Эволюция общественной оценки антисемитизма

Главный вопрос человеческой истории — еврейский вопрос. И было бы смешно, если бы стараниями платёжеспособного спроса это утверждение не было истинным. Скептикам рекомендую наблюдение В. Кожинова (что и по каким источникам мы знаем о великих империях Ассирии, Вавилона и далее?).
Также извиняюсь за вынужденную трансляцию европоцентричности.

Начать полагаю необходимым с напоминания о том, что самое имя («еврей») — порождение новейшей эпохи. Введено в русский язык порядка XIX века. До того применялась более точная транскрипция «жид» (jude), ныне классифицируемая как ругательство (совершенная случайность, не так ли?).

Под «антисемитизмом» понимается негативное отношение только к одному из народов семитской группы, что методологически не вполне правильно. Но бороться с инерцией установившейся термиминологии полагаю… несвоевременным.
Явление столь же закономерно порождалось и воспроизводилось экономической эксплуатацией, сколь испытывало постоянное давление со стороны платёжеспособного спроса (естественным образом заинтересованного в умножении капиталов и как следствие — сохранении и усугублении экономической эксплуатации).

В современной, не требующей трудоёмкой верификации, фазе полагаю правильным рассматривать явление («антисемитизм») начиная с Великой Французской Революции. Потому что её главный лозунг (Свобода, Равенство, Братство) совершенно меняет своё содержание после включения в модель виртуальных (как бы несуществующих с точки зрения провозглашённых высших принципов) высших форм организации (что справедливо далеко не только для еврейского народа, но для любых групп, не обязательно диаспор, объединённых по национальному признаку).
Вскоре правительства Франции и Германии убедились, что эмансипация (полное предоставление евреям гражданских прав) проблемы не решает, а даже наоборот. В результате чего в Германии в 1880-1881 годах наблюдалось «страстное общественное движение», решавшее задачу «эмансипации немцев от социального и экономического гнета евреев» и позже получившее название «антисемитского» (т.е. есть основания полагать, что по крайней мере термин «антисемитизм» датируется не ранее первой половины 80-х годов [позапрошлого] века). Но самое занимательное в этом то, что «…Центральный комитет “Всемирного союза евреев” (организация, специализировавшаяся или специализирующуюся на изысканиях признаков антисемитизма, т.е. практически — утверждению привилегий по национальному признаку) на этот раз был обречен на дипломатическое бездействие, а в своем отчете за 1881 г. ограничился несколькими злобными замечаниями по адресу Германии». В дальнейшем эпизод был просто выведен из оборота (известен специалистам, допускается _локальное_ использование, не знаючи ключа поиска обнаружение в процессе простого исследования проблемы — редчайшая удача, вот что контроль за письменной традицией (долговременной памятью цивилизации) животворящий делает).
Всего через полвека (после прихода к власти в Германии австрийского художника) негативное отношение к представителям иудейского народа по крайней мере в прогрессивных державах (во главе с СССР) уже получило негативную оценку. Не смотря на целый ряд объективных оправданий.
Ещё полтора десятилетия, и Нюрнбергский трибунал вообще возвёл «антисемитизм» в категорию преступлений против человечности.

Но прошло четверть века, и Держава (в реинкарнации Союза) совершила очередное преступление против общечеловечности, продавив *признание* ООН расистской сущности практики сионизма (эпизод выходит за рамки заявленной темы, и потому пойдёт отдельной записью).
Что, почему-то (и в отличие от предыдущего эпизода притеснений по этническому признаку) не нашло отражения в международной политике. В лучших конспирологических традициях предполагаю влияние платёжеспособного спроса.

В качестве признаков _действительного_ притеснения по национальному признаку надову только два имени: Дизраэли и Талейран (в публичных источниках национальная принадлежность последнего палится только Вандамом).

Источники:
Информация о первой редакции антисемитского движения в Германии вместе с реакцией на неё со стороны оппонентов взяты из третьего издания «Книги кагала» Я.А. Брафмана.
Прочее полагаю самоочевидным и общеизвестным и затрудняюсь обосновать ссылками. Наглядная иллюстрация сложности задачи документирования общеизвестного (см. концепции Льва Гумилёва, «аберрация близости»).
По поводу последнего пункта (Преступление Союза) будет отдельная статья с ссылками на официальные документы ООН).

Что _сейчас_ (во второй половине позапрошлого века были востребованы иные мнения) пишет «ежевика» (Еврейская энциклопедия) про автора (Я. Брафмана):
«Хотя ряд еврейских общественных деятелей и деятелей культуры обвиняли Брафмана в подделке и искажении документов, использованные им материалы являются подлинными, и переводы его достаточно точны.»
При этом выводы описательной части, естественно, объявляются не соответствующими действительности. В лучших традициях учёной полемики — без доказательств и предъявления на суд общества правильной альтернативы.
http://www.eleven.co.il/article/10740

P.S. В рамках темы также следовало бы рассмотреть творчество классиков английской литературы (Вильяма Шекспира) и пичальку австрийского художника. Но литературная критика — не мой профиль. Оставляю в качестве ключа.