Американские горки Гегемона-8. Слон-7. В гостях хорошо, а дома - лучше

Казалось, что в начале ХХ века ГлавВампиры Америки отлично чувствовали себя в «гостях», - в Царстве Серпа и Молота с Булатом. Для описания этого самочувствия передаю слово героям многих анекдотов из серии «Встретились как-то француз, американец и немец»:

--- Обычно не делают различий между капитализмом и рыночной экономикой потому, что они развивались одновременно — со Средних веков до наших дней, а также потому, что капитализм часто представляли как двигатель или вершину экономического прогресса. В действительности, все несет на своей широкой спине материальная жизнь: если она набирает силу, то все движется вперед...

Это слова француза - Фернана Броделя.

 А вот один американец (Джеймс Киндж) цитирует другого (президента США Теодора Рузвельта):

--- Даже если бы Соединенные Штаты не были столь одарены сырьевыми ресурсами, превосходное качество их промышленных товаров гарантирует им доминирование на мировых рынках. Реклама в английских журналах создает впечатление, что типичный англичанин просыпается утром от звонка будильника «Ингерсол», бреется прибором фирмы «Жиллетт», … бежит на завтрак, состоящий из овсяной каши «Квакер», калифорнийского инжира и кофе фирмы «Максвелл Хауз» … и работает … под ярким светом лампочки Эдисона...

Но вот что сказано по поводу стероидов, с помощью которых была накачана «широкая спина материальной жизни» Америки, третьим нашим персонажем, ехидным немцем Йоахимом Фернау:

--- Телефон изобрел не Белл, а Филипп Райт; за 15 лет до того, как Эдисон изобрел свою электрическую лампочку, свет уже горел в мастерской механика Генриха Гёбеля; за полвека до того, как американцы сконструировали пишущую машинку, она уже стучала в доме мистера Милля в Англии… колыбель величайших духовных свершений находилась в старой Европе. Творческий акт почти всегда происходил вдали от американской суеты. Европа рождала идеи, а затем, подобно Фаусту, откладывала их в сторону и обращалась к новым идеям… И постоянно именно в этот момент заявлялась Америка и забирала достижения себе – покупала, брала взаймы или воровала…

И ехидство немца было обоснованным, - спина страны-подростка, конечно, обрастала мускулатурой, но одновременно с этим в стране набиралась критическая масса мошенников.

Идеалом которых было не царство Серпа и Молота с Булатом, а Царство, в котором бал правили Банки Денежки и Огонь Войн и Революций. Царство, которое завещал им великий Ленин Майер Амшель.

Начинавший свой медленный подъем к трону в этом Царстве как раз  с собирания денежек, и последующего их превращения в Деньги с помощью Военных Пожаров. Медленно и верно пришедший к статусу, о котором так сказал известный поэт:

--- Деньги – это Бог нашего времени,// а Ротшильд – его пророк...

Написавший эти строки Генрих Гейне несколько раз бывал гостем в великолепном дворце на улице Лаффит, купленном Джеймсом Ротшильдом, и многое там видел:

--- Наблюдал, как кланяются и уни­жаются перед ним люди. Изгибают свои позвоночники, как не смог бы ни один самый выдающийся акробат. Моисей, очутившись на святой земле, снял обувь. И я уверен, что эти деловые агенты тоже побежали бы во дворец босыми, если бы не побоялись, что запах их ног будет неугоден барону...

… Сегодня я видел, как один разодетый в золотую ливрею лакей шел с баронским ночным горшком по коридору. Какой-то биржевой спе­кулянт в это время стоял в коридоре. Перед столь важ­ным сосудом он даже снял шляпу. Я запомнил имя этого человека, потому что со временем он непременно станет миллионером...

А ведь еще недавно отцу этого барона мальчишки Франкфурта кричали «Еврей, знай свое место!» и тогда снимал шляпу и кланялся отец барона.

http://aftershock.news/?q=blog/3948

Которого, как и остальных финансовых гениев, Маркс своим определением капитализма почему-то вывел из класса паразитов-капиталистов, тогда как Бродель своим определением явно указывал, что Ротшильдам там самое место.

Напомню, что каждый из них говорил по поводу капитализма:

- Маркс: … общественно-экономическая формация, основанная на частной собственности класса буржуазии на средства производства и эксплуатации капиталом наёмных рабочих, лишённых средств производства и вынужденных продавать свою рабочую силу… (чаще всего цитируемое в жарких спорах определение капитализма, вытекающее из трудов Карла Маркса)

- Бродель: … встречающиеся на определенных уровнях правила рыночной экономики, какими описывает их классическая экономическая наука, намного реже действовали в своем обличье свободной конкуренции в верхней зоне - зоне расчетов и спекуляции.

Там начинается "теневая зона", сумрак, зона деятельности посвященных, которая и лежит в основе того, что можно понимать под словом "капитализм". А последний - это накопление могущества (он строит обмен на соотношении силы в такой же и даже в большей мере, нежели на взаимности потребностей), это  присвоение капитала одними с исключением других, это социальный паразитизм...

Так почему же Маркс при разборе полетов упустил из вида такую мощную «акулу капитализма», как семейку Ротшильдов ? Ведь на первоначальном этапе деятельности этой семейки, занявшем около ста лет,  ни о какой частной собственности на средства производства и эксплуатации наёмных рабочих в случае с Ротшильдами речи не идет.

Может быть потому, что был убаюкан мелодией  колыбельной , напевавшейся славной семейкой  на протяжении нескольких столетий сперва гражданам отдельных стран, а потом и почти всему человечеству: БаЮ- баюшки - БаЮ.

«БаЮ» в данной колыбельной это – BaU: Business as Usual. Что – если чуток ещё похулиганить – можно перевести словами некогда популярной в нашей стране песенки:

«Все у нас идет, как полагается, все на надлежащем рубеже…»

 «Все как полагается», целеустремленно и безостановочно: начинается с захвата гением/ловкачом небольшого плацдарма на выбранной им территории. После чего рубеж передвигается дальше, и плацдарм – вначале незаметно для окружающих – растет и растет.

Как это происходило в случае с одним из основных авторов и исполнителей колыбельной XVIII - XXI веков -   Майером Амшелем Бауэром, ставшим известным всему миру под фамилией Ротшильд.

 

Основатель семейства Ротшильдов, Майер Амшель, родился во Франкфурте-на-Майне 23 февраля 1744 года.

Рубежи на дистанции огромного размера – от безвестности старьевщика в еврейском гетто до мировой славы и власти – Ротшильдами были пройдены примерно за 100 лет

 

На самом первом рубеже, в конце XVIII века, Майер Амшель жил примерно вот на такой еврейской улице (между крепостной стеной и рвом Франкфурта-на_Майне)

А в середине следующего века, его потомки понастроили по всей Европе и Англии столько роскошных дворцов и поместий, что со счета сбиться можно.

 

Один из них, Фердинанд де Ротшильд,   к примеру, в период между 1874-1889 годами построил в Англии такое вот поместье – Уоддесдон, 

Но это было после почти векового исполнения убаюкавшей весь мир колыбельной (темп которой, правда, постепенно убыстрялся).

29 августа 1770 года Майер Амшель женился на 17-летней Гутле Шнаппер – дочери местного ростовщика. Приданое невесты (2400 флоринов) и средства Майера не сделали молодую семью состоятельной. После этого  пел он  свою колыбельную уже вместе с женой. Которая еле успевала убаюкивать все новых и новых младенцев (из 12 рожденных детишек выжило у Ротшильдов десятеро: 5 сыновей и 5 дочерей)  – кадры решают все.

Гутле укачивала колыбельной детишек у люльки, а Майер напевал свою колыбельную – медленно, но верно захватывая и обустраивая плацдарм, с которого должны будут наступать на мир он сам и его сыновья-соратники: Амшель (1773), Соломон (1774), Натан (1777), Карл (Кальман) (1788), Джеймс (1792).

Не вдаваясь в подробности предыстории, напомню, что в 1764 году (то есть, в возрасте 20 лет) Майер, неожиданно для своих родственников, вернулся во Франкфурт из Ганновера.

Почему неожиданно ? – Да потому что в Ганновере он смог устроиться учеником в еврейский торговый дом Оппенгеймера. Где мог дослужиться до места старшего клерка, или даже закончить жизнь партнером хозяина.

Можно с полным правом утверждать, что богатства семьи Ротшильдов выросли на обычном мусоре. И что произошло это благодаря тому, что Майер Амшель не пошел по дорожке, проторенной множеством евреев до него, в том числе и  Моше с Кальманом – его братьями. Которые были старьевщиками, то есть, торговали старой одеждой и старой хозяйственной утварью.

Майер же – под ухмылки своих братьев - начал собирать на свалке, или скупать по дешевке вышедшие из обращения монеты, выброшенные медали, эмблемы со старинных рыцарских доспехов и щитов, придавать им товарный вид. Динары и талеры, потускневшие от времени русские, баварские, римские монеты – он их рассматривал, исследовал, писал к ним аннотации. Которые позже преобразовались в каталоги, выписанные изощренным готическим шрифтом.

И они Майеру пригодились, когда внутренний голос – успеха можно достичь лишь около людей, облеченных властью, в «сумеречной зоне» – нашептал ему верный маршрут. Привеший его в дом бывшего работодателя в Ганновере, генерала фон Эшторфа, регулярно посещавшего покои принца Вильгельма Гессенского. И начиная с этого дома Майер потихоньку пошел вверх.

Правда на этом начальном рубеже Майеру Амшелю, а потом -  и его сыновьям, приходилось постоянно кланяться сильным мира того, заискивать перед ними. Как и в случае с генералом. Который соблаговолил вспомнить Майера, а придворные друзья генерала, как ни странно, проявили интерес к старинным монетам и редким вещицам. 

Произошло это в  немалой степени и потому, что Майер не только бесконечно  рассказывал им о своих нумизматических изысканиях, но и являл собою ансамбль песни и пляски в одном лице.  Пританцовывал, воспроизводя мелодии гетто, а вельможи в это время  листали каталоги, изобиловавшие литературными и каллиграфическими изысками автора.

И в конце концов стали покупать эту "рухлядь".

Вдохновленный Майер начал рассылать свои причудливо разрисованные каталоги всем царствующим особам прилегающих земель, предлагая поставки своего «товара».  И в этих  сопроводительных письмах тоже приходилось пресмыкаться, подлизываться:

    "Мне выпала чрезвычайная удача и достался благородный жребий служить Вашей светлости и способствовать в меру моих скромных сил Вашему благополучию. Я готов приложить все мои силы и использовать все доступные мне средства, чтобы достойно служить Вашей светлости и в будущем, когда Вы сочтете возможным оказать мне известную поддержку и предоставите право действовать с одобрения Вашей светлости и действовать в качестве доверенного лица. Я решаюсь просить Вас об этом в надежде, что не доставлю Вам чрезмерных хлопот …".

Однажды Майер Амшель удостоился аудиенции самого принца Вильгельма. Его высочество только что успешно завершил шахматную партию и находился в приподнятом расположении духа… Он купил у Майера целую пригоршню редких монет и медалей. Это была первая сделка, заключенная Майером Бауэром / Ротшильдом с главой государства.

Он вернулся на еврейскую улицу с ощущением триумфа, но был по-прежнему беден.

Поэтому он учредил в одном из домов на Посудной улице, так сказать, пункт обмена валюты, а по сути – банк, где обменивались разнообразные денежные знаки, имевшие хождение в различных немецких землях. Ярмарки, проходившие во Франкфурте, привлекали в город дукаты, флорины и прочую валюту из самых различных городов. И на разнице в их рыночной стоимости Майеру удавалось получать более или менее стабильный доход.   

Однако Майер желал большего. И он снова отказался от проторенного пути. Доходы от меняльной конторы Майер инвестировал отнюдь не в расширение этого бизнеса, хотя тот и был основным источником его доходов. Вопреки логике Ротшильд продолжал вкладывать деньги в "нумизматический" бизнес.

    Майер скупил несколько коллекций по бросовым ценам. Ему удалось завязать знакомство с герцогом Карлом-Августом Веймарским, покровителем Гете, а также найти других влиятельных "клиентов", покупавших его раритеты по невысоким ценам. Он продолжал свое дело, периодически возвращаясь к своему первому покупателю, принцу Вильгельму, – и был доволен собой.

Его братья, упорно продолжавшие свой не слишком доходный, но достаточно стабильный бизнес – торговлю одеждой секонд-хенд, как называют ее теперь, – с недоумением наблюдали за улыбкой, которая скрывалась в густой бороде Майера. Они были озадачены.

Как он заботился о своих каталогах! С какой тщательностью он печатал их, используя изощренный готический шрифт. Как он проверял и перепроверял заголовки на титульных листах, как внимательно работал над каждой фразой, стиль которых даже в те времена выглядел причудливым и архаичным. Он был похож на талмудиста, который пишет книгу своей жизни.

И как это ни удивительно, наступил день – это было 21 сентября 1769 года (то есть, Майеру – около 25 лет), – когда взорам жителей одного из бедных кварталов Еврейской улицы предстало нечто весьма любопытное. Некий сутулый молодой человек с черной бородой прибивал вывеску на одном из домов Посудной улицы. На вывеске был изображен герб земли Гессен-Ханау, а ниже шел текст следующего содержания: "М.А. Ротшильд, официальный придворный торговый агент Его Высочества принца Уильяма Гессенского".

В то время такое звание было почетным, но не исключительным. Оно только подтверждало публично, что его владелец имел разрешение двора заниматься той или иной деятельностью, и не накладывало никаких обязательств на принца,  не давало никаких особенных преимуществ Майеру.

Правда, новый титул избавлял Майера от некоторых неудобств, от которых обычно страдали евреи. Это был своего рода пропуск, который позволял относительно свободно передвигаться из одного герцогства в другое.

Своих сыновей Майер также приучал к умению – на первоначальных рубежах - сдерживать гордыню.

Момент проверки их умения делать это наступил в начале 1790-х, после того, как Майеру удалось преодолеть очередной рубеж и начать работать с векселями принца. Аппетит приходит во время еды, а обналичивание векселей принца охватывало лишь малую часть объемов его интенсивной коммерческой деятельности.

Не совсем ясно, кто занимался ею от имени принца, возможно, это были крупные франкфуртские банкиры (христиане) братья Бетман, а также Руппель и Харниер. Неизвестно, существовали ли вообще какие-нибудь мелкие посредники между двором и банками.

    И вот однажды сыновья Ротшильда появились перед этими известными банкирами в качестве просителей.

--- Будьте так милостивы, позвольте нам стать посредниками между вами, достойнейшими господами банкирами, и принцем.

Банкирам этот наивный пыл показался забавным. Конечно, у этих юных выскочек не было ни капли достоинства и принципиальности, но, может быть, в этом проявлялась их сила, которая и могла удовлетворить непомерные аппетиты его светлости. И почтенные франкфуртцы согласились.

Юные коммерсанты из гетто получили свои крошечные комиссионные за то, что они согласились быть на побегушках у могущественного Вильгельма. И почтенные банкиры не прогадали: Вильгельму нравилось проворство его новых посыльных. Казначей принца, Будерус, тайно сотрудничал с меняльной конторой Ротшильдов, которая постепенно превращалась в настоящий, солидный банк. Вскоре Соломон почти ежедневно навещавший замок принца, стал, таким образом, первым Ротшильдом, проникшим в финансовые структуры двора. Амшель, в свою очередь, занимался закладными принца.

В то же время Натан, который поначалу не сошелся в ценах с английским торговцем текстилем, оказался в Манчестере. И благодаря этому дешевый текстиль из Манчестера с легкой руки Натана через охваченную революцией Францию попадал прямо на склады Ротшильдов во Франкфурте.

Семья сделала свой первый шаг по созданию международной коммерческой сети. Прошло совсем немного времени, и Ротшильды расширили свое влияние во многих сегментах европейского рынка.

Молодые Ротшильды стремительно передвигались по дорогам Европы в своих каретах. Их лица были непроницаемы, глаза горели, а в руках они крепко сжимали портфели с бумагами.  Эти круглолицые сыновья - будущие полководцы финансового мира Ротшильдов скакали в каретах по поручениям высокомерных франкфуртских банкиров. И с инструкциями своего отца-Цезаря. Пока сыновья Майера договаривались с партнерами и продвигали свои товары, он сам загадочно улыбался, сидя в своем кабинете в доме под зеленой крышей.

Вытеснение с очередного плацдарма потерявших бдительность снобов было делом времени.

Свой первый значительный рубеж - первую крупную международную сделку - Ротшильд совершил в 1804 году, когда казна Дании была абсолютно пуста. Принц и правитель Дании были родственниками, так что принц предпочел не светиться, а ссудить деньги анонимно - через услужливых и расторопных братьев Ротшильдов. Братья Бетман, и Руппель с Харниером оказались для принца менее полезными посредниками, чем семейка Ротшильдов.   

Поначалу активность Ротшильдов, занимавшихся подготовкой предоставления займа Дании (деньгами принца, конечно, но не указывая его имени), осталась незамеченной заносчивыми банкирами, дозволившими в свое время «наивным» братьям Ротшильдам посредничать между ними и принцем.

Но вскоре банкиры с удивлением заметили, что "эти Ротшильды" стали что-то слишком заняты – у Майера и его сыновей совершенно не осталось времени для выполнения их мелких поручений, в то же время принц что-то очень долго не обращался к ним с просьбой провести кредитные операции за рубежом.

На запросы банкиров, направленные казначею его светлости, досточтимому господину Будерусу, приходили очень вежливые, но совершенно бессодержательные ответы. Тогда банкиры обратились в Данию. Полученный ответ оказался несколько неожиданным – ссуды, поступавшие в датское финансовое ведомство, доставлялись неизвестными молодыми людьми от имени некоего любезного господина, имени которого они не знали.

--- Какими еще молодыми людьми?! – воскликнули братья Бэтмен в замешательстве.

- Какие-то …шильды! Они появляются и исчезают так стремительно, что трудно было разобрать, как их зовут.

--- …шильды! Ротшильды?! Ротшильды!!!

Эта новость привела Бэтменов в ярость. Так вот где была зарыта собака. Во всем виноваты эти прохвосты из гетто!  Ротшильды посягнули на полномочия самых могущественных и влиятельных банкиров Германии. Ярость Бетманов и Руппеля с Харниером вышла из берегов. НО - все кричащие, вопящие и шипящие вскоре охрипли и, устав, замолчали.

Семейство Ротшильд уже слишком много значило для принца, чтобы он стал обращать внимание на сплетни придворной челяди. Ведь Будерус (так полюбивший частые подношения Майера Амшеля) объяснил принцу, насколько они полезны.

Их энергия, их смешной акцент и вездесущность становились невыносимы, но в конце концов их активность сыграла свою положительную роль. Ротшильды были повсюду. Отец и пятеро сыновей, казалось, представляли собой какую-то сверхъестественную силу, для которой не существовало ни расстояний, ни границ, ни правил.

После этой сделки ритм ротшильдовской колыбельной слегка ускорился, а доходы и вес семейства в финансовых кругах Германии и Европы в целом стали потихоньку возрастать.

Семейство Ротшильдов, - в своем ритме протяжной колыбельной -  все увереннее двигалось к заветному рубежу. К завоеванию прочного плацдарма в «сумеречной зоне, в зоне посвященных», где игра идет по особым правилам, дающим человеку тем большее преимущество над остальными, чем больше он посвящен в скрытые от других тайны этой зоны. 

Возможным такое стало потому, что Ротшильд - старший, полностью соответствующий определению «капиталиста» по Броделю, -  то есть, бывший ярким образчиком «социального паразита», - удачно выбрал организм для своего туда внедрения.

 

Принц Вильгельм сам был очень активным паразитом-кровососом. И внедрившемуся в организм паразита-принца второму паразиту – Ротшильду - было нетрудно начать отбор у первого животворных соков. Ведь ведром/бочкой больше, ведром/бочкой меньше – разве объемистая цистерна это заметит…

О Ротшильдах написано множество хвалебных статей и книг, в которых то и дело утверждается, что им была противна война. Свежо питание предание, да се верится с трудом. Ротшильды плакали, но на войне наживались :) И делали это с самого начала.

Так как выбранный паразитом Майером Амшелем паразит-носитель, принц Вильгельм (еще раз напомню – гой, а не еврей), был не виртуальным, а самым что ни на есть реальным паразитом-кровососом. Ведь одним из основных источников доходов принца был Огонь Войн: подготовка и сдача «в аренду» наемных убийц – знаменитых гессенских солдат.

Принц Уильям сдавал свою армию, которую он холил и лелеял, в аренду. Он устраивал блестящие парады, придирчиво проверял прически своих солдат и офицеров (они в то время носили парики с косичками), состояние оружия, мундиров и обуви. Каждый мушкет был у него на счету. Принц призывал на службу все новых своих подданных, тщательно обучал и экипировал новобранцев, а затем продавал в Англию, откуда их направляли в колонии для поддержания порядка.

 

Гессенские наёмники участвуют в войне за независимость США на стороне Великобритании

"Миротворческий" бизнес Уильяма приносил ему огромные доходы. Причем наживался принц не только на крови жертв этих солдат (чем больше людей они способны были убить, тем выше был на них спрос), но и на крови своих гладиаторов.

Каждый раз, когда кто-то из его солдат или офицеров погибал во время службы, принц получал дополнительную компенсацию. Количество таких инцидентов росло, и соответственно умножался его наличный капитал. Полученные деньги принц отдавал в рост.

Рубежи на пути Ротшильдов

Ротшильдам же стартовый плацдарм имени принца Вильгельма придал отличное ускорение. «Все у нас идет, как полагается, все на надлежащем рубеже…».

Напомню некоторые из рубежей их дальнейшего пути:

... - 10 января 1832 года папа Григорий XVI удостоил Карла фон Ротшильда своей аудиенции, допустил его к своей руке и прикрепил орден Святого Георгия на лацкан барона-еврея.

- Ротшильд выразил свое глубокое удовлетворение встречей, - надрывались газеты образца 1832 года… - В то время как христианин может поцеловать край туфли святого отца, еврею дали поцеловать палец ! Причем, чести поцеловать этот палец удостоился Карл, до этого вечно находившийся в тени…

Так жеж – «... все на надлежащем рубеже…».

И так жеж –это он, незаметный братишка, придумал и осуществил уникальную сделку. В соответствии с которой Австрия, получившая добро на проведение военной интервенции в Неаполе с целью реставрации там абсолютизма, выдала Неаполю кредит, с помощью которого Неаполь должен был оплатить расходы, связанные с австрийской оккупацией.

И еще - так жеж: в 1837 году папа получил новый заём, предоставленный Джеймсом.

... - Государственный канцлер князь Меттерних был большим покровителем Ротшильдов в Австрии, а они предоставляли в распоряжение его режиму многие миллионы. Он также активно содействовал их возведению в дворянство.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что 23 сентября 1817 года государственному канцлеру в доме Ротшильда был предоставлен заём в 900 тыс. гульденов под 5%, которые необходимо было выплатить до 1834 года. Но уже в 1827 году Меттерних все выплатил! Финансовые акции проводились надлежащим образом и никогда не были связаны с подкупом :).

Однако, когда в 1820 году Меттерних приехал во Франкфурт, он получил от Майера Амшеля письмо следующего содержания:

"Светлейший князь! Милостивый князь и государь! Надеюсь, Ваша Светлость будет так благосклонен и не посчитает за дерзость, если я осмелюсь просить Ваше Высочество о высокой милости отобедать у меня сегодня. Это счастье составило бы целую эпоху в моей жизни. Я все же не отважился бы на такую просьбу, если бы мой брат в Вене не заверил меня, что Ваша Светлость не откажет мне в этой милости".

Приглашение Меттерних принял (как не принять после такого мягкого намёка/шантажа: Денежки надо отрабатывать, братан - shed ) и отобедал у Амшеля Майера в обществе очень близкой к нему княгини Ливен. В обществе Франкфурта это не осталось незамеченным, прибавилось и завистников, которым не очень нравилось быстрое социальное продвижение Ротшильда.

... - Соломон стал личным банкиром австро-венгерской знати, необходимым для поддержания их феодального стиля жизни.

Неоценимые и неоплатные услуги ему оказал Фридрих фон Генц. Он был для Соломона таким же покровителем, как и Будерус фон Карлсхаузен для Франкфуртского дома. Роскошная жизнь Генца, его любовные похождения требовали много денег. Ротшильд должен был постоянно платить. Генц принимал Douceurs с большим удовольствием, кроме того, Соломон платил ему ежегодно содержание в 10 тыс. флоринов. Лишь после смерти Генца, наступившей 9 июня 1832 года, Соломон узнал, какие услуги оказывал ему этот человек.

"Это был настоящий друг, такого у меня никогда не будет. Он стоил мне больших денег, даже трудно представить себе, каких больших; он мог только написать мне записку, что он хочет, и все получал тотчас же. Но с тех пор, как его не стало, я понял, чего мне недостает, и готов трижды заплатить столько же, чтобы вернуть его к жизни", - так написал Соломон Джеймсу в Париж.

... - 17 февраля 1862 года император Франции Наполеон III нанес государственный визит Ротшильду I, королю евреев. Этот спектакль был разыгран в Феррьер, громадном новом поместье Джеймса.

    Императора встретил сам патриарх, он провел его величество по мягкому зеленому ковру с вышитыми золотыми пчелами через павильоны, стены которых были увешаны полотнами Ван Дейка, Веласкеса, Джорджоне, Рубенса и украшены сокровищами, собранными по всему миру

По семейной традиции всех коронованных особ, посещавших Феррьер, почтительно просили посадить молодой кедр. Выполнив этот долг, Наполеон отобедал на севрском фарфоре, расписанном Буше. Обед проходил под музыку Россини, написанную великим композитором специально для этого случая. Затем состоялась королевская – во всех смыслах этого слова – охота, во время которой обширные парки Ферье лишились более тысячи двухсот диких животных. Настрелявшись вдоволь, гости вернулись в замок, где их ожидали самые изысканные закуски, которые подавались под звуки победной охотничьей песни в исполнении хора парижской Гранд-опера.

В этом празднике приняли участие послы Британии и Австрии, имперские министры внутренних и иностранных дел,

... - 1 сентября 1870 года Наполеон капитулировал под Седаном.

В течение недели монархия была повержена, немецкие армии взяли Париж в кольцо, а Парижский дом Ротшильдов приготовился к новому витку своей истории. Он вступил на сцену на стороне побежденных, но стал в результате победителем.

В середине сентября осада Парижа началась всерьез. 19 сентября Вильгельм I, генерал Мольтке и могущественный канцлер Бисмарк расположились со своими штаб-квартирами в Феррьер, главном поместье Семейства.

 

Прусский монарх восхищался обширными парками и дворцом, конюшнями и оранжереями, где цвели орхидеи, пробовал тропические фрукты, выращенные здесь же, и был достаточно откровенен, чтобы не скрывать своего восхищения.

 

--- Короли не могут себе этого позволить, – сказал он своим придворным, – это может принадлежать только Ротшильдам.

Бисмарк был раздражен. Ему чрезвычайно не нравилось, что король Вильгельм рассматривал Ротшильдов как своих могущественных коллег. Король издал указ, категорически запрещающий его подданным даже прикасаться к бесчисленным ценностям, которыми славился Ферье. И Бисмарк – сам Бисмарк! – получил приказ воздержаться от охоты в угодьях Альфонса – от своего любимейшего занятия.

Старший камердинер барона Альфонса стал проклятием железного канцлера в час триумфа. Потомки Альфонса до сих пор хранят отчет упрямого камердинера. Он отказался прислуживать Бисмарку, который решил вознаградить себя за все заботы и волнения парой бутылок вина из погребов Ферье. Когда разгневанный канцлер заставил-таки продать ему ящик вина за хорошую цену, камердинер написал жалобу своему хозяину в Париж.

Барон Альфонс был восхищен. В его поместье Бисмарк, перед которым дрожала вся Европа, вынужден был сражаться с камердинером за бутылку вина. И охотиться на фазанов тайком от Вильгельма.

... - В 1874 году Ферди (Фердинанд  Ротшильд) приобрел у герцога Мальборо Лодж-Хилл, один из самых заброшенных и пустынных уголков Бакингемшира.

Не прошло и десяти лет, как на фоне типично английского ландшафта возник роскошный французский мираж, сверкающий белым мрамором. В замке было 222 комнаты, и по сей день он остается абсолютно непревзойденным образцом нестандартного уюта.

Слухи об этом уникальном явлении достигли ушей ее величества королевы Виктории, и 14 мая 1890 года она совершила невиданный поступок –нанесла частный визит. Виктория хотела собственными глазами увидеть, что соорудил этот Ротшильд на месте срытого холма.

Королеву провезли по всему поместью, потом она осмотрела дворец – все галереи, вестибюли, гостиные и не могла не согласиться с другими посетителями.

    – Хозяин был восхитителен, – заявила она, – так же как и само место.

    Этот день растопил ее сердце. Виктория стала тепло относиться к Семейству. Бывая на континенте, она часто навещала Алису, сестру Ферди. Она даже использовала курьеров Ротшильдов для пересылки своих частных сообщений – так как считала их курьеров более надежными, чем дипломатические каналы.

Казалось бы – живите, ребята и девчата, и радуйтесь. Ан нет. Полного удовлетворения, - и полной власти – у Ротшильдов в то время так и не случилось. Один Бисмарк с его покушениями на вино и фазанов в поместье Феррьер чего стоит...

http://aftershock.news/?q=node/38185

Продолжение следует...