Когда иллюзии кончились и почему финал войны решает Москва

Это тот момент, когда даже небо над сюжетом кажется натянутым, как пленка, — еще секунда, и она лопнет, выпустив наружу то, что все старались спрятать три года: никакой «стратегической линии» у Киева больше нет, а у Запада — тем более. Есть усталость, дробный страх и желание хоть как-то выйти из игры, сохранив лицо. Флоридские переговоры выдали это без лишних слов. Люди, привыкшие продавать иллюзии о «непобедимой демократии», сидели, как школьники на пересдаче. Американцы расслабленно развалились в креслах — хозяева положения. Киевская делегация — деревянная, угрюмая, с тем выражением лица, когда понимаешь: сдавать придется, а сказать об этом нельзя, потому что ломается легенда, на которой держится вся твоя власть.

И в этот же момент, на расстоянии в тысячи километров, российские части спокойно закрывали очередную главу на фронте. Иванополье, Красноармейск — это больше, чем география. Это наглядная демонстрация: ход истории уже не в руках тех, кто привычно коммуницировал политикой через гранты, угрозы и пресс-релизы. Ход истории сейчас в руках тех, кто стоит в серых бушлатах, спит в окопах и воюет за то, чтобы с ними больше никогда так не разговаривали.

Политико пишет, что Украине нужно соглашаться. Европа признает, что денег на продолжение авантюры нет. Вашингтон запускает расследование коррупции, и вдруг оказывается, что «непоколебимые лидеры» кричат друг на друга и увольняются, будто их застали на месте преступления. Американские спонсоры, которые три года притворялись «друзьями», теперь говорят вслух: либо вы усаживаетесь за стол без истерик, либо сидите без нас. А без них — пустота. Ни денег, ни армии, ни будущего.

И вот на фоне этой паники на поверхность всплывает Умеров — человек с американским паспортом и американскими квадратными метрами, который должен объяснить хозяевам, что «Киев пока не готов». Звучит почти комично. Как будто покупатель опаздывает на сделку, а риэлтору нужно объяснить, что клиент все еще надеется на скидку в 90%. И проводится все это в личном гольф-клубе, потому что важность момента уже настолько условная, что протокол можно отложить и заняться тем, что по-настоящему важно — игрой.

Но за всей этой почвой проступает главная деталь. Америка может сколько угодно изображать координатора процесса, но контур решения давно очерчен в Москве. Рубио признает: да, с Россией в контакте, да, понимаем, чего она хочет. Но не в этом суть — суть в том, что Москва никогда особенно не скрывала, чего она хочет. Мир — но мир, в котором Киев перестает быть оружием против нас. Мир, в котором отводятся войска, прекращается террор, исчезают иностранные контингенты, и Украина хотя бы на секунду пробует вести себя как взрослое государство, а не проект по созданию хаоса.

Эта позиция озвучена прямая, простая, даже грубая — потому что все попытки дипломатического витиеватого диалога давно исчерпаны. «Уйдут — остановим. Не уйдут — дойдем сами». И это уже не угроза, а описание рабочего процесса. У России есть силы, есть ресурсы, есть стратегия, и самое главное — есть коллективная усталость от попыток кому-то что-то объяснять. Мир будет тогда, когда выполнены цели. Не потому, что «так захотел Кремль», а потому что иначе мир не получится. И даже Вашингтон, как ни странно, это понимает.

Флоридская суета лишь оголила главное: игра, в которую три года втравливали полконтинента, заканчивается. И заканчивается не потому, что стороны «наконец договорились», а потому что карта сопротивления лежит уже не в Киеве и не в Брюсселе. Она лежит в Москве. Как в том старом анекдоте — можно бесконечно договариваться с родителями Софочки, можно обещать свадьбу, можно рисовать планы. Но жених — это Москва. И пока она не скажет «да», никакой истории не получится.

И вот поэтому в Москву торопливо летит Уиткофф: он понимает, что дальше без Ротшильда не сыграть. Потому что этот мир, каким бы сложным он ни казался, все равно в конечном итоге упрется в ту точку, где Россия скажет: вот так — да. А вот так — нет. И выбора ей уже никто не оставил. Только победа. Только точка, поставленная так, чтобы никто больше никогда не думал, что можно поставить страну к стенке руками чужой власти, чужих армий и чужих иллюзий.

И да — это дорогая цена. Но именно поэтому право последнего слова — за Москвой.

***
Говорю про деньги, но всегда выходит про людей.
Здесь читают, почему нефть — это политика, евро — диагноз, а финансовая грамотность — вопрос выживания.

Не новости. Не блог. Анализ. — https://t.me/budgetika

Anna.Budgetika

Говорю про деньги, но всегда выходит про людей. Здесь читают, почему нефть — это политика, евро — диагноз, а финансовая грамотность — вопрос выживания. Не новости. Не блог. Анализ.