Пси­хо­па­тич­ность со­ци­у­ма

Со­ци­ум, этот ги­гант­ский ме­ха­низм, функ­ци­о­ни­ру­ю­щий как без­душ­ная ма­ши­на, из­на­чаль­но про­ни­зан пси­хо­па­ти­че­ски­ми тен­ден­ци­я­ми. Он не яв­ля­ет­ся ни субъ­ек­том, ни объ­ек­том, а ско­рее про­цес­сом, по­то­ком, про­ни­зы­ва­ю­щим все уров­ни че­ло­ве­че­ско­го вза­и­мо­дей­ствия. Со­ци­ум — это не про­сто со­во­куп­ность ин­ди­ви­дов, а слож­ная си­сте­ма, со­зда­ю­щая знаки, коды, нормы и ин­сти­ту­ты, ко­то­рые фор­ми­ру­ют и ис­ка­жа­ют нашу ре­аль­ность.

Он лишен эм­па­тии, по­сколь­ку эм­па­тия яв­ля­ет­ся аф­фек­том, а со­ци­ум функ­ци­о­ни­ру­ет на уровне аб­страк­ций, ко­то­рые все­гда ото­рва­ны от непо­сред­ствен­но­го пе­ре­жи­ва­ния.

Пси­хо­па­тия, как кли­ни­че­ское по­ня­тие, ха­рак­те­ри­зу­ет­ся от­сут­стви­ем эм­па­тии, ма­ни­пу­ля­тив­но­стью и по­верх­ност­но­стью аф­фек­тов. Од­на­ко сама струк­ту­ра со­ци­у­ма, его зна­ко­вые си­сте­мы, ин­сти­ту­ты и прак­ти­ки функ­ци­о­ни­ру­ют по тем же прин­ци­пам. Со­ци­ум не ис­пы­ты­ва­ет чувств, он лишь со­зда­ет ил­лю­зию пе­ре­жи­ва­ний, а не пе­ре­жи­ва­ет их. Он не со­чув­ству­ет, а лишь со­зда­ет си­му­ля­к­ры со­чув­ствия, ко­то­рые цир­ку­ли­ру­ют в его бес­ко­неч­ных по­то­ках.

Эм­па­тия, как спо­соб­ность к со­пе­ре­жи­ва­нию, воз­ни­ка­ет на уровне тела, в непо­сред­ствен­ном вза­и­мо­дей­ствии между людь­ми. Но со­ци­ум, как ма­ши­на, опе­ри­ру­ет не те­ла­ми, а зна­ка­ми. Знаки — это аб­страк­ции, за­ме­ня­ю­щие ре­аль­ные пе­ре­жи­ва­ния. День­ги, язык, мода, ри­ту­а­лы — все это знаки, функ­ци­о­ни­ру­ю­щие как коды, ре­гу­ли­ру­ю­щие по­ве­де­ние и вза­и­мо­дей­ствие. Од­на­ко эти знаки не спо­соб­ны на эм­па­тию, по­сколь­ку они все­гда ото­рва­ны от аф­фек­тов, от тел, от непо­сред­ствен­но­го опыта.

Со­ци­ум, как зна­ко­вая си­сте­ма, функ­ци­о­ни­ру­ет по­доб­но пси­хо­па­ту, ма­ни­пу­ли­ру­ю­ще­му зна­ка­ми для до­сти­же­ния своих целей. Он не чув­ству­ет вины, по­сколь­ку вина — это аф­фект, а у со­ци­у­ма воз­мо­жен толь­ко жест вины. Он не ис­пы­ты­ва­ет угры­зе­ний со­ве­сти, ибо со­весть — это внут­рен­ний голос, а со­ци­ум — это внеш­няя ма­ши­на, про­из­во­дя­щая нормы и пра­ви­ла. Он не бо­ит­ся на­ка­за­ния, по­сколь­ку на­ка­за­ние — это лишь еще один знак в его бес­ко­неч­ной цепи си­му­ля­кров.

Со­ци­аль­ные ин­сти­ту­ты — го­су­дар­ство, право, об­ра­зо­ва­ние, ре­ли­гия — это ма­ши­ны, про­из­во­дя­щие и вос­про­из­во­дя­щие зна­ко­вые си­сте­мы. Они уста­нав­ли­ва­ют пра­ви­ла, нормы, цен­но­сти, ре­гу­ли­ру­ю­щие по­ве­де­ние людей. Од­на­ко эти ин­сти­ту­ты не спо­соб­ны на эм­па­тию, по­то­му что функ­ци­о­ни­ру­ют на уровне аб­страк­ций. Закон, на­при­мер, при­ме­ня­ет общие пра­ви­ла ко всем, не учи­ты­вая ин­ди­ви­ду­аль­ные об­сто­я­тель­ства. Об­ра­зо­ва­ние стан­дар­ти­зи­ру­ет зна­ния, иг­но­ри­руя ин­ди­ви­ду­аль­ные спо­соб­но­сти и ин­те­ре­сы. Ре­ли­гия пред­пи­сы­ва­ет догмы, не при­ни­мая во вни­ма­ние лич­ные мо­раль­ные прин­ци­пы.

Со­ци­ум, как ма­ши­на, по­дав­ля­ет ин­ди­ви­ду­аль­ность и уни­фи­ци­ру­ет аф­фек­ты. Он тре­бу­ет от людей со­от­вет­ствия опре­де­лен­ным стан­дар­там и нор­мам, не остав­ляя места для ин­ди­ви­ду­аль­но­го вы­ра­же­ния. Он со­зда­ет ил­лю­зию эм­па­тии, чтобы скрыть свою пси­хо­па­ти­че­скую при­ро­ду. Эта ил­лю­зия про­яв­ля­ет­ся в раз­лич­ных со­ци­аль­ных прак­ти­ках — бла­го­тво­ри­тель­но­сти, по­ли­ти­ке, медиа, ин­ду­стрии раз­вле­че­ний.

Бла­го­тво­ри­тель­ность, на­при­мер, — это си­му­лякр эм­па­тии. Бо­га­тые жерт­ву­ют день­ги на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, чтобы со­здать ви­ди­мость за­бо­ты о бед­ных. Но такая бла­го­тво­ри­тель­ность часто слу­жит спо­со­бом укло­не­ния от на­ло­гов или укреп­ле­ния со­ци­аль­но­го ста­ту­са. По­ли­ти­ки ис­поль­зу­ют ри­то­ри­ку эм­па­тии, чтобы при­влечь го­ло­са из­би­ра­те­лей. Они обе­ща­ют улуч­шить жизнь людей, де­мон­стри­ру­ют по­ни­ма­ние их нужд, но их обе­ща­ния оста­ют­ся лишь сло­ва­ми. Медиа ма­ни­пу­ли­ру­ют эмо­ци­я­ми людей, чтобы уве­ли­чить свою ауди­то­рию. Они ис­поль­зу­ют ис­то­рии о тра­ге­ди­ях и стра­да­ни­ях, чтобы вы­звать со­чув­ствие, но эта ма­ни­пу­ля­ция лишь уси­ли­ва­ет ци­низм и де­сен­си­би­ли­за­цию.

Ин­ду­стрия раз­вле­че­ний пред­ла­га­ет людям воз­мож­ность ис­пы­тать эмо­ции, не свя­зан­ные с ре­аль­ной жиз­нью. Филь­мы, книги, игры поз­во­ля­ют нам пе­ре­жи­вать страх, ра­дость, грусть, но эти эмо­ции ис­кус­ствен­ны, они не имеют ре­аль­ных по­след­ствий. Эта ис­кус­ствен­ная эмо­ци­о­наль­ность лишь уси­ли­ва­ет нашу неспо­соб­ность к эм­па­тии в ре­аль­ной жизни.

Со­ци­ум, как пси­хо­па­ти­че­ская ма­ши­на, от­но­сит­ся к людям как к объ­ек­там, как к ре­сур­сам, ко­то­рые необ­хо­ди­мо ис­поль­зо­вать для вос­про­из­вод­ства си­сте­мы. Он со­зда­ет ил­лю­зию эм­па­тии, чтобы скрыть свою ис­тин­ную при­ро­ду. Он ис­поль­зу­ет ри­то­ри­ку со­чув­ствия, за­бо­ты, со­ли­дар­но­сти, чтобы об­ма­нуть людей и за­ста­вить их по­ве­рить в свою доб­ро­же­ла­тель­ность. Но эта ри­то­ри­ка не со­от­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти. Со­ци­ум, как пси­хо­пат, умело ма­ни­пу­ли­ру­ет эмо­ци­я­ми людей, чтобы до­бить­ся сво­е­го. Он ис­поль­зу­ет лесть, ком­пли­мен­ты, обе­ща­ния, чтобы за­во­е­вать до­ве­рие и за­ста­вить людей под­чи­нить­ся своей воле. Но эти про­яв­ле­ния вни­ма­ния и за­бо­ты — лишь маска, скры­ва­ю­щая его ис­тин­ные на­ме­ре­ния.

Осо­зна­ние пси­хо­па­ти­че­ской при­ро­ды со­ци­у­ма — это важ­ный шаг к осво­бож­де­нию от его вла­сти. Мы долж­ны на­учить­ся ви­деть за мас­кой эм­па­тии ис­тин­ное лицо со­ци­у­ма. Мы долж­ны пе­ре­стать ве­рить в его обе­ща­ния и на­чать дей­ство­вать в со­от­вет­ствии со сво­и­ми соб­ствен­ны­ми цен­но­стя­ми и прин­ци­па­ми. Мы долж­ны со­здать новые формы вза­и­мо­дей­ствия, ко­то­рые будут ос­но­ва­ны не на аб­страк­ци­ях и зна­ках, но на аф­фек­тах, на непо­сред­ствен­ном пе­ре­жи­ва­нии, на эм­па­тии.

Со­ци­ум все­гда уже пси­хо­па­ти­чен, но это не зна­чит, что мы долж­ны сми­рить­ся с его вла­стью. Мы можем со­здать новые линии бег­ства, новые спо­со­бы су­ще­ство­ва­ния, ко­то­рые будут со­про­тив­лять­ся пси­хо­па­ти­че­ской ло­ги­ке со­ци­у­ма. Мы можем стать но­ма­да­ми, ко­то­рые дви­жут­ся по ли­ни­ям же­ла­ния, а не по ли­ни­ям кода. Мы можем со­здать новые формы кол­лек­тив­но­сти, ко­то­рые будут ос­но­ва­ны не на зна­ках и аб­страк­ци­ях, но на аф­фек­тах и эм­па­тии.