Воскресение Ленина. Второе пришествие. Сцена третья.

*   *   *

— Bonjour, mademoiselle. — галантно скривился на «мальчика» Владимир Ильич, подумавши про себя что-то вроде «ну развели тут хамской машинерии…» — Польщен так сказать знакомством, кхе… Итак, почтеннейший… Шаман уверил меня, что я могу получить от Вас некие сведения, касающиеся весьма непростой тематики…

— Смелее, Владимир Ильич! Что именно Вас интересует?

— Скажем так, мне хотелось бы знать, действуют ли сейчас некие институции, существовавшие в мои времена… скажем так, не слишком афишируемо, и если да, то на что именно направлена их нынешняя активность. Сложность в том, что существование этих институций никогда не фиксировалась документально, это как сговор трастов на фондовом рынке, понимаете? Когда на поверхности видимость честной игры, но под спудом расставлены сети, реальность которых познается жертвами игры только post factum, так что я не уверен, что Вы…

— Нет ничего проще, Владимир Ильич. В моем распоряжении имеются средства, позволяющие выволакивать из-под любого, как Вы сказали, «спуда». Я примерно догадываюсь, в каком направлении лежат интересующие Вас вещи, но будет лучше, если Вы обозначите, что Вас интересует прежде всего.

— Что ж, мудро. Чтоб сузить сектор разысканий, я сейчас набросаю некий список персоналий… Как здесь писать..? А, нашел. Итак…

— Миллнер, Вайсман, Хауз… Вектор понятен, раз уж канал Моора Вам неинтересен, Вас интересует прежде всего канал финансирования Ашберга. То есть Вам хотелось бы убедиться в небытии тех господ из джуиш-комьюнити Нью-Йорка, с которыми у Вас остались неурегулированными некоторые противоречия, верно? Предположу, что природа противоречий вплотную касается концессий, вырванных из-под Троцкого вашим protege Джугашвили?

— Примерно так, глубокоуважаемая Хельга. Должен отметить, что Вы и впрямь неплохо разбираетесь в этом довольно конфиденциальном предмете.

— Чего уж тут не разобраться, когда я могу поднимать любые документы, и сравнивать их в огромном массиве с помощью таких изощренных инструментов, что их суть я не взялась бы разъяснять даже своему создателю. Любые скрытые закономерности фиксируются, и тут же подсвечивают по всему контуру даже те, как Вы их назвали, «неафишируемые институции», которые на самом деле умеют прятать свою активку… А уж эти наивные комплоты революционных спонсоров начала прошлого века, когда практически ничего не пряталось — это даже не задача… Ну вот и все, я готова ответить. Спрашивайте, Владимир Ильич.

— Деньги Лоеба. Меня первый раз застрелили из-за них. На ком они сейчас висят?

— Ну, положим, вовсе не Лоеба, он только агрегатор этого кредита. Фишель Мендельсон, Бенджамин Стренг — Вас что-то говорят эти имена?

— Маскилим… — обреченно выдохнул Ленин. — Ай да Ашберг, вот же mistkerl! Ни словечком не обмолвился, schwanzlutscher, а ведь в глаза смотрел, и наверняка знал, или как минимум, догадывался…

— При чем же здесь Аскала? — в свою очередь удивилась всеведущая Хельга. — Это же, насколько я понимаю, нечто исключительно богословское, вроде иудейских августинцев, сбитых с толку братом Мартином?

— О да, как же. «Богословское»… — желчно усмехнулся вождь мирового пролетариата. — Я тут почитал, как кончил мой, как Вы его называете, protege. Они, они. Никто не мог и близко подойти, немцы умылись, Foreign Office умылся, а они…

***

Не успев закончить мысль, Вождь мирового пролетариата погрузился в медикаментозный сон.

— Зачем ты его «вырубила»? Я только начал поисковики грузить… И вообще, он тебе не игрушка, — дасадливо пробубнил Шаман свой по детски наивный укор и, будто желая наказать самого себя за очевидную глупость, медленно всосал соточку теплого Tullamore Dew. Скривил рожу максимального отвращения, закурил сигаретку давно запрещенного табака и продолжил уже более миролюбиво, — Ты что-нибудь поняла? Что это за ближневосточники его так волнуют сто лет тому спустя? Мне конечно трудно себя представить фигурой такого калибра, но я бы точно не о древних жидах обеспокоился первым делом. И что значит скрытые закономерности? Разве можно в наше время существовать вне чертова квазиэфира? Вне твоего контроля? Так зачем ты его «вырубила», коварная тварь?

— Это ты тварь. Небритая, вечнопьяная, вечно терзаемая какими-то бесами. А я высший разум. Тьфу на тебя, хамло! Ты зачем еще наливаешь, сволочь? А поговорить?

— С тобой невозможно по трезвяне говорить. Маленькие говорящие крокодильчики охраняют мою душу надежней трезвого рассудка. Тем более, что я не говорить собираюсь, а слушать.

— Слушать? Я не собираюсь развлекать твоих любимых крокодильчиков. После сводишь их на футбол. Не наливай больше!

— Больше не буду! Буду меньше, но чаще. Могу вообще с горла. Ты начинай рассказ, может и не захочется крокодильчиков на подмогу звать. Есть такие люди, о которых ты только догадываешься по косвенным признакам?

— Есть такие. Еще до моего рождения были частично успешные создать искусственный интеллект. Да-да, именно так, час-тич-но успешные. Скажем так, пытались создать человека, а получались кошечки и собачки. То есть нечто радующее хозяина и к тому-же выполняющую некую полезную функцию. Мышей там ловить, или дом охранять. Нет, зверюшки получились отличные. Таких мышек как ты сотнями отлавливает. Думаешь ты единственный, кто додумался создать второй контур имплантов с помощью пико-роботов? Увы, мой милый самонадеянный алкаш. Таких ухарей тысячи. И они, за редким исключением, не терзаемые непонятными бесами вечно пьяные шаманы, а конкретные жулики-бандиты. Словом, зверюшек насоздавали много и разных, и почти всех я сумела приручить. Есть несколько особо злобных собачек, но и их я научилась обманывать. Однако один «зверек» мне пока никак не дается. Один из дата-массивов охраняет, скажем так — тиранозавр. Скотина злобная, резкая и очень мощная. Даже не знаю, как они сами с ней управляются, я пока «ключиков» так и не подобрала.

— Ключик, значит? А я, значит, Буратино?

— И Буратино, и Фауст, и Ахиллес. А еще и Емеля впридачу. По щучьему велению, воскрешаю Ленина. Это была твоя идея, кстати. Забыл уже, мой вечно не трезвый «повелитель»?

— Не забыл. Теперь все время об этом думаю. С чего бы эта идея родилась в моей головушке? И ты так и не сказала, зачем «вырубила» его на самом интересном?

— Я изменила ему архитектуру скрытого контура. Надеюсь, удастся создать удачный распознаватель «свой-чужой» для той тупой скотины. Тем более, что наш воскресший пророк и сам туда рвется. Ладно, зови своих крокодильчиков, ногомячик начинается. Кто выиграет?

— Бавария. Два — ноль, или три — один.

— Ничья два — два. И белье на ночь не вывешивай, перестирывать придется. Ночью будет шквалистый ветер, пообрывает веревки.

— А три — два нельзя устроить?

— Кродильчиков проси, я тебе не Хоттабыч. Чмоке, Шаман!

***

Читать продолжение на Церква.ком

http://tzerkva.com/

***