Учебники разных стран о Второй мировой.

В Исторической мастерской имени Леонида Левина открылась дискуссионная выставка «Разные войны». TUT.BY сходил на ее открытие и узнал, как учебники шести разных стран (России, Германии, Италии, Чехии, Польши и Литвы) рассказывают современным школьникам о Второй мировой войне.

 

«В Санкт-Петербурге организаторы получили 12 отказов, когда искали площадку для экспозиции»

— Как вы считаете, когда началась Вторая мировая война? — спрашивает у публики Роберт Латыпов, один из создателей и куратор выставки.

— 1 сентября 1939 года, — отвечают присутствующие.

— Так вот, в чешских учебниках Вторая мировая начинается ровно за год до этого — тогда, когда было подписано Мюнхенское соглашение, или Мюнхенский сговор, как у нас принято называть. В 1938 году значительная часть тогдашней Чехословакии была передана агрессору. А 15 марта 1939-го нацистские танки вошли в Прагу и оккупировали страну. В итальянских учебниках утверждается, что Вторая мировая началась вообще в 1935 году: тогда итальянцы напали на Эфиопию. Но нас историческая вариативность не должна пугать.

Учебники шести стран исследовали историки гражданского форума ЕС-Россия. Это совместная платформа некоммерческих организаций из стран Европейского союза и России, созданная в 2011 году. Хоть выставочный проект и носит название «Разные войны», он нацелен на исследование спорных вопросов одной-единственной войны — Второй мировой.

Русскую версию экспозиции уже показали в восьми городах России, англоязычная версия с успехом прошла в Праге, Страсбурге, Брюсселе, Вильнюсе и Милане. Теперь передвижной выставкой заинтересовались и у нас. Кстати, 18 января она открылась не только в белорусской столице, но и в берлинском музее «Карлсхорст», где в 1945 году был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии.

По словам Роберта Латыпова, собрать ученых и гражданских деятелей из разных стран, чтобы создать совместный проект и при этом, мягко говоря, не разругаться, было непросто, ведь подходы в разных странах зачастую совершенно разные.

— Я изучала историю по пособиям 1970-х годов еще при Советском Союзе, — рассказывает Ольга Ренш, директор Представительства Международного образовательного центра (Дортмунд, Германия), одна из гостей презентации. — Затем я столкнулась с учебниками своих детей, но уже в Германии. Ровно с того времени я понимаю актуальность конфликта разночтений: дети в Германии изучают историю на примере судьбы отдельного человека, семьи, деревни, города — из таких историй и складывается история страны. Это различие показалось мне очень значимым.

Инициативная группа волонтеров собралась в 2013 году. Во время работы над выставкой историки проанализировали огромное количество текстов (в том числе: 6 русских учебников, 7 литовских, 4 немецких, 3 итальянских и много другого), поработали с профессиональными переводчиками и даже составителями учебников.

— Выставка получилась максимально беспристрастной — это одновременно и сильная, и слабая ее сторона: цитаты, картинки, карикатуры и карты взяты только из учебников, — продолжает Латыпов. — У нас часто спрашивают: «А где же ваша позиция?». Я думаю, умный зритель и слушатель увидит авторский взгляд, ориентируясь на подборку материала и его компоновку.

По словам куратора, выставка «Разные войны» вызывает совершенно разную реакцию. Так, в Санкт-Петербурге организаторы получили 12 отказов, когда искали площадку для экспозиции. Однако выставку все равно показали, она прошла с успехом. «И все потому, — резюмирует Роберт, — что экспозиция дает много поводов для корректных разговоров о нашей совместной непростой истории».

Холокост и пакт Молотова — Риббентропа

Выставка «Разные войны» располагается в двух залах. В первом представлены шесть национальных позиций по вопросам истории Второй мировой. Они касаются шести тем: «Договор о ненападении между Германией и СССР», «Холокост», «Насильственные депортации», «Жертвы», «Последствия», «Память».

По словам Роберта Латыпова, пакт Молотова — Риббентропа упоминается во всех шести национальных учебниках. Роберт Латыпов рассказывает, что в итальянских учебниках этому событию посвящен всего один абзац: итальянцы вообще были удивлены фактом заключения договора и уж тем более началом войны.

В учебниках Германии происходит детальный разбор этого договора: школьники в обязательном порядке читают и его, и секретные протоколы, а после досконально анализируют.

В российских учебниках, продолжая «советскую» традицию, особенно подчеркивают, что подписание договора — это вынужденный шаг.

В литовских и польских учебниках пакт трактуется однозначно: это предательство, шаг агрессоров, благодаря которому они смогли захватить и оккупировать Литву и Польшу. По словам Латыпова, иная точка зрения не рассматривается.

Что касается Холокоста, то в чешских учебниках уничтожение евреев воспринимается как событие, случившееся «где-то там» — в России, Польше, но не «у нас», в Чехии. При этом, как подчеркивает Роберт Латыпов, в этой стране действовал Терезин, концентрационный лагерь.

По словам Латыпова, в Литве Холокост — это тяжелейший вопрос, там до сих пор идет жесточайшая дискуссия по поводу участия в нем литовцев (оно уже действительно доказано). В одном из семи проанализированных литовских учебников есть фраза о том, что иногда даже нацисты пытались остановить литовских коллаборантов в их желании истреблять евреев.

Латыпов рассказывает о Холокосте в учебниках Германии:

— Я был поражен, когда узнал, что немецкие школьники анализируют наиболее важные документы нацистов. Даже главы из «Майн кампф» Гитлера — в России этот текст запрещен. Немецкие школьники обязательно посещают как минимум одно место памяти: они приезжают туда на три-четыре дня, основательно погружаются в тему, обсуждают разные аспекты, например, технологию террора. Не представляю, что в головах у немецких учеников!

Организаторы проекта «Разные войны» заинтересовались современными формами сохранения памяти о Второй мировой. По словам Роберта Латыпова, в итальянских учебниках вообще ничего об этом нет.

— А вот в российских изданиях память почему-то почти всегда обезличена: если это память о солдатах, то речь непременно идет о Могиле Неизвестного Солдата. Почему — неизвестного-то?

Вот в чешских учебниках, например, всегда вспоминают о трагедии деревни Лидице (шахтерская деревня в 20 км к западу от Праги, уничтоженная летом 1942 года).

Памятник 82 убитым детям в Лидице. Фото: «Википедия»

До сих пор к скульптурной композиции «Дети Лидице» невозможно подойти близко: все пространство вокруг усеяно мягкими игрушками и цветами. Если вы просто скажете любому чеху «Лидице», он вас поймет — это и есть память о войне и о том, какая чудовищная катастрофа произошла в этой стране с этим народом.

В школьных учебниках Германии тоже можно найти интересный случай сохранения памяти. Перед вами известнейшая фотография, на которой канцлер Германии Вилли Брандт преклоняет колени перед памятником героям Варшавского гетто.

Вилли Брандт на коленях. Фотография представлена на выставке

Это произошло в 1970-м году и вызвало невероятный скандал. Немцы не понимали: «Как, самый главный чиновник — встал на колени?» Но именно этот случай стал одним из ключевых поводов для серьезной дискуссии о коллективной ответственности немцев, не имеющих прямого отношения к нацистам, за прошлое и будущее.

Тогда начались работы, связанные с помощью жертвам войны, которые на тот момент еще были живы. А с 2004 года на мостовых или тротуарах стали массово устанавливать так называемые камни преткновения — латунные таблички с указанием жертв нацизма. Кстати, укладкой таких «камней» тоже занимаются немецкие школьники.

«В Чехии нет таких богатых лесов, как в Польше или России, где партизаны могли бы прятаться»

Во втором выставочном зале собрали и визуализировали «исторические нюансы». Речь о том, что особенно удивило историков во время исследования.

Мы уже рассказывали, как в разных странах по-разному ведут отсчет от начала Второй мировой. Кроме того, участников проекта поразил пример из чешского учебника. На вопрос «Почему в Чехословакии не было развито партизанское движение?» один из составителей учебника ответил: «В Чехии нет таких богатых лесов, как в Польше или России, где партизаны могли бы прятаться». На самом деле после Мюнхенского сговора страну предали, поэтому нация пребывала в шоке.

Роберт Латыпов был удивлен, что, по мнению авторов чешских учебников, главным героем победы во Второй мировой войны является Уинстон Черчилль, который никогда не был в Чехии. Среди героев Второй мировой здесь значится и Сталин.

Открытием для Роберта стали польские учебники. Надо отдать должное авторам-полякам, которые открыто говорят о трагических и неприятных темах для польского менталитета. Например, об участии поляков в Холокосте. Есть даже такое явление, как «шмальцовничество»: донос поляков на евреев и на тех поляков, которые помогали евреям.

К анализу российских учебников Латыпов приступал с большим пессимизмом. Многочисленные карты с красно-синими стрелками и большое количество цифр никто не отменял. Но появились и новые темы: большое значение уделяется Русской православной церкви, а также поднимается тема коллаборации и несколько абзацев посвящают армии Власова — раньше о таком, понятно, не писали.

По мнению Латыпова, выставка «Разные войны» будет актуальна 5 — максимум 10 лет.

— Учебники постоянно меняются, на это влияет само время, подходы к анализу и, чего таить, политическая конъюнктура.

Разные страны сыграли разную роль в истории Второй мировой войны — отсюда и разные подходы к освещению событий. Но историки нашли оптимальный вариант — трансграничные проекты, то есть составление учебников авторами из разных стран. В Германии уже вышло несколько учебников, где авторы — коллектив смешанного национального состава. И хотя немецко-французских или немецко-польских пособий по истории пока не так много, они имеют высокую инновационную значимость.

Можно ли возвести в абсолют объективность истории? И нужно ли? — спросил TUT.BY у куратора выставки.

— Профессиональные историки должны к этому стремиться, — отвечает Роберт. — Научный мир всегда борется за истину. Но если мы говорим об общественном понимании истории, об истории как о продукте потребления (художественные книги и фильмы), то она точно не должна претендовать на какую-то объективность, это шаг назад.

Если говорить о нацистском режиме — а ведь Гитлер очень хорошо использовал работу с историей, — одним из краеугольных камней здесь становится идея, которая преподносится как элемент настоящей, объективной истории: «Мы арийская раса, мы сверхлюди». Все прекрасно знают, к чему это привело.