WSJ: В новую эпоху империи, великие державы стремятся поделить планету

The Wall Street Journal: В 1945 году победоносные союзные державы собрались в Сан-Франциско, чтобы разработать устав Организации Объединенных Наций, основу нового мирового порядка, который сделал бы еще одну мировую войну невозможной. Устав провозгласил, что все страны имеют равные права и больше не будут прибегать к «угрозе или применению силы против территориальной целостности или политической независимости любого государства». Президент Гарри Трумэн сказал собравшимся делегатам, что «ответственность великих государств заключается в том, чтобы служить народам мира, а не доминировать над ними».

Сегодня эти высокие принципы выглядят странными, если не совершенно неуместными, поскольку мир возвращается к тому, что считалось естественным законом государственного управления с самого начала истории: сильные поступают так, как им хочется, а слабые страдают так, как им и положено.

Россия, один из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, уже три года ведет войну на Украине, стремясь ликвидировать независимость оставшейся ее части. 

Китай, еще один постоянный член Совета Безопасности, поддерживает российскую военную машину и готовится к войне за Тайвань, одновременно запугивая Филиппины и другие страны своими претензиями на Южно-Китайское море. А в США избранный президент Дональд Трамп начал заниматься собственной империалистической риторикой, неоднократно угрожая поглотить Канаду, Гренландию и зону Панамского канала.

Малые страны следуют примеру великих держав. Турция и Израиль расширяют свое военное присутствие в Сирии после краха режима Асада. Азербайджан угрожает уничтожить Армению, которая, по его утверждениям, была основана на исторических азербайджанских землях.

«Мы вступаем в новую эпоху завоеваний», — сказал Сумантра Майтра, директор по исследованиям в Американском институте идей, консервативном аналитическом центре в Вашингтоне, округ Колумбия. «Великие державы снова стали теми, кто командует. Некоторые страны поняли это рано, некоторые нет, но скоро поймут и они».

Нынешнее возрождение империалистического мышления представляет собой резкий поворот вспять порядка, существовавшего после Холодной войны в последние три десятилетия. После падения Советского Союза казалось возможным, что человечество наконец-то научится жить по набору общепризнанных правил, за несколькими неприятными исключениями на периферии.

Сегодня концепция международного порядка, основанного на правилах, выглядит все более утопичной, а выживание Организации Объединенных Наций все более неопределенным. «Это реальный вопрос, который нужно задать спустя 80 лет после окончания Второй мировой войны: можно ли спасти эту структуру, что для этого потребуется и будет ли она заменена», — заявил в интервью министр иностранных дел Норвегии Эспен Барт Эйде.

«У нас есть несколько человек, которые считают, что правила должны применяться всегда, и я бы сказал, что моя страна — одна из них», — сказал он. «У нас есть те, кто говорит, что они должны применяться большую часть времени, но не тогда, когда это действительно навредит их союзникам. И затем у нас есть много стран, которые говорят, что они предпочли бы не иметь этих правил, потому что без этих правил мир был бы для них проще».

Многие стратеги и дипломаты видят, что мир возвращается к чему-то вроде Концерта Наций, возникшего в Европе после наполеоновских войн начала 19 века. В рамках этой системы, восхваляемой покойным Генри Киссинджером за предотвращение глобальной войны на протяжении почти столетия, империи признавали сферы влияния друг друга по всему миру, включая право угнетать и доминировать над менее сильными странами и народами в этих сферах.

Доктрина Монро 1823 года была американской версией этой идеи, провозглашая гегемонию США над Америками и отказ от участия в европейских войнах. В этом месяце Майк Уолц, будущий советник Трампа по национальной безопасности, описал видение избранного президента как «Монро 2.0».

Частые заявления президента России Владимира Путина о многополярном мире отражают схожую ностальгию по имперской власти 19 века. Идея многополярности нравится многим людям в развивающемся мире, которые хотят избавиться от американского господства, но на практике это отнимет еще больше власти у более слабых стран, сказал немецкий дипломат Фолькер Пертес, бывший заместитель генерального секретаря ООН.

«У вас будет пара полюсов на глобальном уровне, а затем региональные полюса, которые будут заключать сделки между собой за счет большинства людей», — сказал он. «Это гораздо более неравноправный и опасный мир».

Идея очередного раздела мира на сферы влияния — это не то, что малые страны, вероятно, приветствовали бы. «Тем, кто должен быть их частью, это не нравится», — сказал индийский стратег внешней политики Раджа Мохан, научный сотрудник Института политики азиатского общества в Нью-Дели. «Вот почему сегодня существует проблема Украины или проблема Латинской Америки. Вы можете сказать «доктрина Монро», но вопрос в том, как с этим справиться? Это можно сделать только на основе соблазнения и приспособления, а не силы оружия».

В мире широко распространено мнение, что система ООН все больше устаревает. Великобритания и Франция, обе союзные державы во Второй мировой войне, стали постоянными членами Совета Безопасности ООН в 1945 году и, таким образом, имеют право вето на его решения. Гораздо более крупные страны этого не имеют, включая Индию, Германию, Бразилию и Японию. Попытки реформирования были сорваны с 1960-х годов.

«Система Организации Объединенных Наций была сформирована, когда большинство стран мира не были суверенными образованиями, и нравится нам это или нет, она не может отражать истинное представление современных реалий мира», — заявила премьер-министр Барбадоса Миа Моттли. «Если мы хотим держаться за прошлое, нам лучше иметь глаза на затылке, а не на передней части головы, потому что мы видим, как умирает нынешний мировой порядок».

Во время Холодной войны ООН использовалась двумя соперничающими сверхдержавами — США и Советским Союзом — как инструмент сотрудничества в областях, где их интересы совпадали. Это включало сдерживание инфекционных заболеваний, охрану культурных памятников и сдерживание локальных конфликтов, которые ни Вашингтон, ни Москва не хотели обострять.

В 1990-х годах, когда США вышли победителями из Холодной войны, а дуга истории, казалось, неизбежно склонялась к свободе, ООН добилась значительных успехов, положив конец многим региональным конфликтам и создав трибуналы по военным преступлениям в Руанде и бывшей Югославии. На организованной ООН конференции в Риме в 1998 году около 120 стран подписали устав, учреждающий Международный уголовный суд.

Но когда МУС коснулся конфликтов, имеющих жизненно важное значение для великих держав, его ограничения стали очевидны. В 2023 году суд предъявил Путину обвинение в военных преступлениях на Украине, но это не помешало российскому президенту удостоиться почестей в Китае, Вьетнаме и Саудовской Аравии. В октябре прошлого года даже генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш позировал перед камерами, улыбаясь и пожимая руку Путину в российском городе Казань.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, обвиненный МУС в прошлом году в военных преступлениях в секторе Газа, также продолжил вести дела как обычно. В Вашингтоне контролируемый республиканцами Конгресс работает над американскими санкциями против МУС.

Сотрудничество между великими державами в ООН начало разваливаться после вторжения США в Ирак в 2003 году и полностью прекратилось после полномасштабной войны России на Украине в 2022 году. Сейчас Совет Безопасности зашел в тупик по всем основным вопросам, что делает этот всемирный орган по большей части неактуальным.

«Мы не Организация Объединенных Наций. Мы — разделенные нации», — заявил сенатор Джеймс Риш из Айдахо, республиканец, возглавляющий сенатский комитет по иностранным делам.

Однако пока еще слишком рано полностью списывать со счетов эту всемирную организацию, сказал Майкл Китинг, исполнительный директор Европейского института мира и бывший высокопоставленный дипломат ООН в Сомали, Афганистане и на палестинских территориях. «Люди могут вернуться в ООН — или во что-то очень похожее — пройдя через боль осознания того, что ООН может быть ужасной, но альтернатива ей еще хуже», — сказал он.

«Я просто не знаю, какая есть альтернатива, кроме мира, где все живут по принципу «человек человеку».