Всех вылечат, и нас тоже вылечат.

Опять идут заочные разборки с некими иностранцами, что-то там ляпнувшими о России и россиянах не подумав. Иностранцев ругают - они об этом не знают. Им не интересно это знать! Надо бы выделить эти слова, да ладно, надеюсь, обратят на них внимание и так.

 "Три дня я гналась за вами. Да! Чтобы сказать как вы мне безразличны", - эти слова героини из фильма "Обыкновенное чудо", как нельзя кстати подходят для характеристики большинства из тех, кто ругает Запад, выискивая при этом цитаты о нас в их СМИ. Вернее, сначала отыскиваются какие-нибудь слова о России, а потом уже ругаются их "неполживые" СМИ или политики. Как назвать такие действия я не знаю. Возможно "евроманией". Мне вот совершенно "по барабану" что там думают о нас и "сумрачный твтонский гений" и "дикий ныне финн". Мне безразлично, что "острый гальский смысл" обо мне помыслил. Однако другим это не безразлично, и я почти каждый день натыкаюсь в Сети или на статью о том, что сказали не так о России на каком-нибудь забугорном телеканале, или слышу примерно такую фразу из зомбоящика: "А теперь о том, что говорят ведущие западные СМИ об этом событии". Мне начитается казаться, что кто-то пытается убедить меня в том, что я есть человек второго сорта, не имеющий право на свое посконное, российское мнение. Мне постоянно загрязняют сознание цитатами каких-то русофобов, к тому же еще вероятно и идиотов. 

Мне не интересны вести из психушки. Дело в том, что русофобия - это заразное смертельно опасное психическое заболевание. В запущенных случаях почти всегда заканчивающееся смертью больного в снегах под Москвой или в Степях под Сталинградом. Хотелось бы, чтобы больные с криками «Русские идут» прыгали из окон у себя дома, но так хорошо получается не всегда. 

Мы тоже больны. Больны амнезией. И каждый раз просыпаясь по утрам и читая в СМИ наших врагов нелестные слова о нас, удивляемся, расстраиваемся и впадаем в истерику.

- Давайте на них ядрену бонбу скинем!

 -Козлы.

-Лжецы.

А чего спрашивается расстраиваться? Мы – это мы. Они – это они. Расстраиваться можно только в том случае, если забываешь что они нам враги, если считаешь их такими же, как мы. Может и такие, жаль только они об этом не знают. Было бы еще полбеды, если бы мы различались только взглядами на жизнь... Один довольно известный сетевой лектор-психолог любит повторять, что люди отличаются друг от друга больше, чем рыбки от птичек. Действительно, вот живут, например, в одном подъезде два ровесника, немолодых уже.  В одну школу ходили, по одной программе учились, читали одни и те же книги, слушали одну и ту же музыку, в одних и тех же лагерях отдыхали и на одном заводе практику проходили. Только вот у одного эти воспоминания - «светлое прошлое», а у другого - «тоталитарный режим и совок». Разве могут они прийти к согласию в вопросах истории даже собственной страны? Что же говорить о взаимопонимании с европейцами?

«… Все мы живые островки, которые кричат друг другу ложь среди океана взаимонепонимания» (Киплинг).  

Почему я так редко вижу заметки о том, что выдал спросонья некий неизвестный китайский товарищ или блогер из Ирана? Дело может быть дело в том, что героиня, произнесшая знаменитую фразу, процитированную выше, была влюблена в главного героя. И нет уже сомнения, что наши СМИ больны тем же самым. Болезнь эта старая, запущенная и на Западе давно известная. Досталась она нам в наследство от российских дворян.

Английский писатель Редьярд Киплинг довольно много в своем творчестве уделял вопросам взаимопонимания между представителями различных национальностей. Он одним из первых отметил неизгладимую разницу во взгляде на мир людей двух цивилизаций – восточной и западной. Все мы, наверное, помним широко известные строчки из его «Баллады о востоке и западе»: «Запад есть запад, восток есть восток и вместе им не сойтись».

Киплинг в рассказе «Человек, который был» написал вот такие строки, вернее, с этих слов и начинается сам рассказ: «Нет ни малейших сомнений, что русский человек совершенно восхитителен, пока заправляет рубашку в брюки, а не предстает в своей косоворотке навыпуск. Как сын Востока, он просто очарователен. Вот только, когда он начинает, с какой-то ненормальной заносчивостью, настаивать, чтобы его воспринимали как самого восточного из западных людей, а не самого западного из восточных, с ним становится крайне сложно иметь дело. Тут никогда не знаешь, какой стороной своей натуры русский предстанет в следующий момент».

Есть много вариантов перевода, например такой: «Постараемся понять, что русский — очаровательный человек, пока он остается в своей рубашке. Как представитель Востока, он обаятелен. И лишь когда он настаивает на том, чтобы на него смотрели как на представителя самого восточного из западных народов, а не как на представителя самого западного из восточных, — он становится этнической аномалией, с которой чрезвычайно трудно иметь дело. Даже сам хозяин никогда не знает, какая из сторон его натуры откроется следующей». (Бедные украинцы, они давно и упорно рвутся на Запад не осознавая, что их там воспринимают как одну из разновидностей съехавших с катушек русских).

В общем, если нам не хочется быть «этнической аномалией», придется согласиться с тем, что мы все же отличаемся от западного человека, и не только рубашкой. Вообще-то, вероятно, «рубашка» в тексте Киплинга просто метафора, а смысл в том, что мы значимы и заметны, пока остаемся сами собой. Поэтому не стоит так уж сильно прислушиваться к мнению разного рода зарубежных критиков, а нужно просто уяснить, что мы видим все разными глазами. Вернее, одни и те же вещи кажутся нам разными. Поэтому когда мы пытаемся делать что-то на «их манер», у нас все равно получается «по-нашему» или, что еще хуже, не государство, а «этническая аномалия».

Лечат заболевших евроманией доктора-русофобы, примерно раз в сто лет собирающиеся  на вооруженную прогулку по просторам России и прилегающих территорий. Обычно джем-сейшен не удается, и западные товарищи успокаиваются на определенное время. К несчастью, время их отдыха почти истекло. Лечиться придется всем, но лучше в это раз лечить свою «евроманию» не у нас под Калининградом, Смоленском или Псковом, а где-нибудь в Баден-Бадене, но для этого нужно осознать, что побаливаем и стараться не запускать свою болезнь.