­род­ную ре­га­ту в Мар­ма­рис, ну и я решил съез­дить. Это одна из круп­ней­ших в мире лю­би­тель­ских регат, куда со­би­ра­ют­ся ятс­ме­ны со всей Ев­ро­пы, за­крыть сезон. Рас­ска­жу о ней по­дроб­нее, тем более, есть, что вспом­нить )

Ве­се­лье на­ча­лось прак­ти­че­ски еще с Ан­та­лии, точ­нее, в ав­то­бу­се Анталия-​Мармарис. Ини­ци­а­тив­ная груп­па за­бро­ни­ро­ва­ла ав­то­бус, и мы со Сла­вой ку­пи­лись на де­ше­виз­ну до­став­ки наших брен­ных тел в точку на­зна­че­ния.
Не знаю, по­че­му, но среди рус­ских яхтс­ме­нов, пе­ре­дви­га­ю­щих­ся в ав­то­бу­се, все­гда на­хо­дит­ся какой-​нибудь пья­ный клоун, ко­то­рый сна­ча­ла пы­та­ет­ся за­те­ять драку, потом лезет с со­ве­та­ми к турку, ве­ду­ще­му ма­ши­ну по гор­ной до­ро­ге, хва­та­ет­ся за руль, и успо­ка­и­ва­ет­ся толь­ко после того, как ему в руки суют мик­ро­фон, вклю­ча­ют гром­кую связь, и он долго и нему­зы­каль­но что-​то воет. Ав­то­бус толь­ко от­хо­дит от аэро­пор­та, а он вспо­ми­на­ет, что забыл спра­вить нужду (хотя всех еще в са­мо­лё­те пре­ду­пре­жда­ли!), и вы­дви­га­ет ге­ни­аль­ное пред­ло­же­ние оста­но­вить­ся по этому по­во­ду. Несмот­ря на общее недо­воль­ство, дис­ци­пли­ни­ро­ван­ный турок за­ру­ли­ва­ет на бли­жай­шую за­прав­ку. Пер­вым, рас­сте­ги­вая ши­рин­ку на ходу, спе­шит наш герой, а муж­ская часть пас­са­жи­ров ав­то­бу­са, как зомби, идет на свет ма­га­зин­чи­ка при за­прав­ке, и воз­вра­ща­ет­ся, неся в каж­дом про­ме­жут­ке между паль­ца­ми обеих рук бу­тыл­ки с пивом.
Соб­ствен­но, даль­ше можно не про­дол­жать. Вме­сто пяти часов мы едем во­семь, и эти лиш­ние три часа пре­вра­ща­ют­ся в пытку, по­сколь­ку с нашей яхты при­хо­дят угро­жа­ю­щие из­ве­стия.

Эки­паж на яхте, как это часто бы­ва­ет – сбор­ная со­лян­ка. Все по­ку­па­ли би­ле­ты себе са­мо­сто­я­тель­но, и до­би­ра­ют­ся до места в раз­ное время.
Толь­ко отъ­е­ха­ли со Сла­вой от Ан­та­лии – зво­нит Макс. Он, по-​видимому, уже в ма­рине.
Слава под­но­сит труб­ку к уху, на­жи­ма­ет кноп­ку от­ве­та, затем резко от­дёр­ги­ва­ет те­ле­фон от уха, и дер­жит перед собой, непо­ни­ма­ю­ще глядя на экран. При­мер­но так мог бы зву­чать по­след­ний зво­нок из ада.
Сквозь нему­зы­каль­ный шум и гром­кие визги про­ры­ва­ет­ся голос на­ше­го то­ва­ри­ща:
«Слава, тут п-ц!»
«Мак­сим, что там у тебя?» - во­про­ша­ем хором.
«Я же вам го­во­рю рус­ским язы­ком, тут п-ц!» - несколь­ко раз­дра­жен­но от­ве­ча­ет Макс, затем раз­да­ют­ся звуки, на­по­ми­на­ю­щие звуки борь­бы, рез­кий стук, и связь об­ры­ва­ет­ся. По­пыт­ки до­зво­нить­ся с двух наших те­ле­фо­нов по­ло­жи­тель­но­го ре­зуль­та­та не при­но­сят: «Або­нент вре­мен­но недо­сту­пен»
Ав­то­бус мчит в ночь. Слава ко­вы­ря­ет­ся в оглох­шем ухе. На душе неспо­кой­но.

Си­ту­а­ция немно­го про­яс­ня­ет­ся после звон­ка Игоря Бу­ков­ско­го.
Бу­ков­ский – он из Лат­вии.
По­это­му у него пре­лест­ные звон­ки на те­ле­фоне, уста­нов­лен­ные на раз­ных людей.
«Взвей­тесь ко­стра­ми, синие ночи…»
«Ко­рич­не­вая пу­гов­ка ва­ля­лась на до­ро­ге…»
«Ор­ле­нок, ор­ле­нок, взле­ти выше солн­ца…»
Опыт­ный Слава в этот раз сна­ча­ла на­жи­ма­ет кноп­ку от­ве­та, после этого осто­рож­но под­но­сит труб­ку к уху. Бу­ков­ский вос­пи­тан, он го­во­рит почти спо­кой­но. Тон слег­ка по­вы­шен толь­ко в связи с необ­хо­ди­мо­стью пе­ре­крыть все тот же непо­нят­ный фон, ко­то­рый при­сут­ство­вал и в звон­ке Мак­си­ма:
«Слава, ты кого при­гла­сил в эки­паж? Я с этими при­дур­ка­ми в море не пойду».
Слава пы­та­ет­ся по те­ле­фо­ну объ­яс­нить, что эки­паж он со­брал очень непло­хой, все ре­бя­та от­лич­ные…
Бу­ков­ский: «Ты при­ез­жай сюда, по­смот­ри на своих от­лич­ных ребят. Я ухожу в отель, со­зво­ним­ся утром».

«Игорь, Игорь, по­до­жди! – кри­чит Слава, - ты там Макса не видел?»
«Нет» - ко­рот­кий од­но­знач­ный ответ.
Зво­нок пре­ры­ва­ет­ся.
Едем даль­ше, силь­но бес­по­ко­им­ся за Мак­си­ма.
Фет­хие, Гечек, …на­ко­нец Мар­ма­рис.
Темно.
Нам от Нетсель-​марины, куда при­был ав­то­бус, еще немно­го ехать на такси.
Рас­счи­ты­ва­ясь с так­си­стом, до­го­ва­ри­ва­ем­ся, что он при­е­дет зав­тра в 11.00.
От­кры­ва­ем дверь ма­ши­ны, и слы­шим ЭТО.
Ана­ло­гич­ные звуки до­но­си­лись из те­ле­фо­на во время ко­рот­ких раз­го­во­ров в до­ро­ге.
На­чи­на­ем осто­рож­но про­би­рать­ся к ис­точ­ни­ку.

Чтобы сни­зить фи­нан­со­вое бремя, ло­жа­ще­е­ся на плечи гон­щи­ков, Слава при­гла­сил ребят, да­ле­ких от ях­тин­га, зато име­ю­щих же­ла­ние по­участ­во­вать в ре­га­те. Ни­че­го особо та­ко­го, - это обыч­ная прак­ти­ка.

В Альбатрос-​марине одно неболь­шое кафе. По цен­тру кафе, со­вер­шен­но не стес­няя себя про­стран­ством, рас­по­ло­жи­лась пья­ню­щая тро­и­ца наших то­ва­ри­щей по эки­па­жу. С ги­та­рой. Их пение очень по­нра­ви­лось бы Незнай­ке, ко­то­рый из всех пред­ло­жен­ных ин­стру­мен­тов пред­по­чел бас-​трубу, или, если хо­ти­те, небезыз­вест­но­му Де­ни­су Ко­раб­ле­ву. Хо­ро­шо. Гром­ко. К со­жа­ле­нию, не очень му­зы­каль­но.
По углам кафе жа­лись осталь­ные кли­ен­ты – па­роч­ка рос­сий­ских эки­па­жей, и па­роч­ка - не рос­сий­ских.
Бес­по­лез­но спо­рить с ура­га­ном.
Пение пре­ры­ва­лось толь­ко затем, чтобы объ­яс­нить окру­жа­ю­щим, на­сколь­ко кру­тые яхтс­ме­ны по­чти­ли при­сут­стви­ем здеш­ние места, и что эти кру­тые яхтс­ме­ны сде­ла­ют со всеми осталь­ны­ми яхтс­ме­на­ми, ока­зав­ши­ми­ся рядом в гонке.
«Мы вас всех в…м!» - пе­ри­о­ди­че­ски орали они хором.
То же самое наши дру­зья пы­та­лись втол­ко­вать ино­стран­цам, и, судя по кис­лым им­порт­ным лицам, ино­стран­цы их хо­ро­шо по­ни­ма­ли.
При этом из троих толь­ко один до этого был на яхте – один раз го­нял­ся на Киль­ской ре­га­те.

Кафе, как во­дит­ся, от­кры­тое, под на­ве­сом.
Яхта стоит на­про­тив, бук­валь­но в де­ся­ти мет­рах, слава богу, она на плаву.
Видно, что парни не ра­зу­ва­лись, за­хо­дя на лодку, но это ладно – от­мо­ет­ся. В са­лоне лег­кий бар­дак, и груда че­мо­да­нов. Здесь же об­на­ру­жи­ва­ем Мак­си­ма, он спит на ди­ване за сто­лом, свер­нув­шись ка­ла­чи­ком, и за­вер­нув­шись в плед с го­ло­вой. Левая кор­мо­вая каюта почему-​то за­пер­та, и на стук никто не от­ве­ча­ет. На столе стоит за­кры­тая бу­тыл­ка го­сте­во­го вина, за­бот­ли­во при­го­тов­лен­ная для нас пер­со­на­лом чар­тер­ной ком­па­нии, но парни ее про­игно­ри­ро­ва­ли. Гра­дус не тот.
Мы ре­ши­ли ок­ку­пи­ро­вать но­со­вую каюту, я оста­юсь рас­ки­ды­вать по­стель­ное белье, а Слава ухо­дит об­щать­ся.
Слыш­но все очень хо­ро­шо.
«Что с Мак­си­мом?»
«Ну, он по­си­дел с нами немнож­ко, потом сло­мал­ся, и ушел спать».
«Кто в кор­мо­вой каюте?»
«Да, телка там от нас за­пер­лась…»
«???!!!»
Парни в са­мо­ле­те уго­во­ри­ли по­пут­чи­цу, ранее им со­вер­шен­но не зна­ко­мую, по­ехать с ними го­нять­ся на яхте. При этом де­вуш­ка ехала в Ала­нию, где у нее опла­чен был пя­ти­звез­доч­ный отель. По сути, уеха­ла в про­ти­во­по­лож­ную от отеля сто­ро­ну! И да­ле­ко.
Далее Слава про­во­дит очень гра­мот­ный ин­струк­таж, несколь­ко раз воз­вра­ща­ет­ся к прось­бе «силь­но не шу­меть», и в кон­цов­ке объ­яс­ня­ет, что туа­лет на бе­ре­гу, «вот за тем углом», и в яхте свои по­треб­но­сти справ­лять не надо.
После его ухода ве­се­лье про­дол­жа­ет­ся с преж­ней силой.
Мы пы­та­ем­ся за­снуть.

Про­сы­па­юсь от того, что кто-​то ло­мит­ся в каюту. Но мы преду­смот­ри­тель­но за­пер­ли дверь. По­ка­зы­ваю в тем­но­те «фак» в сто­ро­ну двери, и снова за­сы­паю, не об­ра­щая вни­ма­ния на стадо сло­нов, пы­та­ю­щих­ся при­стро­ить­ся на ноч­лег в яхте.

Когда ло­жи­лись спать, я в глу­бине души по­ни­мал, что на яхте оста­лось всего два спаль­ных места, а на бе­ре­гу ку­ра­жат­ся трое, но, в конце кон­цов, это не я при­во­лок с собой дев­чон­ку, и не я вы­ну­дил ее за­пе­реть­ся в каюте. Од­на­ко вид муж­ско­го тела, в ло­ма­ной позе воз­ле­жа­ще­го на груде неуют­но вы­гля­дя­щих че­мо­да­нов, впе­чат­ля­ет. Ночью было весь­ма про­хлад­но, но че­ло­век спал в одной фут­бол­ке.
Рас­тал­ки­ва­ем Макса. Он ра­ду­ет­ся нам, как род­ным.
С тру­дом про­би­ра­ем­ся на выход. Слава впе­ре­ди вдруг на­чи­на­ет ру­гать­ся.
Из при­лич­ных слов, в том числе, про­из­не­сен­ных им, можно со­брать сле­ду­ю­щую фразу:
«Ну го­во­рил же им вчера…»
В га­льюне гор­шок полон до краев, и даже с гор­кой.
Мы идем в душ, потом устра­и­ва­ем про­беж­ку по вос­хи­ти­тель­ной про­хла­де, потом са­дим­ся зав­тра­кать в кафе. Ом­ле­тик, мас­лин­ки, ту­рец­кий кофе.
Ближе к концу зав­тра­ка на лодке на­чи­на­ет­ся ше­ве­ле­ние.
Парни мало что пом­нят из вче­раш­не­го, но чув­ству­ют за собой косяк, по­это­му ведут себя тише травы. Когда Слава про­сит их при­брать­ся, без­ро­пот­но на­чи­на­ют шур­шать на лодке, драят па­лу­бу, чуть ли не ла­до­шка­ми вы­чер­пы­ва­ют га­льюн.
К при­хо­ду Бу­ков­ско­го яхта свер­ка­ет, по­мя­тость на лицах смыта вме­сте со ще­ти­ной, и даже де­вуш­ку Свету уда­лось вы­ма­нить из каюты.
С утра все вы­гля­дит не так плохо, как ка­за­лось с ве­че­ра.

Парни, трез­вые – нор­маль­ные. Про­сто очень гром­кие. Осо­бен­но Сер­гей, вы­де­ля­ю­щий­ся круп­ным, но от­нюдь не ат­ле­ти­че­ским те­ло­сло­же­ни­ем. Когда его спра­ши­ва­ем: «Се­ре­га, ты по­че­му все время кри­чишь?», он от­ве­ча­ет: «Это я так раз­го­ва­ри­ваю».
Еще они очень энер­гич­ные. Рас­ска­за­ли о своем ку­па­нии в кре­щен­скую ночь. В со­ро­ка­гра­дус­ный мороз про­сто­я­ли боль­ше часа в оче­ре­ди к про­ру­би, чтобы в ней оку­нуть­ся!..
Ближе к один­на­дца­ти Слава вспо­ми­на­ет, что дол­жен подъ­е­хать так­сист, с ко­то­рым пла­ни­ро­ва­лась по­езд­ка за про­дук­та­ми в су­пер­мар­кет. Мы с гром­ким Се­ре­гой берем день­ги, и идем к вы­хо­ду из ма­ри­ны.
Так­сист при­ез­жа­ет, но об­ла­мы­ва­ет­ся. Мест­ный так­сист – по­жи­лой, су­ту­лый турок – мо­но­по­лист на рынке из­во­за в дан­ной кон­крет­ной точке. После ко­рот­ко­го раз­го­во­ра вче­раш­ний так­сист уез­жа­ет ни с чем, мест­ный важно при­гла­ша­ет нас к себе в ма­ши­ну.
В су­пер­мар­ке­те он дает нам свою кар­точ­ку ски­док. Ме­лочь, а при­ят­но.
Когда Слава видит ко­ли­че­ство за­куп­лен­но­го Се­ре­гой пива, и при­ки­ды­ва­ет, что это толь­ко для на­ча­ла, он при­ду­мы­ва­ет ге­ни­аль­ный ход, ко­то­рым мы потом часто поль­зо­ва­лись в даль­ней­шем – про­дук­ты опла­чи­ва­ют­ся из общей кассы, спирт­ное каж­дый по­ку­па­ет себе от­дель­но.

Де­вуш­ка Света даже вы­хо­ди­ла с нами на тре­ни­ров­ки в бли­жай­шие два дня. Жила она в отеле, но лодку по­лю­би­ла, как живое су­ще­ство. Через два дня она все-​таки уеха­ла в свою Ала­нию, по­сколь­ку Слава твер­до вос­про­ти­вил­ся ее при­сут­ствию на яхте на время гонок. Уез­жая, Света пла­ка­ла.
Опи­сы­вать гонки по тре­уголь­ни­ку – осо­бо­го смыс­ла нет, стар­то­ва­ли мы все­гда хо­ро­шо, но более быст­рые лодки из на­ше­го ди­ви­зи­о­на про­хо­ди­ли нас «хо­да­ми». Тя­же­ло бо­дать­ся с двумя спор­тив­ны­ми МАТ10, у ко­то­рых еще и балл лучше. Ве­се­лее ста­но­ви­лось толь­ко, когда мы ста­ви­ли при­ве­зен­ный Бу­ков­ским ве­ли­ко­леп­ный спи­на­кер с бук­ва­ми LAT на пузе. У неко­то­рых име­ни­тых гон­щи­ков из на­ше­го ди­ви­зи­о­на на­чи­на­лась ис­те­ри­ка, когда после знака у нас на яхте взле­та­ла эта бело-​голубая «бомба».

Это спи­на­кер, если кто не знает. Парус такой, пу­за­тый и, как пра­ви­ло, яркий.

Макс пе­ри­о­ди­че­ски за­бы­вал от­дать ниж­нюю от­тяж­ку реи, и мы на баке бо­ро­лись с вы­ше­упо­мя­ну­той сна­стью, пы­та­ясь пе­ре­ве­сти конец спинакер-​гика во­круг беби-​штага. Думаю, со сто­ро­ны это смот­ре­лось ве­се­ло.
Мы пе­ре­еха­ли в Нетсель-​марину, и во время ре­га­ты ба­зи­ро­ва­лись там. Милые ве­чер­ние Party, с по­ка­зом слай­дов с про­шед­ше­го го­ноч­но­го дня, живой му­зы­кой, фур­ше­та­ми, ко­стю­ми­ро­ван­ным шоу, про­во­ди­мым в один из дней, и т. п.

Ве­се­лая тро­и­ца по­зна­ко­ми­лась со мно­ги­ми рос­сий­ски­ми эки­па­жа­ми, и ве­че­ра про­во­ди­ла в го­стях. Ухо­ди­ли они от­ту­да, как пра­ви­ло, под утро, после неод­но­крат­ных, недву­смыс­лен­ных на­ме­ков: «До­ро­гие гости, не на­до­е­ли ли вам хо­зя­е­ва?» Очень по­дру­жи­лись они с эки­па­жем яхты «Песня», и с вос­тор­гом рас­ска­зы­ва­ли такую байку:
Ка­пи­тан этой яхты не вы­дер­жи­вал по­си­де­лок, и ухо­дил спать в кор­мо­вую каюту, за­пи­рая дверь, и тем самым от­ры­ва­ясь от кол­лек­ти­ва.
«Зна­е­те, по­че­му мы так долго его тер­пим? - спра­ши­ва­ет эки­паж «Песни», - По­то­му что он худой, и ни­ко­му его одеж­да не под­хо­дит. А так у нас пра­ви­ла про­стые – ка­пи­тан не по­нра­вил­ся - за борт его, до­ку­мен­ты по­рва­ли, одеж­ду по­де­ли­ли…»
В один из ве­че­ров, уходя по­след­ни­ми с яхты, парни остав­ля­ют от­кры­тым люк в кор­мо­вой каюте. В ре­зуль­та­те на­чав­ше­го­ся дождя, и сво­е­го раз­гиль­дяй­ства, они к сво­е­му воз­вра­ще­нию по­лу­ча­ют до по­ро­га пол­ную воды каюту, мок­рую по­стель, и мок­рые шмот­ки.

После гонок ку­па­ем­ся. Когда дома лежит снег, это осо­бен­но при­ят­но.

К длин­ной офф­шор­ной гонке мы го­то­вим кучу сэнд­ви­чей, на­пол­ня­ем два тер­мо­са го­ря­чим чаем, и ста­вим их в ра­ко­ви­ну на кам­бу­зе, чтобы не уле­те­ли.
Стар­ту­ем про­тив ветра, под ру­ко­вод­ством Макса и Бу­ков­ско­го, как все­гда, хо­ро­шо. Через неко­то­рое время нас про­ез­жа­ют наши ос­нов­ные со­пер­ни­ки. Ни­че­го уди­ви­тель­но­го.
Мы смот­рим, в том числе, за на­ши­ми ях­та­ми. «Песня» с Кис­ля­ко­вым на руле дер­жит­ся за нами до­воль­но долго, несмот­ря на раз­ни­цу в длине. «На­та­ли» про­хо­дит непо­да­ле­ку. Макс мор­щит­ся. Па­ру­са непри­лич­но пе­ре­би­ты, крен ве­ли­ко­ват.
Море вол­ну­ет­ся. Но в этом есть и плюс. Не слыш­но обыч­но гро­мо­глас­но­го, ни на се­кун­ду не смол­ка­ю­ще­го Се­ре­гу. Он сидит на борту в на­пря­жен­ной позе, и непри­выч­но блед­ный.
На под­хо­дах к Баба-​Адаси ветер на­чи­на­ет сти­хать. На остат­ках ветра на­встре­чу уже идет го­лов­ка са­мо­го быст­ро­го ди­ви­зи­о­на, с Мат-12 «Гё­ко­ва» во главе. Там Ан­дрей Ар­бу­зов за штур­ва­лом.
Ветер кон­ча­ет­ся со­всем. До­воль­но вы­со­кая мерт­вая зыбь оста­ет­ся. Яхты, ли­шен­ные какой-​либо ста­би­ли­за­ции, бол­та­ет из сто­ро­ны в сто­ро­ну, и вверх-​вниз. Неуправ­ля­е­мые 40 и 50-​футовые кро­ко­ди­лы на­хо­дят­ся в опас­ной бли­зо­сти, эки­па­жи сидят на бор­тах и друж­но кор­мят рыбу.
Се­ре­га пе­ре­но­сит качку хуже всех. Несмот­ря на пре­ду­пре­жде­ния, что внут­ри будет еще хуже, он лезет в яхту, и очень хо­ро­шо слыш­но, на­сколь­ко ему там плохо.
На сле­ду­ю­щий день Се­ре­га рас­ска­зы­ва­ет:
«Сна­ча­ла, - го­во­рит, - вы­рва­ло всем, что ел, потом пошла желчь, потом - кровь, потом я упал, и по­след­ней мыс­лью, перед тем, как вы­ру­бил­ся, было – КАК ПРИ­ДЕМ В МА­РИ­НУ, ВЫЙДУ НА ПРИ­ЧАЛ С ЧЕ­МО­ДА­НОМ, СЯДУ НА НЕГО, И БУДУ МЕСТО ОХРА­НЯТЬ, ПОКА ВЫ ГО­НЯ­Е­Е­ТЕСЬ.»

Неко­то­рое время спу­стя ве­те­рок все-​таки решил по­дуть. В про­ли­ве между ост­ро­вом и бе­ре­гом сгру­ди­лось мно­же­ство яхт, и неко­то­рым при­шлось за­во­дить движ­ки, чтобы из­бе­жать столк­но­ве­ний.
Стас – па­рень, ко­то­рый был на Киль­ской ре­га­те, за его на­ка­чан­ные в тре­на­жер­ных залах би­цеп­сы, на­зна­чен кру­тя­щим ле­бед­ки. Ему тоже плохо, он все время лежит лицом вниз на крыше рубки рядом со вхо­дом, но в от­вет­ствен­ные мо­мен­ты вска­ки­ва­ет, и с бе­ше­ной ско­ро­стью на­би­ва­ет нуж­ный конец.

Мед­лен­но и пе­чаль­но оги­ба­ем ост­ров, и ло­жим­ся на об­рат­ный курс. День под­хо­дит к концу, мы с утра ни­че­го не ели. Кто-​то вспо­ми­на­ет про чай, но мысль о бу­тер­бро­дах, кроме от­вра­ще­ния, ни­че­го не вы­зы­ва­ет. За­гля­ды­ваю в салон. Кроме Се­ре­ги, рас­тя­нув­ше­го­ся рядом со сто­лом, по сла­ням много чего ка­та­ет­ся. В том числе два раз­би­тых тер­мо­са. Лезу вниз, став­лю чай­ни­чек. Го­ря­чий чай всех под­бад­ри­ва­ет. К тому же, по Сла­ви­ной прось­бе, я немно­го плес­нул в каж­дую круж­ку рому.
Варю жи­день­кий суп­чик, крошу туда со­сис­ки. В про­цес­се несколь­ко раз при­хо­дит­ся вы­ле­зать на­верх, по­сколь­ку меня ука­чи­ва­ет в са­лоне. Пьем суп­чик из кру­жек, немно­го ожи­ва­ем. Вы­хо­дим даль­ше в море, на­чи­на­ем го­то­вить­ся к по­ста­нов­ке спи­на­ке­ра…

Смер­ка­ет­ся. Ста­вим спи­на­кер. Он вста­ет тре­пет­ной сте­ной, но тут же, с лег­ким хлоп­ком, па­да­ет в штор­мо­вое море. На лодке аврал. Все, кто еще в со­сто­я­нии ше­ве­лить­ся, вы­тя­ги­ва­ют парус, и рас­кла­ды­ва­ют его вдоль борта. Всё бы ни­че­го, но те­перь не во­вре­мя рас­стег­нув­ший­ся фа­ло­вый ка­ра­бин бол­та­ет­ся при­мер­но в пят­на­дца­ти мет­рах над го­ло­вой.
Слава сквозь ветер и дождь кри­чит, что пой­дем так. Но Макс боец. Осип­шим по­лу­со­рван­ным го­ло­сом он объ­яс­ня­ет, что со­би­ра­ет­ся лезть на мачту. Лезет в рун­дук, до­ста­ет бе­сед­ку. Лодку мо­та­ет несла­бо, но он до­би­ра­ет­ся до мачты, и при­сте­ги­ва­ет­ся к сво­бод­но­му фалу. Мы с Иго­рем мед­лен­но кру­тим ле­бед­ку.
Об­рат­ный спуск про­хо­дит хуже. Мок­рые шлаги про­скаль­зы­ва­ют рыв­ка­ми, Максу страш­но, и он сры­ва­ет остат­ки го­ло­са, ма­те­ря нас свер­ху.
Пар идет изо рта. Негну­щи­ми­ся паль­ца­ми и зу­ба­ми рвем ар­ми­ро­ван­ный скотч, на­мерт­во при­ма­ты­ва­ем ка­ра­бин к фа­ло­во­му углу.
Это что, лас­ко­вая Тур­ция?
Спи­на­кер взле­та­ет в небо. Во­ткну­ли спинакер-​гик, стоим с Иго­рем на баке. Ли­вень с шумом бьет в па­ру­са. С ниж­ней кром­ки спи­на­ке­ра ров­ной плос­кой стру­ей льет­ся вода, как в фон­тане сверд­лов­ско­го ТЮЗа. Толь­ко в том фон­тане пла­ва­ют зо­ло­тые рыбки. Здесь те рыбки сдох­ли бы сразу, нафиг. И неиз­вест­но, от чего рань­ше – от ужаса или от хо­ло­да.

Лодка по­лу­ча­ет мак­си­маль­ный ход, и со сто­ном ввин­чи­ва­ет­ся в сгу­ща­ю­щи­е­ся су­мер­ки.

На про­тя­же­нии гонки по радио часто слы­шим:
“Race committee, Race committee… This is the boat … number … We are retired the race”.
Мно­гие лодки вы­хо­дят из гонки, за­во­дят дви­га­те­ли, и ухо­дят в Мар­ма­рис.
В одном из ди­ви­зи­о­нов го­ня­лась “Melges24”*. Вот там эки­паж, думаю, огреб по пол­ной про­грам­ме. Лодка от­лич­ная, но не хотел бы я ока­зать­ся на ней в ту ночь.
В общей слож­но­сти, как потом ока­за­лось, в каж­дом ди­ви­зи­оне при­мер­но по пять лодок пре­кра­ща­ют борь­бу, по-​честному до­ло­жив об этом в го­ноч­ный ко­ми­тет.

Глу­бо­кой ночью бол­та­ем­ся где-​то уже непо­да­ле­ку от фи­ни­ша, опять без ветра. Па­ру­са хло­па­ют. С кормы слева и спра­ва быст­ро при­бли­жа­ет­ся несколь­ко хо­до­вых огней.
«Вот гниды...» - бор­мо­чет Макс, лезет в яхту, и по­ка­зы­ва­ет­ся сна­ру­жи с про­жек­то­ром.
Ре­а­ги­руя на яркий свет, огни резко за­мед­ля­ют дви­же­ние, и со­хра­ня­ют ди­стан­цию до фи­ни­ша.
Медленно-​медленно про­пол­за­ем створ, под­све­чи­ва­ем фо­на­ри­ком свои но­ме­ра. С су­дей­ско­го судна при­хо­дит под­твер­жде­ние – мы фи­ни­ши­ро­ва­ли! За­во­дим­ся, мчим­ся в ма­ри­ну, в стой­ло. Спать!

На сле­ду­ю­щий день, в ос­нов­ном, от­сы­па­ем­ся, и су­шим­ся. Яхты в ма­рине по­хо­жи на БПК. В смыс­ле, не на Боль­шие Про­ти­во­ло­доч­ные Ко­раб­ли, а на Банно-​Прачечные Ком­би­на­ты. Все уве­ша­но мок­рой одеж­дой. Спим чутко, про­сы­па­ем­ся от стука дож­ди­ка по па­лу­бе. Во время ко­рот­ких осад­ков вещи ста­ра­ем­ся уби­рать.
Ко­рот­кая гонка сле­ду­ю­ще­го дня, думаю, за­пом­ни­лась всем, кто в ней участ­во­вал. На­чав­ша­я­ся при ветре сла­бее сред­не­го, пе­ре­ме­жа­ет­ся ко­рот­ки­ми мощ­ны­ми шква­ла­ми с до­ждем. Мы идем весь­ма пер­спек­тив­но, во­вре­мя под­ни­ма­ем и ро­ня­ем спи­на­кер, по­сте­пен­но вы­дви­га­ем­ся в го­лов­ную часть всего флота.
И тут при­хо­дит ЭТО.
Макс с Бу­ков­ским ре­а­ги­ру­ют од­но­вре­мен­но:
«Ро­ня­ем спинч! БЫСТ­РО!!!»
Ста­но­вит­ся темно. На­ле­тев­ший шквал скры­ва­ет бе­ре­га в ту­ман­ной дымке. По­за­ди – часть флота лежит па­ру­са­ми на воде, часть – уже без па­ру­сов, часть стоит в раз­но­об­раз­ных на­прав­ле­ни­ях, явно вы­клю­чив­шись из борь­бы.

Макс кри­чит:
«У нас есть шанс!»
Впе­ре­ди всего одна яхта несет спи­на­кер.
Макс го­во­рит:
«Вот турки мо­лод­цы – на­сто­я­щие мо­ря­ки…»
Я вдо­гон­ку за­ме­чаю:
«Про­сто у них спинакер-​фал за­ку­си­ло, они там ска­чут во­круг мачты, и орут от ужаса».
Не знаем, что там на самом деле тво­рит­ся, но ржем, как ненор­маль­ные.
С дру­же­ствен­ной нам ека­те­рин­бурж­ской яхты шки­пер рас­ска­зы­вал потом:

«У меня по­ло­ви­на де­во­чек на ле­е­рах висит с на­вет­рен­но­го борта, вто­рая по­ло­ви­на – с дру­го­го борта, по пояс в воде стоит».
Чуть сти­ха­ет, под­ни­ма­ем спи­на­кер снова, но тут из ди­на­ми­ка ра­дио­стан­ции слы­шим общий отзыв. Вот неза­да­ча! Какое-​то время на­де­ем­ся, что это ошиб­ка, потом отзыв по­вто­ря­ют еще несколь­ко раз, и все яхты устрем­ля­ют­ся в ма­ри­ну.
Впо­след­ствии вы­яс­ни­лось, что гонку пре­рва­ли по тре­бо­ва­нию стра­хо­вых ком­па­ний. Стра­хов­щи­ки при­ки­ну­ли, сколь­ко стра­хо­вых вы­плат будет по окон­ча­нии ре­га­ты, и ре­ши­ли не усу­губ­лять.

После фи­наль­ной несо­сто­яв­шей­ся гонки Славу слег­ка по­тря­хи­ва­ло, ви­ди­мо, по­это­му он ош­вар­то­вал лодку при­мер­но на 700 евро.
Со­се­ди по ма­рине даже по­вы­ла­зи­ли из яхт - по­смот­реть, кто это так ловко на 700 евро швар­ту­ет­ся.
Но Слава фи­ло­соф­ски за­ме­тил:
"Глав­ное, что все живы".
Ну и на­по­сле­док - ман­да­ри­ны в снегу на ту­рец­ких пе­ре­ва­лах.