В конце прошлого века под болтовню о демократии был демонтирован советский промышленный комплекс. Сверху объяснили: мы богаты природными ресурсами, на деньги, вырученные от их продажи, мы и купим все, что понадобится. Зачем создавать программы обучения, готовить специалистов, проводить исследования, внедрять разработки и так далее, когда можно просто купить уже готовый продукт? Вопрос А ЗАХОТЯТ ЛИ НАМ ЕГО ПРОДАВАТЬ? как-то не очень поднимался. Общество искренне верило, что мы теперь друзья со всем окружающим миром. 

Но вот прошли годы, сегодня все понимают, что ни о какой дружбе не может быть и речи, а некоторые даже поняли, что во внешнеполитическом поле такие слова как «дружба» даже и употреблять как-то… глупо. Эти изменения в нашем сознании безусловно радуют. А что же с промышленностью? Да ничего. Гораздо проще изменить свое мнение, чем заново провести индустриализацию.

Однако теперь все с тех же высоких трибун мы постоянно слышим о необходимости импортозамещения. Вдруг внезапно оказалось, что большевики были прАвы, полагая, что все у нас должно быть своим. И в первую очередь этого требует обеспечение безопасности государства.

Многие до сих пор верят в сказку о Советском Союзе, который развалился из-за  непосильных трат на оборону. Не лучше ли, вопрошают эти люди, вместо проведения парадов и выпуска новейших ракет, раздать все эти колоссальные средства детишкам, пенсионерам, ветеранам, учителям, инвалидам... Однако что будет со страной в случае прямого военного вторжения, например? Как в этом случае нам помогут пенсионеры и инвалиды, и кто их самих-то будет защищать? Что мы будем делать, если нас будут бомбить высокоточным оружием, созданием которого мы вовремя не озаботились? Радоваться, что удалось сбить самолет-невидимку F-117 и носить футболки с надписью «мы не знали, что он невидимый», как сербы? Ну, это здорово, конечно, что они его сбили, но сохранить страну это не помогло.

Здесь самое время появиться ура-патриотам и напомнить нам, что пусть у нас все плохо со смартфонами и автомобилями, зато как здорово мы бахнули Калибрами. 

Спору нет, Калибр — отличное оружие, и очень хорошо, что оно у нас теперь есть. Низкий поклон тем, кто доводил эту и другие системы до ума в очень непростое для всех нас время. 

Да, военно-промышленный комплекс был и является по факту, локомотивом высоких технологий в России. Да, к счастью, нам осталось довольно много от СССР, и кое-что даже получило развитие. Собственно поэтому наша страна хоть как-то противодействует тому беспределу, что творится в мире. Тем не менее, многие признают, в т.ч. на высшем уровне, что советский научно-технический запас, подходит к концу (те же Калибры — они из того-же запаса). И тут встает вопрос — а кто будет создавать такие и другие системы в будущем, причем, весьма недалеком? За последние 25 лет У НИХ появилась масса новых типов устройств, появились принципиально новые технологии проектирования и производства. А у нас вместо напряженного желания догнать их, появилось полное пренебрежение к проблеме собственного отставания.

Если напряжение между Россией и Западом будет расти, а оно будет расти, то очень скоро наши «партнеры» могут оставить нас вообще без доступа к их микросхемам, транзисторам и другим компонентам, без которых немыслима современная электроника. Причем, речь не только о военной электронике — вполне возможно, что оставят нас даже без элементной базы гражданского назначения. Кто-то скажет, что это маловероятно, потому что невыгодно. Однако уже сделано много шагов, которые привели к миллиардным убыткам в странах ЕС — а санкции по-прежнему работают. Сейчас действует логика войны: кто в состоянии выдержать больше издержек — тот и победит, а потом проигравший заплатит за всё.

В газете «Военно-промышленный курьер» от 30 марта 2016 года (номер 12) Всеволод Истомин в статье «Спутник санкций» описывает ситуацию с элементной базой для спутников. В статье приводятся факты того, что проблемы с поставками комплектующих из США начались еще в 2013-м году, то есть до того, как были введены санкции против России. Так что с уверенностью можно сказать, что по этому уязвимому для нас направлению будут бить и дальше. Вопрос только в том, когда и как больно.

Однако даже если необходимые нам компоненты будут поставляться как и прежде, нет никакой гарантии, что импортные комплектующие будут работать именно так, как ожидают от них наши разработчики. Разговоры о различных «закладках» в электронной аппаратуре идут давно. Закладки эти могут либо заблокировать в нужный момент работу устройства, либо считывать нужные данные и отправлять их «куда следует». И если относиться к вопросам безопасности данных серьезно, то компоненты для аппаратуры связи, хотя бы для специальной связи, которой пользуются военные, спецслужбы и правительство, уж точно должны быть свои.

Справедливости ради скажем, что в России кое-что удалось сохранить, а кое-что и доработать сообразно новым реалиям. Иначе вообще бы не было новых образцов военной и космической техники. Что-то купили в благополучные 2000-е годы, что-то доработали сами, что-то сохранили вопреки. Например, еще до введения санкций успели приобрести оборудование для производства микросхем. И даже с этими технологиями  можно делать много полезных и современных вещей. 

Однако здесь не случайно были упомянуты предметы массового спроса вроде смартфонов, т. к. между военными и гражданскими технологиями существует связь. Скажем прямо: развитие электроники ВПК невозможно без развития ее же в гражданском секторе. И здесь большая проблема для нашей страны в том, что гражданский рынок как внутренний, так и внешний мы сдали нашим «партнерам». Наверное, в надежде на то, что нас полюбят. Если в конце  80х годов примерно 40 процентов мирового (!) рынка гражданской авиации было произведено в СССР, то посмотрите, на чем сегодня летает Аэрофлот. Каких чудовищных трат и усилий стоило запустить в серию суперджет (в котором, кстати, довольно много иностранных комплектующих, но все равно — это прогресс). То же еще предстоит сделать с МС-21. 

В 2000х годах, когда в бюджете стали появляться деньги, то спасать начали остатки военно-промышленного комплекса, гражданский сектор так и оставили в стихии рынка.  Конечно, есть примеры успешной работы и полностью частных предприятий, но это скорее радующие душу исключения, чем правило.  Если же говорить о массовой продукции, которая востребована нашим гражданским рынком, то она почти на 100 % состоит из импорта.

Рассмотрим проблему на примере все той же электроники. 

Электронную промышленность можно условно разделить на две группы — электронные устройства и элементная база для них. Элементная база — это все электронные компоненты, нужные  для создания уже конечных устройств, с которыми мы, так или иначе, сталкиваемся в повседневной жизни. Без элементной базы невозможны ни современные машино- и авиастроение, ни военно-техническое производство. При этом сегодня у нас повсеместно используются исключительно  импортные компоненты. Нельзя сказать, что у нас совсем нет ничего отечественного, но ассортимент данных изделий невелик, а стоимость у них высокая.

По сути, сейчас отечественную элементную базу, за редким исключением, потребляет министерство обороны и сходные структуры. Конечно, подвижки в этом направлении есть, например, банковские карты МИР, выпускаются  на отечественном чипе. Есть попытки внедрять свой процессор Эльбрус (производится на Тайване, но разработка наша) и компьютеры на их базе, но это процесс долгий и не простой.

И не стоит надеяться, что кто-то поделится с нами последними технологиями.

Да электроника и элементная база к ней производится в Азии и, прежде всего в Китае. Тот же Айфон, например. Однако передовые позиции в этой отрасли занимают США, некоторые страны Европы и Япония. Китайцам не дают доступа к новейшим технологиям, а то, что мировые лидеры микроэлектроники перевозят в Китай — для их собственных стран как правило — вчерашний день. Точно также не дадут и нам.

Итак, необходимо свое производство.  Как оно строится, рассмотрим на примере микросхем. 

Самый популярный материал для производства микросхем, многих транзисторов и диодов — это кремний. Технологии на базе кремния на данный момент самые отлаженные и массовые. Исходным сырьем для кремния является банальный песок. Его в природе много, он не дорогой. Но его сначала нужно очистить от примесей, восстановить из оксида чистый кремний, а затем из кремния вырастить большой монокристалл. Далее из большого кремневого стержня нужно напилить пластинки (вейферы), затем их правильно отшлифовать. На эти пластинки затем наносятся электронные схемы. Для этого нужно в определенных местах будущей микросхемы нанести специальные вещества (проводники, диэлектрики), легировать области полупроводника, создавая тем самым компоненты. Это делается путем нанесения светочувствительных химикатов, которые сквозь подготовленные до этого литографические матрицы и оптическую систему облучаются ультрафиолетом и закрепляют (или, наоборот, разрушают) слой из светочувствительного материала. Затем нужно смыть все лишнее с защитного слоя, и только тогда начать вводить нужные вещества на кристалл. 

Все это нужно делать в особых условиях так называемых «чистых комнат». Малейшая пылинка, попавшая между, например, линзой и кристаллом может испортить многое. Спроектировать, построить и поддерживать такие помещения — это тоже непростая задача. 

Распил вейфера на индивидуальные кусочки, которые после установки в корпус станут микросхемами, выглядит уже несколько проще, чем предыдущие этапы, но тонкостей и сложностей, там тоже с избытком.

Получается, что только для изготовления микросхем требуется очень большое количество людей, хорошо знающих и понимающих, что они делают. На каждом этапе нужны физики, инженеры разных специальностей, химики и технологи. 

Итак, развитие и поддержка ВПК невозможны без развития гражданского сектора. Развитие гражданского сектора невозможно без собственных производств, а развития собственных производств не случится без подготовки кадров, которую необходимо начинать заранее, так как это дело не одного и не двух лет, а скорее, десятилетий. И вот с этим у нас большие проблемы.

Есть фольклорное английское стихотворение, которое в переводе Маршака звучит так:

Не было гвоздя -
Подкова пропала.

Не было подковы -
Лошадь захромала.

Лошадь захромала -
Командир убит.

Конница разбита --
Армия бежит.

Враг вступает в город,
Пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.

Здесь в очень емкой форме показано, как некоторые «мелочи» могут влиять на очень крупные вещи. И, конечно, принцип этот применим очень широко. Гвоздями могут выступать как вполне конкретные предметы, так и вовсе нематериальные,- знания, например. И если в кузнице под названием «государство» этих гвоздей нет, его может ждать весьма печальная участь.

В советский период отставание в элементной базе часто компенсировалось хорошей подготовкой инженерных и научных кадров, позволявшей уравновешивать это отставание оригинальными и в то же время простыми решениями. Да, создание продукции с использованием такого подхода требовало лучшей подготовки, более фундаментальных знаний, вплоть до знания физических основ полупроводниковой техники. Однако именно за счет этого наша страна годами и даже десятилетиями выдерживала технологическую конкуренцию и связанную с ней гонку вооружений.

Погром в сфере образования, оргия потребительства, десятилетия легкомысленного пренебрежения развитием отечественной высокотехнологичной промышленности, привели к ситуации, когда «кулибиных», способных на нестандартные решения в стиле «где немец поставит 10 деталей, русский поставит одну», в товарных количествах больше нет, и в ближайшее десятилетие не предвидится.

В этом смысле интересно высказывание вице-премьера по ВПК Дмитрия Рогозина. На фоне оптимистических реляций по поводу успешного применения высокоточного оружия в Сирии он сказал следующее: «Нам нужны патриоты большой страны и патриоты промышленности, которые готовы терпеть и, сжав зубы, сделать всё необходимое, чтобы страна вышла не только с обновленными Вооруженными Силами, но и с обновленной промышленностью. Тогда мы не будем зависеть от нефтяной и газовой иглы, потому что будем опираться на индустрию».

Непонятно, что именно предлагается «терпеть» и почему надо сжать зубы? Зачем эти клише из другой эпохи? Разве речь идет о стройках первых пятилеток, на которых надо месить бетон, недоедать, недосыпать? Одно дело - проявлять подобный аскетизм в условиях послевоенной разрухи и совсем другое — терпеть всё это в условиях, когда денно и нощно по всем каналам телевидения тебе рассказывают, что жить нужно в свое удовольствие. И показывают, как именно. С другой стороны патриотизм – это не какая-то абстрактная любовь к родине или махание георгиевской ленточкой в специально отведенные для этого дни, и как ни странно не только готовность отдать жизнь за страну, но еще и готовность много и напряженно работать на своем месте.

Здесь мы вплотную подходим к разговору о молодежи. И тут хотелось бы в меру своих способностей попробовать объяснить, что такое полноценная человеческая и гражданская позиция. Вдруг хоть кто-то да услышит. 

Гражданская позиция  заключается в том, чтобы найти себе Дело жизни. Если ты хочешь строить самолеты, а работаешь в банке, ломая себя через колено каждый день, то - это не жизнь - это сплошное уныние. Нет, я не высказываю презрения в сторону тех, кто хочет зарабатывать деньги, каждому свое, просто речь сейчас не о них.

Все хотят быть счастливыми, но счастье каждый понимает по-разному. Общество навязывает нам стереотипы про какие-то миллионы, яхты и путешествия. Телевизор подсовывает нам готовые решения, но человеку на самом деле не много надо. Вот мне кажется, что счастье - это чувство глубокого удовлетворения от проделанной работы. И как ни странно чувство неудовлетворенности от проделанной работы, это тоже счастье. Это означает, что вы живете полной жизнью, а не с 9 до 6. Увлеченный какой-то идеей человек не замечает бытовых неурядиц, ему на них просто жалко времени. Такой человек готов терпеть лишения и даже бедность, но наградой ему является жизнь, наполненная смыслом. Нет, я не призываю к бедности и лишениям. Но к поиску смысла – вполне. К сожалению, смысл нельзя взять и вложить в чью-то голову. Каждый находит или не находит его сам. 

Да, в юные годы сложно определиться, к чему лежит душа. Мне кажется, здесь нужно провести черту. Если мысли исключительно о деньгах и благоустройстве, то все просто. Список престижных профессий может варьироваться в зависимости от региона, но в целом все одно и то же. 

Ну, а если хочется чего-то большего, то возможно, стоит хорошенько покопаться в себе. И если вы молодой человек, с техническим складом ума, если вы как раз сейчас решаете, кем быть, то в России еще можно получить хорошую подготовку по техническим специальностям. Будут некоторые пробелы в современных технологиях, но фундамент по физике, химии, электронике еще можно получить. 

Будет ли у вас работа? Позовет ли страна своих сынов обратно в академгородки, в пкб, в нии, на заводы? Кто знает. Сможете ли вы прилично зарабатывать? Как повезет. Инженерная работа трудна, там не получится заболтать нерешенную проблему и засыпать начальство красивыми отчетами. Там нужно сделать так, чтобы в конце концов всё работало. Нет, я понимаю, что гуманитарные знания тоже очень важны, сейчас, наверное, даже важнее. Ведь поломали нас не ковровыми бомбардировками, а голосом Америки. И яркие пропагандисты появляются сегодня, но если в технике сильно отстанем – они не спасут. 

И я вовсе не пытаюсь нагнетать. Да и сейчас кое в чем Россия на передовых позициях в мире. Промышленной электростанции на быстрых нейтронах нет ни у кого, ракетные двигатели  тоже среди лучших.  Да, мы еще многое можем, и как с Югославией с нами не получится. Да пока, к великому счастью, еще есть спецы советской закалки. Но кто идет им на смену? 

Я понимаю также, что все это - посыл из разряда «начни с себя» и предвижу скептическое к нему отношение. Кстати, знаете почему не работает «начни с себя»? Потому что никто не начинает. А знаете, почему никто не начинает? Да потому что все знают, что это не работает. Я не хотел бы здесь исходить дешевым пафосом и предлагать молодежи разорвать этот порочный круг, но... Чем черт не шутит, вдруг видео попадется на глаза кому-то их тех, кто как раз решает,  кем быть, очередным менеджером по продажам в оранжевой рубашке, или великим конструктором.

Ведь не всегда же и не все мы были такими. Ведь кто-то когда-то шагал за рыбным обозом, кто-то выбирал дорогу революционера вместо теплого местечка в адвокатской конторке, кто-то проводил индустриализацию, вместо того чтобы заниматься накопительством, кто-то записывался добровольцем на фронт. Для нас это уже не люди, а какие-то титаны из прошлого. Но это не значит, что время титанов ушло безвозвратно.