Темпы индустриализации в Российской империи. Часть I: вступительная

Теперь пора вернуться ко второй теме заданной товарищем Графоманом по итогам цикла посвященного социальным противоречиям в преддверии двух революций. Вопрос звучал следующим образом.

Если масса крестьян уходила в города и готова была почти за еду наниматься работать на фабрику, а значит у фабрикантов был доступ к дешевым трудовым ресурсам, то почему индустриализация не шла более быстрыми темпами. (мы как раз цикл закончили одной мыслью, что индустриализация в Российской империи шла медленнее, чем это было необходимо, чтобы снять проблему масс бедного населения в стране, что являлось также фактором создания предреволюционной ситуации в России).

Чтобы разобраться в этом вопросе и понять, почему в России темпы индустриализации были медленными, и как следствие, не решали социальных проблем, нужно как обычно материал поделить на несколько частей.

1. Предыстория вопроса

Для тех, кто следил за дебатами последних двух недель, предысторию можете промотать вниз до общего описания.

Для тех кто не следил за циклами, напомним о каких проблемах идет речь. По результатам переписи населения в 1913 году, в России было большое число довольно бедного крестьянского населения. Высокая рождаемость (5-6 детей на семью в браке + 10-13% внебрачных (даже такая статистика есть) приводило к дальнейшему росту. В отличие от Германии и Англии, где земля передавалась старшему сыну, в России было принято дробить землю между детьми. В какой то момент времени, земля уже не могла прокормить население и усилился приток на промыслы в города. Аграрные общества имеют ограниченный потенциал роста и для решения проблемы необходима была ускоренная индустриализация. Когда мы говорим об ограниченном росте аграрных обществ, мы имеем в виду, что нельзя насыпать удобрений в 100 раз больше и получить в 100 раз больше урожая и корова не родит 100 телят за раз. В отличие от сельского хозяйства, промышленность может производить больше продукта, который имеет более высокую добавленную стоимость.

Приток населения в города, создавал конкуренцию и это сбивало цену на труд. Фабрикантам было выгодно нанимать дармовой труд. Реформы Столыпина проблем не снимали. Переселение в Сибирь 2% крестьянского населения проблему не сняло, более того, не все там занялись товарным производством, кто то пошел батраком к "старожилам". Определенный взгляд на развитие промышленности имел Витте, но к 1906 он был уже не у дел. Отсюда бедное население оставалось бедным, что приводило к слабому внутреннему потребительскому спросу, который необходим для растущей промышленности. В итоге сформировалась некая "аграрная ловушка", которую нужно было решать ускоренной индустриализацией, как это было сделано в дальнейшем в СССР.

Вот эти тезисы попробуем подтвердить или опровергнуть в результате рассмотрения вопроса.

Чтобы рассмотреть темпы индустриализации нужно рассмотреть ряд вопросов, главный из которых, а какие условия необходимы в капиталистическом обществе для успешной индустриализации?

1. Нужны правильные налоги, которые стимулируют предпринимательство
2. Нужны правильные законы, которые защищают местного производителя
3. Нужен доступ к капиталам, а именно доступ к долгим дешевым деньгам
4. Нужен доступ к рабочей силе, в том числе квалифицированной 

2. Во вступительной части, мы затронем бегло, что представляла собой промышленность в конце 19 - начале 20 века.

Опираться мы будем на исследования И. Караваевой, доктора экономических наук, профессора, главного научного сотрудника Института экономики РАН.

Особой чертой российского промышленного предпринимательства, и, в первую очередь предпринимательства в тяжелой промышленности, была его неразрывная связь с государственным аппаратом и государственной казной.  Возрастание  роли  государства  во второй половине ХIХ в. ‐ в период промышленного переворота, и в дальнейшем ‐ в процессе формирования в начале ХХ столетия монополистического капитала в промышленности, объяснялось «недостаточностью внутреннего накопления капитала и слабостью частнокапиталистической промышленности, необходимостью для государства брать на себя некоторые такие хозяйственные функции и задачи, которые в развитых капиталистических странах с большим накоплением брал на себя частный капитал».

На протяжении 1850‐1900 гг при прямом государственном участии возник и разорился, за немногими исключениями, целый слой российских железнодорожных дельцов, предпринимателей в тяжелой промышленности и банковских заправил. Так, из 8 первых частных же обществ в 50‐е  – 60‐е  гг ХIХ в только 2 действовали удовлетворительно, 5 не оправдали себя, а самое крупное «Главное общество российских железных  дорог»  отличалось  «исключительно неумелым образом действия и хищениями», «убыточностью» для государственной казны – в 1869 г из 100 млн руб долгов частных обществ казне на это общество приходилось 89 млн руб. (Мигулин П.П. «Наша  новейшая железнодорожная  политика и железнодорожные займы (1893‐1902 гг.)». ‐ СПб, 1908. С.3‐5.) Несмотря на это, государство в 1870‐1871 гг передало на льготных условиях казенные дороги частному капиталу, и в течение 8 лет (1871‐1878 гг.) в России были только частные железные дороги.

Среди новых дельцов – в 60‐х – 70‐х годах ХIХ в. выделялись железнодорожные «короли» ‐ С.С.Поляков, П.И.Губонин, С.И.Мамонтов, П.Г. Дерзин, Н.Ф. Мекк и др. Большинство учредителей  первых заводов, такие, как братья Г. и А.Струве, Обухов, Н.И.Путилов, Голубев, князь Тенищев, вместе с другими, уже совершенно случайными учредителями вложили весьма незначительные собственные средства в возглавляемые ими предприятия. Решающим же для развития всех этих производств явились правительственное участие и скрытые субсидии.

За эти годы железнодорожная сеть расширилась очень незначительно, а долги казне выросли в 5 раз (со 100 до 515 млн. руб.). Государство ежегодно выделяло по 50 млн.руб. на выплату процентов и сумм погашения по займам. Почти весь дефицит по бюджету в течение 20 лет (1857‐1877 гг.) был вызван поддержкой частных железнодорожных обществ. После 1878  г государство вновь было вынуждено заняться железнодорожным строительством за казенный счет, списав долги на сотни миллионов рублей. Весьма схожей оказалась в 70‐х  – 90‐х  гг. ХIХ в роль государственного участия в образовании капиталов, а также управлении первыми крупными предприятиями новых отраслей тяжелой промышленности (передельная металлургия, транспортное машиностроение, военные заводы).

В итоге за период 1870‐1890 гг. так и не был создан устойчивый слой крупной буржуазии в тяжелой промышленности. Не получился он и из дельцов‐учредителей 90‐х гг., опиравшихся в годы своего расцвета на использование крупных банков. Все они обанкротились во время кризиса 1900‐1903 гг., а их предприятия превратились в объекты правительственной поддержки.

В такой ситуации вполне объяснимым было нежелание крупных и солидных семейных предприятий, по преимуществу московской буржуазии, действительно обладавшей значительными капиталами, вкладывать средства в тяжелую промышленность, в новые отрасли и новые районы. Потомственные российские магнаты не желали рисковать и предпочитали получать значительные прибыли в традиционных для русской промышленности отраслях (хлопчатобумажной, перерабатывающей и др.), выросших из казенных заводов с трудом крепостных крестьян, с отсутствием традиций защиты наемного труда и крайне низкой заработной платой, как писал об этом М.  Туган‐Барановский в своей работе «Русская фабрика».

Так, например, в хлопчатобумажной промышленности московского района уровень прибыли значительно превышал доходы тяжелой промышленности даже в самые благоприятные для нее 80‐е гг. Этот уровень был выше, чем в металлургии и металлообрабатывающей промышленности, и лишь немногим отставал от нефтяной промышленности. До конца 90‐х гг. ХIХ в. и в начале века ХХ предприятия Морозовых, товарищества Собиновской  мануфактуры, Рабенек ежегодно выплачивали на свои паи дивиденды в размере от 15% до 25% и более, увеличивая сверх того за счет прибыли свои капиталы. Типичным для остальных текстильных предприятий можно считать средний дивиденд в 10%. А в 1900‐1909 гг., когда доходы в тяжелой промышленности, кроме нефтяной, резко снизились, уровень прибыли в московской хлопчатобумажной  промышленности оставался высоким, и даже во время предвоенного подъема мало отставал от ведущих отраслей тяжелой промышленности. Становится очевидным, почему крупные российские дельцы в начале ХХ в. не предпринимали попыток вложения капиталов в новые отрасли промышленности, включая нефтяную – единственное крупное направление тяжелой промышленности с устойчивой доходностью. Россия пошла по своему особому пути развития: традиционный для западноевропейских государств перелив национального капитала из отраслей легкой промышленности в сферу производства средств производства  и  инфраструктуру  в русской промышленности в начале ХХ в. не состоялся.

Однако финансовый вакуум должен был быть заполнен, и это произошло – освоение новых производств и областей Российской империи стало естественным полем деятельности сначала  предпринимателей  иностранного  происхождения, а затем и иностранного финансового капитала, которым не нужно было даже конкурировать со своими российскими собратьями. Более того, царское правительство всемерно поощряло приток иностранных капиталов в страну.

Усиленный прилив иностранного капитала в Россию начинается с 1895 г. после введения золотовалютного стандарта и прекращения колебаний курса рубля, обеспечившего  устойчивость вексельного курса. В этот период ежегодно учреждается несколько десятков иностранных промышленных предприятий. Привлеченные высокой нормой прибыли, охраняемой льготными таможенными пошлинами, и не менее высокой прибавочной прибылью, вытекающей непосредственно из государственного казначейства в форме заказов, иностранные капиталы потекли в Россию.

Первыми среди иностранных инвесторов оказались французские и бельгийские капиталисты, которые поместили весьма крупные суммы в русские промышленные предприятия, преимущественно в металлургические и металлообрабатывающие производства. Немецкий капитал начал вкладывать свои средства в горнодобывающую промышленность, а английские капиталы сконцентрировались в нефтепромышленности. Общий объем иностранного капитала, оперирующего в русской промышленности к 1901 г., исчислялся в 2075 млн. франков или 778 млн. руб. (Воронов Л. Иностранные капиталы в России. ‐ М., 1901. С.43‐45.)

В 1906–1909 годах Россию накрыла промышленная депрессия, которая характеризовалась минимальными темпами экономического роста — около 1–2% в год. Ряд отраслей тяжёлой и добывающей промышленности резко сократил производство и объёмы выпускаемой продукции. Депрессия имела ряд причин: огромные затраты на русско-​японскую войну, политическая неопределённость и экономический хаос, предприниматели сворачивали дела, отказывались от капиталовложений в российскую экономику, переводили капиталы за границу, сокращение поступлений от выкупных платежей и их прекращение в 1906 году. Потребовался поиск новых источников финансирования инвестиций, которым стал приток иностранных капиталов в Россию.

Кризис  начала  века  и  промышленная  депрессия  1906‐1909 гг. резко поставили  вопрос о разрешении проблемы  «свободной  конкуренции»  через  концентрацию производства и акционирование, а также широкое привлечение кредитов.

Как отмечает И. Караваева, доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН в своем исследовании "Российская промышленная политика накануне и в годы Первой мировой войны" русская  банковская  система,  такая,  какой  она  была  в  этот  период,  не  могла удовлетворить запросы  русского промышленного  капитала.  Вновь  возникающие  акционерные общества  были вынуждены обращаться за содействием в реорганизации к кредитным учреждениям Запада, главным образом к французским, а также английским и германским банкам. Так или иначе, но все крупные реорганизации периода 1906‐1909 гг. почти  исключительно  были совершены  при  содействии  иностранных  кредитных учреждений. Главными  условиями  этого  кредита  являлись:  уплата высокого процента и превращение  банка‐кредитора  в одного из крупных, а главное  влиятельных акционеров предприятия. Гарантия же выпуска акций практически превращалась во владение выпуском.

К 1914 г. в руках иностранных компаний находилось от 60 до 90% российской добычи и обработки металлов, нефти, угля. Выплавка чугуна на 12 крупнейших металлургических
предприятиях почти с исключительно иностранными капиталами на юге России составляла около 70% общего производства. Иностранцы участвовали в акционерных  обществах, владеющих каменноугольными копями и доменными заводами, на которых производилось 93,4% общего производства кокса на юге России. Судьба южно‐русской каменноугольной промышленности решалась не в России, а за границей, где находились реальные хозяйства этой важнейшей отрасли русского народного хозяйства. Около 90% имперской добычи платины находилось в руках иностранных компаний, что практически лишало Россию, обладающую богатейшими запасами этого металла, ведущей роли на мировом платиновом рынке. Русская химическая промышленность финансировалась почти исключительно германскими капиталистами в форме создания в России филиалов германских  химических обществ. По приблизительным подсчетам, до войны в руках немцев находились акции русских химических обществ на сумму в 30 млн. руб. Иностранцы владели акциями русских электротехнических и электрических компаний на сумму в 150  млн.  руб., что составляло примерно 90% всей суммы основных капиталов, действующих в России электрических и электротехнических предприятий.

Создание сети железных дорог в Российской империи также было в значительной степени осуществлено за счет иностранных инвестиций. С 1908 по 1913 гг. было выпущено на 86,5  млн. руб. негарантированных правительством акций, на  7 млн. руб. негарантированных правительством облигаций и на 820 млн. руб. гарантированных государственных ценных бумаг. Реализация этих акций и облигаций была проведена отчасти за счет русских денежных средств, но главным образом, по свидетельству Министерства финансов, за счет привлечения иностранных капиталов. Акции и облигации русских железных дорог размещались преимущественно на германском, голландском, французском и, отчасти, английском денежных рынках. По приблизительным подсчетам, общая сумма вложений иностранных капиталов в русские акционерные общества составляла примерно 1500 млн. руб., а ежегодные дивиденды по этим вложениям превышали 150 млн. руб. (Цифры даны на основе книги.: В.С.Зив. Иностранные капиталы в русской горнозаводской промышленности. Петербург, 1917. С.112‐123.)

Оборудование и средства производства для промышленности и технического хозяйства в начале второго десятилетия ХХ в. в  значительной части получались Россией из‐за границы: так, в 1912 г. русское производство дало в этой области около 450 млн. руб., а иностранный ввоз  –  около  270  млн. руб. или  37% всей потребности. Оборудование
транспорта было преимущественно отечественным, зато оборудование промышленности было преимущественно иностранным. «Важнейший элемент  –  машины для промышленности – из общего потребления 1912 г. в сумме около 217 млн. руб. или 58% был покрыт иностранным ввозом». (В.И. Гриневецкий. Послевоенные перспективы русской промышленности. ‐ М., 1919. С.32‐33, 37‐38). Эти выводы подтверждает структура распределения импорта Российской империи в 1913 г.

Следует  также  подчеркнуть,  что  монополизация  на  базе  широкого  привлечения иностранного капитала создала в России в начале ХХ в. эффект торможения технического развития  производства.  Овладев  внутрироссийским  рынком,  монополии  встали  на наиболее легкий и быстрый путь получения прибылей: путь ограничения производства и взвинчивания цен. Так, в 1911 г. заводы юга России сократили производство рельсов на 20%, повысив цены на  40%. Начиная с 1904 г., после образования синдиката «Продамет» в России не было построено ни одного крупного металлургического предприятия. Напротив – закрывались уже  работающие. С предприятий синдиката взимались штрафы за превышение  квоты производимой продукции, а цены на металл росли. Аналогичным образом происходило повышение монопольных цен на нефть: цена пуда нефти с 1902 по 1912 гг. выросла в 6 раз, а добыча нефти значительно уменьшилась, и т.д.

Результатом такой политики монополий в России перед Первой мировой войной стал металлический и топливный голод в промышленности. Ответственность за подобное развитие  событий  во  многом  лежит  на  верхних  эшелонах  власти  царской  России.  В поисках средств для промышленного развития страны царское правительство пошло по
наиболее  простому  и  дающему  наиболее  быструю  отдачу  пути  –  пути  получения иностранных займов и сдачи концессий. Иностранный капитал, ограниченный в экспорте на внутренний рынок России своих товаров, тем не менее пользовался большой свободой вложений средств в промышленность, торговлю и банки внутри страны. В большинстве случаев  иностранные  монополии  пользовались  этой  свободой  для  эксплуатации сырьевых  ресурсов России, не стимулировали, а часто и тормозили развитие отраслей, наличие  которых  обеспечило  бы  технико‐экономическую  самостоятельность  страны, таким  образом,  пытаясь удержать Россию на положении сырьевого придатка мощных
западных партнеров.

Вот так выглядела промышленность в Российской империи. Я думаю в целом уже ответил на вопрос дорогого товарища Графомана, но думаю нужен еще пост который ответит на обозначенные в начале поста четыре вопроса. Тут лишь мы констатировали состояние, коснулись вопроса финансирования, но для полной картины нужно раскрыть эти вопросы, что и будет сделано в следующем материале.