Не продается

Бедные ослеплены идеей всемогущества денег еще более, чем богатые,
и это – истинная беда и, может, проклятие. Именно в этой наивной вере
бедняков во всесилие богатства как раз и таится
звериное лицо богатства наглого, жестокого, беспринципного.

Одним из косвенных, однако могучих факторов моего детского воспитания были советские мультфильмы. Любители хулить целиком все советское прошлое, умолкните!

Говоря о советской мультипликации, мы в очередной раз встречаемся с конкретными фактами, превосходящими любую узкую историософскую схему. Уже никто и никогда (это совершенно ясно) не будет рисовать и снимать так много хороших мультфильмов с нравственным содержанием, таких скрыто-православных мультфильмов, если быть до конца честным. Никто, нигде и никогда.

Нас, несколько поколений советских детей, посредством говорящих птичек и зверушек, рисованных, пластилиновых, вязанных, учили не врать, не красть и защищать слабых. Нас очень многому учили и кое-чему таки научили. Спасибо.

В одном из таких мультфильмов (назывался он «Летучий корабль») речь шла о построении чудесного воздушного судна. Царь, выдающий дочь замуж, предлагает женихам в качестве задачи построение этого самого летучего корабля. Среди соискателей руки царевны – богатый, толстогубый и толстопузый купец. «Построишь корабль?» – спрашивает царь. «Куплю», – басом отвечает тот.

«Все куплю, сказало злато. Все возьму, сказал булат». Классика.

Благословен богач, в некие моменты жизни смиренно произносящий: «Я бессилен. Это не покупается».

Проклят богач, нагло уверенный, что все купит и все приобретет. Стоит лишь поторговаться. Нас научили делить надвое самоуверенность и не приписывать деньгам атрибуты Бога – то есть всесилие.

Но мы живем с некоторого времени в атмосфере этих «классических» отношений, где все покупается и продается, где на вопрос: «Построишь?» – отвечают: – «Куплю».

Многим так и кажется, что все можно купить, и это ясно как Божий день. В это верят не только обладатели больших сумм, способных купить товары из слоновой кости, мрамора, золота, шелка; не только покупатели и продавцы здоровья, счастья, душ и тел человеческих. В это верят и те, кто скребет в кармане мелочь на булку с тмином и ничего больше позволить себе не может.

Бедные ослеплены идеей всемогущества денег еще более, чем богатые, и это – истинная беда и, может, проклятие. Именно в этой наивной вере бедняков во всесилие богатства как раз и таится звериное лицо богатства наглого, жестокого, беспринципного.

Образование уже не просто получают и осваивают. Его покупают.

Здоровье покупают. Семейное счастье страхуют от возможных неприятностей, заранее оговаривая раздел машин, сковородок, бигудей и квадратных метров.

За деньги вырезают внутренние органы. За деньги же начинают войны, проплачивая в газетах и журналах статьи о неизбежности военных операций.

Самое время повести громкий разговор на тему о том, что вообще не продается, что не может быть измерено деньгами; о том, торг о чем неуместен.

Дзен-буддист может сказать, что дороже всего – мертвая кошка. У нее нет цены. Это правильно. Это пощечина по мордасам тем, кто решил все вообще прокалькулировать. Но этого мало.

Чтобы потеснить деньги с места, им не свойственного, мало отстреливаться восточными каламбурами. Нужно определить самый главный перечень вещей и понятий, которые деньгами не измеряются.

Жена, дети, родители не продаются. Если даже кто-то назначит им цену, указанную сумму нельзя обсуждать. Это торг о бесценном, и он позорен.

Не продается Родина, если, конечно, такое понятие присутствует в мозгу пациента.
Не продается вера.
Не продается честь.

Совесть, даже будучи попранной при помощи шуршащих денежных знаков, все равно откажется признать себя проданной и будет мучить беззаконного продавца до смерти и далее.

Нужно непременно каждому человеку озаботиться вопросом: что я ни при каких условиях не могу продать? Что я не буду продавать, даже если для меня лично разожгут костер и приготовят пыточные орудия?

Таким образом, в результате мысленного труда мы получим в сухом остатке неприкосновенный запас подлинных, непродаваемых ценностей, и благодаря этим ценностям жизнь сможет приобрести истинную глубину и смысл.

А иначе развращенная умом девица сможет без всяких внутренних затруднений продать девственность, а факт продажи заснять на камеру, чтобы, опять же, продать затем кассету за дополнительные деньги.

И мамаша, зачавшая не весть от кого, сможет продать новорожденное дитя за энную сумму. А если возьмут ее на горячем, будет удивляться: «За что это к человеку невинному прицепились?»

И весь этот бедлам и содом будут показывать по телевизору, то есть, опять же, продавать информацию рекламодателям, чтобы вбить ее в мозги телезрителей. Ну, а те, соответственно, расшатав и без того расшатанный внутренний мир, будут гугнить на всяком перекрестке, что все, мол, продается и покупается. Будут читать в газетах под заголовком «Куплю» перечень вещей, которые пользуются спросом, вплоть до «души» и «совести». И будут пытаться продать свой залежалый товар, вряд ли понимая разницу между его истинной ценностью и ценой неизвестного покупателя.

Итак, меседж прост:
– вычленить из числа вещей и понятий, продаваемых и покупаемых, перечень явлений и предметов, никогда не могущих быть проданными или даже попавшими в оценку;
– отделить эти вещи и понятия как предметы неприкасаемые, имеющие быть хранимыми во Святая Святых;
– и только после этого считать себя человеком.

Иначе жизнь убедит всех и наглядно докажет, что люди, не совершившие подобной духовной процедуры, являются не столько человеками, сколько «антропоморфными существами».

Отношение к ним – соответственное, и вечность блаженная – не для них.

Кстати, еврейское слово «святой» («кодеш») означает «отделенный», «выключенный из числа предметов обыденных».

В любом случае это означает – «непродающийся».

Протоиерей Андрей Ткачёв