Дядя Фёдор - зрелость

Как я уже писал ранее, архетипы сущие в коллективном бессознательном, существуют там не абы как. Их присутствие, порою не воспринимаемое сознанием напрямую, не осязаемое, как глыба магнитного железняка отклоняет стрелку компаса, так же неминуемо влияет на любого из нас. И происходит это не против воли индивида, а помимо её. Тем эти возмущения и замечательны, что от них нет возможности укрыться, но только удалиться, уйти прочь, сбежать за их пределы, т.е. стать для большинства остающихся в поле их действия посторонними, чужими.
Архетипы эти, то тем, то этим боком обнажаются для зоркого и не равнодушного глаза, их проблески можно собрать посреди любого длящегося феномена во времени. Однако особенно понятны, наглядны из них те, что лежат в плоскости общепризнанных, общеизвестных фактов, а эта плоскость лежит большей частью в области культурных феноменов.
Одним из подобных феноменов тесно соприкасающихся с народным бессознательным является легенда о Беловодье. Некрасов Николай Александрович представил Беловодье в образе деревни Корёжины, что стоит посреди непроезжих болот, недоступна ни барину-полковнику с его полком, ни земской полиции, никому постороннему, но только до великой засухи, которая высушила непролазные топи.
Отменно драл Шалашников,
А не ахти великие
Доходы получал:
Сдавались люди слабые,
А сильные за вотчину
Стояли хорошо.
Я тоже перетерпливал,
Помалчивал, подумывал:
«Как ни дери, собачий сын,
А всей души не вышибешь,
Оставишь что-нибудь!
Как примет дань Шалашников,
Уйдем — и за заставою
Поделим барыши:
«Что денег-то осталося!
Дурак же ты, Шалашников!»
И тешилась над барином
Корёга в свой черед!
Вот были люди гордые!
А нынче дай затрещину —
Исправнику, помещику
Тащат последний грош!

Однако и на Корёгу нашлась управа в виде немца-менеджера и индустриального типа хозяйственного уклада. Капитализм накинул налыгу и на своевольных заболотных мужиков.
Какие еще примеры Беловодья из учебной программы советской школы может подкинуть память? Пожалуй Незнайку в Солнечном городе. Солнечный город Носова это та же Корёжина, только окультуренная, солнечная, светлая, детская. Там тоже нет начальства, старших, там община, там общий труд на фоне природы и во благо светлого будущего, которое подразумевается по умолчанию. И никаких намёков на государственность. Правда Винтик и Шпунтик сподобляются изготовить пылесос, а лист жести для него получают в подарок от автора, поскольку никакого прокатного стана и домны поблизости для его производства не просматривается. Именно поэтому Солнечный город это утопия, сказка, мечта о светлом будущем, а Луна с её лунатиками, фараончиками, поролоновыми пряниками, инвестициями, индустрией и отсутствием тяги в Космос это реальность.
Еще один пример позднесоветского сказа о Беловодье можно увидеть в мульт-трилогии о приключениях дяди Фёдора. Тут Беловодье расположилось под Москвой, в бесперспективной деревеньке Простоквашино. Протагонист этой истории примечателен со всех сторон - он и от родителей ушёл, и от попечения органов образования, и от статуса БОМЖ уклонился, и первоначальным капиталом обзавёлся, и инвестировал в сельхозпроизводство, и государство в лице почтальона Игоря Ивановича Печкина вокруг пальца обвёл неоднократно. Данный персонаж последовательно прошел все круги мелкобуржуазной эмансипации за что был зачислен в пантеон русского крестьянского архетипа бессрочно.
Мультфильм вышел в 1978 году, а диафильм как прототип в 1972. Дядя Федор по мультфильму тянет на 7-8 летнего парнишку, значит ему сейчас полтинник или около того.
Где-ты Федюнь, куда занесла тебя твоя судьба? Может быть торопливо шагаешь по Нью-Йорку холодному, а может быть по Лондону? Может быть не Федя, а Тео зовут тебя твои близкие? Или остался верен зову Беловодья?