Перспективы русской националистической идеологии.

1. Исторический экскурс.
Начиная разговор о русской националистической идеологии, следует обозначить первый и главный пункт: таковой идеологии в России нет и никогда не было.
На это могут возразить, что существует множество идеологов русского национализма: и признаных классиков, и ныне живущих, которые оставили огромное творческое наследие.
Однако настоящая националистическая идеология должна обитать в толще народа (нации). Идеология только тогда может считаться по-настоящему народной, общенациональной, когда каждый представитель нации слышал о ней, и очень большой процент населения разделяет её, или сочувствует её положениям.
Так вот, НИ ОДНА из множества идеологий национализма не имела массового распространения в народе. Даже черносотенство, на пике своей популярности, оставалось маргинальным течением.
В Российской Империи любая массовая идеология исходила от государства. Все эти "Москва-третий Рим", "православие, самодержавие, народность" (да и само православие) - использовались государством для нужд управления населением.
С одной стороны, народ такими тезисами проникался достаточно слабо (за этим специально следили). В 17-м году, достаточно было рухнуть государству, чтобы народ забыл и православие (большей частью и надолго), и самодержавие (полностью и навсегда), и народность.
С другой стороны, население настолько привыкло окормляться идеологией из рук начальства, что легко приняло за национальную идею некую отвлечённую абстракцию, по сути - абракадабру ("пролетарии всех стран - соединяйтесь!"), и служило этой абракадабре, верой и правдой, десятилетиями.
И лишь в 70-е гг., с повышением уровня образованности масс, бессмысленность абракадабры стала очевидна слишком многим, верить массово в неё перестали. А новая идеология (либерализм, рынок) была народу слишком чужда, и прививало её начальство неохотно. Это создало серьёзный идеологический вакуум.
В 00-е и 10-е гг. мараторий на создание национальной идеологии стал тяготить население, особенно молодёжь. Образованная, пассионарная молодёжь массово пошла в радикальные движения: в профашистские организации, в коммунистические партии, в националистические движения, даже в монархические кружки. Но главное - люди люди стали задумываться: кто мы, зачем мы здесь, что нас объединяет. Это упрощалось тем, что с развитием интернета и доступа к информации, и тематическое общение существенно упростились.
В настоящий момент создалась довольно уникальная ситуация:
- общенациональной идеологии нет, и население тяготится этой пустотой;
- государство на национальную идеологию наложило запрет, и в публичное поле дискуссий о ней никогда не пустит;
- при этом запретить народу читать книги, самообразовываться, обсуждать соответствующие темы в частном порядке, а с недавних пор - и на интернет-площадках - государство не может физически, да и не стремится;
- население (в лице своих наиболее образованных представителей) по культурному уровню превзошло государство (в лице основной массы своих публичных представителей).
Соответственно, сейчас русский народ готов к тому, о чём прежде нельзя было даже помыслить: к тому, чтобы самостоятельно сформулировать себе национальную идеологию. Идеологию, идущую не сверху, а снизу, из народной толщи, и отвечающую интересам подавляющего большинства народа.
Народное сознание напоминает сейчас насыщенный соляной раствор: внешне всё абсолютно прозрачно, и никаких признаков общенациональной идеологии нет; но достаточно появиться мельчайшему раздражающему фактору, достаточно буквально одной-двух верно сказанных фраз, чтобы начался процесс кристаллизации.
Если сейчас "национализм никому не интересен", а всю националистическую риторику плотно оккупировали провокаторы и иностранные шпионы, то уже через пару лет о национализме будут говорить ВСЕ, а высказанные идеи (те, что будут приняты большинством) - станут фундаментом, на котором будет строиться жизнь 1/6 части суши в ближайшие столетиями.
2. Актуальность вопроса.
Для начала следует определить понятия.
Национализм - европейское изобретение, и на Западе этот термин имеет вполне конкретное значение. Национализм - это набор идей, который объединяет граждан по национальному признаку, и противопоставляет их государству. Т.е. нация - это прежде всего политическая нация, субъект политики, легитимирующий власть (через выборы), и способный (теоретически) повлиять на действия властей.
К условиям России такое определение никоим образом не подходит: граждан в европейском смысле у нас нет, и никогда не будет. От этого любые рассуждения о нации, о национализме применительно к России приводят к страшной путанице.
Чтобы хоть немного развеять эту путаницу, и сделать разбор более предметным, переназначим понятия.
Под национализмом мы будем понимать не набор идей, а такую практику повседневной жизни общества, при которой представители господствующей (государствообразующей) нации получают режим наибольшего благоприятствования во всех областях, важных для общества: в военной и гражданской службе, в коммерции, в науке и искусстве. Т.е. слово "национализм" мы будем трактовать уменьшительно, и более конкретно.
Понятие "националистическая идеология", с другой стороны, мы будем трактовать более расширено: это набор идей, которые не только определяют человека как часть народа, нации, но и диктуют образ действий, который приличествует ему, как представителю нации. По националистической идеологии человек должен сверяться: кто он, кто его друзья, и кто враги, где ему работать и как отдыхать, для чего зарабатывать деньги и ради чего заводить детей. Эта идеология должна определять и действие, и мысли человека, в конечном итоге - определять его судьбу. Крайним практическим выражением приверженности этой идеологии должен быть ответ на вопрос: ради чего стоит идти на войну, во имя чего не жалко отдать жизнь.
В ситуации современной России нам более всего не хватает единства. Любая попытка поставить перед обществом серьёзные, долгосрочные задачи, упирается в то, что нет ни целей, ни лозунгов, которые могли бы мобилизовать большинство населения на слаженные действия.
А серьёзные задачи уже встают, и будут вставать всё более неотвратимо. Если XX век был для России очень сложным, то XXI век - скорее всего, будет ещё сложнее. Прямо сейчас перед страной стоит задача реиндустриализации, возрождения промышленной мощи. И это не абстрактная задача "добиться 6%-ного роста экономики". Это предельно конкретный, практический вопрос выживания, как внешнего (укрепление армии, обороноспособности), так и внутреннего (поддержание в рабочем состоянии инфраструктуры).
Реиндустриализация нужна просто для того, чтобы "остаться при своих", не утратить нынешнего положения. А ведь нужно ещё и развиваться, потому что наши оппоненты (не только США и Европа, но и Китай) не стоят на месте. Поступательное развитие требует участия каждого, а значит понятной всем и разделяемой каждым идеологии. Но "идеологий" у нас в данный момент множество, и они во-многом противоречат друг другу:
- русский либерализм призывает к построению "маленького европейского домика", чтобы "жить как Люди";
- коммунизм требует бросить все силы на построение безклассового общества и осуществление всемирной пролетарской революции;
- имперская идеология призывает к созданию сильного государства, которое своей мощью, своим весом влияло бы на дела во всём мире.
Эти идеи имеют разную степень потенциальной реализуемости ("европейский домик" и пролетарская революция - голая фантастика, Импреия - ближе к реальности), и в разной степени учитывает интересы народа ("европейский домик" и Империя довольно привлекательны для людей, "мировой пролетариат" - абракадабра, понятная лишь узкому кругу посвящённых), но все они обладают общей чертой - чужеродностью.
Либерализм и коммунизм пришли к нам из Европы, Империя - из дореволюционного прошлого. Какую бы идею мы не взяли, её реализация сводится к тому, что людей надо этой идеологии учить.
А если народ обучаться заморской ерунде не желает (не видит своей выгоды)? А если значительная часть народа более образованна и умна, чем большинство "учителей"?
Отсюда вывод: идеология в своей основе должна быть простой, понятной и близкой как простому человеку из низов, так и интеллектуалу; как богатому, так и бедному; как начальнику, так и подчинённому.
3. Формулировка идеи.
Попытаюсь сформулировать основу национальной идеологии, как я вижу её себе. В двух словах её можно описать так: "Жить на своей земле, и быть ей хозяином".
Быть хозяином - значит получать все, без изъятия, выгоды и прибыли от этой земли; но так же принимать на себя полную ответственность за неё, и прикладывать все усилия, чтобы передать её детям в виде лучшем, чем получил от родителей.
Важный вопрос: что понимать под "своей землёй"? Предельно уменьшительно, но и предельно конкретно, это та территория, на которой русские составляют большинство. В данный момент эта территория примерно совпадает с границами РФ.
Эта идеологема хороша тем, что совершенно для любого человека она задаёт предельно конкретную повестку дня. Любому из нас достаточно оглядеться вокруг себя, выглянуть в окно, пройтись по своей улице - чтобы понять, как можно улучшить свою среду обитания, и какие выгоды это может принести. Достаточно - почувствовать себя хозяином этой земли, и взять на себя ответственность за неё.
4. Связь с прошлым.
Помимо чёткой "привязки к местности", такая формулировка даёт и чёткую привязку "ко времени". Т.е. она оживляет, придаёт смысл не только нашим делам, здесь и сейчас. Она придаёт смысл делам русского народа, на много столетий в прошлое.
Проблема русской истории XX века - чудовищный разрыв непрерывности, отсутствие преемственности. Наша страна дважды полностью отвергала своё собственное прошлое, объявляя его ошибкой, если не преступлением. Какое же может быть поступательное движение, при таком шарахании из стороны в сторону!
Однако если заглянуть вглубь процесса, то окажется, что на протяжении всей своей истории русские занимались примерно одним и тем же делом: осваивали практически незаселённые территории Восточно-Европейской равнины, а перебравшись за Урал - осваивали Сибирь и Дальний Восток.
Освоение это имело ряд особенностей, характерных по сей день:
- продвижение происходило на территории, имеющие крайне редкое население;
- освоение земель требовало больших технических усилий (вырубка леса, сторительство крепостей), но практически не требовало военного подчинения местных племён;
- отсюда - большая толерантность русской культуры, терпимость к инородцам;
- Россия никогда не имела существенных естественных границ, оперевщись на которые, можно было бы легко удерживать территорию;
- отсюда с одной стороны - постоянная мобилизация, необходимость иметь современную, боеспособную армию;
- с другой стороны - постоянная открытость иноземным культурным влияниям (если нельзя закрыться от соседей - следует брать от них лучшее), культурная пластичность и высокая обучаемость.
Есть, конечно, моменты, которые претерпели изменения за последние века:
- выход за Урал, присоединение безбрежных просторов вплоть до Тихого Океана создало проблему со скоростью освоения территорий: до сих пор всё, что за Уралом, заселено крайне слабо (77% территории вмещает в себя 27% населения), а всё, что за Байкалом - практически безлюдно;
- главной опасностью, главным цивилизационным вызовом для русских от начала времён было соседство с Великой Степью, а значит - постоянная вражда с её обитателями; все государства кочевников были покорены, что к XIX-му веку создало новую ситуацию: продвижению на юг, вспашке степных земель ничего не препятствовало; опять-же это выявило проблему со скоростью (и качеством) освоения новых земель;
- военная угроза со стороны кочевников исчезла, но на её место пришла угроза со стороны европейских армий; это вынудило оставить общество в постоянной военной мобилизации, вплоть до середины XX века;
- однако создание атомного оружия, и стратегических сил ядерного сдерживания, создало новую ситуацию, когда ни один противник не может всерьёз угрожать нам сухопутным вторжением; это требует новых подходов к обороне и строительству армии.
Отсюда вырисовывается вполне ясный план действий на ближайшие пару веков: следует меньше внимания уделять военному делу, а значит и активной работе во внешней политике, посвятив все усилия освоеию и закреплению за собой территорий за Уралом. Если совсем коротко: меньше мобилизации, больше развития.
(Подобные периоды "сосредоточения" в нашей истории уже были, неоднократно. После поражения в Ливонской войне Иван IV обратил взоры на обустройство южных рубежей, и сумел восстановить страну после жесточайшей разрухи. После Смуты начала XVII века Россия очень долго, практически 100 лет, не лезла активно в европейскую политику, занимаясь покорением Сибири, и на прибыль от сибирской пушнины начиная процесс модернизации; это заложило фундамент петровских реформ.После поражения в I МВ Россия вложила сверхусилия в востановление экономики и создание новых производств на Урале, на Кузбассе, в Средней Азии, что позволило выстоять и выиграть во II МВ. Т.е. для России - это совершенно обыденный и естественный образ действий.)
5. Разомкнутость на будущее.
Помимо прочего, логика освоения необжитых земель прочертить план на сколь угодно долгую перспективу в будущее.
К примеру, что русские будут делать после торжества великой пролетарской революции? Непонятно.
А после построения "европейского домика"? Тихо-мирно в нём жить? Многие ли найдут для себя в этом вдохновение?
После построения Империи? Диктовать свою волю всему миру? Часто ли Россия делала это в прошлом, хорошо ли у неё это получалось? И опять-же, многие ли русские найдут в этом вдохновение?
Зато "освоение целины" не сможет закончиться никогда, по определению. После освоения нынешних границ с Казахстаном, Монголией и Китаем - можно с одной стороны углубиться на север, в тайгу и тундру (новые технологии сделают это возможным), с другой - на юг, в Казахстани Среднюю Азию (проект "поворот сибирских рек"). Это ещё лет на 100. После заселения всего, что только возможно, на этих территориях, численность русского народа достигнет миллиарда человек, и по экономической мощи мы поднимемся на небывалую для остального мира высоту. Но и после этого останется работа: превращать в цветущий сад пустыни Автралии и Сахару; заселять Южный полюс; наконец, выход в космос и заселение Солнечной системы будет логичным венцом этой последовательности.
Кому-то слова "Жить на своей земле, быть ей хозяевами" могут показаться излишним упрощением. Но в том то и смысл, чтобы эти слова дошли до любого слушателя. Зато такое упрощение позволяет всязать воедино ВСЮ русскую историю: на полторы тысячи лет назад, и на пятьсот лет вперёд.
6. Неизбежность национализма.
Подобная логика даёт дополнительный довод в пользу национализма. (Если для русского национализм - само собой разумеющееся дело, то в официальном дискурсе он вызывает резкое неприятие и отторжение, и требует особого обоснования: если не перед многонациональной властью, то перед друг другом.)
До первой Смуты главный интерес России был в войне со степняками, а значит требовалось активное включение в общество татарского элемента, для перенятия у них политических и военных навыков. После петровских реформ - потребовалось перенимать европейский опыт, а для этого - активно включать в общество (давать префенеции) немцам. После 17-го года целью русского государства неожиданно стала "пролетарская революция", и для её осуществления потребовались усилия многонационального сброда, организованного в орденскую структуру КПСС.
К настоящему моменту:
- все степняки побеждены;
- Европа военной опасности не представляет, а средства коммуникации позволяют перенимать опыт без посредников;
- абсурдность "всемирной револююции рабочих" признана всеми, а значит скоро и ненужность многонациональной власти станет понятна каждому.
Освоение новых земель требует участия русских, и никого кроме русских. Народы, у которых можно (и нужно) перенимать опыт - это китайцы, и особенно - американцы. Но приглашать их к нам массово - нет никакой нужды.
В принципе, любой представитель любого народа может присоединиться к "поднятию целины": земли много, на всех хватит. Но всерьёз преуспеть в этом может только тот, кто усвоит культурную матрицу русских, т.е. сам станет русским.
Русский человек обладает набором характеристик, порой самопротиворечивых, невозможных у других народов: величайшее свободолюбие и личная инициативность, доходящие до анархизма, сочетаются у нас с высочайшим умением держать дисциплину в экстремальных ситуациях; высочайшая талантливость, культурная пластичность, обучаемость сочетается с умением всегда сохранять своё культурное ядро. Эти качества требуют усиления и развития, и ничьи иностранные советы тут помочь не смогут.
7. Свобода выбора внешней политики.
Возвращаясь к вопросу внешней политики: стоит признать, что xx век русские отыграли так себе, на 3+. Неимоверные сверхусилия сменялись тотальным отказом от результатов усилий, а громкие победы чередовались с позорными отступлениями. Пожалуй, сказать, что мы закончили век, оставшись "при своих", будет преувеличением. Мы сумели потерять меньше, чем другие державы континентальной Европы, и это уже достижение. Можно сказать, что на фоне нашей огромности, наши потери в целом не слишком велики.
XXI век обещает быть сложнее, чем век XX. Конечно, каждый из нас мечтает, что мы сумеем вернуть всё, что потеряли, и компенсировать это с лихвой: Проливы, господство в Европе, на Ближнем Востоке, морское владычество... На всё это мы можем претендовать. Однако надо быть готовыми к тому, что (в худшем случае) мы закончим век в тех же границах, что и начали: возможно, Беларусь, восточная Украина и северный Казахстан, но не более того. Такой вариант неприятен, но возможен: никто не обещает нам лёгкой прогулки по XXI веку. 
Прелесть обращения к внутреннему развитию в том, что для него результаты внешней политики во-многом индифферентны. Даже в нынешних границах возможно нарастить население до 400-500 млн. к концу века, расширив экономику до западного уровня, для этого есть все ресурсы. А это поставит нас в один уровень с объединённой Европой, т.е. позволит вести себя, как мировой гегемон, вообще не победив ни в одной войне (примерно так делает сейчас Китай).
Следовательно, во внешней политике можно делать что угодно: дружить или враждовать с кем угодно, вести миролюбивую или агрессивную политику; можно вести политику открытости, или изоляционизма; можно даже проиграть большую войну (неядерную), без фатальных для себя последствий. Главное - сохранить целостность страны, и возможность для развития: контроль над ресурсами и положительное внешнеторговое сальдо.
Такая свобода манёвра внушает оптимизм.
8. Чёткая логика по любому спорному вопросу.
Если подчинить всю деятельность общества и государства задачам внутреннего развития, то любой вопрос внешней и внутренней политики найдёт в этой логике чёткое и однозначное решение.
Унитарное или федеративное устройство? Однозначно, унитарное. Единый народ должен иметь страну как единое, монолитное поле для работы.
Монархия или республика? Монархия, с царём как верховным сувереном надо всей землёй - несомненно, предпочтительней. К воссозданию монархии надо двигаться. Но и с ущербной системой республики и ч/с на землю - можно развиваться, без особых ограничений.
Даже явно дискуссионные вопросы (какой транспорт развивать в первую очередь? какую создавать энергетику? где и какие строить города? какую строить культуру, науку?) не смогут вызвать неразрешимых споров. Любые адекватные решения дадут различие количественное, но не качественное.
К тому-же, учитывая неопределённость будущего, в каких-то вопросах можно и ошибиться (конечно, если уметь признавать и исправлять ошибки). Само направление на развитие внутреннего потенциала даст такой подъём, что любые ошибки и упущения не смогут его перебить.
9. Итог.
Подводя итог, резюмируем: основой национальной идеологии России должна стать идея: "Жить на своей земле, быть ей хозяевами". Эта идея сможет быть актуальна для любого русского (и для большинства нац.меньшинств, принявших русскую культурную матрицу), объединив людей не только на пространстве 20 млн. кв.км., но и на протяжении двух тысячелетий.
Ближайшей и непосредственной реализацией этой идеи должно стать заселение и освоение территорий за Уралом.
Как нам стать хозяевами своей страны, как прийти к реализации планов внутренней колонизации, наконец - какими путями эта колонизация будет проходить - отдельные и большие вопросы, о которых можно будет поговорить позже.