Мир состоит из болванов с экономическими дипломами

   Почему практически все высоко-, низко- и средне- продвинутые экономисты регулярно попадают впросак, выступая в СМИ с прогнозом наступающих событий? Дело ведь явно не в отсутствии или недостатке образования у этих лиц. Не настала ли пора открыто признать, что в «самой Консерватории» что-то не так? Что экономика как наука еще не состоялась? А тот стихийно сложившийся набор разрозненных фактов, закономерностей и предрассудков, который принято считать современным экономическим образованием, на поверку таковым не является? Из чего, собственно, и проистекают неудачи экономистов, да и не только их.

 

 

 

 

Внук: бабушка, бабушка, а кем был Карл Маркс?
Бабушка: ну, Карл Маркс был экономистом.
Внук (радостно): прямо как наш дедушка?
Бабушка (снисходительно): что ты, Изя,
наш дедушка был старшим экономистом!
(политический анекдот времен СССР)

 

     Как доказывает практика, мозг хорошо развитый стоит всегда больше, чем мозг хорошо наполненный. Так как обеспечивает своему владельцу гораздо лучшую выживаемость в постоянно меняющихся обстоятельствах. Я помню, как в первой половине 90-х целые отделы банков да и не только их поголовно состояли из физиков-математиков-инженеров. Поскольку последние оказывались куда более успешны в практических вопросах, нежели профессиональные экономисты.

     Затем, конечно, экономика стабилизировалась, и «дипломированные профессионалы» постепенно выжили с ключевых постов своих «естественнонаучных конкурентов». Но только до первого глобального катаклизма. Парадокс: отсутствие профильного экономического образования в условиях большой неопределенности приносило больше пользы, чем его наличие. Конечно, с поправкой на то, что альтернативой являлось фундаментальное образование в естественных областях, а не отсутствие образования вообще.

     Почему парадокс имеет место быть, понятно: для людей по-настоящему образованных нет большого секрета в том, что современная экономика полноценной наукой пока не является. Нельзя считать полноценным образованием тот набор слабо упорядоченных сведений, который преподносят студентам в большинстве экономических вузов. Об этом не принято широко говорить, но данный факт, хотя и сквозь зубы, признают даже гуманитарии. Дело не в экономике как таковой, аналогичный упрек справедлив в отношении и других гуманитарных наук, начиная с психологии. Только в силу этого люди с хорошим образованием из других областей успешно решают прикладные экономические задачи, тогда как профессиональные экономисты похвастаться такой эффективностью не могут.

     Справедливости ради нужно отметить, что ущербность экономики как науки – не столько причина, сколько следствие. Следствие других, более глубинных причин и процессов, системно ограничивающих развитие экономики как науки. Последовательному изучению этих причин посвящена данная статья.

 

Что такое наука вообще и в чем ее польза для человечества.

 

     Поскольку статья рассчитана на читателей без экономического образования, то необходимо сказать пару слов о том, что такое наука вообще.

 

 

 

     Как определяет науку, ну, хотя бы Википедия (как источник наиболее привычный для тех, кто с понятием науки в повседневной деятельности не сталкивается):

 

Наука — это область человеческой деятельности, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности. Основой этой деятельности является сбор фактов, их постоянное обновление и систематизация, критический анализ и, на этой основе, синтез новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи с конечной целью прогнозирования. Те теории и гипотезы, которые подтверждаются фактами или опытами, формулируются в виде законов природы или общества.

 

     То есть, конечная цель науки – это успешное прогнозирование. Есть успех в прогнозировании – есть наука. Нет успеха – нет науки. Можно сколько угодно накапливать и систематизировать факты, проводить исследования, присваивать ученые степени, но если в конечном итоге прогноз не сбывается, то это не наука. Каким бы пиаром прогноз ни сопровождался. Понятно, что успешное прогнозирование – далеко не единственный атрибут «полноценной» науки, но в рамках данной статьи остальные атрибуты можно не рассматривать.

     Дальше «наука вообще» разделяется на науки по областям – физику, химию, экономику и т.д. Каждая из которых действует строго в рамках отведенной ей области. То есть, имеет свою не пересекающуюся с другими науками область (или предмет) исследования – это очень важный момент. Физика изучает законы существования материи, её структуру и движение. Химия – вещества и их превращения, приводящие к изменению состава. И т.д.

 

Экономика как наука.

 

     А вот с экономикой проблема. По факту экономика не имеет объекта исследования. Все современные ученые от экономической науки, невзирая на прилагаемые ими титанические усилия, так и не могут внятно сформулировать, что же именно должна изучать экономика. Этот факт отражен даже в Википедии – определение экономики там, конечно, присутствует, но состоит из крайне невнятной формулировки про «исследование совокупности отношений». Для тех, кто способен думать самостоятельно, очевидно, что совокупность не может быть объектом научного исследования. Объектом могут быть «просто отношения» – безо всякой «совокупности», да вот только беда – единственной теорией, ставящей во главу экономики отношения между группами людей, является низвергнутый ныне марксизм. Впрочем, на практике реальная экономика никакими отношениями и не думает заниматься. Все конечные экономические исследования, так или иначе, концентрируются на решении одной-единственной практической задачи – нахождении и усовершенствовании методов максимизации прибыли. Но прибыль не может быть объектом исследования для целой науки. Это абсурд. Все равно как предметом химии объявить изготовление наркотиков. А физику ограничить исследованием литиевых аккумуляторов.

 

 

 

     И вот получается, что экономика как наука формально существует, звания и премии раздаются, а полноценного объекта научного исследования она лишена. Хотя прогностическую функцию с нее требуют «как со взрослой». Но откуда этой функции взяться? Прогноз может строиться только на основе накопленных знаний. Знания появляются как обобщение результатов проведенных исследований. Желательно всеобъемлющих. А для проведения исследований нужна четкая постановка задачи. Твердое понимание того, что именно и с какой целью требуется изучать. А поскольку полноценный объект для изучения отсутствует (прибыль – лишь микроскопическая его часть), то и пониманию (т.е. постановке задачи) взяться неоткуда. Это азы. Без нормального предмета научного исследования цепочка «Формулирование целей – Постановка задач – Проведение исследований – Накопление знаний – Построение прогноза» просто не возникнет. Посему прогнозу как конечному результату родиться будет не из чего.

     Теперь становится понятно, почему все ведущие экономисты мира, начиная с глав ФРС, регулярно садятся в лужу? Они бы и рады не произносить глупости вслух, да не могут. Положение обязывает. Нельзя признаться на весь мир, что король голый. Поэтому все, что им остается – импровизировать «методом научного тыка». Эффективность низкая, но лучше, чем ничего.

     Какой должен быть выход из сложившегося положения: только один – открыто признать, что экономика как наука все еще не сложилась. Как не сложились психология, социология и даже, о ужас, философия. А единственная посильная задача, которую экономика худо-бедно решает на практике – это задача личного обогащения носителей экономического образования. Понятно, что такая задача с наукой никак не пересекается, но других вариантов нет.

 

Главная проблема экономики

 

     Впрочем, как уже упоминалось выше, отсутствие научного подхода в экономике – не самостоятельное явление, а следствие более глубоких и публично не афишируемых причин, которые тормозят ее развитие. О которых современные экономисты (из тех, кто действительно разбирается в данном вопросе) говорить крайне не любят.

     Что это за причины? Для лучшего понимания проведем аналогию с медициной, поскольку медицина в своей эволюции продвинулась намного сильнее экономики. Как происходило развитие медицины? Все, что мы привыкли считать медициной сегодня – это результат от силы последних нескольких десятков лет. А до этого в течение многих веков медицина представляла собой неоднородный конгломерат отдельных физических лиц, которые руководствовались в своей врачебной практике не столько знаниями, полученными в университете, сколько собственными представлениями и заблуждениями. И много веков такая ситуация считалась абсолютно нормальной. Достаточно вспомнить, что универсальным методом лечения большинства болезней считалось кровопускание – попутно такое лечение стимулировало естественный отбор, избавляя врачей от плохо приспособленных к медицине тех лет пациентов.

 

 

 

      При этом негласной, но обязательной целью существования медицины считалось обогащение каждого отдельно взятого врача. Небольшой процент существовавших врачей-бессеребренников только подтверждал это правило. Ну как, аналогия с экономикой еще не начала прослеживаться?

     Изменения произошли лишь с появлением научно-технического прогресса, который снабдил медицину множеством средств объективного контроля, и бурным развитием смежных наук, таких как физиология, анатомия, биохимия. А также с внедрением в повседневную практику объективных методов оценки результатов (мед.статистики). С последующей выработкой стандартов, обязательных к применению всеми врачами. Это позволило в короткие сроки очистить медицину от вольных и невольных шарлатанов, коими она была переполнена все Средневековье.

     Сегодня точно такая же ситуация сложилась в экономике. Так как проведение контрольных экспериментов (особенно в макроэкономике) невозможно, то сегодняшняя экономика, равно как и другие гуманитарные науки, переполнена людьми, успешно на ней паразитирующими. Отсутствие объективного контроля открывает им широчайшие возможности для процветания. Подобно средневековым врачам, эти люди кровно заинтересованы в максимальном замораживании сложившегося положения. Поскольку превращение экономики в полноценную науку оставит их без средств к существованию. Методы торможения секретом не являются. В отличие от естественных наук, в гуманитарных научные истины устанавливаются путем достижения консенсуса между учеными. Грубо говоря, голосованием. И пока в экономике не появятся механизмы выбраковки шарлатанов, последние почти всегда будут иметь квалифицированное большинство. А вместе с ними будут неизбежно господствовать самые абсурдные теории, приводящие к тяжелым последствиям на практике. Геморрой, как известно, долгое время лечили прижиганием раскаленным железом – это считалось медицинской нормой. Способы, которыми сегодня решаются многие макроэкономические проблемы, по уровню «научной компетентности» отличаются от приведенного примера не так уж сильно. Разве что «прижигают» не отдельно взятого больного, а население разом. Данную статью с равной степенью справедливости можно было бы озаглавить «Мир состоит из подонков с экономическими дипломами», но, да ладно.

 

 

 

      Плюс еще один крайне негативный нюанс. Помимо армии «экономических подонков» существует еще влиятельная прослойка олигархов, формально к науке отношения не имеющих, но накопивших достаточный капитал, чтобы манипулировать мировой экономикой в целом. И они ничуть не меньше шарлатанов оказываются заинтересованы в замораживании экономики как науки. Только если главным источником дохода шарлатанов является эксплуатация занимаемых ими должностей, то мировая олигархия извлекает прибыль из искусственно или естественно складывающихся диспропорций в мировой экономике. Что является основой для появления и развития диспропорций (об этом даже в учебниках написано) – исключительно некомпетентность большинства участников протекающих экономических процессов. Поэтому эффективная экономическая наука, позволяющая на самом деле предсказывать и управлять глобальными экономическими процессами, крупному капиталу крайне противопоказана. Физика, химия, математика, биология – полезны, так как производят новые технологии, сулящие прибыль, а экономика, психология и социология – вредны. Причем вредны настолько, что упомянутый олигархический капитал готов вкладывать в «развитие» экономической науки какие угодно средства, лишь бы та на самом деле ни в коем случае не развилась. Частично этот аспект затрагивался в статье «Голландская болезнь американской экономики».

     Сегодня, даже кристально честный человек, получив экономическое образование, обнаруживает себя вынужденным следовать чужим правилам игры. Которые в первую очередь включают в себя негласный запрет на проведение исследований и раскрытие глобальных недостатков экономики как науки. Либо он активно одобряет «линию партии», либо вылетает из профессии и идет подметать улицы или на завод чернорабочим. Локальные недостатки экономических теорий разрешается исследовать и исправлять сколько угодно – они все равно ни на что не повлияют, и потому такие исследования щедро финансируются. Но все остальное – табу. Простейший пример: относительно недавняя Нобелевская премия по экономике была присуждена за доказательство ошибочности теории эффективного рынка. Очевиднейшая для любого физика или математика вещь – мир есть пирамида, на вершине которой находится несколько десятков семейств, реально влияющих на мировую экономику. Они опираются на миллионы оплачиваемых ими «дипломированных специалистов», обеспечивающих распространение и поддержание заведомо ложных экономических теорий. Теории в свою очередь задают правила игры, гарантирующие переток произведенной добавленной стоимости с нижних уровней пирамиды на верхний. А в самом низу пирамиды – все остальное население. Вынужденное следовать спущенным сверху теориям независимо от своего желания, и единственной разрешенной функцией которого является производство добавленной стоимости без возможности ее сохранить. Теперь ответим на вопрос: при таких условиях о каком эффективном рынке может идти речь? Эффективный рынок предполагает равную информированность и компетентность всех участников рыночного процесса. На деле же имеют место миллиарды ничего не понимающих болванов, руководимых миллионами подонков – не вызывает сомнения, что первые по определению не могут принимать быстрых и эффективных решений. Рынок заведомо будет реагировать с огромным запозданием. Что в свою очередь приведет к возникновению множества колебательных процессов, которые рано или поздно войдут в резонанс и к которым математически неграмотно применять методы мат.статистики. Студентам за такие вещи ставят двойки и отправляют набираться ума в армию.

     А в экономике дают Нобелевку. Формально за доказательство превышения амплитуды реальной волатильности над ее статистически ожидаемым значением, но реально за эффективное запутывание предмета.

 

 

 

     Что же делать тем, кто понял хотя бы часть из вышенаписанного? Хотя бы помнить о присущих экономике ограничениях и при принятии практических решений больше доверять собственной логике, чем чужим мнениям. Не впадать в крайность, считая, что вся экономика ложна – та ее часть, которая описывает деятельность отдельно взятых предприятий, вполне работоспособна. И даже многие закономерности, относящиеся к макроэкономике, тоже верны. Но нужно понимать, что наряду с правильными вещами экономическая теория содержит также большое число «закладок», которые не позволяют ей правильно развиваться. И важно эти закладки уметь узнавать и нейтрализовывать при принятии практических решений. То есть, опять же, пользоваться собственной головой, а не полагаться на чужие мнения.

     Для тех, кто сочтет данный совет троллингом, небольшое проверочное упражнение.

     Пока был жив СССР, всех школьников при вступлении в комсомол заставляли учить речь Ленина на 3-м съезде ВЛКСМ. Речь была длинной, непонятной и не имеющей ничего общего с реальной жизнью. Ни один нормальный школьник запомнить ее, естественно, не мог. Основной тезис речи – «Учиться коммунизму» воспринимался как абсурд. К пятнадцати годам все были приучены учиться конкретным вещам – физике, химии, математике и т.д. Коммунизм же был чем-то вроде «сепулек и сепулькариев» – некоей «вещью в себе» с никому неизвестными свойствами, не имеющими никакой связи с реальной жизнью. Но по неизвестной причине все школьники к коммунизму были обязаны стремиться.

     А теперь внимание. Проведем интервенцию: возьмем, да и дадим собственное определение коммунизму: «Коммунизм есть мир без болванов». Все прочие атрибуты, не вытекающие или противоречащие этому определению, отбросим. Общественная собственность на средства производства, в свете вышесказанного оказывается вовсе не обязательным условием наступления коммунизма. Диктатура пролетариата – тоже (хотя еще большой вопрос, кого по нынешним временам следует считать пролетариатом). Власть коммунистической партии – тем более. Что остается из ключевых моментов – невозможность эксплуатации человека человеком? А вот это как раз вытекает из нашего определения. Как было доказано, существующее в мире положение вещей поддерживается исключительно за счет миллиардов болванов, формирующих основание пищевой пирамиды. Стоит хотя бы половине из них перестать быть болванами – то есть, поумнеть и не позволять себя грабить, как пирамида моментально рассыплется. Добавленная стоимость перестанет перетекать наверх, оставаясь в распоряжении тех, кто ее произвел. А какой при этом будет форма собственности на средства производства – частной или общественной, и какой окажется форма управления государством – демократией или диктатурой, дело десятое. Поэтому ленинский призыв «Учиться коммунизму» в переводе на разговорный русский язык прозвучит как «перестаньте быть болванами в угоду мировой буржуазии». Кроме «оскорбления чувств болванов» ничего криминального и непонятного в этом лозунге нет.

     Контрольный вопрос на усвоение материала: еще появилось желание назвать себя верным ленинцем? Не пришло осознание того, что с пониманием свойств коммунизма вам всю жизнь морочили голову? Попробуйте ответить на вопрос хотя бы для себя.

     К слову, при этом подходе становится видно, что те, кто называет себя современными коммунистами, в большинстве ими не являются. Снова задайте себе контрольный вопрос: может ли цирковая обезьяна стать коммунистом? Устав КПСС времен СССР говорит однозначное да: «членом КПСС может быть любой гражданин Советского Союза, признающий Программу и Устав партии, активно участвующий в строительстве коммунизма, работающий в одной из партийных организаций, выполняющий решения партии и уплачивающий членские взносы». То есть, если перевести на обычный человеческий язык, достаточно выходить каждый вечер на арену (партсобрание), произносить заученные фразы и, не рассуждая, выполнять распоряжения дрессировщика (парторга). Это будет достаточно для того, чтобы быть коммунистом. Понимать содержание произносимых слов и совершаемых действий от коммуниста обезьяны не требуется. Примеров вокруг предостаточно.

     В экономике происходит то же самое.

     Как и в случае с КПСС, низ пирамиды состоит из т.н. «честных коммунистов» – на уровне отдельных компаний большинство составляют вполне здравомыслящие люди, которые не заморачиваются макроэкономическим  проблемами, а решают свои сугубо прагматические задачи. Кто-то из них имеет экономическое образование и по мере сил применяет его в повседневной деятельности. Правда, когда образование начинает противоречить здравому смыслу, то его просто отодвигают в сторону. На нижнем уровне. А на верхнем? На верхнем живут большие проблемы. Подобно почившей в бозе коммунистической номенклатуре современные макроэкономисты вместо реального мира предпочитают жить в мире своих представлений о реальном мире. Стоит им сделать хотя бы «шаг к реальности», как становится очевидной неадекватность их представлений, а это вещь очень опасная, поскольку так и до выпадения из Системы недалеко.

     Вообще аналогия между покойной КПСС и современными экономистами оправдывает себя более чем. В советское время каждый студент, начиная с первого курса, твердо знал, что если он будет учиться хорошо, то станет квалифицированным специалистом. А если будет учиться плохо, то сделает партийную карьеру. Партноменклатура очень охотно рекрутировала тех, кто был от природы туповат, но компенсировал свою неполноценность исполнительностью.

 

 

 

      Не случайно требование учить речь Ленина на 3-м съезде распространилось по всему Союзу. Это был первый тест на конформизм. Отличник мог весь этот бред послать – он знал, что будущая профессия его всегда прокормит, а вот троечнику деваться было некуда. Последний, что называется, охотно «шел по общественной линии», за что по окончании института награждался привилегией не работать на производстве, но получать намного больше среднего. «Мы не сеем, не пашем, не строим, мы гордимся общественным строем» – Рязановские строки отлично передают всю суть партноменклатуры.

     Сегодня, если Вы хотите делать карьеру экономиста, то оказываетесь в схожей ситуации: либо Вы активно проповедуете господствующую точку зрения вне зависимости от Вашего мнения о ней, либо оказываетесь вне карьеры. Это же применимо ко многим другим гуманитарным наукам. В физике-химии-биологии наибольшее признание получают ученые, «потрясшие» самые основы этих наук, а в экономике поощряются лишь косметические изменения и ценятся специалисты, способные следовать «линии партии» без излишних рассуждений. «Потрясатели основ» в лучшем случае подвергаются научному остракизму.

 

 

 

      Поэтому, как и в случае с партноменклатурой, нынешняя экономика активно впитывает людей беспринципных и умственно ограниченных. Что сегодня демонстрируют ведущие мировые макроэкономисты – полнейшую интеллектуальную беспомощность. Они с удовольствием рассуждают на различные экономические темы, дают прогнозы будущих событий, но как только дело доходит до сравнения их прогнозов с наступившей реальностью, моментально садятся в лужу. Неудачи прошлых прогнозов моментально затушевываются пиаром новых.

 

Бандерлоги не имеют своего наречия, они пользуются украденными словами, которые подслушивают у других… У них нет памяти. Они хвастаются, болтают, уверяют, будто они великий народ, готовый совершать великие дела, но как только падает орех, им делается смешно, и они всё забывают.

 

     Вот поэтому совет помнить о присущих экономике ограничениях и больше доверять собственной логике вместо чужих мнений, как нельзя более актуален. Научиться отделять людей от говорящих из телевизора обезьян и выработать навык игнорирования слов мнения последних – один из немногих настоящих шагов, доступных современному человеку.

     Без него вы так и продолжите быть жертвой в глобальной пищевой цепочке. Нужно смотреть правде в глаза: сегодня никому не по силам уклониться от участия в производстве мировой добавленной стоимости, и мало кто способен видеть свое реальное положение в мире. Свиньи, живущие на свиноферме, не могут осознавать истинный смысл и цель своего существования. Хотя сам смысл от этого не перестает существовать. И даже если какая-то из хрюшек достигнет «просветления», то открывшаяся ей картина покажется настолько ужасной и безысходной, что бедная хрюша постарается поскорее о ней забыть. Ей понадобится просто титаническая сила воли, чтобы сохранить однажды достигнутую адекватность восприятия. Хотя с другой стороны затраченные усилия не останутся без награды: как уже упоминалось, адекватность восприятия – наиболее короткий путь из низов пирамиды на самые верхи, минуя всю середину. В той или иной форме почти каждый миллиардер в первом поколении по этому пути проходил. Сложно, но отдельные шаги вполне по силам нормальному человеку. Как писал Клаузевиц – «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно».

     Удачи, хрю-хрю.

 

ПЕРВОИСТОЧНИК