Будущее непосредственной авиационной поддержки

Потеря над Идлибом.

3 февраля 2018 года над провинции Идлиб в Сирии был сбит российский штурмовик Су-25СМ. Пилот, майор Роман Филипов, смог катапультироваться но погиб в бою с террористами. Эта героическая и одновременно трагическая история с одной стороны порождает массу вопросов, с другой заставляет задуматься о том, как в будущем будут выглядеть операции по оказанию непосредственной поддержки с воздуха наземным войскам (майор Филипов выполнял другую задачу, но именно теми методами, которыми обычно выполнялись задачи по НАП в прошлых войнах - в Афганистане и Чечне).

Сначала вопросы к командованию. Опасность применения против нашей авиации ПЗРК в Сирии была с самого начала.

Именно поэтому самолёты ВКС РФ в течение почти всей войны наносили бомбовые удары со средних (4000-6000 метров) высот, где их нельзя было достать этим оружием. Применение системы высокоточного бомбометания СВП-24 позволило наносить бомбовые удары обычными неуправляемыми бомбами с очень высокой точностью. Даже задачи по непосредственной поддержке проправительственных вооружённых формирований и Сирийской Арабской армии (САА) выполнялись именно таким способом. В некоторых случаях точности таких ударов не хватало, и ВКС использовали корректируемые авиабомбы, а также удары тяжёлыми неуправляемыми ракетами (НАР) типа С-13 с безопасной высоты. Ракеты несли самолёты Су-34, Су-35 и Су-30СМ. Штурмовики Су-25СМ в основном использовались как лёгкие бомбардировщики, и действовали с тех же самых средних высот, пусть и ценой меньшей точности нанесения ударов. Время от времени они также наносили и ракетные удары, но это было скорее исключение, да и ракеты часто использовались те же С-13 с большой дальностью.

Была ли эта тактика эффективной? Продвижение частей САА и других проправительственных формирований за 2015-2017 годы говорит о её эффективности предельно красноречиво. При этом противник систематически вёл огонь по российским самолётам, но сбить не смог ни один. Тогда так действующие на малых высотах сирийские самолёты постоянно несли потери от огня с земли, в том числе и от ПЗРК.

Всё изменилось при подходе САА и союзников к Дейр-эс-Зору. Появились фото штурмовиков Су-25, красиво, по-пижонски, проходящих над головой фоторепортёров на сверхмалой высоте. Потом были бои в провинции Идлиб, где Су-25 применялись с первого дня наступления. Причём, в отличие от прошлых месяцев, применялись своим обычным способом - для нанесения ракетных ударов с высоты 1000-2000 метров. За несколько дней до гибели Романа Филипова появилось видео обстрела российского Су-25 с помощью автоматической зенитной пушки или крупнокалиберного пулемёта. Тогда самолёт ушёл.

Через несколько дней был сбит самолёт Филипова - при полёте на такой же небольшой высоте. 

По официальной версии, самолёты Су-25 выполняли "облёт зоны деэскалации", но имеющийся видеоматериал как о последнем полёте Филипова, так и о предшествующих ударах штурмовиков в Идлибе, не оставляет камня на камне от такой версии - прекрасно видно, что штурмовик был сбит на выходе из ракетной атаки, причем из атаки с помощью НАР С-8. Да и логически такая версия хромает.

У ВКС РФ есть БПЛА, которые массово и эффективно используются всю войну. Уж если бы нужны были какие-то облёты, то их было бы чем совершить. А кроме БПЛА у ВКС до сих пор есть несколько Ан-30, есть Ту-154М-ЛК1, есть пара Ту-204ОН, каждый из которых мог бы выполнить этот облёт в разы результативнее штурмовика, и обеспечить наблюдение с безопасной высоты.
А на видео отчетливо видно, что Су-25 в Идлибе решают именно ударные задачи. Но не безопасными методами, которыми ВКС действовали в 2015-2017 годах, а по старинке, снижаясь ниже облаков, и пуская НАР С-8 с пологого пикирования. И это в зоне активного огневого противодействия противника! Потеря самолёта в таких условиях была только вопросом времени, даже без ПЗРК (если там вообще был ПЗРК).
Также бросается в глаза, что пилоты не производят отстрел тепловых ловушек, что вообще "не лезет ни в какие рамки".

Общественность вправе задать командованию группировкой ВКС в Сирии ряд вопросов:
- Почему произошёл отход от оправдавших себя в прошлом тактических приёмов? Бомбам не хватало точности? Значит надо было больше бомб, вот и всё. Зачем ВКС вернулись к тактике 30-летней давности?
- Почему пилотом Су-25 не были использованы тепловые ловушки (и другими пилотами над Идлибом они тоже не используются)?
- Если предположить, что это действительно был какой-то облёт, то почему не были использованы более подходящие летательные аппараты,имеющиеся в ВКС (в том числе в авиагруппе в Сирии)?
-Почему не была использована применявшаяся с успехом ранее во всех войнах тактика ракетных ударов с крутого пикирования и последующего ухода обратно на безопасную высоту? Су-25 вполне хорошо себя проявил в такого рода задачах.
- Почему для работы по цели извне зоны действия средств ПВО противника не были использованы НАР С-13 (уже применялись в Сирии), С-24 или С-25? Что заставило командование использовать НАР С-8, дальность которых в современных условиях крайне недостаточна?

Высказываемые "по горячим следам" предположения о том, что тактика действий штурмовиков в том злополучном вылете была обусловлена низкой облачностью не выдерживают никакой критики. Нет, конечно, имея только штурмовики и только НАР С-8, работать по-другому не получится. Вот только ниже кромки облаков вполне могли быть БПЛА, а выше - оснащённые СВП-24 бомбардировщики Су-24М, экипажам которых в таких условиях абсолютно не нужно было бы видеть цель. Также 4-6 бомб типа ОДАБ-500 или даже ФАБ-500 не оставили бы никаких шансов даже хорошо окопавшимся бандитам, гарантированно уничтожив бы всё живое на большой площади. 

Но получилось иначе. Руководство Министерства обороны должно обязательно разобраться с этим случаем, и определить виновных в настолько безобразном планировании боевых операций, повлекшим за собой потерю самолёта и гибель лётчика. Не стоит спекулировать и связывать деградацию тактики ВКС в Сирии с новым командующим ВКС, чужим для этого вида ВС, армейским генерал-полковником Сергеем Суровикиным. Но что-то резко изменилось в боевой авиации, и не в лучшую сторону. 

Параллельно с вопросами к планированию конкретной данной боевой операции, необходимо переосмыслить в принципе подход к выполнению задач по НАП силами ударной авиации. Наступает новая эпоха в жизни нашей страны - эпоха, когда российским ВС придётся очень много воевать в разных частях мира, и нет никаких оправданий тому, что предшествующий боевой опыт не осмысливается - как свой, так и чужой. Майор Филипов в свой последний вылет выполнял не задачу по напосредственной поддержке наземных войск, он наносил удар по выявленной наземной цели.
Но тактически он делал это также, как если бы его удар запросили находящиеся рядом наземные войска.Случись в тот день ситуация, при которой авиации нужно было бы "расчистить дорогу" наступающим наземным силам, именно эти пилоты на именно этих самолётах действовали бы также.
Имеет смысл обдумать как надо выполнять такие задачи в ближайшем будущем, и какие самолёты должны это делать. Приятно, когда твои согражданами являются такие герои, как Роман Филипов, но намного лучше, когда эти люди остаются в живых. Стоит ограничить рассмотрение конфликтами низкой интенсивности, со слаборазвитым противником, либо, как вариант, с противником, ПВО которго в основном подавлена и которым утрачено господство в воздухе.

Основная дилемма.

Через американский опыт Вьетнама, и советский Афганистана, сквозь Ирак, Чечню и Грузию, а сейчас и Сирию проходит одна и та же не решённая до конца проблема. Истребитель-бомбардировщик легко может выполнить атаку, оставаясь трудной целью для наземных средств ПВО, но его скорость полёта слишком велика чтобы различить свои и чужие войска на линии соприкосновения, а также для точного поражения малоразмерных целей. Высота полёта тоже может быть чрезмерно большой.

Специализированный штурмовик с прямым крылом может лететь достаточно низко и медленно, чтобы решить все эти задачи, но он при этом подвергается массированному обстрелу с земли, и его выживаемость часто оказывается под вопросом. Броня, часто устанавливающаяся на штурмовиках не помогала решить эту проблему полностью.

Для ВВС СССР в Афганистане ситуация усугублялась тем, что США снабжали противника средствами ПВО, включая ПЗРК "Стингер", что очень часто делало применение штурмовиков по прямому назначению просто невозможным. В итоге основной "рабочей лошадкой" ВВС СССР в Афганистане был истребитель-бомбардировщик Су-17, менее уязвимый перед ПЗРК "Стингер", чем тихоходный Су-25.

В последний десяток лет в ВВС США всё чаще раздаются требования о том, что штурмовик А-10 должен быть снят с вооружения, а задачи по НАП должны быть распределены между многофункциональными истребителями и вертолётами. В особо важных случаях, американцы считают возможным применение для задач НАП бомбардировщиков В-1В Lancer и B-52 Stratofortress. Залповый сброс большого числа бомб с этих самолётов позволяет уничтожить сразу целые подразделения окопавшегося противника, и в том числе его боевую технику.

При этом полностью отказаться от штурмовиков у ВВС США не получается - войска нуждаются в возможностях, которыми обладают эти машины. 
Россия в каком-то смысле шла по пути, похожему на американский. Задачи по НАП начали размываться между фронтовыми бомбардировщиками, многофункциональными истребителями, вертолётами и артиллерией. 
Ещё в 2016 году тогдашний Главком ВВС Юрий Бондарев заявил, что Су-34 возьмёт на себя часть задач Су-25 в будущем. То, что многое из задач штурмовиков может решить артиллерия, мы видели на территории бывшей Украины, а то, что часть их задач успешно взяли на себя вертолёты, показала Сирия.

Почему появился такой тренд? Потому, что Су-25 уже не удовлетворяет требованиям к современному самолёту, поражающему цели на поле боя - он слишком медлителен, его системы оптико-электронного противодействия намного хуже, чем у вертолётов, очень высокая инфракрасная сигнатура (одна из самых высоких в ВКС), внутренние объёмы фюзеляжа существенно ограничивают модернизационный потенциал (так не получилось полностью вместить в фюзеляж систему противодействия ПЗРК с ИК-наведением), сама "идеология" самолёта ставит его выживание под вопрос слишком часто. Второго пилота, способного заниматься обнаружением и селекцией целей на этом самолёте нет, а ставить на него дорогое и сложное бортовое радиоэлектронное оборудование (БРЭО), способное заменить второго члена экипажа нерационально - самолёт прямо скажем "сбиваемый".

В Афганистане оказалось, что у Су-25 соотношение пусков ракет по самолёту к попаданиям самое невыгодное из всех типов применявшихся самолётов (кроме одного случая для Як-28, но это скорее случайность). Стоит признать, что в основном и Су-17М, и МиГ-23БН, и МиГ-27 справлялись с ударными задачами лучше, чем Су-25, за исключением случаев, когда для выполнения задачи требовались высокая манёвренность и малая скорость. В Сирии мы стоим на грани такого же положения дел, достаточно чтобы у противника откуда-то появились ПЗРК (если это вообще был ПЗРК, боевики утверждают, что самолёт был сбит из пушки), а у нас осталась та самая тактика атак с воздуха, так плохо проявившая себя в провинции Идлиб.

Кроме того, надо понимать, что эта война - последняя, в которой противник располагает слабоорганизованной ПВО. США совсем не рады возвращению России на мировую арену, и на следующем нашем ТВД они организуют любому нашему противнику способность отбивать наши атаки с воздуха - хотя бы на малых высотах, даже если это опять будет ИГИЛ*. Афганская война Советского Союза является прекрасным примером того, как действуют американцы.
А значит, придётся выполнять задачи по НАП извне зоны действия ПВО противника - или по высоте, или по дальности применения авиационных средств поражения (АСП).

Решение проблемы.

Развитие электроники, оптики, средств связи, а также появление у ВКС РФ достаточного для разведки количества БПЛА, развитие сетецентрических средств связи и передачи информации позволяют немедленно решить проблему с НАП. Первым шагом на этом пути должен стать возврат к тактическим приёмам, применявшимся в первые два года конфликта, и адаптация их к задачам НАП, которые отличаются тем, что возникают внезапно и требуют ударов по целям, месторасположение которых известно не точно и которые пилот должен сам обнаружить перед атакой.

Обнаружение целей должно быть возложено на БПЛА и наземные силы, и их координаты должны немедленно передаваться на борт барражирующих в небе дежурных боевых самолётов. При этом необходимо организовать непрерывное слежение за целью с БПЛА с информированием экипажа самолёта о текущем полодении цели и об изменениях обстановки. Финалом должно быть нанесение бомбового удара силами самолётов, оснащённых системой СВП-24 с безопасной высоты. Необходимо стараться применять вмето НАР разовые бомбовые кассеты (РБК), которые в части случаев вполне могут заменить НАР (так, например, американцы, перешли с авиационных НАР именно на РБК). В случаях, когда точность применения свободнопадающих бомб недостаточна для НАП даже с применением СВП-24, необходимо просто и банально увеличивать их количество, и вместо пары бомб использовать четыре, шесть и т.д. Рост числа АСП вполне способен компенсировать их недостаточную точность. В исключительных случаях следует прибегать к применению высокоточного оружия - бомб и ракет с лазерным и телевизионным самонаведением. Это очень дорого, но не дороже, чем потерянные самолёт (такого типа, который РФ больше не может производить) и пилот.

Что касается применения НАР, то необходимо запретить применение НАР С-8 во всех случаях, за исключением ситуации когда самолёт или вертолёт выполняет заход на цель, пуск ракет и выход из атаки над боевыми порядками своих войск. В остальных случаях необходимо применять только НАР С-13 (предпочтительнее С-13Т), С-24 и С-25. С-8 уже неадекватны имеющимся угрозам, также, как когда-то оказались неадекватны имевшиеся С-5.

При этом НАР должны применяться с пикирования, когда заход на цель, начало пикирования и окончательное прицеливание, производятся на безопасной для атакующего самолёта высоте, пуск НАР производится с максимально допустимой в данном случае высоты, после чего немедленно производится выход из атаки с экстренным набором высоты до безопасной. При действиях на высотах, хотя бы теоретически достижимых вражескими ПЗРК, необходимо применение тепловых ловушек.

Вертолёты также необходимо переводить на использование НАР С-13. Хотя вертолёты показали значительно меньшую уязвимость (количество пусков ПЗРК по ним исчисляется десятками), надо заранее готовиться к тому, что ПВО противника может скачкообразно увеличить свою эффективность.
Лучше спокойно начать сейчас, чем заплатить за и так необходимые перемены жизнью экипажа и машиной.

Необходимо иметь типовой набор средств вооружения для оказания задач по непосредственной поддержке, например для Су-34 это могут быть 4 блока НАР С-13, 2 ФАБ-250, 2 РБК-500, один подвесной топливный бак для обеспечения длительного боевого дежурства в воздухе.

Необходимо предусмотреть использование в целях НАП бомбардировщиков Ту-22М3. Эти самолёты не могут использоваться как средство быстрого реагирования на запросы с земли в силу удалённости их мест базирования от ТВД, но они вполне могут и должны быть использованы в тактических целях перед началом плановых наступательных операций, когда время и место нанесения удара по противнику заранее известно. Массированные удары бомбардировщиков по боевым порядкам противника не только будут наносить ему огромные потери, но и оказывать существенный деморализующий эффект. Сейчас бомбардировщики не используются для ударов по целям на поле боя или вблизи него, и это скорее плохо, чем хорошо. Эти самолёты должны действовать только с безопасных высот и только с прикрытием истребителями и постановщиками помех (на случай провокации со стороны других стран, присутствующих в Сирии).

Стоит особо подчеркнуть, что все эти меры возможно претворить в жизнь без принятия на вооружение новых систем оружия, оборудования или самолётов, с уже имеющимися силами и средствами и даже без значимых финансовых расходов. Это чисто организационный вопрос, и его необходимо решить немедленно.
Однако это только начало приведения возможностей ВКС по оказанию НАП в соответствие с текущими угрозами.

Необходимо разработать дополнительные варианты НАР С-13, например с зажигательной боевой частью (БЧ). Зажигательная БЧ позволяет, помимо всего прочего, "пометить" цель, сделав её хорошо различимой для других летательных аппаратов благодаря выделению тепла и света.
Ещё одним критически важным шагом является окончание разработки вооружённых БПЛА, и принятие таких БПЛА на вооружение. Сразу скажем, что в этом Россия отстаёт не только от США, или Китая, но и от, например, от Ирана, который давно и массово использует вооружённые БПЛА, а недавно принял на вооружение очередную новую модель такого аппарата. 

Вооружённые БПЛА способны взять на себя часть задач не только штурмовиков, но и вертолётов, и вывести из под огня противника живых людей. 
Критически важным для эффективной авиаподдержки является наличие контейнерных оптико-электронных прицельных станций. Подобная станция полностью нивелирует фактор высоты при обнаружении целей, и позволяет обнаруживать малоразмерные цели во всём диапазоне высот. Так, например, контейнеры SniperXR, применяемые ВВС США позволяют обнаруживать и идентифицировать цели с любой высоты полёта, как в видимом, так и в инфракрасном диапазоне, наводить бомбы и ракеты с лазерным наведением и засекать отметки от внешних источников лазерного излучения. Эти контейнеры устанавливаются и на бомбардировщиках B-1B и B-52, что делает их применение очень гибким. На фото ниже - контейнер на бомбардировщике В-1В Lancer.

Применение таких контейнеров позволит и устаревшим самолётам, таким, как Су-25, применять как обычное, так и высокоточное оружие с больших и средних высот, а также обнаруживать малоразмерные цели на поле боя не снижаясь. Эпопея с контейнерами в ВКС РФ весьма грустна и продолжается уже многие годы, и, хотя она близка к концу (первые контейнеры уже появились и в обозримом будущем появятся на вооружении), важно, чтобы новое оборудование тактически грамотно применялось.

Ещё одной возможностью, о которой никто не говорит, является оснащение контейнерными станциями самолётов Ту-22М3, о возможности применения которых по целям на поле боя и вблизи него уже упоминалось. Это сделает возможным их применение теми же способами, которыми американцы применяют свои бомбардировщики.
Возможна доработка Ту-22М3, которая позволила бы совершать боевые вылеты с подвесными топливными баками, и, при ударах по территории Сирии, нести большую, чем обычно, бомбовую нагрузку.

Важнейшей мерой является разработка простых и дешёвых управляемых ракет малой дальности и корректируемых бомб малого (100-150 кг) калибра. Это позволит с малыми затратами применять высокоточное оружие на поле боя, не входя в зону действия действительного огня средств ПВО противника.
В случае с вертолётами невозможно прибегнуть к уходу на большие высоты. Однако у вертолётов есть другие преимущества - сверхмалая высота полёта существенно затрудняет противнику прицеливание с безопасных расстояний, есть возможность скрываться в полёте за складками местности, атаковать цели из-за укрытий, поднимаясь из режима висения.
Практика показывает, что в современных конфликтах вертолёты оказываются намного более живучими, чем действующие на малых высотах самолёты.
Так, например, в ходе операции "Буря в Пустыне" ВВС и ВМС США потеряли десятки самолётов, включая два стратегических бомбардировщика, и всего несколько вертолётов "Апач".
В то же время, применяемые в Сирии вертолёты ВКС РФ значительно лучше защищены от огня ПЗРК, чем любой из боевых самолётов.
Однако всё вышеперечисленное не повод "почивать на лаврах". 

Вертолёты ВКС РФ не имеют тех возможностей, которые имели вертолёты армии США двадцать лет назад. Наши пилоты не могут атаковать цели с помощью внешнего наведения, не имеют надвтулочных прицелов, позволяющих вести обзор поля боя, выбор целей и прицеливание в режиме висения за вертикальной преградой (за зданием, за холмом). Это отставание имеет вполне объективную причину, но его необходимо начинать ликвидировать как можно раньше.

Во-первых, необходимо массово поставить в войска сверхдальний ПТРК "Гермес". Он позволяет вертолётам атаковать цели, находящиеся за горизонтом, оставаясь незаметными даже для РЛС противника. Также, как и НАР С-13, ПТРК Гермес уже испытан и принят на вооружение, и в единичных количествах имеется в войсках.
Необходимо начать массовые поставки и использование этого вида оружия. А для лазерной подсветки цели на большой дальности необходимо создать специальные БПЛА, которые входили бы в состав вертолётных частей. 

Во-вторых, в дальнейшем нужно вести работы по созданию надвтулочных прицелов для боевых вертолётов и по внешнему наведению их ракет с БПЛА, чтобы получить эти возможности как можно быстрее.

Отдельного рассмотрения заслуживает использование передовых авиационных наводчиков (ПАНов) - специально подготовленных и экипированных военнослужащих, действующих в боевых порядках наземных войск или перед ними и осуществляющих авиационное наведение. В настоящее время эти задачи выполняются бойцами ССО. 
Это полумера. Опыт боевых действий на Северном Кавказе, показывает, что авианаводчиком должен быть специалист именно этого профиля. Тогда ВВС обошлись набором в ПАНы пилотов и штурманов, но это тоже не выход. В масштабном военном конфликте таких людей надо будет очень много. Также крайне необходимы они для подсветки целей в боевых действиях в городской черте, в лесу, при входе воюющих сторон в ближний бой.
Авианаводчик, оснащённый лазерным целеуказателем, сможет давать точное наведение бомб и ракет с лазерным наведением на цель в условиях, когда промах недопустим.
В других условиях, с помощью лазера можно просто показывать экипажам самолётов их цели, даже те, которые потом будут поражаться неуправляемым оружием, но которые пилоты ВКС и операторы БПЛА сами обнаружить не могут.
ВКС необходимо создать собственные наземные поразделения, способные обеспечить наведение самолётов в масовом количестве. Из их же состава могут формироваться спецподразделения по эвакуации экипажей сбитых самолётов и вертолётов, которые могли бы быть задействованы действующей ПСС.

ВКС должны сформировать как минимум бригаду четырёх батальонного состава, оснащённую всей необходимой техникой и вооружением для выполнения задач подсветки целей на поле боя, и, возможно, эвакуации экипажей сбитых ЛА.
Отечественный опыт лазерной подсветки целей на поле боя мало кому сейчас известен, а ведь он был экстремально успешным.В 1987 году в Афганистане, в мастерских 378-го штурмового авиаполка изготовили несколько так называемых БОМАН - Боевых машина Авиационного Наведения. Машины представляли собой БТР-80 на крыше которого за башней в кожухе был установлен снятый со списанного штурмовика лазерный дальномер-целеуказатель "Клён-ПС". До этого попытки пилотов применять УР Х-25 и Х-29Л были связаны с огромными сложностями. Например, находящийся под огнём штурмовик надо было удерживать на курсе и подсвечивать ракете цель до её поражения. Часто цели находились под скальными массивами или были прикрыты мощной ПВО из крупнокалиберных пулемётов, зенитных орудий и ПЗРК. Иногда надо было "загнать" ракету в пещеру, что было крайне трудно. Да и цель не всегда можно было обнаружить с борта самолёта.

Авианаводчики с БОМАН решили эту проблему. Теперь нужно было просто включить лазер перед подлётом штурмовика, а пилоту просто пустить ракету "примерно в сторону цели" и сразу уходить на безопасный курс. Ракеты шли точно "по лучу", поражали малоразмерные цели, залетали прямо в пещеры и т.д.
Развитие подобных машин остановил распад СССР, но ничто не мешает снова начать их разработку и производство.

Также промышленностью много десятилетий назад освоены квантовые артиллерийские дальномеры, представляющие собой переносные лазеры на треногах. От такого устройства буквально один шаг до лазерного целеуказателя.
И хотя такой метод наведения уже считается устаревшим, а лазерное наведение ненадёжным, в некоторых случаях ему нет альтернативы. Если мы, конечно, не хотим посылать пилотов под огонь.

В дальнейшем, необходимо продолжить модернизацию стремительно устаревающего парка Су-25. К сожалению, после ликвидации истребительно-бомбардировочной авиации в России, простых и дешёвых самолётов для работы по целям на поле боя и в ближнем тылу не осталось. Су-25, при всех его недостатках, может закрыть эту нишу, но ему необходима доработка.

Во-первых, нужно довести все строевые Су-25 до уровня СМ3, с КРЭП "Витебск", ультрафиолетовыми датчиками засечки ПЗРК, усовершенствованными многоспектральными ИК-ловушками и автоматом их отстрела.

Во вторых, необходимо всё-таки оснастить этот самолёт лазерным прожектором для постановки помех ГСН ЗУР с ИК-наведением. Будь на самолёте майора Филипова такая система, он был бы жив сейчас. Заметим, что установка прожектора "не получилась" потому, что для него не нашлось свободных объёмов внутри фюзеляжа. Трудно найти настолько же смехотворное оправдание, в конце концов можно смонтировать дополнительный пилон между основными стойками шасси и установить прожектор на нём в обтекаемом подвесном несъёмном контейнере. Его можно даже защитить бронеплитой.

В третьих, все штурмовики должны быть оснащены системой СВП-24, что даст возможность использовать его в качестве лёгкого бомбардировщика. 
В-четвёртых, штурмовики должны нести уже упоминавшиеся оптико-электронные прицельные контейнерные станции, чтобы обнаруживать и распознавать наземные цели с высот от 5000 метров и выше.
У Су-25 при всех его недостатках есть и достоинство - простое и короткое меж полётное обслуживание. В ходе Ирано-иракской войны этот самолёт выполнял до 15 боевых вылетов в сутки. 
При проведении модернизации штурмовиков, они, до некоторой степени, смогут заменить отсутствующие сейчас на вооружении истребители-бомбардировщики, причём обойдётся это намного дешевле, чем решение тех же задач силами больших и тяжелых Су-34. И, конечно, прицельно-навигационный комплекс модернизированного штурмовика должен позволять применять тяжёлые НАР с безопасной высоты.
Необходимо оттачивать совместные действия вертолётов и самолётов,  как это было в Афганистане, координацию их атак на поле боя, методы совместной атаки одних и тех же объектов. И наш, и американский опыт говорят о том, что связка ударных самолётов и вертолётов, увязывающих свои действия над полем боя друг с другом, по эффективности очень сильно превосходит чисто самолётные или чисто вертолётные подразделения, даже превосходящие по численности. Нет никаких оснований считать, что у нас будет иначе, особенно учитывая то, что в России вертолёты выведены из подчинения Сухопутных войск и действуют в составе ВКС, что облегчает координацию действий между самолётами и вертолётами.
Необходимо внедрять и совершенствовать эти методы.

Заглядывая дальше в будущее, можно уверенно сказать, что ВКС РФ необходим тяжёлый ударный беспилотный летательный аппарат. Машина в габаритах того же Су-25, оснащённая широким набором средств обнаружения целей и наведения оружия, оснащённая турбовинтовым двигателем для экономии топлива (или двумя такими двигателями), с большим числом средств поражения на внешней и внутренней подвесках, вполне могла бы решать большую часть задач, которые сейчас решаются авиацией в Сирии. В перспективе, ВПК обязательно должен разработать подобный самолёт, а ВКС должны массово принять его на вооружение. Барражируя над передним краем, такая машина немедленно, по запросу наземных сил должна наносить бомбовые или ракетные удары по указанной цели, как управляемым, так и неуправляемым оружием.

Возможно, что и карьера Су-25 не закончится с исчерпанием ресурса планеров этих самолётов. Ведь есть завод в Улан-Удэ,способный производить двухместные планеры учебного варианта Су-25, а в этом планере можно собрать очень эффективный ударный самолёт, только слегка внешне похожий на своего предка. Но это уже дело совсем далёкого будущего...

Заключение.

Перечисленный выше комплекс мер позволит ВКС эффективно и без потерь сражаться в будущих конфликтах с негосударственными образованиями и слаборазвитыми государствами. Конечно, против страны с более-менее организованной ПВО, имеющей ЗРК и РЛС, все эти методы малополезны. Они, однако, будут очень кстати, если ПВО этого противника удастся подавить, дезинтегрировать и превратить в отдельные очаги сопротивления с пушками и ПЗРК, не имеющими радиолокационной поддержки.

Опыт боевых действий США против Ирака говорит нам о том, что сильные Военно-Воздушные силы в состоянии уничтожить единую наземную ПВО примерно за неделю, после чего она остаётся неспособна воевать как единое целое и представляет только очаговую угрозу для отдельных самолётов в некоторых районах и на некоторых высотах. Методы и тактика подавления такой ПВО существенно отличаются от вышеописанного комплекса мер, иногда диаметрально.
Но после её подавления, все вышеперечисленные меры становятся востребованными и актуальными. Что до войны с конгломератами банд и иррегулярных формирований, то все эти меры окажутся полезными с самого начала. А значит, они должны быть претворены в жизнь.

Будущая эпоха потребует от нас воевать, причём независимо от того, хотим мы этого или нет. И есть серьёзная вероятность того, что ещё до конца войны в Сирии, ВКС РФ придётся уничтожать других противников на других театрах военных действий. Глупо надеяться, что США "проспят" эти будущие операции также, как они проспали сирийскую. А значит, наши противники с самого начала окажутся подготовленными к обороне от воздушных атак - настолько, насколько негосударственные формирования вообще могут к этому подготовиться.

А значит мы тоже должны быть готовы.