Мемуары Андрея Дельвига. Может ли коррупционер быть против коррупции?

Рассматривая мемуары А.И. Дельвига, можно проследить множество сюжетов, нисколько не потерявших своей актуальности за полтора столетия. Вслед за историей, ставшей причиной отставки автора мемуаров из ведомства путей сообщения, следует рассказать другую, послужившую причиной падения с политического олимпа гораздо более тяжеловесного вельможи – графа Петра Андреевича Клейнми́хеля.
Дельвиг был непосредственным участником событий и видел сюжет изнутри. Поэтому рассказ мемуариста достаточно полно отражает ситуацию и требует лишь кратких комментариев.

I. Истоки коррупционной ситуации и завязка конфликта

Начну рассказ с описания положения в обществе основных действующих лиц этой истории. Императора Николая I и его "всесильного временщика", а в представлениях либеральной интеллигенции "просто зверя", Клейнмихеля представлять особого смысла нет. Это фигуры общеизвестные. Стоит кратко осветить подспудные моменты биографии остальных действующих лиц. Кроме вполне понятной служебной между ними была и такая личная связь. У Николая I была любовница Варвара Аркадьевна Нелидова. Брат же В.А. Нелидовой Аркадий Аркадьевич приходился свояком (мужем сестры жены) Клейнмихелю. На этой почве В.А. Нелидова какое-то время жила в доме Клейнмихеля.

Главный же герой данной истории Александр Александрович Вонлярлярский также приходился дальним родственником Нелидовой. Последняя и оказывала содействие при получении Вонлярлярским многомиллионных подрядов. Вроде бы при таких условиях нетрудно стать "королём госзаказа". Но, стоит отметить, что это не совсем так. Чему примером другой Вонлярлярский, Евгений Петрович, двоюродный брат первого, хотя и был одновременно двоюродным братом Нелидовой, т.е. находился в более тесных родственных отношениях, не так преуспел в казённых подрядах. По-видимому, ему не хватало некой наглости казнокрада. Хотя он и имел крупные подряды по строительству Петербурго-Московского шоссе, отщипнуть от казны лишнего ему мало удавалось.

«Он по своим подрядам предъявлял много претензий к казне, большею частию несправедливых. Претензии эти разбирались в особых, учреждаемых Клейнмихелем, комиссиях, в которые он меня назначал членом, когда я не бывал в командировке вне Петербурга. Я в первых же заседаниях этих комиссий объяснял Е. П. Вонлярлярскому причины, по которым признавал большую часть его претензий несправедливыми, и с моими замечаниями соглашались все члены комиссий, так что, когда Вонлярлярский видел меня в числе членов комиссий, он говорил:
— Ну, барон в числе членов комиссии; значит, надо проститься с несколькими десятками тысяч рублей» (т. 2, стр. 37).

Стоит отметить, что строительство шоссейных дорог в те времена, наверное, самое удобное поприще для коррупционных схем ввиду практической невозможности учесть реальное количество затраченного щебня, а также объективно оценить его износ. Вышестоящие по вертикали деятели пренебрежительно отзывались о лицах, не замешанных в коррупции. Например, так.
«— Вот архангелы какие (к чему он, по обыкновению, от которого ни в каком случае не мог удержаться, прибавлял крепкое словцо), самим жрать нечего и гостей нечем угостить, а перед ними стоят дорогие кучи щебня; могли бы их и поменее поставить, сам чорт их не учтет; нет, подавай нам все кучи щебня, ведь они архангелы» (т. 2, стр. 32).

Но это отступление. Птицы же высокого полёта действовали совсемдругими методами.
Первый Вонлярлярский (как по счету в данном повествовании, так и по объёму воровства), далее именуемый без использования инициалов, умел находить подход как можно выше и до поры до времени входил в узкий круг приближенных Клейнмихеля.
«По вечерам чаще всего бывали у Клейнмихеля: двоюродный брат его первой жены, действительный статский советник Зубов, человек небольшого ума, и Александр Александрович Вонлярлярский. Клейнмихель очень благоволил к последнему и советовал мне сблизиться с ним, как с человеком весьма умным.
С Вонлярлярским был заключен контракт на постройку шоссе от Малоярославца до Бобруйска на протяжении 500 вер. за 5 100 000 р. и в августе уже начаты работы. Постройка эта была дана Вонлярлярскому в угождение В. А. Нелидовой без торгов и без смет. Для определения же цены постройки былъ вызван в Петербург инженер-подполковник Н. М. Никитин, находившийся постоянно при изысканиях для составления проекта по устройству шоссе между означенными пунктами.
От Никитина потребовали немедленного определения стоимости означенного шоссе. Он, по совершенному незнанию дела, представил безобразное исчисление стоимости шоссе, которое было принято основанием при заключении контракта с Вонлярлярским. Для доказательства безобразия этого исчисления ограничусь следующим.
На 500-верстном протяжении шоссе, идущего большею частию по низменной местности, предположено было всего 18 мостов, длиною не более 10 саж. (все мосты назначались деревянные), тогда как приходится на подобной местности круглым числом по одному на версту. Цена за каждую погонную сажень моста в расценочной ведомости, приложенной к контракту, определена в 396 руб.
Эта цена слишком в 6 раз более действительной. Цена погонной сажени мостов длиннее 10 саж. через реки и везде, где таковые потребуются более сложной конструкции, назначена по контракту в два раза более, чем за погонную сажень мостов простой конструкции; все прочее в том же роде.
Клейнмихель хвастался заключением этого контракта и вперед был уверен, что работы будут произведены Вонлярлярским успешно и превосходно.
Впоследствии я узнал, что Клейнмихель вызвал меня в Москву и желал моего сближения с Вонлярлярским с целью назначить меня управляющим работами по постройке шоссе от Малоярославца до Бобруйска.
Мы часто говорили с Вонлярлярским о принятом им на себя подряде и он из моих разговоров мог заключить, что я буду всеми законными мерами сберегать казенный интерес, а это вовсе не было в его видах, и потому он упросил Клейнмихеля назначить управляющим работами шоссе начальника IV отделения XI округа путей сообщения, подполковника Никитина, составлявшего предварительный расчет для определения контрактной стоимости шоссе и уже заведовавшего только что начатыми работами» (т. 2, стр. 67-68).

Результатом такой организации дела, было то, что вместо намеченных 5 лет строительство продолжалось 8 лет, вместо предполагавшихся 5,1 млн. р. было выделено 9 млн. р., а строительство было не окончено.
Одновременно с этим Вонлярлярский искал другие выгодные подряды. Однако, получил от Клейнмихеля отказ в концессии на Нижегородскую железную дорогу. И тут до этого момента настолько тесные отношения, что отделку дома Вонлярлярский производил сообразно вкусам Клейнмихеля, дали глубокую трещину. Нашла коса на камень. Внезапно, Клейнмихелю вздумалось запросить у Вонлярлярского разъяснения о причинах перерасхода средств на строительстве шоссе. Вонлярлярский тут же подал жалобы: одну Клейнмихелю на действия служащих ведомства путей сообщения (хотя они вполне решали в пользу подрядчика, разумеется, за взятки), другую посредством Нелидовой напрямую Николаю I на "неправомерные" действия самого Клейнмихеля. Этот жест, исключавший возможность порешать бывшим партнерам вопрос между собой, был воспринят последним сугубо в оскорбительном ключе, а также как желание «подсидеть» и заменить более покладистым к подрядчику сановником. Хотя для окружающих факт размолвки стал известен не сразу.

«В течение минувшего лета Государь, в первый раз проехав по шоссе между Малоярославцем и Бобруйском, на котором подрядчиком был Вонлярлярский, произвел последнего из отставных подпоручиков в статские советники. He было примера подобной награды подрядчикам, но я не подозревал, что эта награда была дана без представления Клейнмихеля. Последний передал мне следующее.
Вонлярлярский подал ему 30-го ноября прошение, в котором жаловался на то, что ему не платят за произведенные работы. Прошение это немедля было послано в Могилевское окружное правление путей сообщения для представления объяснений, но 4-го декабря, в день именин В. А. Нелидовой, она передала Государю новое прошение Вонлярлярского, в котором он жалуется, что Клейнмихель, через неплатеж заработанных им денег, разоряет его и лишает возможности уплачивать рабочим, которые поэтому находятся в самом бедственном положении» (т. 2, стр. 284).

Среди множества требований Вонлярлярского, прикрытых «крокодиловыми слезами» о судьбе рабочих, не получавших в результате действий подрядчика оплаты своего труда, были и весьма курьёзные. Например, он просил оплатить повторно вырубку леса, якобы, выросшего за период затянувшегося строительства. Хотя при этом он по вдвое завышенным расценкам отдельно получил плату и за вырубку леса, и за корчевку пней. Сам Вонлярлярский, «рубивший капусту» получил четырежды, а рабочие, рубившие собственно лес, ни разу.

Как было описано выше, единичная расценка на сооружение малых мостов было посчитана неверно путём деления стоимости объекта аналога (другого шоссе) на некий мифическое количество предполагавшихся к постройке мостов. В результате более простые с технической точки зрения мосты стали стоить в 2,5 раза дороже более сложных (рассчитанных по другой методике на основании урочного положения и справочных цен), что дало Вонлярлярскому повод требовать соразмерного увеличения сметной стоимости более сложных мостов в 2,5 раза.

Для расследования поданных жалоб и установления обоснованной суммы требований Клейнмихель командировал комиссию из работников центрального аппарата (в т.ч. и Дельвига) пояснив, что все спорные и неясные моменты следует трактовать в пользу Вонлярлярского, а также подкрепив наличностью для выдачи подрядчику очередного аванса (300 т. р.). Т.е. он не был настроен решительно. Однако, он скрыл от императора факт отправки в составе комиссии Дельвига, известного своей неподкупностью, из опасения получить отказ в проведении оценки обоснованности требований Вонлярлярского. А от Дельвига Клейнмихель скрыл факт своего приказания выдать Вонлярлярскому 200 т. р. из средств правления Могилевского округа. Это двурушничество и выйдет Клейнмихелю боком. Николай I, поймав единожды на «лжи» (на самом деле ошибке) подчиненных Клейнмихеля, стал считать лживыми все сведения, полученные из Главного управления путей сообщения и публичных зданий, хотя они и были правдивы.
Доклад комиссии, составленный не в пользу Вонлярлярского, по повелению Николая I был отправлен на рассмотрение в совет Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Но и здесь воротилам не светила удача: совет признал доклад правильным.

«Доклад этот поднял страшную бурю. Уверяли, что Государь самым грубым образом выгнал Клейнмихеля из своего кабинета, сказав, что совет главного управления путей сообщения лжет, утверждая мнение комиссии, производившей следствие, так как Его Величеству вполне известно, что деньги Вонлярлярскому следовали и что 200 тыс. руб. ему даже выданы, а потому Высочайше повелено дело это, ввиду уже выданных Вонлярлярскому 200 т. руб., пересмотреть в означенном совете» (т. 2, стр. 293).

«Ежегодно назначалось на работы на шоссе между Малоярославцем и Бобруйском около миллиона руб. Вонлярлярский, на основании контракта, брал в Петербурге вперед половину этой суммы в задаток, представляя в его обеспечение залог рубль за рубль, и редко уделял из неё что-нибудь на работы; напротив того, иногда старался и из остальной половины, которая выдавалась на месте работ по квитанциям инженеров, наблюдавших за работами, выхватить что-нибудь для собственных расходов» (т. 2, стр. 290).

При этом все украденные деньги были бездарно промотаны в роскоши. Из материального следа этих средств стоит упомянуть построенный в имении Вонлярлярского роскошный дворцово-парковый комплекс, созданный в стремлении перещеголять Петергоф, искусственные холмы и озёра. Только шубохранилища не было, как, впрочем, и в Петергофе.
 

II. Бедственное положение рабочих

«В феврале получено было донесение Смоленского губернатора князя Херхеулидзева…, что конторы Вонлярлярского не платят денег работавшим при устройств шоссе крестьянам, которые голодают и в нищенских рубищах огромными толпами приходят в Смоленск с жалобами, но он не может удовлетворить их по неимению на то никаких средств» (т. 2, стр. 295).
«На площадях и улицах Смоленска были толпы рабочих, не имевших пристанища и кормившихся подаянием. Они были снабжены печатными квитанциями шоссейных контор Вонлярлярского; на квитанциях обозначались должные каждому из них деньги. Суммы, обозначенные на квитанциях, были чрезвычайно разнообразны, от 20 к. до нескольких сот рублей. Странно было видеть копеечные квитанции, выданные при деле в несколько миллионов рублей.
Рабочим при получении этих квитанций назначалась одна из шоссейных контор, в которой они могли получить деньги по квитанциям, но эта контора отказывалась от уплаты. Тогда они странствовали по другим конторам, расположенным на протяжении 500 верст, и везде получали отказ, что продолжалось целые годы» (т. 2, стр. 299-300).

Для решения проблем крестьян, подавшихся на отхожий промысел, была предложена банальная схема национализации убытков при приватизации прибыли. А значит новое выделение казённых средств.

«По Высочайшему повелению положено было составить в Смоленске, под председательством губернатора, комиссию из губернского и уездного предводителей дворянства, Смоленского жандармского штаб-офицера и из инженерного штаб-офицера путей сообщения, в которую, не ожидая окончания дела по претензиям Вонлярлярского, назначить из Государственного казначейства 400 тыс. руб. для расплаты с рабочими и поставщиками на устроенном шоссе, с тем, что деньги эти будут вычтены из выдач Вонлярлярскому, если ему таковые будут причитаться, a в противном случае падут на его залоги» (т. 2, стр. 295).

«Качество» залогов, вернее его отсутствие, было понятно заранее.
«Клейнмихель убежденный, что Вонлярлярскому не причтется никакой уплаты, желал, чтобы выдача денег производилась как можно медленнее, считая, что все, что будет выдано, будет чистою потерею для казны, так как он не надеялся на возможность получить что-либо в уплату из залогов Вонлярлярского» (т. 2, стр. 295).

Дельвигу выпала сложная и неблагодарная участь разгребать означенную проблему и лично выдавать из отпущенной казной суммы деньги бедствующим рабочим.
«…Во время уплаты денег Слезкин и я насмотрелись на людское несчастие и наслушались благословений от получивших уплату. Некоторые, получая ее, не верили своим глазам, бросались на колена, клали земные поклоны перед образом, а потом и перед нами.
Слух о скорой и верной уплате по квитанциям контор Вонлярлярского скоро разнесся по Смоленской и соседним губерниям и каждый день новые толпы являлись в Смоленск с означенными квитанциями» (т. 2, стр. 301).

Однако, действие комиссии вскоре по Высочайшему повелению было прекращено, а оставшуюся сумму, порядка 150 т. р., следовало передать в распоряжение Вонлярлярского. Думаю, понятно каким путём он пролоббировал это решение.
«…я получил по эстафете предписание от Клейнмихеля, извещающего, что Государь повелел выдать Вонлярлярскому по его претензиям 900 т. с десятками и тысячами рублей и даже с известным количеством копеек и что в эту сумму поступают 400 т. руб., бывшие в распоряжении комиссии» (т. 2, стр. 303).

Нужды рабочих вскоре были забыты. И они снова возвратились в то же весьма затруднительное положение, в котором пребывали до учреждения комиссии.
«…В Смоленске я оставил толпу рабочих, собравшихся в последние дни моего там пребывания и не успевших представить ещё своих квитанций. По дороге я встречал новые толпы таких же рабочих, которые узнав, что в Смоленске платят деньги по квитанциям, выданным из шоссейных контор Вонлярлярского, спешили в Смоленск.
В этих толпах были люди, уже получившие из комиссии деньги и называвшие меня отцом благодетелем. Они, а за ними и другие, очень приуныли, видя, что я оставил Смоленск, и многие уже не хотели продолжать свой путь, считая это напрасным. Я утешал их тем, что теперь поверенный Вонлярлярского получил деньги, из которых, конечно, им заплатит.
На некоторых мое утешение не подействовало. Они с отчаяния рвали и бросали квитанции, говоря, что если я их покинул, то они не имеют более никакой надежды получить свои деньги и что, хлопоча доселе об их получении, они совершенно обнищали.
Действительно, самые жалкие из них были те, которые получили квитанции на сотню или несколько десятков рублей. Получившие квитанции на меньшие суммы перестали о них заботиться и снова обратились к своему обычному труду, тогда как имевшие квитанции на сотни и десятки рублей, обязанные сами уплатить работавшей с ними артели, ходили из одной конторы в другую, не получая денег и теряя время.

Помещичьи крестьяне, имевшие, с дозволения помещиков, артели рабочих из своих односельцев, обязаны были за них уплатить помщикам оброки, чего не могли исполнить, и помещики многих из них за это послали в Сибирь на поселение. Конечно, крестьяне, которым доверяли помещики, были из лучших и по поведению и по зажиточности, таким образом, через неплатеж денег по квитанциям, выданным шоссейными конторами Вонлярлярского, масса людей обнищала, а многие безвинно удалены были из своего месторождения и от своих семейств. …, зная, что Апухтин получил уже приказание, как распорядиться с суммою, которая ему передана комиссиею, и что в нём ничего не упомянуто о рабочих, я сожалел, что правительство, учредив для расплаты рабочих комиссию, которая имела право уплачивать только по тем квитанциям шоссейных контор Вонлярлярского, которые признаны правильными его уполномоченным, не распорядилось оставлением этой комиссии до совершенной уплаты по квитанциям, или по крайней мере, до израсходования той суммы, которая на этот предмет была отпущена в комиссию.
Едва успели многие крестьяне, имевшие квитанции, узнать об учреждении комиссии и собраться в путь за несколько сот верст в страшную распутицу, как действия комиссии были приостановлены, и крестьяне, непоспевшие до 22 апреля в Смоленск, только потеряли время, издержались по дороге и потеряли надежду на получение когда-либо уплаты по имевшимся у них квитанциям, так что учреждение комиссии причинило этим крестьянам еще новое зло» (т. 2, стр. 303-304).
Вот так складывался и работал механизм отрицательной селекции в бесчеловечной крепостнической системе.
 

III. Итоги аппаратной интриги

Вернемся к рассмотрению ситуации в высоких кабинетах. На почве скандала с шоссейным подрядом сложилась такая диспозиция. С одной стороны Вонлярлярский, поддерживаемый Николаем I и Нелидовой. С другой Клейнмихель, поддерживаемый всем кабинетом министров, Главноуправляющим Третьим отделением А.Ф. Орловым, и даже наследником престола Александром Николаевичем.

«Перовский [министр внутренних дел], которому я представлялся перед отъездом в Смоленск, высказал мне, до какой степени ему и вообще министрам неприятно положение, в которое Клейнмихель поставлен жалобами Вонлярлярского. Перовский всегда враждебно относился к Клейнмихелю, и потому мне показался очень странным его разговор со мною, но тут действовало чувство самосохранения. Перовский и другие министры были обижены тем, что подрядчик может иметь влияние на Государя более сильное, чем влияние одного из них и еще наиболее приближенного к Государю» (т. 2, стр. 295-296).

«Государь, недовольный этим предложением [передать дело в Сенат], ничего на него не отвечая, сказал весьма раздражительным тоном, что он видит, что все против него, даже сын его; что пока он был благосклонен к Клейнмихелю, все бранили последнего, а что теперь, когда Клейнмихель действует несправедливо, что признается Государем, они держат сторону Клейнмихеля. При этом Государь, приходя все в большее и большее раздражение, укорял Орлова и Киселева в том, что они последнее время чаще прежнего виделись с Клейнмихелем, бранил последнего за то, что он осмелился не в точности исполнять его повеления, а именно, послать меня для исполнения поручения, на которое по Высочайшему повелению я не был назначен. К этому Государь прибавил, что он и Клейнмихеля и меня за это зашлет невесть куда. В заключение Государь решил дело по претензиям Вонлярлярского окончательно рассмотреть в комиссии прошений, подаваемых на Высочайшее имя» (т. 2, стр. 306).

После длительных прений комиссия прошений признала некоторые требования правильными, но «Государь решил, что все претензии Вонлярлярского справедливы, и приказал уплатить ему все, по ним причитающееся».
Другими словами, Николай I, не желая и вникать в суть проблемы, повелел прекратить "кошмарить бизнес" и удовлетворить все требования Вонлярлярского. Но последний сам не знал суммы своих претензий, что потребовало проведения в ведомстве путей сообщения отдельных сложных исчислений, по которым не было единого мнения.

Однако, Вонлярлярский смог без труда убедить Николая I выдать ему бОльшую сумму из исчисленных, а именно, представленную начальником Могилевского округа, долгое время бывшем в коррупционной связи с Вонлярлярским.
Система умела прощать. Правда, только дворян. Разумеется приближенных к Его величеству. Вонлярлярский мог получить столько финансовых средств, сколько он запросит. Шоссе вместо весьма завышенной суммы в 5,1 млн. р. обошлось в более чем 10,4 млн р.
Клейнмихель тоже был прощён за своё «прегрешение» против коррупции, хотя и его значение при дворе резко упало. Стоит отметить, что и сам он был не без греха, хотя и старался грести жар руками жены.

«Денежные дела Клейнмихеля были в дурном положении. Жена его, при сдаче ремонтного содержания пути и зданий железной дороги между двумя столицами купцу Смолину, заставила его уплатить её долги на сумму, как говорили тогда, выше 100 тыс. руб. Бывший в то время директором канцелярии главноуправляющего путями сообщения Никита Ефимович Заика, честный человек и единственное лицо, преданное Клейнмихелю, рассказывал мне по величайшему секрету со слезами на глазах, что он 20 лет служил при Клейнмихеле, который никогда не брал взяток, а теперь, хотя он непосредственно не участвует во взятках жены, но не может не знать о них» (т. 2, стр. 356).

Чиновники ведомства путей сообщения, вздумавшие отстаивать интересы казны, легко отделались, получив от императора выговор. Дельвиг усматривает такой мотив в их противодействии воле Николая I. «В главном управлении путей сообщения этому много способствовало то, что члены совета главного управления поставлены в более независимое положение тем, что если они и получают служебные награды, зависящие от Высочайшего усмотрения, то так редко, что они и не ждут этих наград, тогда как в других ведомствах все ожидают наград».

Кроме казны, потерпевшей огромные убытки, ужасно пострадали крестьяне, которые за воровство Вонлярлярского были оправлены на вечное поселение в Сибирь.
На вопрос же вынесенный в заглавие поста, стоит отметить, что и не такое в жизни бывает… Но уповать на это – верх легкомыслия.