Это загадочное, загадочное слово «русский»

1. Верньер от Воланда

      В данном случае речь пойдет не о толкованиях притч и романов в романе, а образ из 22 главы «При свечах» просто используем для иллюстрации.

   Как уже было сказано, это для современников Булгакова хрустальный глобус в кабинете Воланда был фантастикой, а нам это привычно: встал с утра, не глядя, ткнул кнопку компьютера, умылся, и вот уже с чашечкой кофе сам выбираешь масштаб наблюдения за мировыми процессами.

    Можно подкрутить верньер «глобуса» до той самой фотографии убитой матери с младенцем из Горловки, а можно наоборот – взлететь над облаками и окинуть взглядом всю мировую «шахматную доску».

     И не только можно, но и нужно видеть политику на всех уровнях – от глобального до локального, если есть желание хоть как-то разобраться. В общем, и этот эпизод из романа-пророчества не только сбылся в виде иллюстрации технологий миллениума, но должен читаться и как притча – и тогда хрустальный глобус станет методологией психолого-исторического анализа.

        Не стану утверждать, что в наших руках тот самый искомый «глобус», но как попытку приблизиться к идеалу прошу зачесть. В любом случае «дело ясное, что дело темное» – эта самая политика, если ее не рассматривать как иерархию контекстов – от Большой Игры на клетках, образуемых параллелями и меридианами глобуса, до положения на конкретных фронтах политической, в том числе военной, борьбы.

Не стану утомлять неподготовленного читателя такими определениями исторического процесса как «четырехмерный фрактал» во времени-пространстве. Нам вполне хватит упрощенной модели сугубо политических процессов как «матрешки», вложенной одна в другую.

       Самая большая «матрешка» – это всемирно-исторический процесс, отражающий становление мировой цивилизации и соответствующего сообщества культурной элиты в широком смысле..

      Чуть поменьше «матрешка» глобального политического процесса, охватывающего политический класс и столичные элиты всех мировых держав. Здесь субъекты – сообщества наций, а масштаб - геополитические континенты.

       Еще меньше «матрешки» континентальных политических процессов – европейского, евразийского, североамериканского с субъектами – политическими нациями. И далее до уровня национальной, региональной и местной политики, где субъекты – политические группы.

       Если сосредоточиться на одном уровне и только его отслеживать, как сейчас мы внимательно отслеживаем события на Донбассе и в Киеве, то легко перепутать причины со следствиями. Вернее, так – некоторые из следствий можно принять за причины по причине того, что эти события произошли чуть раньше других. Однако эта аберрация восприятия как раз и связана с отсутствием «верньера», потому что причины политических событий всегда лежат уровнем выше, а ниже – только следствия.

      Другое дело, что на более высоком уровне причины созревают в том числе из-за технологических и экономических кризисов, ведущих от нижних уровней и соседних субъектов, но сразу от всех, и эти кризисные волны только в политической сфере фокусируются, а потом происходит локализация разнородных проявлений кризиса и трансляция политики сверху вниз. Опять прошу прощения за теоретические экскурсы для обоснования важного тезиса.

Собственно, поэтому я и призываю отвлечься от политического кризиса, локализованного на территории бывшего государства Украина. А лучше внимательнее посмотреть на состояние больших «матрешек» - политических процессов глобального масштаба, фазовые переходы в которых и стали причиной украинского кризиса. Что касается структуры процесса, последовательности стадий и фаз, то она одна и та же для любых уровней.

      Однако на нижних уровнях так много флуктуаций и перекрещивающихся процессов, как в калейдоскопе, что очень сложно эти фазы отследить и еще сложнее опознать. На верхних уровнях проще – процессы единственные в своем роде и можно сравнивать фазы, даже если пользоваться несовершенной шкалой для их разметки. Вот этим мы и воспользуемся для анализа текущей ситуации в глобальной политике.

     А еще воспользуемся историческим законом имени Гегеля, который уточнил соломонову мудрость насчет «повторения истории» и заметил, что трагедия любой революционной ломки повторяется затем в виде фарсовых разборок политической элиты в ходе уже не социальной, а культурной революции. Впрочем, с самими терминами тоже очень много путаницы из-за политико-культурных манипуляций.

       Поначалу «революция» означало именно «возвращение к докризисному состоянию» - английская «славная революция» уж больно пришлась по нраву всей европейской культурной элите. При том что речь шла о том, что после французской «революции» пришлось назвать «реставрацией» плюс дальнейшие фарсовые повторения.

        Потом Кант неосторожно напророчествовал целый ряд революций, имея в виду именно «культурные революции», а не трагедии активной фазы Надлома.  И уже после этого британские финансовые и культурные манипуляторы в отместку за поддержку Американской революции ввергли французов в настоящую трагедию, соблазнив славным именем «революции».

Аналогично и «культурная революция» получила в ХХ веке несколько искаженное толкование из-за большевистской и маоистской трактовки. Хотя в оправдание политикам, стремившимся к лучшему, заметим, что они и в самом деле хотели ускорить наступление «славной революции» в своих странах. Однако это было всего лишь фарсовое повторение гражданской войны и всей активной фазы Надлома российской истории в рамках этой самой активной фазы, ее завершающей четверти. Поэтому черты культурной революции там присутствовали, но и разрушительные формы продолжения трагедии тоже.

Настоящая «культурная революция» наступает только после имперской экспансии, застоя с перестройкой и последующей реставрации. И длится такая культурная революция не одно десятилетие, а сопоставимое со всеми предыдущими фазами Надлома время. Так французская великая культурная революция (то самое повторение революции и бонапартизма в виде фарса) заняла более 40 лет после 1830-го, то есть столько же, что прошло после 1789-го. Аналогично период петровской великой культурной революции на большой стадии Подъема российской истории занял двести лет, а две стадии глубокого Надлома от Ивана Великого до его антипода в тандеме с Петром тоже двести лет.

     Так что великая культурная революция стадии Надлома российской истории, начавшаяся в этом году с восстания в Севастополе и возвращения Крыма, тоже займет почти век, потому что столько же прошло с февраля 1918-го, когда смена календаря и отказ великой державы от войны как способа политики обозначили перемену в самом течении времени.

     Опять же я вынужден все это проговаривать, чтобы подвести к следующему нетривиальному тезису – Великая Победа антигитлеровской коалиции в 1945 году тоже означала переход к великой культурной революции но уже в масштабах всемирно-исторического процесса, Надлом которого начался с появлением революционного движения христианства, перешел в активную стадию открытого раскола самого христианства в XI веке. Дно Надлома пришлось на начало XVI века, когда элиты христианского мира столкнулись с вызовом со стороны своей же маргинальной части, прорвавшейся в Новый Свет.

       В завершающей четверти Надлома всемирной истории происходит то самое повторение революционной истории христианства, но только на уровне политико-идеологических, а не более глубоких религиозно-мировоззренческих материй. То есть по сравнению с рождением христианства (и шире – поздней античной философии) рождение классической естественно-научной философии действительно не столь глубоко, поскольку обращено исключительно вовне – на материальную сторону бытия.

     Так и раскол великих держав, выросших из этой классической философии после их общей победы над неоязычеством в 1945-м, является повторением раскола христианской цивилизации в XI веке после успешного выхода христианства за пределы римской Ойкумены.

       Сегодня эта «вторая матрешка» всемирной культурной революции дошла в своем повторении до Дна Надлома, аналога рубежа XV-XVI веков. А это очень даже интересный момент с точки зрения поведения элит и смены направления развития. Прежние методы экспансии элиты (христианской феодальной в большом процессе, и либеральной буржуазной в процессе поменьше) исчерпали поле для экспансии, стали попросту нерентабельными. Старые элиты вынуждены активно сотрудничать с антагонистами по сути – феодалы с народившимися буржуа, как папа Римский был вынужден опереться на клан Медичи. Так и нынешняя финансовая элита Запада вынуждена иметь дела и даже опираться в экономике на коммунистические и посткоммунистические режимы в Китае и России.

        В то же время в политике нарастает угроза полного краха и зачистки старой элиты. И единственным субъективным фактором является страстное желание новых элит, нуворишей XV века и периферийных олигархов конца XX века получить высокий статус в рамках прежней табели о рангах.

        На рубеже средины второго тысячелетия старые феодальные элиты нашли способ уйти от печальной судьбы. Общая угроза заставила королей, герцогов, кардиналов искать способы обойти соперников на их первоначально капиталистическом поприще. Сначала Габсбурги, а потом Бурбоны показали всем этим буржуа, какими масштабами финансовых и земельных активов, подкрепленных военной силой, нужно ворочать, чтобы стать лидерами в новой политико-экономической реальности. А кроме того, понадобились знания и умения, для чего в состав высшей элиты были кооптированы самые ушлые и мощные из нуворишей. Из них новоявленные герцоги Медичи – самые известные.

          То есть старой элите, чтобы сохранить позиции во власти, пришлось таки «поступиться принципами» и самим возглавить процесс капитализации, раз уж остановить и противодействовать ему не получалось.

      Ровно такая же ситуация повторяется сейчас с глобальными финансовыми и корпоративными элитами Запада. Либо они меняют методы управления и кооптируют в свой состав самых ушлых и мощных из нелиберальных выскочек, либо очень быстро уходят с глобальной сцены вместе со старыми методами. Судя по проектам разнообразных Двадцаток, БРИКСов, трансокеанских торговых партнерств, а еще важнее – судя по отказу от нерентабельных военных методов удержания мирового господства, выбор западными элитами сделан.

      Об этом же еще более наглядно свидетельствует нулевая, а с учетом инфляции даже отрицательная ставка ссудного процента ФРС и ЕЦБ, которая держится уже который год и никуда расти не собирается. Какой же это капитализм, господа? Это уже давно раздача финансовых ресурсов для поддержания не экономики, но статуса наследственных финансовых элит. Этакий развитой социализм и финансовый феодализм в одном флаконе.

        И чтобы предотвратить крушение столь ненадежной финансовой пирамиды, пришлось покуситься на святое – фактически запретить свободные финансовые и торговые спекуляции в пределах развитых, а теперь и развивающихся экономик.

       Финансовый контроль аз соблюдением новых правил глобальной элитой стал главным инструментом политики самосохранения этой самой элиты. «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке» - повторяют наследственные финансовые магнаты вслед за наследниками «комиссаров в пыльных шлемах», которые точно так же пережили Дно Надлома российской истории, перестав быть комиссарами и став хозяйственной или культурной элитой позднесоветского образца.

       Таким образом, все, что происходит сейчас на менее масштабных уровнях политики – в европейской, евразийской, не говоря уже об украинской «матрешках», имеет своей причиной этот самый важный факт и поворот в глобальной политике – фактический конец глобального капитализма при сохранении внешних идеологических и политических форм, наполняемых противоположным «межгосплановским» содержанием.

Продолжение следует