Чей ты отпрыск или с кем ты спишь? О «справедливости» в Новой Империи

Внимание! Длинноты пост. Окончание здесь. Ранее в этом своем тексте я забыл сказать о главном контраргументе против самой даже вероятности натурного возникновения СССР 2.0 на территории России в ближайшие минимум лет полтораста. Гм… ну, как забыл. Фигура умолчания, которой по определению в сферах политического процесса и социального общежития можно признать вопрос т.н. справедливости, требует отдельного историософского изыскания.

Как дипломированный политрук (по первому образованию) прекрасно знаю, что такое сецессия в одностороннем порядке – так, собственно на карте мира появились и США, и ЛНР с ДНР. Схожим образом я, опираясь на реалистическое восприятие моей страны и моего народа, декларирую свое (пред)видение будущей России как Новой Российской Империи и связанное с этим понимание «социальной справедливости» в рамках данного новоимперского проекта как магистральные, а расходящиеся с ними больше, чем в деталях – как маргинальные. Забавно будет поглядеть, как оппоненты попыхтят с аргументацией в опроверженье сказанного… 

 

О справедливости в контексте Традиции, социологии и политики

Начну я очень издалёка, пристегнув сюда обширную цитату из научной монографии «Русская народная духовная культура» (1999) одесского, а с 2000 года бельгийского лингвиста Алексея Юдина:

Коллективная память бесписьменного общества призвана сохранить сведения о порядке, а не его нарушениях, о законах – а не эксцессах (последние понимаются как случаи, выходящие за рамки принятого, обычного, т.е. как преступления в самом широком смысле слова). А порядком, законом в данном случае является мифопоэтическая традиция. Памятью традиционного общества сохраняется некоторое число составляющих ее текстов, причем в идеале их число строго ограниченно и неизменно. Новые тексты просто не нужны – к Традиции нечего добавить, к тому же ее нечеловеческое, сверхъестественное происхождение («откровение», охраняемое «преданием») не позволяло в один с ней ряд поставить авторские произведения. Те, неся в себе индивидуальное, личностное начало, будучи непохожи на тексты других авторов, «уникальными», оказываются очередным «эксцессом», фактом истории.

 

Для культур традиционного типа оказываются малоценны бесчисленные уникальные события – войны, стихийные бедствия, открытия, реформы. В общем, новости. «Нет новостей – хорошая новость», – в этом весь пафос древней мудрости. Письменные культуры предпочитают интересоваться именно что новостями (мы бесконечно спрашиваем друг друга «что нового?»), делая их фактами истории.*

 

* Научная традиция называть уникальные события фактами истории восходит к Баденской школе неокантианской философии (Г. Риккерт) и поддержана такими исследователями, как Ф. Боас, Л. Уайт, Ю.М. Лотман.

Понятно, что: во-первых, здесь вопросы вызовет фигура автора, а во-вторых, он, автор, невзирая на само заглавие научного труда в виду имеет не столько русскую Традицию, сколько Традицию в общем, и в-третьих, невзирая на соблазн буквального восприятия данной цитаты, нужно помнить, что русское общество уже давно не бесписьменно. Но одергивать себя в пустопорожних обсуждениях бессчетных «новостей» порой полезно же, кто станет с этим спорить? Здесь уже писал, что «именно вопрос соотнесения с [русской] Традицией любых феноменов, явлений, фактов российского политического процесса лично я считаю ключевым».

И в том же тексте я писал о настоящем ренессансе в XXI веке политического реализма и Realpolitik, сознательно избавленных от односложности как тех или иных идеологических ориентаций, так и ложного представления о самодовлеющей роли в политике таких индивидуалистических категорий, как мотивы и интенции, а шире поведение и психология, еще чуть шире – этика с ее объективацией морали, нравственности и т.д. Тут кто-нибудь возьмется утверждать, что «справедливость» ближе к политическому цинизму Realpolitik, нежели к этическим воззрениям всех наших околосоветских справедливцев? Очевидно же, что нет. И что не возьмется. Добавлю: справедливцы, сами этого не сознавая, выступают за персонализм политики и за сиюминутный интерес всех «маленьких людей» – в то время, как моя «тотальная политика» имеет дело с несколько обезличенным, проективистским пониманием политического процесса. Выводя за скобки субстанциональных свойств последнего само понятие «справедливости», т.к.: 1) долгосрочный интерес важней сиюминутного; 2) интересы даже совокупности всех «маленьких людей» России, на минуточку, не означают тождества стратегическим интересам народных масс как основного движителя исторического процесса… именно заряженные массы либо двигаются в будущее, либо топчутся на месте, либо откатываются в прошлое к своим невыученным урокам. И уж повлиять на это положительно не могут никакие снайперы и «вольные стрелки» – ни вильнюсские в 91-м, ни московские парой лет позже, ни киевские в 14-м, ни даже американский в шкуре русского с плаката голливудской клюквы «Enemy At The Gates» (2001). Can actually a single bullet change The History? (Здесь: может ли одна-единственная пуля изменить Историю?) Ну да, сейчас. Уже вылетает. Ну и третий пунктик: пресловутый «маленький человек» – что твоя рыбка. В смысле память – как у рыбки. Вчера он строит «коммунизм к 1980 году», сегодня аплодирует тальковым-солженицыным, а завтра вновь мечтает о «крепкой хозяйской руке»?

Ну, пусть. Тысячелетняя Россия-то причем? У ней своя история и внутренняя логика развития. Своя, не побоюсь таких словечек, провиденциальная надмирная – нечеловеческая в смысле, что общинная, коллективистская – Традиция… хотя кто-то говорит о Боге, кто-то же о некоем Глобальном Предикторе, но я предпочитаю выражаться чуть нейтральнее. Ничем другим не объяснишь, как дураки, которых «на Руси припасено лет на 100», до сих пор не развалили всю ее до основания. Причем под дураками я в виду имею и себя, и всех. Себя – в порядке самокритики. А всех (да не всех!) – в том в разрезе, что народ заслуживает тех элит, которые в тырнетах и в каптерках походя проклинает. Той жизни и судьбы, которые он сам же сознает и создает. Прошу пардону я, иное – от лукавого. Нерусское и наносное. Починать всегда нужно с себя, не сепарируя себя на эти самые «верхи» / «низы». Притом я верю: наш народ – мудр. Не мудра лишь совокупность «маленьких людей», презревших истинное пониманье нашей русской сущности и взявших на вооружение превратно преломленную идею личной автономии.

Не буду передергивать и утверждать, что околосоветских справедливцев в нашем постсоветском настоящем привлекает идеал т.н. уравнительной справедливости – благо, оппоненты в данном случае воспринимаются мной в целом благожелательно и идиотами, конечно же, не видятся. Фетишизация ими такой абстракции, как «справедливость», вкупе с желанием перенести эту абстрактную категорию в реальную практику – скорее добросовестное заблуждение, нежели злой умысел, разумеется.

К тому же кроме уравнительной справедливости еще с аристотелевских времен выделяют справедливость распределительную. Последняя провозглашает ценность пропорциональности в реальной практике социального общежития в опоре на определенные критерии. Как говорится, равное для равных, неравное для неравных. Ну и в оконцове: каждому свое.

Помилуйте, но разве это не ильинская идея ранга? Вообще – как реалист, политический циник – я прекрасно понимаю: для АШ [который ряд источников относит к группе поддержки Красного Проекта, выделяя на ресурсе кроме неосталинистской фракции (орнул!) неотроцкисткую…] всего 400 читателей моей статьи об Ильине – циферка вполне красноречивая. Как говорится, тут вижу, тут не вижу – а тут возьму да прикрою глаза. Но я, что называется, так просто не отстану: бить буду аккуратно, но сильно в одну и ту же точку, пока не дойдет. Существенное продублирую:

По мнению мыслителя, человечество имеет два диаметрально противоположных миросозерцания: ранговое и эгалитарное. В то время, как сторонники идеи равенства (эгалитаристы) не приемлют превосходства одних над другими, сторонники идеи ранга (сам Ильин считает их «сторонниками духа и справедливости, индивидуалистами») ни допускают естественного равенства, ни приемлют искусственной и насильственной «уравниловки».

 

Ранговое воззрение, пишет Ильин, исторически происходит из естественного отцовства-материнства, а духовно – из христианского благоговения, подпитываясь мироприятием и молитвенным созерцанием Божьего совершенства природы, чуткою совестью и чувством справедливости, живою любовью. Итак, заключает Ильин, все люди неравны от природы, но он считает: это не беда, а дар Божий. Нужно только верно этот дар распознавать и верно с ним обращаться. Верно – в смысле соответственно, справедливо.

 

Сама идея ранжировать людей еще вызывает внутренний протест у многих наших сограждан, поживших во времена СССР, однако население России уже научилось мыслить умом, а не сердцем. А умом большинство россиян уже поняло и даже приняло складывающуюся на наших глазах сословную структуру российского общества. Маятник в этом смысле качнулся в сторону, противоположную от советского эгалитаризма, и ближайшие десятилетия покажут, что из этого получится.

А теперь в порядке эксклюзива присовокуплю и несколько абзацев, не попавших в окончательную публикацию данной статьи.

Говоря о предпочтительной системе политического устройства России, нужно отметить, что Ильин стоит на позициях убежденного монархизма и меритократии (сам он, позволяя себе некую неточность формулировок, оную зовет «аристократией»). Кроме того, он считает: «Каждому народу причитается… своя особая... государственная форма и конституция, соответствующая ему и только ему». Править государством дóлжно лучшим людям страны, на беду народ нередко выбирает не лучших, но демагогов. Лучшие же люди выходят из государственно воспитанных и через поколения образованных слоев населения. Демократия, по мысли Ильина, заслуживает признания и поддержки лишь настолько, насколько она способна реализовывать подлинную «аристократию» (т.е. выталкивает на верх общественной пирамиды лучших людей). «Аристократия» же не вырождается, вредя государству, лишь тогда, когда включает в свой состав доподлинно лучших сынов народа.

Прямая речь:

«В жизненном распознавании этих лучших людей можно ошибаться, можно соглашаться и не соглашаться в оценке их, но задача их выделения бесспорна и основоположна. Можно было бы выразить это в виде лозунга: дорогу честным и умным патриотам! Дорогу им – независимо от того, принадлежат они к какому-нибудь сословию, классу... или нет! Важно качество человека: его политическая ценность и его политическое воление; и не важно его происхождение, его профессия, его классовая и партийная принадлежность. Важна его нравственная и умственная мощь, а не его предки; важна его верность родине, существенно направление его воли, а не его партийный билет. Партийность (всякая партийность!) не удостоверяет качества человека, а только подменяет или заслоняет его».

Своей апологией меритократии Иван Ильин, по сути, сам же нивелирует степень остроты противоречий между монархическим и республиканским строем. Так, сегодняшняя РФ является суперпрезидентской республикой по форме, но монархией по духу. Но что самое важное: сегодняшняя РФ начинает все более осознавать необходимость правления достойнейших. Что является первичным по отношению к аспектам чисто церемониальным.

Ниже мы еще вернемся к Ильину, к которому я лично тоже отношусь довольно сложно – впрочем, это не мешает констатировать: нет принципиальной разницы меж «булкохрустами», что с Ильиным на фоне триколора, и адептами «второго СССР» с отцом народов на щите и алым Знаменем Победы. Понимание распределительной справедливости в обоих случаях полностью идентично. И для России смертельно опасно в силу того градуса политико-экономического и сословно-классового антагонизма, что оба этих случая в себе заключают: дай им волю, первые возьмутся за «люстрации всех коммуняк» (Иван Ильин говорит о том прямым текстом), а вторые срежиссируют римейк 37-го. Хотя в данном конкретном случае второе мне симпатичнее – если говорить, я подчеркну, о нашем прошлом. Даром что чекисты вроде Судоплатова – не забывал бы, забывать бы не советовал! – не больше, чем достойные преемники опричников государевых и «царской охранки». И предшественники нынешних гвардейцев. Верные цепные псы Империи как Общины Общин. Традиция first!

 

Об империях прошлого и Новой Российской Империи

Один из постоянных моих читателей и оппонентов моей новоимперской концепции, уважаемый redbaboon недавно поделился со мной ссылкой на его прошлогодний пост «СССР и РИ не были империями», наглость не согласиться с выводами которого я вновь поимел. По очень простой причине. Каноническим определением империи являются (опционально или же комбинаторно) три концепта:

1) Государство монархической формы правления с императором во главе (к примеру, современная Япония – на данный момент единственная в мире номинальная «империя», хотя при этом конституционная монархия, де-факто же американский протекторат, чей суверенитет ограничен);

2) Колониальная держава регионального / глобального уровня, чья внутренняя и внешняя политика опирается в первую очередь на крупный капитал и силовые структуры, последовательно обслуживая интересы оных (самый показательный пример сегодня – либеральная империя США, которая, какой бы суперкризис не накрыл ее, довольно долго еще будет оставаться для Большой Игры серьезным актором и фактором; благодаря достаточно высокоразвитому комплексу своей оружейной промышленности, ржой деиндустриализации сравнительно мало затронутой).

2) Либо (а об этом redbaboon умалчивает, исходя, наверное, из гегельянского бессмертного «если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов») международно значимая держава регионального / глобального уровня, чья – позволю себе эту дефиницию расширить! – внутренняя и внешняя (в случае России «тотальная») политика в качестве своих оснований имеет не столько сословие «кшатриев» (их интересы для такой империи не самоцель, их статус для такой империи инструментален), сколько именно свою имперскую политическую Традицию. Свое имперское предназначение, ничем кроме божественного откровения не объяснимое и пребывающее, так сказать, за гранью бюргерского понимания потомственными колонизаторами Запада – с их точки зрения всех форм эксплуатации (прямых и косвенных) глобальным Севером глобального Юга.

Тут нелишне будет и отметить, что подобная империя могёт быть всё равно какого там официального самоназвания и внутреннего устройства. Будь то народная республика китайцев, исламская республика иранцев или буржуазная республика на Индостанском полуострове, будь то унитарная новоосманская Турция или федеративная Россия в момент зарождения НРИ. Заметьте, в каждом случае мы с полным правом можем говорить о цивилизационных проектах разной степени древности / юности и, что немаловажно, компактности (и, что еще более немаловажно, разной степени будущности), но все-таки совсем не удивительно, что несмотря на объективные свои противоречия цивилизации Большой Евразии с недавних пор реально тяготеют к подлинной теллурократии континентального взаимодействия на всех уровнях.

Пока все стройно? Ведь наука политическая в этом смысле ничего из пальца не высасывает (а уж это для нее большая редкость, в общем). Мало кто поспорит с фактом, что теллурократиями испокон веков считались именно державы, чьим «портом приписки» была Евразия: различные китайские империи, Римская и Византийская империи, Империя Великих Моголов, Золотая Орда, Османская империя, польско-литовский и австро-венгерский франкенштейны и, конечно же, такая историческая вершина имперского строительства, как Россия. А вот, кстати, немцы не успели вовремя созреть, так что все их «рейхи» оказались мертворожденным пшиком, несмотря на весь запал. Хроническое бюргерство мышления рождает только «нации». Лишь небесного происхождения имперский дух способен породить имперский суперэтнос, каковым в полном смысле за весь ход всемирно-исторического процесса смогли стать только русские. В чуть меньшей степени и с пачкой оговорок – англичане. И какими, все возможно, после первого по-настоящему животворящего коллапса через несколько десятилетий станет новая цивилизация США-Ацтлана… так как сходу отрицать потенциал ее витальности не стоит, скажем прямо.

При этом упрощать все по шкале «теллурократия / талассократия», как это происходит в большинстве из текстов геополитической тематики, не след. На практике буквально каждая же из числа империй прошлого и настоящего предельно далека от состояния застывшей скульптурной формы. Возможна комбинаторика и даже эволюция, а то и произвольная трансформация, из талассо- в теллурократию. Ну и, конечно же, наоборот. Так, Россия допетровская собою представляла, в общем-то, типичную теллурократию, однако после прорубания санкт-петербургской форточки в Европку явственно прибавилось условно талассократических характеристик сначала у Российской Империи, а после у СССР, что накануне своего распада де-факто стала второй военно-морской державой планеты. И наоборот: Британская империя плюс США (как филиал БИ, таков мой взгляд) реально стартовали в качестве довольно крохотных – имеются в виду размеры изначальных территорий – талассократических субъектов мировой политики. Однако за крайние пару столетий значительно нарастили теллурократические характеристики – посредством, разумеется, колонизации бескрайних далей Северной Америки, Австралии и большей части Африки. А вот, допустим, талассократии таких бывших колониальных гигантов, как империи португальцев, испанцев, японцев, своих континентальных колоний в разных уголках планеты постепенно лишились, заодно и полностью избавившись от притязаний на свои имперские проекты, встроившись в англосаксонский «Правь, Британия!» и Pax Americana на позициях довольно сытых (в силу своего кусочка неоколониального пирога) сателлитов. То же справедливо в отношении бывшей голландской талассократии, ну разве что с двумя отличиями: так, во-первых, даже в пору своего расцвета у голландцев не было обширных в территориальном отношении колоний, требующих навыков ведения политики континентальной (даже исполинская, но все же островная Индонезия не в счет). А, во-вторых, в отличие от всяких там испанцев, португальцев и японцев Нидерланды встроились в англосаксонский глобалистский проект в статусе еще более привилегированном. И в ус по-своему не дуют до сих пор.

Всякая империя рождается на стыке древней мудрости и молодого ухарского варварства… и стоит лишь перекосить в одну или другую сторону (маньеризм декаданса против интеллектуально-управленческой архаизации), как там на выходе получатся какие-нибудь мелкобриты или шляхтичи с фантомною имперской попоболью. Кстати, современный польский Интермариум – очередное подтвержденье тезиса о, так сказать, своеобычности буквально каждого имперского (и в т.ч. новоимперского) проекта: в нынешней Евразии, пожалуй, только не имевшая в своей истории земель заморских, развивавшаяся [до своих разделов] полностью в континентальном тренде, Польша ныне идеалом для себя считает именно англосаксонские «пиратские» империи. Необходимо ли тут подчеркнуть, что именно поэтому она и проиграет? Как сказал бы коллега guardianru, эгрегором полешки не вышли… 

Еще один пример неоднозначности проводимых исторических аналогий подал коллега Beres: «СССР = типичная континентальная Империя, полный аналог классической континентальной Римской империи». И да, и нет. Нет – потому, что в чисто географическом отношении римляне и присоединяемые ими территории (но не колонии, как у классических морских держав!) группировались в основном на средиземноморском побережье. О каких континентальных свойствах древнеримского и позже византийского имперских проектов можно полноценно говорить в условиях столь явной значимости мореходной логистики? Однако, если Рим экстраполировать через монаха Филофея Псковского на почвы русские, то впрямь возможно говорить о непрерывности Теллурии в веках – с ее системной эволюцией и постепенным усложнением, на фоне коего все те же англосаксы выглядят детишками. «Орлы русские облетели орлов римских!» – сказал непобежденный Александр Суворов по другому поводу, но очень в точку в моем контексте. Ни для кого же не секрет, что в среднесрочной перспективе на повестке дня – дефрагментация миросистемы: на отдельные валютные зоны, на отдельные технологические кластеры со своими ограниченными рынками и на отдельные цивилизационные проекты, которые по определению будут имперскими… либо их не будет вовсе. Так что НРИ – ни фетиш, ни хотелка, а самодовлеющий способ политической самоорганизации Большого Русского Проекта на ближайшие как минимум десятилетия.

Как ни странно, это подтверждает и такой противник имперской идеи, как… коллега redbaboon: «При этом сама идея империи не умерла, как видно по многим обитателям АШ. Но теперь она принимает новые формы и содержание. Метрополией теперь может быть и не государство, а любой «способный» субъект (квазиимперия), а механизмы принуждения расширились за границы простого применения военной силы (неоколония)». Далее он говорит о «строгости» в понимании терминов, опять же ни на йоту сам при этом не сдвигаясь от позиции, гласящей, что империи – всегда империи колониальные, других не нать. Хотя еще раз повторяю: третий вариант определения империи вполне себе допускает институт гражданства / подданства на территориях, инкорпорируемых в плоть и кровь имперского проекта. Поглядите на вот эту гифку: лишь Россия за последние столетия своим примером показала и доказывает, что ее подход к цивилизаторскому «бремени белого человека» единственно верный – потому что «русский значит эффективный!», потому что русское имперство человечнее, чем империализм Запада, и потому что вместо колонизации у русских в чести интеграция. Ибо только русские с момента складывания империй Нового времени остались там, где были, почти не усохнув в своих фактических размерах. Лишний раз подчеркивая то, насколько прав коллега brekotin с его постом «Территории это пассив. России нет смысла кого-то присоединять / завоевывать».

Но если в плане обновленных нонче механизмов по эксплуатации периферии метрополией я полностью согласен, то явно через край коллега redbaboon хватил, сказав, что в нынешних условиях не только государство может быть инициатором имперского проекта. Разумеется, мы от журнальных борзописцев часто слышим словосочетание «бизнес-империя», однако невозможно оное воспринимать как нечто большее, чем средней руки метафору: никакая ТНК, пусть даже с парой-тройкой ЧВК, ни в жисть не сможет учредить имперской entity, которая в терминологии Ивана Ильина обязана (где больше, а где меньше, но обязана!) включать в себя существенные элементы «государства как учреждения». С чем в корне конфликтует строгий и беспримесный – ну, в смысле, полностью лишенный институционального начала и феномена сакральности верховной власти – корпоративизм частных лавочек (т.н. торговых мужиков в терминологии Ивана Грозного), присущей как самой природе, так и управленческой этике транснациональных корпораций. Что касается посылки, что понятие империй в новом веке наполняется обновленными семантическими обертонами, тут спору нет, ведь автор этих строк – один из тех, кто занимается этим сознательно и с должным пиететом. Так сказать, в ответ выстреливая хуком формальной логики: если кто-то признает, что новые империи существенно разнятся с империями олдскульными, к чему имперство и имперскость отвергать, как это делает коллега redbaboon с его единомышленниками? Что, сугубо эстетические нарекания? Окейно… стоит только меньше их озвучивать прилюдно, на мой взгляд. Ведь апология Новой Российской Империи, напомню, одинаково не видит в продолжении пусть даже и волюнтаристски упраздненных СССР / романовской империи жизнеспособных опций будущности нашей Родины.

А для концептуальной завершенности напомню: говорим «тотальная политика» – подразумеваем «Империя», говорим «Империя» подразумеваем «тотальная политика». А почему? Все просто. Именно в античности понятийно возник тот же самый «империй», что дословно означал ни больше и ни меньше полноту власти. Тотальность и полноценность проводимой политики, скромно добавлю.

Да, РФ сегодня официально не империя. Но в то же время – Новая Российская Империя уже. Де-факто. Человек служилый Шойгу мне не даст соврать. Чем раньше мы изыщем шанс преодолеть такое двоемыслие, тем лучше для нас самих. Тут даже если кто-то вознамерится поспорить в духе «мысль изреченная есть ложь» (мол, не в номинативных ухищрениях, а в содержательных моментах соль заключена), отвечу – вижу это динамически. Что даже если так, то ложь эта полезна. В том числе хотя бы потому, что позволяет всем нам продвигаться дальше – к новой подспудной правде и новой задним числом изрекаемой лжи. Как говорится, ради жизни на Земле.

 

О теории общественного договора и месте ОД в иерархии социокультурных оснований полит. процесса

Тут коллега NOD недавно разродился текстом, постулирующим русскую потребность в «новом общественном договоре». Но прежде чем озвучивать свое прочтение вопроса, считаю нужным покопаться, так сказать, в матчасти. Что это за зверь такой – теория общественного договора?

Возникнув на заре Модерна, данная общественно-экономическая теория, по мысли многих западных философов, блестяще объясняла зарождение понятий государства, права и гражданского общества негласным соглашением людей внутри того или иного социума. Вас на этом месте тоже улыбнуло? Это ж как про суслика, которого никто в глаза не видел, но он есть… 

Сам концепт общественного договора (он же – социальный контракт) предполагает то, что люди добровольно жертвуют какой-то частью своих естественных прав в пользу государства с тем, чтобы его посредством эффективнее реализовывать свои насущные интересы. Нужно только разграничить: общественный договор (напомним, что негласный) рано или поздно будет юридически формализован. Чаще всего в виде Конституции. Но он весьма далек от Конституции. Нелишне будет также в эту двуединую конструкцию ввести еще три понятия – общественный идеал, национальная идея и идеология – и вуаля, мы получаем стройную иерархическую структурку схематичного устройства того социокультурно-правового базиса политического процесса, что был свойственен для большинства т.н. называемых национальных государств Модерна (т.е. строго говоря, за исключением России, чей специфический вектор развития попросту исключает, забегу вперед, понятия «национальная идея» и «общественный договор», а та же самая «идеология», к примеру, в силу вызревания ее феномена в среде иной реально трансформировалась в нечто совершенно самобытное, в очередную ипостась имперской политической модели).

А возьмем США, к примеру (благо выпуклый и наиболее пригодный для верификации на пальцах, так сказать, пример)… ну и вскарабкаемся по условной пирамидке. Их общественный идеал еще со времен отцов-пилигримов – «свобода» в самом широком смысле, их национальная идея – т.н. American Exceptionalism (американская исключительность), их в упрощенной версии общественный договор – «я плачу налоги, вы не вмешиваетесь в мою жизнь». Это первая ступенька, три кита, на коих вся конструкция покоится – как видим, общественный идеал, национальная идея и ОД затрагивают разные аспекты человеческого общежития, но все являются конструктами буквально одного порядка, на еще немногим более простые мыслительные построения не разложимы, вкупе же составляют триединое социокультурное основание политического процесса в Америке с начала XVII столетия и по сей день.

Второй этаж социокультурного базиса «сшашки изначальной» и политического ее процесса – идеология либерализма… почему идеология? Да потому, что оную уже ни упакуешь в 2-3 слова, как идею, идеал и договор, ни сформулируешь «на оборотной стороне визитной карточки». И, наконец, лишь на основе идеологии, господствующей в том или ином социуме, возможно правовое оформление элитами последнего всего этого ералаша в виде Конституции, сияющей вершины айсберга всего политического процесса (неслучайно то, что большинство юристов дальше носа своего законничества / буквоедства не видят, им-то кажется, что «все уже придумано до нас»). Идеология, неявно или явно, завсегда является прокладкой между основным законом и пресловутыми тремя китами в странах, так или иначе пораженных западной заразой республиканизма (чьим подвидом до известного предела можно признавать и конституционные монархии), в т.ч. в сегодняшней Российской Федерации, конечно. Что касается формального отсутствия «единой государственной идеологии» или же ее формального запрета в конституциях США и РФ соответственно, то это сделано в расчете, в общем-то, на простачков. Вот здесь уже писал, что:

Нелюбовь… к идеологиям на поверку оказывается нелюбовью адептов либерально-рыночной идеологии к альтернативным идеологиям, что камуфлируется заявлениями в духе того, что развитым демократиям идеология ни к чему. Типичная подмена понятий.

Родоначальниками, наиболее заметными адептами теории общественного договора всеми признаются Томас Гоббс, Джон Локк, Жан-Жак Руссо – но каждый видел в ней свои нюансы, формулируя, как следствие, довольно разноплановые выводы. Так, те же Гоббс и Локк придерживались взглядов монархических (авторитарных в первом случае и либеральных во втором), Руссо «топил» за либеральное республиканство. Что из этого, так скажем, вытекало, схематично дано в табличке:

Из таблички всякий русский (если он без, скажем, интеллектуальных шор) увидит всю отсталость и неполноценность западной картины мира, вызванные той трагической социокультурной мутацией, которую с античных пор собою представляет исключение любым из индивидов самого себя из мира (Космоса, Природы и Общины) через т.н. автономию личности, т.н. естественные права и, в конечном счете, «свободы». Дело в том, что по сравнению не только с вышеприведенным опытом США, но в отличие от опыта Европки даже, русский путь намного интереснее, сложней, естественней, разнообразней, исторически длиннее, полноценней.

А сложнейший элемент системы, как известно, рано или поздно станет контролирующим – просто парочка тысячелетий, что недавно кончилась, была не нашим временем. Мы не созрели в ту эпоху иудеев с англосаксами до состояния, в котором можно было «доминировать, властвовать, унижать». Но обязательно поклонимся великим нашим предкам в пояс за все то, что ими было сделано для подготовки золотого века русского имперства, каковой, по версии В. Мошкова, будет иметь место начиная с будущих 60-х нового столетия. Еще одной находкой знаменитого ученого является его гипотеза о том, что разные сословия довольно часто расположены на разных фазах одного же исторического цикла. Мол, чем выше в социальном отношении определенное сословие, тем раньше можно ждать его подъема или же упадка: так, в современном для себя российском обществе как правящее меньшинство определив интеллигенцию, как управляемое большинство – крестьян, Мошков предположил, что разница меж ними составляет 115 лет. Ну, что сказать, довольно занимательная арифметика. Прибавим к 1907-1910 гг. вот эти 115 лет – на выходе получим ажно цельное, ни больше и ни меньше, поколение не-городских сквернавцев наподобие Лав-Маркова, что придут на смену всяким там серебренниковым в сфере культурной и сулакшиным в сфере идеоцентрической. Что придут на смену условным потомственным горожанам (лично я городскую среду считаю средой мутагенной, так сказать, во избежание полного вырождения константно требующей «понаехавших с села» с их крепкими крестьянскими генами). Ладно, шутки в сторону, помечтали и будя… 

Кстати, если вспомнить о дословной этимологии понятия «буржуазный», оно вполне невинно. Означает «городской» – и только-то (об этом, кстати, говорил в одном из стародавних своих эфиров сам Владимир наш Рудольфыч Соловьев). Поэтому XX век в истории России, невзирая на отвлекающую наш народ от сути дела риторику советских справедливцев, по факту прошел под диктовку буржуазных элементов, если таковыми посчитать сословье городской интеллигенции. Говорить о «социальной справедливости» в стране (пусть с на порядок меньшими масштабами социально-имущественного расслоения, нежели в современной РФ), где мои папа с мамой в детстве, в поздние 60-е, имели в виде новогоднего подарка в деревенской школе… пачечку печенья, и где в то же время в киевах за здрасте строили метро (столь по-укропски криво сделанное, что сегодня ежегодно окупается всего на треть и вопиюще мало соответствует растущим нуждам транспортной системы мегаполиса), а всяческие генацвале ставили в гараж по два автомобиля «волга», я бы все же остерегся. Мы же доверяем этим цифрам, да?

Однако почему на основании таблички предыдущей (см. Гоббс, Локк и Руссо) я дерзко взялся утверждать, что русские – особый случай, и что «нас не догонят»? Посудите сами: где же русские в естественном своем состоянии имели «частную собственность», «свободу», «личные интересы» и занимались «войной всех против всех»? Это надобно ухи поесть, как говорится, чтоб такие примитивные мыслительные построения примерить к древним русам и соседям их по нашему Материку Россия. Константин Борисов в своей по-настоящему гениальной «Русской цивилизации», трехчастной статье опубликованной в 2015 году латвийским ресурсом «Заря», дословно пишет вот что:

За короткий летний период надо успеть и жильем себя обеспечить, и будущие поля от леса освободить. Можно такую работу выполнить в одиночку? Нет, только всем миром (курсив мой – LM). Можно такую работу НЕ выполнить? Можно. Один раз. Чтобы зимой дать дуба. Хочешь выжить – умей работать в коллективе, умей работать от зари до зари, используя каждый теплый и светлый день. Ничего не узнаете в этом описании? Внавалку, в разрыв сил и жил, всем вместе, без продыху сделать то, что нужно всем и заслужить право на отдых. Рывок – расслабуха, рывок – расслабуха, но во время рывка мы умудряемся работы сделать столько же, если не больше, сколько «цивилизованные европейцы» за год. Сотни и даже тысячи лет прошло, а ведь так и живем… Вот только еще один момент: работать на пределе сил ради самого себя русский человек не будет. Ради родственников, детей, родителей, коллектива (а это все тот же «мир», только на новый лад) – да. Ради только самого себя – нет. Примеров приводить не буду: покопавшись в биографии, их найдет любой из нас.

 

И в таком вот режиме наши предки жили больше тысячи лет. Даже после того, как новая территория была полностью освоена, необходимость работать всем миром не исчезала – климат ведь не менялся. Все так же – 2-3 недели на то, чтобы провести посевную, 2-3 недели на сбор урожая. Все так же – за теплое время года успеть построить избы молодым, хозяйственные постройки. Общая работа, миром – на земле, которая принадлежит всему роду, всем и – никому. Разве мама может принадлежать только одному из своих детей? Это и был наш способ существования, способ выстраивания отношений с людьми. При таком режиме жизни-выживания – до войн ли нашим предкам было?

Поймите меня верно. Судя по возросшей частоте упоминаний, пресловутый общественный договор на АфтерШоке – новый эвфемизм для избитого до полного отсутствия живых мест концепта «идеологии». Ну хорошо. Как говорится, и то хлеб. Я ж без вариантов продолжаю разбирать трюизмы на запчасти и выстраивать из них живое, цельное и применимое. А среднестатистическому обитателю АШ, пожалуй, никакой «общественный договор» акценты сместить не поможет, т.к.: 1) мной выше обосновано не-тождество общественного договора и идеологий; 2) западническое либеральное происхождение теории общественного договора с хайповым на АШ марксизмом тех или иных мастей совсем не вяжется… ну или требует признанья русофобского родства либерализма и марксизма:

Так что вполне реальна (и уже реализуется, причем едва ли не впервые в отечественной истории не в экстремальных условиях) возможность развития России по прерванному Смутой и реформами Петра, Первой мировой войной и хрущевской оттепелью третьему пути. Ни по пути капитализма, ни по пути социализма (даром, что оба на деле братья-близнецы), а по третьему пути – пути здравого смысла, который Русский Мир неоднократно в прошлом уже нащупывал, но усилиями внешних акторов и их внутренней агентуры в России драматическим образом деградировал до превратно понятых западных стандартов жизнедеятельности.

Даже если фэйком признавать цитаты Маркса с Энгельсом о рабской сущности славян (и русских в частности), то как быть с тем, что Маркса нынче вознесли на знамя глобалисты вроде Жака Аттали, а «Капитал», о чем свидетельствует в своей книге «13 опытов о Ленине» словенский философ Жижек, давно стал настольной книгой воротил с Уолл-стрит?

У русских и без всякого общественного договора, и задолго до возникновения теории общественного договора было собственное органичное понимание механики взаимоотношений [власть имущих и низов] внутри социума. Вот как это объясняет вышеупомянутый Борисов во второй части своей блестящей статьи:

Если коротко, крестьяне жили, стремясь к реализации главного своего устремления: «Земля – Божья!» и «Земля – Царева!» Да и как иначе, если земля – это Мать с большой буквы? Она не может принадлежать отдельным людям: уж если она – Мать, то и отец мог быть только один – тот самый царь-батюшка. Повторяю: я ничего не имею ни против христианства вообще, ни против православия в частности. Но этот архетип Земли-Матери – много старше христианства, и никуда он из нашего сознания не делся.

Помнится, когда я это прочитал, подпрыгнул чуть ли не до потолка. Поскольку это крайне многое проясняет. А уж в контексте вышеприведенной трехэтажной матерной конструкции социокультурного базиса американского политического процесса, смело позволяет утверждать: в отличие от западных (и в частности американских сараюшек из говна и палок) в цивилизационном социокультурном «доме» русских есть подвал. Буквально цокольный этаж из области еще мифического: Мать – сыра земля, Отец – военный, я подчеркиваю, вождь, великий князь, государь-император, генсек, президент, любой по-настоящему верховный правитель – в общем, царь-батюшка.

Далее пофантазируем. Будь, скажем так, Россия частью западной цивилизации (ну что ж, представим на минутку!) и имей Россия схожую с другими западными странами динамику конкретных социокультурных, исторических, политэкономических процессов (в те же сроки, с той же сутью), каковыми были бы те три кита на первом этаже той пирамиды социокультурных оснований политического процесса в России? Очевидно, что из «трех китов» к России применимо лишь понятие общественного идеала (со времен Руси дохристианской он один, хотя и триедин – и это МИР, мир как община и, конечно, мир как отсутствие войн во всем мире)... «лишь бы не было войны» припоминаете? Что касается двух чуждых русским остальных «китов», то нашим аналогом «национальной идеи», нашей подлинной Русской Народной Идеей всегда было… ВЫЖИВАНИЕ (из толщ веков пришла к нам поговорка «не до жиру, быть бы живу»). Выживание – для продолженья Рода и всей жизни на Земле. А русским субститутом для общественного договора издревле считалось ПОСЛУШАНИЕ – не как тупое соблюдение субординации и «право первой ночи для барина», но как трансцендентальное преодоление себя и как смирение своей гордыни, как умение послушать и услышать, как способность к подвигу и даже мученичеству за своих и наших. Можно даже выразиться, что не послушание – а чуть ли не послушничество. Но, конечно, не из греческого православия произрастает это всё – скорее семя греческого православия уже упало в русском случае на почву плодороднейшую, оттенив и огранив отдельные черты народного характера.

Далее второй этаж. Единственным примером в строгом смысле применения идеологии, которая и стала в нашем случае прологом к принятию пяти (!) за 99 лет конституций, выступает крохотный в масштабах тысячелетней истории отечественной государственности период власти Советов (крохотностью только подтвердивший всю свою второстепенность для Большого Русского Проекта). Но лично я еще в 2015 году, буквально только приступая к своей будущей диссертации, уже сформулировал авторскую концепцию исторической периодизации различных типов социокультурных оснований российского политического процесса:

1) «социальный миф» для Руси до крещения и «общественный идеал» для Новгородско-Киевской Руси (от совпадающего вышеприведенного к законотворчеству в виде «Русской Правды»* Ярослава Мудрого и Ярославичей);

2) «религиозные доктрины» для Руси Московской (принцип «единства неслиянного, но неразъединенного» Сергия Радонежского, теория «Москва – третий Рим» монаха Филофея и церковная реформа патриарха Никона);

3) эпигонские в виду незнания элитами своей страны и потому заведомо обреченные на провал попытки сформулировать «национальную идею» для Руси императорской (единственным при прочих равных заслуживающим внимания конструктом тут можно считать лишь теорию официальной народности графа Уварова **);

4) «идеология» Союза ССР (импортный ортодоксальный марксизм, троцкизм / сталинизм, марксизм-ленинизм эпохи стагнации, он же «развитой социализм», и так и не построенный коммунизм);

5) «большая русская мечта» для Новой Российской Империи (концепция Мечты-3000 за авторством Андрея Лав-Маркова).

* Замечу, новой Конституцией для НРИ однажды станет нечто вроде «Русской Правды 2.0». В расширительном понимании слова: Правда русских vs. западное Право.

** Довольно любопытная картинка маслом получается на самом деле, если с 1907-1910 года (см. Валентин Мошков) отмотать на те же 115 лет не в будущее, а назад. Упремся прямиком не только в консервативных графьев уваровых, но также в майданутых декабристов, в конституционные искания сперанских и, в целом, в «просвещенный абсолютизм» образованной (а проще говоря, чуть более паразитарной) части русского дворянства. Что выходит схематично: правящим сословием XV века были бояре с их правом сменить сюзерена (в лице великого князя), XVI век отметился взлетом служилого дворянства (опричнина и т.д.), XVII же век с момента коронации царя Михаила Романова прошел под знаком православного духовенства и отчетливого дрейфа русской государственности в сторону чуть ли не теократии, XVIII век прошел буквально под диктовку нового (на тот момент) имперского офицерства, чуть что не по их, бросавшегося в новые дворцовые перевороты, XIX столетие, как я уже сказал, сформировало просвещенное дворянство, ну а век XX (пристегнитесь!) для России ознаменовался переходом центра силы к «третьему сословию», к буржуазии. Из различных, так сказать, сортов которой победила ни финансовая, ни торговая, ни даже силовая, но интеллигентская, технократическая, ловко оседлавшая стремнину советского «народовластия», ее часть! В сущности, никто не станет спорить с тем, что госкапитализм был и до Советского Союза, и во время оного, и после. Остальное – рюши с канделябрами для интернетных риторов.

И в подтвержденье этого пассажа приведу (заранее, как говорится, извиняюсь за то, как огромна эта цитата, но из песни слов не выкинешь) пассаж из третьей части «Русской цивилизации» Константина Борисова:

Так что, достраивая капитальное сооруженьице (с цокольным этажом) российских социокультурных оснований политического процесса, лишь отмечу: если бы в России вновь была возможна некая идеология, в своей природе неизменно буржуинско-западная вне зависимости от самоназвания, то идеология такая называлась бы несложно: русское имперство. И оно в себя вбирает все, что я позволил себе перечислить выше. От древнейших архетипов до новейших мечт.

Возвращаясь к теории общественного договора, кратенько подытожу, что придумана была классическими либералами, впоследствии критиковалась всяческими либеральными подвидами в лице анархо-капиталистов, минархистов, либертарианцев и им подобных «социальных животных». Текст первого попавшегося в гугле Галкина «Общественный договор и другие мифы современных народов» – лишь один из множества примеров их вульгарной критики ОД с позиций [пусть и разделяемого мною] политического цинизма (впрочем, это первое и последнее из достоинств данного текста). Лично я давно заметил (кстати, и писал об этом в тексте про «тотальную политику»), что либероиды в России всё идеальное стремятся уронить на свой животный уровень. Точнее даже мифогенно-проточеловеческий: строй мысли западного человека [и его отечественных  wannabe и подражателей на карго-культе] всю дорогу обращается вокруг вступающих в прямой конфликт с Традицией (см. цитату Алексея Юдина в начале текста) мифов авторских. То есть, в строгом смысле слова, даже никаких не мифов, но как выразились б люди, что попроще, – фэйков. Объясняется такое просто: в каждом из «тираноборцев»-профи и их магглов (те же навальнята) на поверку обитает маркетолог-недоучка (кстати, утверждает это маркетолог-скажем-так-доучка, средний балл 5.0, причем в режиме левой ноги), и он, этот любитель клацать в интернетах о «треклятой Рашке», существует с простенькой идеей-фикс: «Однажды мир меня заметит – он не сможет этого не сделать». Вот еще один пример такой приватизации мифического либердой – одно только названье лекции «Имперский миф в постиндустриальном обществе» татарской поэтессы Айгель Гайсиной, из недоучившегося аспиранта кафедры политологии и экономической теории Казанского университета семь лет спустя переродившейся в любимицу поэта Быкова и Вани Урганта. Отменно хайпанула на сидельце-муже: пусть тот угодил в турму за драку, ну так что же! Демшиза из Гайсиной теперь вылепливает чуть ли вам не «новую Ахматову», хипстота сравнивает с группой Кровосток… опять же «миф» на «мифе», и расчет один – на простачков, не помнящих позавчерашнего. 

И это в принципе наверно все, что нужно знать на эту тему. Разве что добавить вполне резонное замечание, бытующее в либертарианской среде: мол, общественный договор есть нечто добровольное в то время, как законы государства добровольности не терпят и к исполнению обязательны хотя бы даже принудительно. Почти о том же, но в контексте марксизма, говорит и Славой Жижек:

Основная посылка ленинских «Государства и революции» в том, что Государство невозможно «демократизировать», что Государство «как таковое» – диктатура одного класса над другим. Логический вывод из этой посылки: оттого, что мы до сих пор живем в сфере Государства, у нас есть законное право проводить полноценный террор, поскольку в этой сфере всякая демократия – фальшивка. Итак, поскольку государство – это инструмент притеснения, не надо и пытаться улучшить его аппарат, охрану правопорядка, выборы, законодательные гарантии личных свобод… все это становится неуместным.

Со своей же колокольни вторят минархисты с либертарианцами: такое положение вещей, с их точки зрения, сравнимо с мафией – ну типа, люди добровольно ей отстегивают за прикрытие, по факту же гипотетический отказ «взбодрить» свою «крышу» чреват проблемами, вплоть до летальных.

Запомните пассаж про мафию, мы ниже эту тему добьем.

 

О конституциях бывших, наличной и назревающей

Признавшийся в том факте, что на АШ зарегистрировался, будучи фраппирован моим изделием «СССР 2.0. – фантазм, Новая Российская Империя – на марше», коллега Офисный планктон с Авантюры под ним отписался:

Автор сосредоточил мысль на фразе «гибрид монархии с республиканской формою правления...» Это о чем? Об изменении системы управления страной, то бишь государством. Эдакие фортеля проходят исключительно в трех случаях:

 

- революция;

 

- государственный переворот;

 

- проигрыш в войне и оккупация победителем.

 

Вы какой хотели бы рассмотреть вариант?

На что ответил я в том духе, что, мол, не согласен. В смысле, что дополнил бы озвученные варианты (благо первый и второй в сегодняшних реалиях принципиально мало отличаются) опцией: 4) конвенциональное решение в духе соответствующего «общественного договора»*, формализованного в т.ч. (ну и в конечном счете) соответствующей метаморфозой конституционного строя. Дескать, пусть идеализм, но я бы со счетов его не сбрасывал покамест. Или для чего, по-вашему, Владимир Путин ОНФ выращивает, так сказать, с упорством, достойным лучшего применения?

* Употребить сей термин – а в особенности после форменного разноса в предыдущем параграфе оного на клочки – я себе позволяю с изряяядной  такой долей условности. Тем паче мы до западного понимания республиканства не дошли (и не дойдем, пока мы русские), но и от собственных корней, от политической традиции неслабо уже оторвались… чем, к примеру, так была плоха концепция земских соборов, что объединяли наше общество по представительному принципу буквально сверху донизу, за исключеньем разве только крепостных крестьян?

И впрямь: неужто наш имперский русский суперэтнос не настолько зрел и мудр, чтобы, наконец, [не лишь, заткнувшись в тряпочку, претерпевать… но также] говоря друг с другом и друг друга слыша, трансформировать по мере жизненной необходимости важнейшие из рамочных условий нашего совместного жития строго мирным путем? Кто станет с этим спорить, тому надо бы, мне кажется, проверить голову в ближайшей больничке.

Даром, что я выступаю против любого рода резких движений: Новая Российская Империя, если ставит целью наши государство и народ сберечь и пронести через еще одно тысячелетие, обязана в приоритетных стратагемах собственных начать рассматривать любые из процессов в категориях веков, а не каких-то там одномоментных интересов и эмоций, в самом общем смысле зачастую свойственных гипертрофированным эго практикующих политиков и бюрократов (с интернетных риторов, как говорится, взятки гладки, в качестве загончика для них он, интернет, и был придуман). Повторю еще раз, разжую, что автор этих строк видит не себя в истории, но лишь русскую историю в себе, в своих родителях и своих детях. Автор этих строк не выступает за отмену Конституции, а также тех или иных ее статей, не выступает за поправки к оной. Автор этих строк лишь скромно так предчувствует дух завтрашнего и послезавтрашнего дней, при этом будучи готов аргументировать свои предчувствия чуть ниже. Хоть на пальцах, хоть на, скажем так, компаративном обозрении буквально всех отечественных конституций. Где-то кратенько – а где-то и весьма громоздко.

Первым нашим основным законом в современном понимании явилась Конституция РСФСР, принятая постановлением V Всероссийского съезда советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов 10 июля 1918 года, провозгласившая этот самый Всероссийский съезд высшим органом государственной власти и действовавшая в Советской России до 1925 г., тогда как первая Конституция СССР была принята в 1924 году. Подчеркиваю сей нюанс особо, т.к. начиная с Конституции РСФСР 1925 г. и заканчивая Конституцией РСФСР 1978 г., конституционализм одной, пусть самой важной, из 15 союзных республик ниже не рассматриваю за избыточностью данной информации.

Вышеупомянутый Всероссийский СРККиКД, отмечу, не являлся постоянным органом центральной власти, ненадолго созывался ВЦИКом СРККиКД (не реже двух раз в год), все остальное время действуя без контроля со стороны представительных органов. Местными же органами власти признавались местные съезды советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, что аналогично обрамляли флёром «народовластия» местные исполнительные комитеты. Из существенного также надобно отметить то, что политическая система, этим основным законом учрежденная, почти не претерпела изменений в Конституции РСФСР 1925 г., благополучно просуществовав без малого лет 20, вплоть до принятия Конституции СССР 1936 г. (соответственно, РСФСР – 1937 года).

Первая Конституция СССР была утверждена II съездом Советов СССР в январе 1924 года, закрепив постфактум конституционный строй новейшего субъекта мировой политики – Союза Советских Социалистических Республик, договор об образовании которого был подписан на конференции делегаций от съездов Советов РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР 29 декабря, а I Всесоюзным съездом Советов утвержден (и подписан главами делегаций) следующим днем 30 декабря 1922 года. Именно вот эта дата и считается «дэрэшечкой» Союза ССР – притом, что Совнарком СССР и наркоматы были созданы 6 июля 1923 г., а Конституция приспела на полгода позже. Основной законодательной новацией последней в части государственного устройства (на базе советской власти и диктатуры пролетариата) было закрепление де-юре фактически к тому моменту существующей многоуровневой федерации полиэтнического свойства. Далее вниманье! Следующий абзац, «притягивая ловко писю к носу» как сторонников СССР, так всех мастей антисоветчиков, способен ранить чувства первых и вторых. 

Так вот: сегодня многие нередко обвиняют Ленина и Троцкого и всех-всех-всех в легализации «нацменского сепаратизма», что страна расхлебывает до сих пор (про Украинушку и мегатонны инфомусора насчет нее и вовсе промолчу), а правоверные марксисты по обыкновению парируют в примерном стиле «а у вас в америках негров линчуют». Люди потрезвее (благо, трезвых вообще не часто слышат в интернетном белом шуме) поясняют, что – аналогично вышеприведенному примеру ФЗК / Советов – победившие в Гражданской красные дружили с головой, пытаться проворачивать фарш взад не стали, так что в сущности дилеммы «признавать / не признавать нацменов» у них просто не было, а всяческие автономии в братоубийственный период революций и ГВ национальными движениями были установлены буквально явочным порядком.

Далее простейшая социология и логика: в стране четыре человека из пяти (85%, если быть точней) – крестьяне без образования, что издревле привыкли жить всем миром (будь то русские крестьянские общины, чеченские тукхумы / тайпы, от 7 до 40 башкирских родов и другие)… им ли было думать об обособлении в национальных и культурных автономиях по всей растрескавшейся в тот момент империи? Конечно, нет. Т.н. инородцы русскими не притеснялись, собственные «баи» с этим управлялись без каких-либо подсказок. Что до русского крестьянства, Константин Борисов пишет (гляньте там выше по ссылкам), что к 17-му году безземельных и вполне довольных государством на селе насчитывалось в целом поровну – отсюда весь накал братоубийства. Ларчик открывается пусть неожиданно, однако в целом просто. Разрушал империю уже условно каждый пятый, т.е. маргинал, причем маргинал городской (уже не селянин, еще не горожанин, но уже пролетарий). Пролетарий перед этим покупается на сладкие, как мед, посулы «социальной справедливости» и «лучшей жизни», извергаемые фанатично убежденным в том, что говорит, уже потомственным горожанином, мещанином или разночинцем (условно каждый сотый подданный РИ, по факту мелкобуржуазный элемент, но весь ресурс его был ограничен либо лавочкой, либо «ученостью»). Разночинец (фамилии Белинского*, Добролюбова, Чернышевского что-нибудь вам говорят?) вместе с мещанином (местечковым, скажем, сапожником) в свою очередь животной ненавистью, люто ненавидят буржуинов покрупнее, из сословий купцов и почетных граждан (средний бизнес / крупный капитал в сегодняшнем понятии). Купцы, банкиры и промышленники уже сильно мягче и без фанатизма недолюбливают (за наследственные привилегии вкупе с ограниченной возможностью войти в «клуб избранных») дворян. Особняком стояли также духовенство и военно-полицейское сословие, которые все эти лоскуты элит обслуживали на духовном поприще и охраняли. Помним квинтили Башкуева? У русских век назад всё было не в пример сложнее… это даже я еще не все сословия упомянул. Хотя упомянул важнейшие.

* «[России] нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, сколько веков потерянного в грязи и навозе…» – капает желчью Белинский в своем «Письме Н.В. Гоголю» (1847), а сколько этих улиц имени Белинского по городам России, помним? Получается, что «сверху», административно правдолюбие Белинского страна вознаградила… гм, чего не скажешь о любви народной.

Дальше очень просто: деятельность иностранных разведок наложилась на понятную и в чем-то до известной меры извинительную, скажем так, изнеженность российских правящих элит… ну, солдафоны-офицеры, что в далеких туркестанских гарнизонах, или же, напротив, вырожденцы на Бальмóнте, что с них взять? А также и на исчезающе тонюсенькую социальную прослойку городских сумасшедших буржуазных любителей этнографии, что в считаные годы по окраинам страны оформились в т.н. национальную буржуазию, что (зависело от популяций тараканов в головах) объединила и начитанных разночинцев, и лавочников с купцами, и где-то крупных воротил, местами даже со вкраплениями духовенства мусульманского.

А все ли помнят то, что политическими партиями в современном смысле слова первыми в истории Империи обзавелись ни «правые», ни «левые», ни кто-либо еще, а именно на 10-20, где-то даже 40 лет пораньше остальных «нацмены»? Кто же эти наиболее «нерусские» из «инородцев», кому там жить и поживать в Империи бомбило больше всех? Положим, шведы, финны и поляки никого не удивят, ведь это пассажиры для имперского проекта русских, в общем-то, случайные: их роль всегда была – прокладки, буфер между русскими и Западом. Вот появление на рубеже 80-90-х позапрошлого столетия армянских Гнчакяна и Дашнакцутюна, равно как и Бунда (тех, кого нельзя называть) уже о многом говорит. Но если первых еще как-то извиняет древняя традиция армянской государственности, объясняющая столь высокий уровень национального самосознания, то со вторыми все понятно, скажем так, и без тысячи слов – накал взаимного недоверия был так жарок, что сначала вызвал это, а потом события, столетний юбилей которых мы отметим этой осенью.

Глядя, кстати, на вот эту карту, стоит ли так сильно удивляться отпаденью от Империи всех этих местностей? Ну, выражусь иносказательно: когда жил в Киеве и в Харькове бывал, когда общался с местными, а также с белорусами (и белорусками, конечно, как без них!), я кожей чувствовал – уже не наши. А о том, что с нашими в тех местностях за многие столетия проделали все те же смешанные браки наших с теми, кого называть нельзя, говорить наверно попросту излишне. Эта точка зрения уже встречалась мне в отечественной публицистике – но я, пожалуй, как свидетель ограничусь тем, что просто в знак согласия кивну.

Давайте также вспомним и красноречивую деталь, что до 10-й годовщины ВОСР даже сами победители, которых, разумеется, никто не судит (выгрызли кусочек жизненного пирожка? красавчики!), называли свое маленькое предприятие «Октябрьским переворотом», без каких-то негативных коннотаций. Что ж, похвальная недвусмысленность: по факту и Февральская, и Великая Октябрьская были ни для народа, ни за народ. От боевиков-головорезов до интеллигентиков, всего-то мафиозные структуры городской буржуазии (как они сегодня практикуют это при необходимости, допустим, пересаживаясь с «геликов» на русские «тазы») развели, как недалеких поцев, [в сущности, далеких в тот момент своей истории от понимания реального характера политического процесса] полудеревенских русских пролетариев. На чьих плечах затем во власть ворвались, чтобы строить, как кичатся нынешние леваки, свой «первый в мире полноценный образец постсобственнического общества – СССР…» Чего бы и не строить, если у тебя и так по факту монопольный доступ к привилегиям, активам и машине агитпропа, ко всему? А чтоб во власть попасть наверняка, ребята загодя поставили на всех участников революционных тараканьих бегов (большевиков, меньшевиков, кадетов, анархистов и эсеров, даже националистов всех мастей… и я не удивился бы, узнав, что и на черносотенцев). Ведь казино должно быть всегда в плюсе. 

Мнение, к примеру, год назад ушедшего из жизни социального философа и футуролога Элвина Тоффлера (1928-2016) может и не быть для нас авторитетным, но оно довольно живо демонстрирует, как в прошлом веке в воротник смеялся коллективный Запад над советским человеком (мы-то возомнили тут себе о «русском мессианстве Красного Проекта», будучи лишь резервацией непуганых по факту идиотов… разве б зрелое сообщество людей смогло бы допустить таких потерь, какие понесла Россия под конец тысячелетия?):

Любое индустриальное общество независимо от того, является ли оно капиталистическим или социалистическим, восточным или западным, руководствуется определенными принципами. Стандартизация, централизация, максимизация, гигантомания, дезинформация, специализация, синхронизация – пришельцы с Марса повсюду обнаружили бы одно и то же.

Возвращаясь к первой Конституции СССР 1924 года, способствовавшей в троцкистско-нэпманские времена международному признанию Страны Советов, коротко отмечу, что в структуре документа было два больших раздела: Декларация об образовании СССР и Договор об образовании СССР. Что касается основных положений, стоит отметить следующие:

Утверждение и изменение основных начал Конституции находились в исключительной компетенции Съезда Советов СССР. За союзной республикой сохранялось право выхода из СССР, территория могла быть изменена только с ее согласия. Устанавливалось единое союзное гражданство.

 

Верховным органом СССР объявлялся Съезд Советов СССР, избиравшийся от городских Советов и от губернских съездов Советов. При этом устанавливалась система непрямых выборов делегатов съезда.

 

В период между съездами верховным органом власти был Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК) СССР, который состоял из Союзного совета (избираемого съездом из представителей республик пропорционально населению) и Совета национальностей (составленного из представителей союзных и автономных республик).

 

В промежутках между сессиями ЦИК СССР высшим законодательным органом был Президиум ЦИК СССР (избиравшийся на совместном заседании палат), который мог приостанавливать действие постановлений съездов советов союзных республик и отменять постановления СНК СССР, Наркоматов СССР, ЦИК и СНК союзных республик.

 

ЦИК СССР формировал высший исполнительный и распорядительный орган — Совет народных комиссаров СССР, в который входил председатель СНК, его заместители и десять наркомов.

Сталинская Конституция СССР 1936 г., неофициально также известная в качестве "Конституции победившего социализма", была принята VIII Всесоюзным чрезвычайным съездом Советов 5 декабря 1936 года и была основным законом свыше четырех десятилетий (с изменениями и дополнениями). Принято считать, что ее более демократический характер обусловило пропагандистское стремление привлечь к СССР симпатии международной прогрессивной общественности в его борьбе с фашизмом (напомню, что полугодом ранее принятия документа началась Гражданская война в Испании, а еще осенью 1935 г. фашистская Италия напала на Абиссинию). В своей сопроводительной записке к проекту решения Политбюро об изменениях в Конституции и создании конституционной комиссии (принято Политбюро 31 января 1935 г.), Сталин писал:

Дело с конституцией СССР куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Во-первых, систему выборов надо менять не только в смысле уничтожения ее многостепенности. Ее надо менять еще в смысле замены открытого голосования закрытым (тайным) голосованием. Обстановка и соотношение сил в нашей стране в данный момент таковы, что мы можем только выиграть политически в этом деле. Я уже не говорю о том, что необходимость такой реформы диктуется интересами международного революционного движения, ибо подобная реформа обязательно должна сыграть роль сильнейшего орудия, бьющего по международному фашизму…

Ныне сложно даже и представить, что опубликованный 12 июня 1936 г. проект Конституции обсуждали в общей сложности 75 млн. человек, которые внесли примерно 1,5 млн. поправок, предложений и дополнений, за редким исключением увидевшими свет в периодической печати.

Впервые в советской истории Конституция 1936 г. гражданам предоставляла равные права:

• всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании;
• право на труд и отдых, материальное обеспечение в старости и болезни, право на бесплатное образование.

Помимо этого, провозглашалась неприкосновенность личности и тайна переписки плюс свобода слова, совести, печати, собраний и митингов.

Высшей законодательной властью в стране задекларировали двухпалатный Верховный Совет СССР, а в перерывах между его сессиями – Президиум ВС СССР. Правительству страны оставили его название – Совнарком СССР, который все же через 10 лет, в послевоенном 1946 г., дождался переименования в Совмин СССР. Правительство считалось подотчетным как ВС СССР, так и Президиуму оного.

Невозможно тут не процитировать отдельные статьи главы I принятой Конституции:

Ст. 5. Социалистическая собственность в СССР имеет либо форму государственной собственности (всенародное достояние), либо форму кооперативно-колхозной собственности (собственность отдельных колхозов, собственность кооперативных объединений).

 

Ст. 6. Земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия (совхозы, машинно-тракторные станции и т.п.), а также коммунальные предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах являются государственной собственностью, то есть всенародным достоянием.

 

Ст. 7. Общественные предприятия в колхозах и кооперативных организациях с их живым и мертвым инвентарем, производимая колхозами и кооперативными организациями продукция, равно как их общественные постройки составляют общественную, социалистическую собственность колхозов и кооперативных организаций. Каждый колхозный двор, кроме основного дохода от общественного колхозного хозяйства, имеет в личном пользовании небольшой приусадебный участок земли и в личной собственности подсобное хозяйство на приусадебном участке, жилой дом, продуктивный скот, птицу и мелкий сельскохозяйственный инвентарь — согласно уставу сельскохозяйственной артели.

 

Ст. 8. Земля, занимаемая колхозами, закрепляется за ними в бесплатное и бессрочное пользование, то есть навечно.

 

Ст. 9. Наряду с социалистической системой хозяйства, являющейся господствующей формой хозяйства в СССР, допускается законом мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда.

 

Ст. 10. Право личной собственности граждан на их трудовые доходы и сбережения, на жилой дом и подсобное домашнее хозяйство, на предметы домашнего хозяйства и обихода, на предметы личного потребления и удобства, равно как право наследования личной собственности граждан – охраняются законом.

 

Ст. 11. Хозяйственная жизнь СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом в интересах увеличения общественного богатства, неуклонного подъема материального и культурного уровня трудящихся, укрепления независимости СССР и усиления его обороноспособности.

 

Ст. 12. Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «Кто не работает, тот не ест». В СССР осуществляется принцип социализма: «От каждого по его способности, каждому – по его труду».

Резюме изволите? Ну что ж, я рассусоливать не буду: Сталин – чёртов гений русской правды, русского имперства. Сталинская Конституция – [недостижимый ныне и теперь уже надолго] русский социальный идеал в предельно концентрированном модерновом виде. А пресловутым мафиозным группам у руля страны Советов на недолгие 15 лет единоличного правления Иосифа Виссарионовича прищемили хвост, на время осадили. Больше ничего особо ценного в истории СССР и не было. И это исключение в 15 лет (там же и 4 года лютой бойни с коллективным Западом на смерть, а не на жизнь) из неполных 70 только подтверждает умозаключение, что русским (нам!) такой «социализм» не нужен. Нужен – свой. И нужен – долговечный, на века. Без страшных войн на нашей территории. Без паразитов по периметру. Поэтому и впредь мы будем резать будем бить, лишь 77 раз отмерив. Ну и поглядите: в заключительной статье главы – опять-таки идея ранга, только в сталинистской формулировке, что своей чеканностью, понятностью простому человеку даст ильинской версии буквально сто очков вперед!

Окончание следует.