- Гога и Магога, - а так же и Синагога: - Считали Винсента Ван Гога, - обыкновенным лузером.
- Естественно: - Что две извечно конкурирующие фирмы между собой, любили и обожали: - Платежеспособного потребителя, - а не умалишенного приживальщика, в вечном своём безденежном, - а значит, и безнадёжном для веры и конр-веры: - состоянии.
- Но, всё равно, - как говорится: - "С паршивой овцы - хоть шерсти клок!".
- Винсент спросонья, - в начале разговора,, сначала часто моргал глазами с рыжими ресницами, пытаясь как то понять путаные объяснения двух налоговых инспекторов – настойчево, требовавшие с него:
- Нет! - Не деньги.
- Ибо денег всё равно у Ван Гога не было уже давно, - а плоть и кровь.
- И когда, - после долгих, и путаных объяснений - инспектор Гог - спросил художника:
- "Ну вы, надеюсь согласны, с предъявленными к вам претензиями?" - "И конечно, относительно уплаты налога: - плотскими кровоизлеваниями - ибо, за личное безумие, - в этом мире тоже надо платить, как с частной собственности".
- Невероятность и абсурдность предмета платежа, и несуразные вопросы инспектора Гога-Однофамильца: - Вызвали у должника-лузера улыбку: - "Подсолнуха".
- "Ну и ладненько!" - Произнёс инспектор Магога - с каким-то сладким привкусом в словах.
- И мгновенно, - что не свойственно пышнотелому инспектору - Магог, - уже стоял, всади художника - и как то ловко и по жульнически:
- Вложил ему в левую руку - очень старую, и как показала потом практика - момента:
- И очень опасную бритву, - которой ещё брился, как убеждали его в дальнейшем заимодавцы - сам бунтарь: - Спиноза.
- Всё произошло настолько быстро и банально, - что Ван Гог даже не вскрикнул.
- И только всё ещё не мог понять, - и связать, воедино свои мысли:
- "Откуда эта резкая боль?" - с правой стороны его головы,- и особенно причину безумной радости, - инспектора: Гога и Магога!
- Мытари ликовали:
- Прыгая и прищёлкивая языками: - То, прищуривая, - а то, до невозможности человеческой природы расширяя свои глаза:
- И при этом, - ещё как то странно и протяжно подвизгивая в такт танца, - словно обезумевшие взрослые дети.
- И с каждым своим визгом и притопом, а потом и прихлопом, - кидая в навес: - друг другу в руки, в прыжке, своего странного пляса, какой-то предмет, похожий на отрезанное ухо.
- Всё закружилось в голове у художника: - Потолок и стены, и его картины: - Притуленные: - кое где и кое как...
- Ван Гог очнулся на своей постели от того, что кто то: завернутый в серую, и давно нестиранную простыню - тряс его за плечи, и нагнувшись над ним, - говорил ему какую то укоризну, - извергая из себя при этом запах чеснока:
- "Почему вы тут преспокойно спите, - и не вышли на улицу" - когда я кричал: - "Нам нужен десятый для "Миньяна!".
- И не дождавшись пока художник откроет свой рот в своё оправдание, продолжал: - "И где десятая часть от целого?".
- Художник вновь попытался возразить, но поймал себя на мысли, что его зубы держат курительную трубку, - откуда то, взявшаяся у него во рту, и если он откроет рот, то трубка упадёт на пол.
- А проситель десятины уже поднял с пола прислонённую к стене картину, на которой были изображены жёлтые подсолнухи.
- И стал внимательно пересчитывать указательным пальцем: - Толи подсолнухи на картине, - толи семечки в них, - и при этом шевеля беззвучно своими губами в молчаливом счёте.
- И видно пересчитав на картине всё, что можно было счесть, - прислонил её обратно к стене, и уже подойдя к столу - приподнял за ручки со стола медный таз, - произнёс:
- "Я вам свекольник приготовил! - А вы спите - непотребно!".
- Ван Гог заглянул в таз, - и увидел: - В зеркале красноватой жидкости содержимого таза, свою картину: - "Красные виноградники в Арле" - но вместо Солнца на водной глади, в тазу, плавало его ухо.
- Курительная трубка сама выпала изо рта прямо ему в руки, а указательный палец сам сделал перекрестье с мундштуком трубки, и этот крест из дерева трубки и плоти пальца растворил всё и вся.
- Запоздавшие прохожие видели: - Как безумный художник, крича, - что-то не внятное, и размахивая над своей головой предметом похожим на опасную бритву - бежал по дороге, которая вела, как и все дороги на земле: - Толи в Третий Рим - толи в Третий Храм...