Эволюция человека

Поскольку мы думаем о такой организации общества, которая будет максимально близка и комфортна природе человека, разумно разобраться для начала в самих себе, кто мы такие и откуда на этой планете появились. Думаю, все помнят слова Энгельса о том, что человека из обезьяны сделал труд. Открытия бурно развивавшихся в последние десятилетия эволюционной биологии и антропологии не опровергли гипотезу Энгельса, но дополнили её множеством новых важных подробностей. В действительности эволюция человека протекала по более сложному сценарию, и я постараюсь кратко его изложить. Основным источником информации для меня послужила двухтомная работа Александра Маркова «Эволюция человека» (том I «Обезьяны, кости и гены» и том II «Обезьяны, нейроны и душа»), которую я по привычке изложу в своей интерпретации.

Представление учёных о человеческой эволюции кардинально поменялось после открытия и изучения костей ардипитека - предка человека, жившего около 4,4 млн. лет назад. Ардипитек – прекрасный кандидат на роль переходного звена между общим предком человека и шимпанзе и более поздними гоминидами – австралопитеками, от которых, в свою очередь, произошли первые представители рода людей (Homo). Ардипитеки жили в лесу, но могли передвигаться по земле, причем делали это на двух ногах. Строение ступни ардипитека свидетельствует о сохранении способности хвататься за ветки (противопоставленный большой палец) и одновременно – об эффективном двуногом хождении. Кисти рук Арди (такое имя дали лучше всего сохранившемуся экземпляру) более гибкие и подвижные, чем у шимпанзе и гориллы, и по ряду признаков схожи с человеческими.
Один из важнейших фактов состоит в том, что у самцов ардипитеков в отличие от современных человекообразных (кроме человека), клыки были не крупнее, чем у самок. Уменьшение клыков произошло задолго до начала производства каменных орудий (около 2,6 млн. лет назад). На этом основании американский антрополог Оуэн Лавджой (Lovejoy) выдвинул гипотезу, что ключом к пониманию нашего происхождения являются не увеличенный мозг и не каменные орудия (эти признаки появились в эволюции гоминид очень поздно), а другие уникальные черты «человеческой» эволюционной линии, связанной с половым поведением, семейными отношениями и социальной организацией. Ключевым событием ранней эволюции гоминид был переход к моногамии, то есть к образованию устойчивых брачных пар. Крупные клыки у самцов приматов – надёжный индикатор внутривидовой агрессии. Поэтому их уменьшение у ранних гоминид свидетельствует о том, что отношения между самцами стали более терпимыми. Самцы ранних гоминид не грызлись друг с другом из-за самок и не ввязывались в спермовые войны – они нашли другой способ обеспечить себе репродуктивный успех. Это моногамия – формирование прочных семейных пар (моногамию практикуют лишь около 5% млекопитающих). Самцы моногамных видов, как правило, принимают активное участие в заботе о потомстве.
Лавджой полагает, что ардипитекам приходилось преодолевать гораздо большие расстояния, чем их предкам, чтобы добыть пищу (возможно, виной тому были изменения климата). При этом возрастала опасность угодить в зубы к хищнику. Особенно тяжело было самкам с детенышами. В таких условиях появление самца, который снабжал её и детеныша пищей на постоянной основе, было для самок выигрышной стратегией. Шансы потомства на выживание повышались.
Если самцы древних гоминид взяли за правило носить пищу самкам, то со временем должны были развиться специальные адаптации, облегчающие такое поведение. Преодолевать большие расстояния с добытой пищей на четвереньках непросто. Лавджой считает, что двуногость – самая яркая отличительная черта гоминид – развилась именно в связи с обычаем снабжать самок продовольствием. Снижение внутригрупповой агрессии создало предпосылки для развития кооперации, взаимопомощи. Уменьшение антагонизма между самцами облегчило организацию совместных рейдов для добычи пропитания. Уменьшение антагонизма между самками позволило им кооперироваться для совместной заботы о детенышах. Однако это ещё не означало роста объёма мозга.

Главный недостаток большого мозга – он потребляет уйму калорий, которые ещё надо где-то добыть. На содержание мозга уходит 60% всей энергии, используемой новорожденным младенцем. У взрослых расходы снижаются до 20-25%, но и это непомерно много по сравнению с другими человекообразными обезьянами (8%). Чтобы добыть необходимые калории, древним людям нужно было перейти на мясной рацион. Как это произошло, объясняет гипотеза Лопатина (Московский палеонтологический институт).
Первые гоминиды были всеядными, но в их рационе преобладала растительная пища. Около 2,3 млн. лет назад климат стал более засушливым, изменились ландшафты, на просторах саванн паслись многочисленный стада крупных травоядных животных. Появились и новые хищники, наиболее эффективными из которых были огромные саблезубые кошки. В силу устройства своего зубного аппарата такие хищники оставляли после себя богатые остатки. Их огромные зубы были приспособлены для раздирания толстой шкуры добычи, отрывания мышц и внутренностей, но мешали обгладывать кости. Так что падальщикам было чем поживиться. Среди этих падальщиков оказались и древние люди. Чтобы самим не стать добычей хищников или падальщиков-конкурентов, таких как гиены, людям нужно было быстро разделить добычу на части и унести её в укромное место, где можно было накормить и свои семьи. От мастерства и слаженности разделки добычи зависело выживание всей группы. По-видимому, это и стало главным стимулом развития орудийной деятельности человека.
Для разделки падали человеку было достаточно самых примитивных каменных орудий. Позже, около 1,5 млн. лет назад, саблезубые кошки в Африке вымерли – и человеку пришлось самому становиться охотником и менять свой набор орудий на более совершенный.
Помимо энергетических затрат рост мозга имеет ещё один негативный побочный эффект: рост смертности при родах. Большеголовых детей трудно рожать. В качестве компенсирующей адаптации детеныши гоминид стали рождаться на более ранних стадиях развития по сравнению с другими человекообразными (новорожденные шимпанзе по уровню физического развития примерно соответствуют годовалым человеческим детям). Это позволило перенести большую часть роста мозга на постнатальный период. Но рождение недоразвитых детей было бы невозможно без моногамии и мужской заботы о своих семьях. В результате мы можем приблизительно так представить цепь событий, определивших появление человека:

Рождение недоразвитых детей повлекло за собой целую цепочку последствий, в том числе удлинение детства и рост нагрузки на родителей. Детеныши людей намного беспомощнее и требуют несравненно больше заботы, чем детеныши шимпанзе или горилл (Бутовская, 2004). Это в свою очередь должно было способствовать отбору на более сильную материнскую привязанность и любовь к детям. Выживаемость потомства стала еще сильнее зависеть от мужского вклада в потомство. А значит, должен был усилиться отбор на способность отцов испытывать сильную эмоциональную привязанность к своему семейству. А ещё – отбор на способность самок стимулировать формирование такой привязанности у партнера. Таким образом, увеличение мозга должно было способствовать эволюции любви.

Древние люди во все времена жили небольшими группами – порядка 15-30, от силы 40-50 человек. Добычей пищи (охотой) занимались только здоровые мужчины. Получается, в схватки даже с крупными хищниками приходилось вступать совсем небольшими коллективами - буквально от 5 человек. В таких сражениях требовалась не только максимальная слаженность действий, но и высокий моральный дух – трусость и бегство даже одного из охотников резко сокращали шансы на выживание остальных. Поэтому готовность пожертвовать собой ради выживания других должна была повышать не только шансы на выживание группы, в том числе и потомства, которое успел оставить после себя такой древний герой, но и его социальный статус. В случае если обладатель подобных качеств был ещё достаточно молод и не женат, он становился завидным женихом. Напротив, если кто-то проявлял в бою трусость, он имел все шансы быть изгнанным из общины и вскоре погибнуть в одиночестве. Всё это способствовало распространению среди древних людей кооперации и альтруизма. Наши предки эволюционировали именно как социальные, общественные животные. Уже 1,7 млн. лет назад согласно археологическим находкам ранние Homo заботились о беззубых стариках. Это типичный альтруизм – кормить беспомощного старика, вместо того чтобы съесть эту пищу самим или отдать своим детям.
Насколько эффективна оказалась эволюционная модель, найденная гоминидами, можно проиллюстрировать двумя примерами. Один раз наши предки прошли через «бутылочное горлышко» - период резкого сокращения численности. Это было связано, вероятно, с чудовищным извержением вулкана Тоба на Суматре, которое произошло около 74 тыс. лет назад. Весь полуостров Индостан был засыпан толстым слоем вулканического пепла, атмосфера в течение нескольких лет едва пропускала солнечные лучи, что привело к сильному похолоданию. По оценкам учёных, сапиенсов выжило всего около 15 тыс. Однако сапиенсы не только не утратили свои орудийные и социальные навыки - уже вскоре после извержения впервые в большом количестве появляются украшения и геометрические узоры, выцарапанные на камнях и скорлупе страусиных яиц. Многие антропологи считают, что появление украшений и орнаментов было связано с развитием символического мышления и речи. Древние ожерелья составлялись не как попало, а из ракушек определенного размера и оттенка. Возможно, они играли роль символов, рассказывающих о статусе человека и о его роде. Это предполагает существование сложно структурированного общества, в котором представители разных общин имели схожие интересы и понятия и, видимо, могли эти интересы друг с другом обсуждать. Природный катаклизм и связанные с ним испытания в итоге лишь стимулировали переход сапиенсов на новую ступеньку развития.
Второй пример – расселение Homo в Америке. Согласно одной из гипотез, примерно 13,5 тыс. лет назад переселенцы из Азии, воспользовавшись сухопутным коридором на Аляску, перешли в Северную Америку и очень быстро – всего за несколько веков – расселились по всему Новому Свету вплоть до южной оконечности Южной Америки. Эффективность древних охотников была столь высока, что вскоре они перебили большую часть мегафауны (крупных животных) на обоих материках.

Многие антропологи считают, что практически всю историю своей эволюции человеческие коллективы характеризовались высоким уровнем эгалитарности (имущественного и социального равенства). Современные племена охотников-собирателей, например, народность хадза, проживающая в Танзании, тоже проповедуют эгалитаризм. Решительное преобладание иерархических отношений, возможно, сложилось лишь в последние 10 тыс. лет в связи с развитием сельского хозяйства и появлением материальных ценностей (таких как собранный урожай или стадо овец), за обладание которыми имело смысл бороться и которые нужно было охранять от соседей. Возможно, дело не только в собственности – рост численности населения привёл к ожесточению межгрупповой борьбы. В таких войнах перевес был на стороне более многочисленных отрядов. Концентрация племен привела к их объединению в государства, вначале совсем небольшие, но постоянно разрастающиеся. Люди стали селиться в городах с населением в тысячи и тысячи жителей. Модель небольших слаженных коллективов, альтруизма, равенства и любви стала неактуальна. Но равноценной замены человечество ей так и не выработало. Неудивительно, что в современном обществе так много людей чувствует себя «не в своей тарелке» - мы действительно живем не в тех условиях, в которых сформировались.