Преобразование общественного сознания, в данной работе, мы упрощенно рассматриваем в рамках изменения трех формаций – общины, семьи (рода, клана), индивидуума. Разрушение и переформатирование религиозной общины было начато в XVIII в. Ей на смену в странах Западной Европы и Северной Америки пришла «нация». Разрушение традиционной семьи там активно шло на протяжении ХХ века и к настоящему моменту, можно констатировать, что фаза разложения данной формации подходит к концу. Однако, преобразование общества в целом не может быть закончено, если структура последней формации – индивидуума – не будет коренным образом изменена, ибо в обратном случае новая архитектура общества окажется крайне неустойчивой.
Разложение и дальнейшая трансформация индивидуума может быть более простой задачей, чем кажется на первый взгляд. Упростить ее могут, в частности, два фактора. Во-первых, как было отмечено в начале работы, рассмотренные формации обуславливают и поддерживают друг друга. В настоящий момент, две другие формации либо максимально ослаблены, либо кардинально трансформированы, поэтому воздействие на «индивидуум» должно встречать минимальное сопротивление с их стороны. Во-вторых, современная интерпретация понятия «личность» является более чем шаткой конструкцией. Вызвано это тем, что данное понятие досталось крайне материалистичной и рационалистичной западной науке в наследство. То, что сейчас понимают как совокупность социально значимых качеств индивида, в Средние века, когда этот термин вошел в обиход, воспринималось иначе. Личностен был только Бог. Индивид был личностен скорее потенциально, так же, как потенциально был богоподобен. Личность была всем лучшим в человеке, но она была в нем не от него самого. Данный аспект понятия «личность», наукой Нового времени не рассматривался, так как считался порождением примитивных суеверий. Но ведь именно он наполнял его внутренним содержанием, гармонизировал его. Без учета этого аспекта, «личность» становится условным обозначением некоего комплекса свойств, т.е. «атавизмом», употребление которого оправдано привычкой и трансцендентальным опытом отдельных людей, осознающих его внутреннее наполнение. Однако, осознающие субъекты являются, своего рода, дестабилизирующим элементом в системе. На их маргинализацию и вытеснение из информационного пространства затрачивались существенные усилия. Более того, последние 50 лет, в целях повышения управляемости общества, ведется целенаправленная кампания по снижению интеллектуального и образовательного уровня, важность повседневной осознанности едва ли не высмеивается. Таким образом, только привычка осталась залогом сохранения нынешней концепции «личности». Кроме того, «личность» создает ряд существенных неудобств для функционирования современной социально-экономической сферы. Первая проблема заключается в том, что в рамках цельной личности сложно совместить свойства, характерные для воспитания в конкурентной (инициативность) и в кооперативной (умение эффективно работать в команде) средах. В результате решения данной проблемы, эффективность функционирования общества возросла бы многократно, но решить ее в существующих условиях затруднительно. Вторая, возникает из-за насущной необходимости подавлять население и манипулировать им, что является основной задачей государственной власти. Для эффективного выполнения данной функции, субъект, который ее осуществляет, должен превосходить объект воздействия. Поскольку улучшать всевозможные кондиции человека гораздо сложнее, чем ухудшать их, наименее обременительно, в краткосрочной перспективе, стимулировать деградацию населения. Это, в свою очередь, снижает эффективность функционирования системы.
Суммируем вышеизложенное. Современная концепция «личности» сохраняет свой вид по инерции, но при этом является причиной достаточно серьезных затруднений. Это вызывает вполне закономерный вопрос, о целесообразности сохранения «личности» в современном виде. Каким образом она может быть преобразована? Прежде всего, рассмотрим следующий тезис. «Человек не является цельной, неделимой личностью. Он совокупность своих желаний, страстей, взаимодействие которых в каждый конкретный момент времени и рождает индивидуума. Человек лишь содержит в себе страсти, он не более чем средство для их реализации. Страсти, желания, стремления обладают субъектностью, а личность нет». Данный тезис нельзя назвать новым или революционным. По сути, это логическое продолжение идей Фрейда.
Потеря человеком субъектности и «цельности (неделимости)» помогает разрешить все обозначенные выше проблемы. Необходимость тонко манипулировать сознанием перестает быть такой насущной, так как появляется возможность подавать, по сути, прямые управляющие команды. Поскольку есть возможность корректировать процессы, происходящие в сознании, нет надобности широко использовать подавление нежелательных настроений и мыслей. Также возникает возможность формировать исполнителей с заданным набором свойств под конкретную задачу.
Каким образом можно достичь подобных результатов? Прежде всего, необходимо увеличить интенсивность информационного потока, проходящего через каждого конкретного индивида, на порядки. Желательно, чтобы человек был подключен к данному потоку постоянно. Для оптимизации воздействия могут быть применены аппаратные методы воздействия на сознание, фармакологические средства. Одним из маркеров, которые указывают на движение в данном направлении, является введение единой безналичной системы расчетов вместе с уничтожением наличных денег. Из уже проявившихся признаков развития данной тенденции, можно отметить бурный рост на рынке мобильных устройств, наблюдаемый в последние годы, легализацию наркотических средств.
Однако, ключевым моментом в перестройке общественного сознания будет интеграция «новой индивидуальности» в преобразованное общество. Структура современного общества основывается на иерархической системе подчинения элементов. Одна из характерных особенностей такой организации это практика взятия на себя части ответственности за нижестоящие элементы и делегирования полномочий вышестоящим элементам, которая характерна практически для всех, встроенных в иерархическую систему элементов. Это ведет к важному следствию — само нахождение в рамках иерархической системы дает возможность в случае необходимости воспроизвести ее, так как человек получает минимальный навык взаимодействия (умеет выполнять и отдавать приказы).
У иерархической системы, конечно же, есть множество недостатков. Возможно, главный изъян заключается в наличии формализованной и жестко обусловленной внутренней структуры. Это делает структуры, построенные по иерархическому принципу априори недолговечными, нуждающимися в регулярной санации и переформатировании. «Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить». В этом состоит универсальный рецепт, по созданию долговечных и адаптивных структур. Иначе говоря, внедряя сетевой принцип организации, развивая и укрепляя горизонтальные связи между элементами, можно радикально увеличивать срок функционирования структуры.
Но здесь возникает другая проблема. Для эффективного функционирования структуры, построенной, прежде всего, на сетевых принципах, необходимо чтобы отдельные элементы системы могли самостоятельно выполнять свои, пусть и не очень масштабные, задачи. Это отличает ее от чисто иерархической системы, где ряд, связанных вертикальными связями, элементов могут решать одну задачу, беря на себя исполнение различных этапов её реализации. Тем самым, система, в которой преобладает иерархический принцип, становится более надежной в решении конкретных задач и менее требовательной к кондициям составных элементов.
Успешные примеры построения структур на сетевых принципах, говорят о достаточно высоких требованиях к исходному материалу, из которого их формируют.
Получается, что внедрение сетевых принципов управления должно сочетаться с улучшением кондиций отдельных элементов системы. На практике, мы имеем обратную тенденцию, выраженную в деквалификации, повальной некомпетентности и падении интеллектуального и образовательного уровней. Из этого можно заключить, что создать в масштабах государства управляемую и успешно функционирующую систему, основанную, преимущественно, на сетевых принципах, в ближайшей перспективе крайне затруднительно. К тому же, управляемость такой системы была бы существенно ниже, чем у иерархической, что недопустимо в рамках современной парадигмы.
Возвращаясь к успешно функционирующим примерам действия сетевых принципов организации, обратим внимание на сетецентрическую концепцию ведения боевых действий. Актуальная практика показала, что быстродействие системы, преобразованной согласно данной концепции, возрастает на порядок. Но сама система в данном случае остается сугубо иерархической, приобретая вместе с обилием горизонтальных связей, адаптивность и живучесть.
Аналогично может быть перестроено общество. Единый центр, из которого исходит информационный поток, ряд координационных центров, которые интерпретируют информацию для различных сегментов общества (слоев населения), большое количество горизонтальных связей внутри данных сегментов (слоев). Занимательно, что в данном случае горизонтальные связи будут скорее персональными каналами связи между центром и индивидуумом, а выполнение ими непосредственных функций будет максимально затруднено путем перегрузки. Человеку не будет приходить в голову использовать потенциал сетевой структуры в целях саморазвития и преобразования мира вокруг себя, так как он будет увлечен множеством отвлекающих явлений, в основном виртуальной природы, которые будут поглощать все его силы и свободное время.
Таким образом, в данном случае имеет смысл говорить не о сетецентричной структуре общества, а о «гиперцентричной». Ее будет характеризовать повышенная управляемость, связанная с потерей субъектности индивидуумом, а также с возможностью непосредственного влияния на него с помощью информационного потока, в котором тот непрерывно находится. Несомненным плюсом подобной организационной структуры является то, что индивидуум, находящийся внутри нее, не будет считать ее иерархической, а себя непосредственно подчиненным. Взращивание безответственности и гордыни в рамках данной системы взаимоотношений будет беспрецедентным, что отлично укладывается в тенденцию, заметную еще со времен ВФР.
Несмотря на некоторые плюсы, стоит признать, что недостатки данной системы могут быть фатальны не только для нее самой, но и для всех людей, находящихся в ней. К таковым можно причислить два. Во-первых, критическая зависимость от средств, которыми обеспечивают стабильность и интенсивность информационного потока. Выйти на нужный уровень интенсивности не составит труда. Но удержать поток на этом уровне в долгосрочной перспективе крайне затруднительно. К тому же, нельзя сбрасывать со счетов форс-мажорные обстоятельства, которые нарушат стабильную работу системы, вероятность возникновения которых в долгосрочной перспективе приближается к единице. Если главное условие существования данной системы исчезнет, то и саму систему ждет крах. Во-вторых, после крушения «гиперцентричной» структуры, люди, находившиеся в ее рамках, не смогут ее восстановить. Более того, не имея опыта существования в рамках иерархического общества, воссоздать его на обломках рухнувшей системы они также не смогут. Следовательно, большая их часть обречена на гибель, так как они не смогут сообща бороться за свои жизни.
