Круговорот элит в России

1917й был предопределён ещё в 1736 году, когда Анна Ивановна начала, а затем Пётр III завершил процесс освобождения дворян от обязательной службы, и был разрешен выход в отставку с оставлением за собой всех привилегий, которые до этого давались только за службу "до гробовой доски".

Нет ничего, более разлагающего элиту, чем незаслуженные и необоснованные привилегии. Нет ничего, более страшного для любого государства, чем нарушение баланса заслуги-привилегии служивого люда, причем как с плюсом, так и с минусом. А если эта "песня" полируется сословностью, искусственно ставящей барьеры социальным лифтам, государство - точно не жилец. Вопрос только во времени и способе - когда и как оно будет разрушено.

В Российской империи эта беда усугублялась еще и наличием свободных средств в казне, которые позволяли самодержцам неоднократно платить по счетам откровенно дуркующих вельмож, выкупая заложенные дворянами поместья. Это, конечно же, не добавляло ни ответственности "лицам дворянской национальности", ни авторитета самому государству.

К началу ХХ века, когда вкусно жрущий и сладко спящий высокородный планктон, окопавшийся в коридорах, гостиных, будуарах и даже в туалетах власти, стал реальным тормозом на пути развития производительных сил, без которых немыслим технический прогресс, а следовательно – на пути безопасности всей нации, в российском обществе включилось то, что Юнг чуть позже назовёт коллективным бессознательным, а именно та часть, которая называется инстинктом самосохранения. После этого 1917й стал неизбежным …

Крайне непопулярной темой как в марксистской, так и в либеральной среде является роль в организации революции высшего, дворянского сословия, которое «командировало» туда своих представителей задолго до того, как рабочие и крестьяне выучили слова «гегемон», «экспроприация экспроприаторов» и «долой самодержавие». Найдись среди Романовых реально масштабная личность, которая нашла бы силы прислушаться и волю для перемещения сословных привилегий в разряд музейных экспонатов, может, обошлось бы без большой крови и гражданской войны. Возможность такая присутствовала, отсутствовало понимание, что эта возможность – единственная и последняя.

Так что 1917й, отменивший главный источник дисбаланса - сословия и сословные привилегии, а вместе с ними монархию и империю, был событием не только необходимым и прогрессивным, но и неизбежным. Ибо, «не стой под грузом и стрелой» прогресса производительных сил, а равно на пути социальных лифтов и желания нации выжить в условиях агрессивной внешней среды! 

Заострить же внимание сегодня хочу на таком непопулярном среди историков факте, что громили самодержавие в первую очередь сами дворяне, которые и составили костяк революционной Красной Армии, а также вполне пропорционально были представлены и в гражданской политической администрации, и в карательных революционных органах.. Добавляет диссонанса в эту картину якобы «чисто классовой борьбы», происхождение лидеров белого движения – сына простого солдата генерала Алексеева, сына простого казака генерала Корнилова, сына солдата, дослужившегося до майора – генерала Деникина. 

Выпячиваемая классовость революция – это как раз та самая сова, натянутая на глобус. В реальности же социальный взрыв с ликвидацией правящей элиты активно готовят и инспирируют в первую очередь представители самой элиты. Акцентировать внимание на этом следует для понимания всех последующих пертурбаций на территории бывшей Российской империи.

Беда любых революционеров вообще, и российских – в частности – в том, что они традиционно страдают (наслаждаются) упрощением социальных процессов. Им постоянно кажется, что всеобщее Счастье настанет быстро и неминуемо, стоит только посадить (расстрелять, повесить, гильотинировать) определенное количество сограждан. 

Причем процесс избавления этого мира от «лишних» людей так увлекает, что цель (Светлое будущее), как правило, очень быстро отходит на второй план. А на первый выходит осознание собственной исключительности, принадлежности к некой «преторианской» (пролетарской) гвардии, знающей, как «железной рукой затащить народ в это счастливое будущее». 

Профессиональные революционеры именно так и называются, потому что главной своей профессией и задачей считают организацию массовых волнений, переворотов и революционного террора, а все, что следует после этого – скучной и обременительной рутиной. Когда твой единственный инструмент – молоток, то все проблемы представляются гвоздём. Если ты – профессиональный революционер, все проблемы представляются контрреволюционными происками, с ликвидацией представителей которых всё само собой наладится и построится.

Привилегия казнить и миловать исключительно на основании личного представления о революционной целесообразности ни разу не приводила к расцвету экономики, зато быстро и квалифицированно перемещала самих революционеров из двигателей социального прогресса в его обузу, после чего вчерашние робеспьеры гарантированно и повсеместно утилизировались своими же соратниками.

Не была исключением и Великая Октябрьская революция, которая очередной раз подтвердила старую народную мудрость: «ломать – не строить» и продемонстрировала удивительную преемственность с французским образцом, где неистовые до казней якобинцы сами в конце концов отправились туда, куда с революционным задором отправляли неправильных с их точки зрения сограждан.

Революционная марксистская теория начала ХХ века, в соответствии с которой, начавшись в России, революция неминуемо должна стать мировой, смачно жахнулась о нежелание всего мирового пролетариата «задрав штаны, бежать за комсомолом» (Есенин). Тогда внутри самого революционного авангарда – элиты Красной Империи - образовалась трещина, которая не могла не привести к событиям, которые нам известны как «сталинские репрессии».

«После окончания гражданской войны страна оказалась в тяжелейшем положении, столкнулась с глубоким экономическим и политическим кризисом. В результате почти семи лет войны Россия потеряла более четверти своих национальных богатств. Особенно крупный урон понесла промышленность. Объем ее валовой продукции уменьшился в 7 раз. Запасы сырья и материалов к 1920 году были в основном исчерпаны. По сравнению с 1913 годом валовое производство крупной промышленности сократилось почти на 13%, а мелкой более чем на 44%.

 

Огромные разрушения были нанесены транспорту. В 1920 г объем перевозок железных дорог составил 20% по отношению к довоенному. Ухудшилось положение в сельском хозяйстве. Сократились посевные площади, урожайность, валовые сборы зерновых, производство продуктов животноводства. Сельское хозяйство все более приобрело потребительский характер, его товарность упала в 2,5 раза. 

Произошло резкое падения жизненного уровня и труда рабочих. В результате закрытия многих предприятий продолжался процесс деклассирования пролетариата. Огромные лишения привели к тому, что с осени 1920 года в среде рабочего класса стало усиливаться недовольство. Положение осложнялось начавшейся демобилизацией Красной Армии. По мере того, как фронты гражданской войны отступали к границам страны, крестьянство начало все более активно выступать против продразверстки, которая реализовывалась насильственными методами с помощью продотрядов.

Политика «военного коммунизма» привела к уничтожению товарно-денежных отношений. Ограничивалась продажа продовольствия и промышленных товаров, они распределялись государством в виде натуральной заработной платы. Была введена уравнительная система оплаты труда среди рабочих. Это порождало у них иллюзию социального равенства. Несостоятельность этой политики проявилась в образовании «черного рынка» и расцвете спекуляции. В социальной сфере политика «военного коммунизма» опиралась на принцип «Кто не работает, тот не ест». В 1918 г. была введена трудовая повинность для представителей бывших эксплуататорских классов, а в 1920 г. — всеобщая трудовая повинность. 

 

Принудительная мобилизация трудовых ресурсов осуществлялась с помощью трудовых армий, направляемых на восстановление транспорта, строительные работы и др. Натурализация оплаты труда привела к бесплатному предоставлению жилья, коммунальных, транспортных, почтовых и телеграфных услуг. В период «военного коммунизма» в политической сфере установилась безраздельная диктатура РКП(б), что тоже в последствии явилось одной из причин перехода к НЕПу. Партия большевиков перестала быть чисто политической организацией, ее аппарат постепенно срастался с государственными структурами. Она определяла политическую, идеологическую, экономическую и культурную ситуацию в стране, даже личную жизнь граждан. По существу речь шла о кризисе политики «военного коммунизма».( http://economicportal.ru/facts/nep.html)

Сказать, что объявление НЭПа для профреволюцинеров стало шоком, значит не сказать ничего. Самоубийства, разновариантные протесты и бунты, демонстративный выход из партии с переходом на нелегальное положение стали обычным явлением того времени. Именно в эти годы и берет начало антагонистический раскол внутри уже новой, советской элиты, на тех, кто предлагал закончить махать шашкой и начать махать лопатой, и на тех, для кого отказ от мировой революции переход к мирной жизни был смерти подобен, ибо тогда - прощай статус революционного разрушителя и здравствуй, статус «чайника» - строителя.

Это только в учебниках по марксизму-ленинизму на призыв вождя пролетариата «учиться, учиться и еще раз учиться», профессиональные революционеры хором слезли с боевых революционных коняшек и поголовно сели за парты. Сейчас! Сделали это только те, кого потом назовут сталинской гвардией. Остальные, поголовно носившие с Лениным бревно на субботнике, объявили делом своей жизни мировую революцию и потребовали от подконтрольной страны «не жалеть революционного хвороста», противопоставив таким образом свои узкоэлитарные интересы инстинкту выживания гражданского общества, и повторив негативный опыт своих предшественников-дворян.

Позволю себе еще одну длинную цитату, чтобы проиллюстрировать, как выглядело в натуральном выражении противопоставление интересов профессиональных революционеров и страны, которой они управляли:

Речь идет о государстве в государстве - о Коминтерне. Полное название – Коммунистический интернационал.

«Власти, почета и благ там было неизмеримо больше, чем у обладателя самого высокого партийного или государственного поста в Советском Союзе…

Потому что «СССР занимал по отношению к Коминтерну, строго говоря, подчиненное положение. Коминтерн был неким «министерством мировой революции», органом, «ведавшим» всей планетой! Именно так, без малейших натяжек или преувеличений. ВКП(б) считалась всего лишь секцией Коминтерна, а следовательно, по партийной линии Сталин был подчиненным председателя Исполкома Коминтерна Зиновьева. Даже в 1939 г. на обложке нового партийного устава ВКП(б) еще значилась «секцией Коминтерна».

Это был даже не монстр, а нечто запредельное. Сотни тысяч состоящих на жалованье функционеров, как в СССР, так и за рубежом. Численность персонала Народного комиссариата иностранных дел — три тысячи человек, от дипломатов до технических работников.

Численность Коминтерна — триста тысяч с бюджетом в 3 000 000 золотых рублей в 1922-й, не самый жирный год. Собственные типографии, университеты, многочисленные военные школы…»

Доходило до курьезов. Иностранный отдел ГПУ обращался в отдел международных связей Коминтерна, чтобы изготовить паспорта для своих резидентов – у ГПУ было меньше технических возможностей и квалифицированных кадров.

«Миллионы в золоте выбрасывались на бессмысленные прожекты, на утопические планы, ни один из которых, даже самый пустяковый, самый мелкий, не привел к успеху.

Зато как приятно было восседать в президиумах «всемирных съездов», толкать громовые цветистые речи, протягивать ручку для лобызания многочисленным зарубежным холуям, прекрасно понимавшим, кому они обязаны столь сытой и вольготной жизнью в качестве «доверенных лиц Коминтерна»!

Все бездельники, пустомели, позеры и любители сладкой жизни, какие только имелись среди большевиков, концентрировались в Коминтерне. Ставки, повторяю, были грандиознейшие: средства для имитации бурной деятельности выделялись немереные, а вот отчет перед кем бы то ни было держать не приходилось…»

Создалась классическая картина, обстоятельно описанная как английским писателем С. Паркинсоном, так и его многочисленными коллегами по перу: существовала огромная, вхолостую крутившаяся бюрократическая машина, по «законам Паркинсона» озабоченная лишь собственным бесперебойным процветанием…

И в 1929м году грянуло-бабахнуло. Началась зачистка революционных элитариев, так и не уяснивших, что политика – это надстройка над экономикой, а не наоборот, не усвоивших, что элита имеет шанс оставаться элитой ровно до того момента, пока она поддерживает международную конкурентоспособность управляемой страны, не понявших, что политическая нация (сиречь - советский народ) – женщина жестокая. Если у нее включается инстинкт самосохранения, летят не только щепки, но и головы. 

Я не буду сейчас подробно останавливаться на событиях 30х годов в СССР, когда внутри страны шла самая настоящая гражданская война между почвенниками-имперцами под руководством Сталина и глобалистами-революционерами под руководством Троцкого. В результате профессиональные революционеры – глобалисты потерпели поражение, а сталинская команда смогла изъять ресурсы из проекта «Мировая революция» и перенаправить их в проект «Красная империя», что дало возможность ценой жесточайших жертв построить конкурентоспособную экономику, сохранить страну и выжить в условиях перманентного военного противостояния с «нашими западными партнерами» с 1937 по 1953 год (с Халхин-гола и Испании до войны в Корее).

Перейдем сразу к 1953му – году реванша сильно побитой, но отнюдь не разгромленной троцкистской оппозиции, на которую после отказа от открытого военного противостояния сделали ставку помятые в военных столкновениях «наши западные партнеры». Реванш этот был столь же прогнозируемым, сколь и обидным, потому что удар натерпевшемуся населению наносился в спину и сверху. При этом нивелировались жертвы, которые принес советский народ на алтарь Победы в противостоянии с внешним агрессором, когда жизнь побежденных вдруг оказалась сытнее и комфортнее, чем жизнь победителей.

Основой реванша был всё тот же инстинкт самосохранения партийной номенклатуры, выходцев из той самой сталинской гвардии, имеющей схожие привилегии с имперским дворянством, точнее с её поздней версией,  желающей служить, когда захочется, свободно выходить в отставку с сохранением всех своих привилегий, не помышляющей нести никакую ответственность за результат своей деятельности и только «милостиво повелевать соизволять», прикрываясь коммунистической риторикой про интересы трудящихся. 

Пока это желание сдерживалось авторитарным режимом Сталина, партийное дворянство вынуждено было наступать своей песне на хвост, но как только ненавистный им сталинский диктат исчез, в отсутствии обратной связи с гражданским обществом «Остапа понесло» и закономерно принесло к необходимости передавать по наследству всё заработанное тяжким трудом предшествующих поколений, что и было сделано в 1991м, где никакого переворота не было, а была легализация частной собственности партхозноменклатурой и завершающая фаза кидка ею всего остального населения СССР. 

Новая постсоветская элита, до минимума сократив конфетно-букетный период ухаживания за населением, и произведя на свет единственный жизнерадостный лозунг "Воруй, пока молодой!", ещё раз "на бис" повторила путь дворянской элиты, но уже за рекордно-короткий срок. К концу 90х она снискала такую ненависть и омерзение населения, какое не снилось ни столбовым дворянам, ни ортодоксальным свидетелям пришествия Ильича.

Сегодня никаких проблем у нынешних «хозяев жизни» не было бы даже в проекте, если бы не одно досадное форс-мажорное (то есть непреодолимое) обстоятельство. Деятельность постсоветской элиты с самого её рождения и до настоящего времени прямо противоречит задачам выживания гражданского общества и подмандатного государства (прошу не возбуждаться на термин «элита», ибо в академическом понимании, это просто группа людей, имеющих влияние на принятие властных решений!).

И тут для всех элитариев у меня есть две новости: одна - хорошая, другая - плохая. Хорошая: можно и дальше ничего не делать и также, как и последние 25 лет, забравшись наверх, плевать вниз. Всё произойдет, как и в 1917, и в 1929м – без их участия. Плохая же заключается в том, что они сами также, как дворянство - в 1917м, профессиональные революционеры – в 1929, партноменклатура – в 1991м, подлежат утилизации, как деструктивные элементы на пути необходимой мобилизации ресурсов для выживания страны и гражданского общества в условиях агрессивной внешней среды. Причем утилизацию организуют и проведут их же «братья по крови», быстрее осознавшие, что не стоит стоять на пути коллективного бессознательного - инстинкта самосохранения целого народа. Народ, как носорог, исторически имеет очень плохое зрение, но при его массе это не его проблема…

Новая элита будет рекрутирована из тех, кто готов взять на себя ответственность за качественные структурные изменения, без которых структурный кризис не преодолевается. Об этом молчит, как рыба , западное и российское «высшее общество», включённое в глобальный рынок и кормящееся с кредитной эмиссии. 

У нынешней элиты пока еще получается поддерживать стабильность системы без её слома, но делать это всё равно придётся, и весь вопрос, кому, каким образом, и с какой конечной целью. Последние 100 лет все глобальные реконструкции на территории Российской империи традиционно приводили к развалу государства и переходу отдельных его территорий и активов под контроль "наших западных партнёров". Они, собственно, и сейчас опять готовы, несмотря на собственные проблемы, поучаствовать в "усовершенствовании российского государства" вплоть до отделения его от таких обременительных активов, как месторождения и другие природные ресурсы.

Действия "наших западных партнёров" стандартные, как предвыборные обещания, и простые, как мычание коровы - искусственная организация проблем и дестабилизация обстановки как по периметру, так и внутри России. Благо, российская элита предоставляет для этого массу самых разнообразных поводов, образцово-показательно наступая на те же грабли, на которые уже наступали дворяне в 1917м и номенклатура КПСС - в 1991м.

А государство Российское (то есть власть) демонстрирует потрясающую преемственность поколений и формаций. Остаётся молиться, чтобы не случилось преемственности последствий. Скромный оптимизм внушает открывшийся в последнее время информационный фонтан о жизни, гражданской позиции и ценностях бриллиантовой молодёжи, за спиной у которой маячат бриллиантовые родители. Я бы на их месте начал сильно волноваться, потому что термин «враг народа» сам народ им уже присвоил. Осталось только дождаться того, кто данный приговор утвердит и приведет в исполнение. Дан старт элитарному забегу за право занять ограниченное место обличителей, прокуроров и судей. Опоздавшие автоматически будут зачисляться в обвиняемые. Произойдет это, как всегда, неожиданно. Продолжение следует…