К причинам краха "Красного проекта" - исследование АН СССР начала 1980-х о состоянии и перспективах развития советской экономики

Ниже выжимка из этого исследования (краткая), вышедшего в СССР в 1982-1983 гг. ограниченным тиражом под грифом "Для служебного пользования". Будет много букв, цифр, графиков, таблиц и ссылок. Кто опасается, что такой длиннопост не осилит, проходите мимо.

Основной вывод, который можно сделать из этой работы - в народном хозяйстве СССР непрерывно нарастал вал разнообразных проблем, начиная от ресурсных и заканчивая социальными, а отставание его в развитии от крупнейших мировых экономик не сокращалось, а напротив, нарастало (это подтверждается также циферками и западных исследователей, например, профессора Энгаса Мэддисона: в 1987 по размеру ВВП-ППС СССР скатился со 2 места в мире на 3-е, уступив Японии, а в 1988 на 4-е, уступив ещё и Китаю). И понимание того, что в советской экономике и внутренней политике нужно что-то кардинально менять, пришло к специалистам АН СССР и Госкомитета СССР по науке и технике значительно раньше того, как наверху объявили о "новом мЫшлении, гласности и ускорении".

Т. е. структурная перестройка в СССР - это явление необходимое, закономерное и давно назревшее, а не спонтанное. Однако попытка практической реализации её, провозглашённая в марте 1985 года на XXVII съезде КПСС, привела к тому, к чему привела. Касаться этого мы не будем - изложим тезисно лишь информацию из вышеупомянутого исследования советских учёных, чтобы понять, к чему пришёл и чего достиг советский проект к началу 80-х гг. XX в.

-----------------------------------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ 1

1.1. О проблемах экономического развития позднего СССР

Начиная с 1930-х годов Советский Союз, взявший курс на форсированную индустриализацию, показывал быстрые темпы экономического роста, сокращая отставание с развитыми государствами. В 1928-1970 годы динамично росло общественное производство и уровень благосостояния, страна создала систему массового образования и здравоохранения. По ряду важных показателей экономического прогресса СССР опередил богатейшую страну западного мира – США.

Но начиная с 1970 года траектория развития страны резко изменилась. Темпы роста упали, а затем сократились до нуля.¹ Вместо того чтобы догнать страны Запада, народное хозяйство Советского Союза оказалось в глубоком кризисе.

С чем же связан упадок ранее эффективной модели? В своей прошлой статье я в общих чертах описал механизмы работы советской экономики. Она базировалась на массовом вовлечении легкодоступных трудовых и природных ресурсов в промышленное производство.² Эта модель работала, пока ресурсы имелись в изобилии, и масштабное расширение производственных мощностей не сталкивалось с особыми препятствиями. Основная проблема, видимо, в том, что в 1970-е годы советская экономика столкнулась с ресурсными ограничениями. Она оказалась неспособна использовать имевшиеся мощности более эффективно, одновременно исчерпав возможности экстенсивного расширения.

В предлагаемой статье мы подробнее разберемся в этом вопросе, заодно обсудим статистику советского уровня жизни. Наряду с прочими источниками, нам поможет разработанная Академией наук СССР совместно с Государственным комитетом по науке и технике “Комплексная программа научно-технического прогресса СССР на 1986-2005 годы”, выпущенная в 1983 году. В “Программе” весьма подробно рассматриваются трудности хозяйственного и социального развития страны. В качестве материала я использовал три проблемных раздела: раздел 3.1, описывающий общие трудности народного хозяйства; раздел 3.2, посвященный проблемам, социально-культурного развития и раздел 3.3, повествующий о состоянии трудовых ресурсов. В силу объема – каждый раздел насчитывает порядка полутысячи страниц – невозможно передать содержание этих документов в полной мере. Здесь я представлю лишь краткую выжимку, ключевые аспекты хозяйственного развития и возникшие из-за них трудности.

1.2. Состояние производственных фондов

Одной из основных проблем советской экономики в 1970-80 годы было устаревание и сильный износ производственного оборудования. Одной из причин было чрезмерно интенсивное использование промышленных мощностей. Так, в черной металлургии избыточная эксплуатация оборудования позволяла увеличить выплавку стали на 20%, а чугуна на 10%. Но она вызывала такие негативные явления, “как повышенный износ оборудования, нарушение  ритмичности его функционирования, увеличение расходов на ремонт, и, в конечном счете, замедление темпов роста отрасли в целом“.³

Жесткие плановые задания требовали постоянного увеличения объемов выпуска, что затрудняло реконструкцию устаревших мощностей. В черной металлургии физический износ оборудования вырос за пятилетку с 29 до 36%, возраст 65% мартеновских печей и больше половины доменных превысил нормативный срок эксплуатации.⁴

Авторы “Программы” акцентируют внимание на металлургии, потому что эта отрасль была основным поставщиком конструкционных материалов и сырья, необходимого для производства оборудования. Но проблема устаревания производственных мощностей была общей для всей советской экономики. Динамика обновления производственного капитала определяется коэффициентом выбытия, который в 1970-е стабильно падал. В целом по хозяйству он снизился с “2,3% 1970 г. до 2,0% в 1975 г. и 1,9% в 1980 г., промышленно-производственных основных фондов – с 1,9% до 1,6% и 1,4%; а в обрабатывающих отраслях промышленности, где ускорение выбытия и замены основных фондов особенно необходимо, с 1,5% до 1,3% и 1,1%“.⁵

В 1980-е годы благодаря политике ускорения обновление мощностей несколько возросло, но все равно продолжало отставать от развитых стран. В СССР норма выбытия составила 2-3% для всего промышленного капитала страны против 4-5% в США, а для машин и оборудования 3-4% против 5-6% у Соединенных Штатов.⁶ Советская экономика ориентировалась на создание новых производственных площадок, не придавая должного внимания обновлению существующих мощностей.⁷ Государство требовало, чтобы предприятия по максимуму использовали изношенное оборудование, и препятствовало его ускоренному списанию.⁸ Результатом стало неуклонное устаревание производственных мощностей.

Эти факторы привели к усилению технологического отставания Советского Союза от развитых стран Запада.⁹ Особенно ярко это проявлялось в прогрессивных отраслях, где требовалось быстрое обновление капитала. Авторы “Программы” отмечали, что в химической промышленности технологический разрыв нашей страны и США доходил до двадцати лет, а скорость внедрения передовых технологий в СССР в 2-6 раз отставала от американской. Советская электроэнергетика примерно на 20 лет отставала от американской по средней мощности и распространению энергоблоков высокой мощности. Отставание развития связи оценивалось специалистами в тридцать лет.¹⁰

В некоторых отраслях не помогали и массированные капиталовложения, что показывает их низкую эффективность. Так, разрыв с США по урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности животноводства не сокращался, несмотря на то, что Советский Союз опережал американцев по темпам роста механизации и химизации агрокомплекса.¹¹ Объяснялось это, в частности, несоответствием предлагаемого ассортимента техники потребностям сельского хозяйства, ее отсутствием или крайним дефицитом в ряде сфер сельского хозяйства.¹²

Ориентация советской экономики на возведение новых производственных объектов вместо модернизации существующих требовала развития строительной отрасли. Но она не справлялась с поставленными задачами. Средняя продолжительность возведения промышленных объектов не сокращалась и в 2,5 раза превышала нормативную. В машиностроении оборудование на строящихся предприятиях устаревало быстрее, чем вводилось в эксплуатацию.¹³ Общий объем незавершенного строительства за десятую пятилетку (1976-1980 годы) вырос на 28 млрд. руб. и достиг 86% от общей стоимости возведения новых объектов.¹⁴ Реальный объем вводимых промышленных мощностей во многих отраслях к первой половине 1980-х годов упал в разы сравнительно с первой половиной 1960-х годов. Это верно для 30 из 42 важнейших направлений промышленности. Так, мощности по добыче железной руды в начале 1980-х прирастали на 14 млн. тонн против 26 млн. тонн в 1960-х, по производству стали на 1,4 млн. тонн против 3,1 млн. тонн, по производству трансформаторов на 0,7 млн. киловатт-ампер против 11,2. ¹⁵

Одновременно наблюдались проблемы в производстве строительных материалов и оборудования. Авторы “Программы” отмечают устаревание оборудования строителей¹⁶ и дефицит металла, который вызвал резкий спад динамики строительных работ.¹⁷ В 10 пятилетку прирост строительных работ составил всего 4,3% против 32,8% в предшествующую.¹⁸ Замедлялся прирост инвестиций в основной капитал, экономика резко снизила темпы роста производства материалов, необходимых для промышленных капиталовложений. Так, прирост выпуска проката в 10 пятилетку упал до 0,85% по сравнению с 4,1% в предыдущей, динамика производства цемента снизилась с 5% до 0,5%, вывоз деловой древесины упал в абсолютном выражении с 313 млн. куб. метров в 1975 году до 276 в 1980. Даже динамичная химическая промышленность сбавила темпы, прирост выпуска пластмасс упал с 11,2% в девятую пятилетку до 5,1% в десятую.¹⁹

Ситуация обострялась низким качеством отечественного оборудования, невысоким сроком его службы при постоянном удорожании производства. Авторы “Программы” утверждали, что качество отечественных машин и металлургической продукции не соответствует потребностям экономики.²⁰ Специалисты отмечали “неоправданно короткие фактические сроки службы” техники.²¹ Примером служит аграрный сектор. В нашей стране нормой стало списание сельскохозяйственной техники после 7-8 лет службы, тогда как в развитых странах она могла работать 15-20 лет.²² Как отмечали ученые, на ремонт сельскохозяйственной техники ежегодно тратилось более 80% ее балансовой стоимости, большая часть тракторов служила на 2-3 года меньше нормативного срока.²³

В “Программе” отмечался существенный рост стоимости техники в пересчете на единицу производительности. Он происходил в 32 из 37 групп машин, составив в большинстве случаев 15-20%. У ряда видов сельскохозяйственного оборудования единица продуктивности подорожала даже на 109%.²⁴

Так как отечественная промышленность производила все более дорогую технику невысокого качества, СССР был вынужден обратиться к импорту. Вопреки расхожему представлению, советская экономика сильно зависела от внешнеэкономических связей. За 1970-е годы общие поставки оборудования народному хозяйству увеличились с 23,9 млрд. руб. до 50,2, а закупки импортных машин возросли с 3,7 млрд. руб. до 15,1. Таким образом, доля импортных механизмов в инвестициях Советского Союза выросла за десятилетие с 15,5% до 30%. Быстрый рост химической индустрии и добычи нефти практически полностью обеспечивался импортом средств производства. Так, в химической промышленности ввоз импортного оборудования за десятилетие вырос в 6,4 раза, его поставки давали 79% от общего объема капиталовложений. В нефтедобыче порядка 72% оборудования завозилось из-за границы.²⁵ Расширение инвестиций на основе импорта создавало дополнительную нагрузку на экономику, так как зарубежное оборудование требовало в 2-4 раза больших затрат на тот же объем производственных мощностей.²⁶

Авторы “Программы” отмечали серьезные просчеты плановых органов в использовании импортной техники. Закупочные органы не могли добиться высокого уровня стандартизации, обеспечить запасы запчастей. Часто импортная техника не была адаптирована к местным условиям, большие ее объемы простаивали на складах. К 1980 году запасы неустановленного зарубежного оборудования в СССР составили 6 млрд. руб. Порядка 70% импорта машин приходилось на социалистические страны. Качество их продукции часто было недостаточным, в 1982 году Министерство внешней торговли забраковало оборудование на сумму более 1 млрд. руб.²⁷

В любом случае, качество импортной техники превышало советское и позволяло компенсировать провалы отечественного машиностроения. Яркий пример – импортные экскаваторы. К концу 1970-х их было около 10-15% от общего парка, но импортные машины выполняли 60-70% всех работ. Это было вызвано катастрофическим падением качества отечественных экскаваторов, гидравлические системы которых не отвечали техническим стандартам.²⁸

Поскольку порядка 45-50% советских экспортных поступлений формировалось за счет поставок топлива,²⁹ темпы обновления производительных сил страны оказались в зависимости от конъюнктуры международного топливного рынка. Если на момент написания “Программы” топливные цены держались на высоком уровне, то вскоре они резко упали. Это еще сильнее обострило проблему обновления производственных фондов. В итоге, в 1980-е годы рост стоимости производственных мощностей практически остановился, а доля инвестиций в стоимости основного капитала советской индустрии упало до исторического минимума в 6%, что было вдвое ниже уровня 1970 года.

Составители “Программы”  пессимистично оценивали перспективы советской экономики и при сохранении выгодной конъюнктуры экспортных цен. Сохранение существовавших тенденций означало дальнейшее одряхление производительных сил.³⁰ А это неизбежно приводило к остановке экономического роста.  Чтобы переломить тенденцию, плановые органы должны были кардинально повысить эффективность капиталовложений и перейти от наращивания новых мощностей к рациональному обновлению имеющихся.

Сноски к Части 1:

1. Р. Аллен, “Глобальная экономическая история”, гл. 9, разд. “Экономическое развитие СССР” 
2. Рабкор.ру. С. Ларионов, “Шли быстро, пришли в никуда” 
3. КП НТП, разд. 3.1, с 44 
4. Ibidem, с. 370-371 
5. Ibidem, с. 41 
6. В.Попов, “Почему снижались темпы роста советской экономики в брежневский период?” 
7. Роберт Аллен наоборот, критиковал политику модернизации старых предприятий, отмечая, что бурный рост первых десятилетий индустриализации обеспечен строительством большого числа заводов с нуля. Аллен отмечал, что перестройка старых предприятий была вполовину дороже, чем строительство завода с чистого листа (см. Р. Аллен, “От фермы к фабрике: новая интерпретация советской промышленной революции”, с. 263). С другой стороны, ликвидация старых коллективов и набор новых работников, затраты на их размещение, строительство коммуникаций и инфраструктуры могли поглотить всю экономию от такого подхода. 
8. Ю.П. Бокарев, “СССР и становление постиндустриального общества на Западе, 1970-1980-е годы”, с. 171-172 
9. КП НТП, разд. 3.1, с. 122 
10. Ibidem, с. 122-123 
11. Ibidem 
12. Ibidem, с. 63-64 
13. Ibidem, с. 408 
14. Ibidem, с. 409 
15. Н. Шмелев, В. Попов, “На переломе: экономическая перестройка в СССР”, с. 182 
16. КП НТП, разд. 3.1, с. 45 
17. Ibidem, с. 49 
18. Ibidem 
19. КП НТП, разд. 3.1, с. 41 
20. Ibidem, 42 
21. Ibidem, с. 58 
22. Л. Орсик, “Как реформировать индустрию АПК” 
23. КП НТП, разд. 3.1, с. 463 
24. КП НТП, разд 3.1, с. 359-360 
25. Ibidem, с. 64-65 
26. Ibidem, с. 53 
27. Ibidem, с. 53 
28. Ю.В. Яременко «Экономические беседы» Беседа пятая 
29. КП НТП, разд. 3.1, с. 72 См. также “Народное хозяйство СССР в 1990 г.”, с. 659 
30. Ibidem, с. 59 

-----------------------------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ 2

2.1. Организация труда и научно-технический прогресс

Спад в объемах капиталовложений мог компенсироваться за счет внедрения достижений науки и усовершенствования оборудования. Несмотря на внимание властей к научному сектору, советская экономика оказалась неспособна поддерживать высокие темпы модернизации. Помимо крайне медленной скорости замещения оборудования ситуация осложнялась тем, что нововведения часто не давали ожидаемого эффекта. Более того, новое оборудование могло работать хуже старого.

Так, срок работы новых зерноуборочных комбайнов, вставших на конвейер во второй половине 1960-х годов, был в полтора раза меньше, чем у предыдущих моделей.¹ Результатом недостатка запчастей и комплектного оборудования к новым мощным тракторам стало то, что их выработка оказалась ниже, чем у менее мощных.²

Внедрение автоматизации тоже не давало ожидаемых выгод. Острый дефицит квалифицированных специалистов и надежных компонентов привели к тому, что дорогостоящая автоматика использовалась много хуже обычного оборудования и чаще выходила из строя.³

Серьезные проблемы испытывал и сам научный комплекс Советского Союза. Советским ученым не хватало ресурсов, выпуск научного оборудования был впятеро ниже американского уровня.⁴ Авторы “Программы” отмечали такие проблемы, как старение штата научных организаций, снижение уровня подготовки молодых ученых, чрезмерно долгое внедрение новых разработок.⁵

Следует отметить, что общие затраты на конструкторские исследования и научные разработки в СССР были сопоставимы с американским уровнем. СССР ассигновал на науку более значительную долю народного дохода, чем американский бюджет и коммерческие организации вместе взятые, и советская доля стабильно росла. Проблема советской науки заключалась не столько в недостатке средств, сколько в ее чрезмерной милитаризации (на гражданские разработки в СССР еще в 1960-е годы уходило порядка 25-30% всех научных ассигнований, а в США 40-50% ) и слабой эффективности. Последняя выражалась в раздутом штате научных организаций: в СССР к 1991 году насчитывалось около двух миллионов ученых и конструкторов,⁶ тогда как в США даже на 2012 год их было всего 1 270 тысяч.⁷ Несмотря на такие затраты, начиная с 1960-х годов отставание СССР от Запада в научной сфере, ранее сокращавшееся, стало постепенно возрастать.⁸ Правда, по количеству выданных патентов Советский Союз превосходил США, но это было связано с легкостью процедуры их получения.⁹

Конечно, степень ценности советских патентов и научных статей сложно измерить количественно, но некоторые оценки свидетельствует не в пользу СССР. Так, по числу опубликованных статей на естественнонаучные темы СССР в 1973 году занимал третье место в мире из 25 научно развитых стран, однако по цитируемости статей он занимал уже предпоследнее место, опережая лишь Индию. Советский Союз по цитируемости статей отставал не только от стран Запада, но и от восточноевропейских государств, таких как ГДР, Венгрия, Польша и Чехословакия.¹⁰ СССР на порядок отставал от стран Запада и по числу проданных за рубеж технических лицензий.¹¹

2.2. Производительность труда и дефицит рабочей силы

Политика экстенсивного роста производственных мощностей и медленная модернизация производства привели к острому дефициту рабочей силы. Это иллюстрируется исчерпанием резервов дешевой сельской рабочей силы, наполнявшей городские стройки и предприятия: за 1939-78 годы в города переместилось свыше 45 миллионов сельчан, а доля горожан в населении СССР выросла до 65%¹² против 33% в 1939 году.¹³ В результате, как отмечали ученые, с 1970-х годов все большее число рабочих мест оставалось вакантными, а прирост потребностей в рабочей силе превышал рост числа трудоспособных граждан.¹⁴ Составители “Программы” понимали, что в будущем ситуация ухудшится в силу сокращения естественного прироста населения. Любопытно отметить, что они прогнозировали численность жителей СССР на 2005 год в 304 миллиона человек,¹⁵ тогда как в реальности на территории бывшего Советского Союза к этой дате проживало 285 миллионов.¹⁶ Таким образом, демографический ущерб от краха СССР можно оценить в 19 миллионов человек.

Наряду с дефицитом рабочих экономика снижала темпы роста продуктивности труда. За 1970-е годы в сфере промышленности и строительства они снизились вдвое. Прогресс продуктивности труда в пищевой промышленности за это время замедлился в 5,6 раз, в производстве стройматериалов и топлива в 5 раз, в черной металлургии в 3,2 раза. К концу 10 пятилетки производительность труда сталеваров стала уже падать.¹⁷ Серьезные проблемы были в строительной отрасли. При практически неизменных объемах ввода нового жилья (98 млн. кв. м. полезной площади за год в начале 1960-х и 100 млн. кв. м. в начале 1980-х), сокращении строительства социальных объектов и стагнации в промышленном строительстве число строительных рабочих выросло почти вдвое, с 6,6 до 12 млн. чел. Это указывает на масштабное падение продуктивности труда, усугубляющееся тем, что обеспеченность работников сложным оборудованием многократно возросла.¹⁸

В Средней Азии к 1980-м годам застопорился рост производительности труда по экономике в целом, в некоторых случаях начала расти абсолютная и относительная занятость в сельском хозяйстве – беспрецедентное явление для промышленных государств.¹⁹

В 1980 году около 3/4 рабочей силы Советского Союза трудились в материальном производстве,²⁰ но эти люди использовались крайне неэффективно. Порядка 50 миллионов человек занимались ручным трудом. Около 55% промышленных и 65% строительных работников трудились на немеханизированных работах.²¹ В результате, продуктивность труда советских трудящихся существенно отставала от западных показателей. По самым оптимистичным оценкам советские рабочие к 1987 году вырабатывали порядка трети от американского уровня.²² Если одни отрасли, такие как нефтепереработка и металлообработка, показывали неплохую продуктивность, свыше половины уровня США, то в других работники не вырабатывали и 20% от американских показателей.

Это привело к возрастанию дефицита рабочей силы. Госплан утверждал, что порядка четверти промышленных мощностей к середине 1980-х не обеспечивались работниками, в машиностроении избыточные мощности могли доходить до 45%.²³ Это обесценивало и вложения в реконструкцию фабрик. В 1970-е годы из-за отсутствия работников порядка 1/10 прироста основного капитала уходило впустую.²⁴ По расчетам ученых, на модернизированных предприятиях электронной, химической и металлургической индустрии было укомплектовано лишь 40% рабочих мест.²⁵ Советский Союз обладал вдвое большим парком станков, чем американцы, но работали эти станки вдвое меньше времени.²⁶

Плохая организация труда обостряла эту проблему. Ученые отмечали, что порядка 15-20% рабочего времени тратилось на внутрисменные простои.²⁷ Количество избыточных работников на действующих фабриках оценивалось в 5-6 миллионов человек.²⁸ Ситуация осложнялось спецификой советской плановой системы, которая побуждала предприятия завышать штат. Как отмечала социолог Е. Антонова, занимавшаяся реорганизацией работы на судоремонтном предприятии, несбалансированность плановых показателей заработной платы и выработки вынуждала предприятия создавать пустые рабочие места, распределяя лишний фонд заработной платы среди реальных работников.²⁹

Парадоксальная ситуация сложилась в сельском хозяйстве. Несмотря на расширявшиеся поставки оборудования, дефицит работников только нарастал. Бороться с этим решили абсурдной практикой привлечения рабочих городских предприятий. Начиная с 1960-х годов число рабочих, отвлекавшихся таким способом от выполнения прямых обязанностей, монотонно возрастало. По оценке специалистов, в 1981 году на обязательных сельхозработах трудилось около 17 миллионов горожан, причем 9 миллионов изымались из других сфер материального производства.³⁰ Кроме того, плановые органы не могли обеспечить соответствие народохозяйственных нужд и уровня образования работников. Хотя работа не по специальности не получила такого широкого распространения, как сейчас, лишь около 15% специалистов со среднеспециальным образованием работали в соответствии с полученной квалификацией. На 40% инженерных должностей не хватало специалистов, в то время как пятая часть инженеров работала в сферах, не требовавших такого образовательного уровня.³¹

Все более серьезной проблемой становилась слабая трудовая мотивация работников общественного сектора. Возрастающий дефицит рабочих рук ослаблял действенность административного воздействия на нарушителей трудовой дисциплины, а бедность потребительского рынка и слабое товарное содержание рубля уменьшали силу денежного стимулирования. В результате катастрофический размах приобрело асоциальное поведение на рабочих местах, хулиганство, пьянство и воровство на предприятиях.³² Усугубляя негативные эффекты от нехватки рабочей силы, все эти факторы были серьезнейшим препятствием для роста продуктивности труда, затрудняя тем самым борьбу с дефицитом работников, порождавшим упомянутые проблемы.

Сноски к Части 2:

1. КП НТП, разд. 3.1, с. 126 
2. Ibidem 
3. Ibidem, с. 361 
4. Ibidem, с. 118 
5. Ibidem, с 119-120 
6. Народное хозяйство СССР в 1990 г., с. 307 
7. Eurostat, R & D personnel 
8. Г.И. Ханин, “Экономическая история России в новейшее время”, т. 1, с. 233 
9. Ibidem, с. 495 
10. Ibidem, с. 494 
11. Ibidem, с. 496 
12. Динамика населения СССР 1960-1980 гг., сс. 23-24 
13. Численность населения СССР на 17 января 1939 года. По районам, районным центрам, городам, рабочим поселкам и крупным сельским населенным пунктам., с. 6 
14. КП НТП, разд. 3.1, с. 25 
15. Ibidem, с 20 
16. Демоскоп Weekly, май 2006 
17. КП НТП, разд. 3.1, с. 30 
18. Н. Шмелев, В. Попов, “На переломе: экономическая перестройка в СССР”, с. 183-184 
19. Ibidem, с. 241 
20. КП НТП, разд. 3.1, с. 26 
21. Ibidem, с. 31-32 
22. Remco Kouwenhoven, “A Comparison of Soviet and US Industrial Performance: 1928-90”, Groningen Growth and Development Centre 
23. В.Попов, “Почему снижались темпы роста советской экономики в брежневский период?” 
24. Р. Аллен, “От фермы к фабрике: новая интерпретация советской промышленной революции”, с. 254 
25. КП НТП, разд. 3.1, с. 401 
26. В.Попов, “Почему снижались темпы роста советской экономики в брежневский период?” 
27. КП НТП, разд. 3.1, с. 22 
28. Ibidem, с. 213 
29. С. Белановский, “Реорганизация производства на судоремонтном заводе”, беседа первая 
30. КП НТП, разд. 3.3, с.136 
31. КП НТП, разд. 3.1, с. 40 
32. Ю.В. Яременко, “Экономическте беседы”, беседа 6, сс. 130-134; беседа 15, сс. 257-259 

-------------------------------------------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ 3

3.1. Истощение природных ресурсов и экологические проблемы

Экстенсивное развитие советской экономики в правление Брежнева уперлось в потолок, столкнувшись не только с дефицитом рабочей силы, но и с недостатком дешевых природных ресурсов. Как отмечали составители “Программы”, внушительная часть вложений в сырьевые отрасли шла на восполнение ухудшавшихся условий эксплуатации естественных ресурсов. Затраты на такие капиталовложения были сопоставимы с возможной экономией за счет более эффективного использования сырья.¹

Расходы на расширение добычи минерального топлива за 1960-80 годы выросли в 2,6 раза в пересчете на тонну продукта.² За это время объемы добычи руды, потребной для получения тонны железа, выросли на 13%, для получения дополнительной тонны угля требовалось на 19% больше земельных работ. На 12% выросла необходимая глубина нефтяных скважин.³ В добыче сырья возрастала доля бедных, отдаленных и глубоко залегающих месторождений. Затраты на разведку новых залежей сырья выросли в 7-8 раз по сравнению с 1950 годом.⁴

Аналогичные проблемы возникли и в сельском хозяйстве, которое подошло к пределу освоения пахотных земель. В основных сельскохозяйственных районах европейской части страны крестьяне распахали 55-75% территории. Это превышало уровень густонаселенных стран Европы, составлявший 30-40%.⁵ Площадь пашни на жителя Союза уменьшалась с 1,04 гектара в 1960 году до 0,85 в 1980. Ученые предполагали, что расширение геологических работ, урбанизация и индустриальное строительство приведет к потере 13-15 млн.га. пахоты, тогда как резервы для расширения запашки составляли всего 40-42 млн.га, из которых больше половины находилось в суровых и отдаленных восточных регионах страны.⁶ За год из фонда пахотных земель выбывало порядка миллиона гектар, а рекультивировалось всего 570 тысяч. К 1980 году из 472 млн. га. сельскохозяйственных угодий порядка 220 млн.га. подвергалось эрозии.⁷ Содержание гумуса в почвах нечерноземной зоны СССР сократилось на 60%, что подрывало естественную урожайность.⁸

Компетентные органы не занимались на достаточном уровне некапиталоемкими видами мелиорации. Так, за 15 лет они прогипсовали всего 2,1 млн. га., а нуждалось в этой операции порядка 20 млн. га. земель.⁹ В целом, мелиорация была недостаточно развита. С улучшенных земель собиралось порядка 8% сбора зерновых, а для получения стабильных урожаев эта доля должна была дойти до 20-23%.¹⁰

В Советском Союзе возникла угроза истощения наиболее доступных лесов в европейской части страны. На нее падало 61% заготовок, хотя приходилось всего 16% лесной площади СССР.¹¹ 83% площади вырубались наименее экономичным сплошным способом, и лишь около трети этих вырубок восстанавливалось.¹²

СССР сталкивался с возрастающими трудностями и уперся в пределы развития, вовлекая в хозяйственный оборот все большие объемы первичных ресурсов. Помимо чисто экономических трудностей, экстенсивный путь развития приводил к ухудшению экологических условий и, как следствие, качества жизни советских граждан.

Лишь 16% водоотведения в 1980-е годы соответствовало нормам очистки.¹³ Темпы строительства очистных сооружений хронически отставали от скорости строительства новых индустриальных объектов. Аналогичная ситуация сложилось и в жилищной сфере, где порядка 80% канализационных вод сливалась без минимальной очистки.¹⁴ Усиливалось и загрязнение воздуха, возросшее в полтора раза за 1970-е годы.¹⁵ Менее трети загрязнявших воздух объектов были оснащены очистными сооружениями, причем треть из систем очистки работала неэффективно.¹⁶ Все это приводило к ухудшению здоровья населения, особенно крупных индустриальных центров, а устранение экологических проблем требовало больших капиталовложений.

3.2. Состояние транспорта и инфраструктуры

В поиске новых ресурсов Советский Союз был вынужден осваивать труднодоступные северные и восточные регионы. Как отмечала “Программа”, за 1970-е годы потоки энергии по направлению Восток-Запад увеличились более чем впятеро, с 130 до 710 млн. т. условного топлива.¹⁷ Еще за 1960-75 годы можно отметить сильное снижение доли европейской части в общесоюзной выработке сырья и первичных продуктов переработки, таких как уголь, нефть, газ, древесина, целлюлоза и минеральные удобрения.

Поскольку основные центры обрабатывающей индустрии и потребления сырья оставались в западных регионах, такой сдвиг на восток привел к резкому усилению нагрузки на коммуникации. Проблема заключалась в крайне низком уровне их развития. СССР вшестеро отставал от США по этому показателю.¹⁸

Как утверждает “Программа”, развитие железных дорог уперлось в потолок после ускоренной модернизации 1950-75 годов, когда большая часть составов перевели на тепловозную и электровозную тягу. Средняя скорость грузового поезда достигла пика еще во второй половине 1960-х годов, после чего стала снижаться.¹⁹ По оценкам специалистов, у 20% железнодорожной сети пропускная способность была полностью исчерпана, а у 3/5 сети загрузка превышала 80%.²⁰

Аналогичная ситуация сложилась и в автомобильном транспорте. Ученые отметили, что расширение дорожной сети хронически отставало от численности автопарка. В 1960-е годы поголовье автомобилей росло в 1,8 раз быстрее, чем длина дорог с твердым покрытием, а в 1970-е уже в 5,8 раз. Это привело к перегрузке автомобильных дорог у крупных центров.  Нерациональной была и структура дорожного строительства. Лишь треть новых дорог снабжалась твердым покрытием, остальные засыпались гравием и приходили в негодность за пару лет эксплуатации.²¹ Бездорожье в сельской местности приводило к потерям 8-12% продукции сельского хозяйства.²²

Негативное влияние на общественное хозяйство оказывал и плохой технический уровень складской инфраструктуры.²³ Нехватка закрытых складских помещений, которых недоставало для хранения порядка 10 млн. тонн товаров, порождала  перебои в снабжении, неритмичность и некомплектность поставок.²⁴ Недостаточная емкость зернохранилищ не позволяла создавать страховые запасы в урожайные годы, что осложняло продовольственное снабжение страны.²⁵ В целом, в складской и транспортной сети на пути с полей до магазинов в позднесоветский период терялось 15-20% зерновых, 5-7% мяса и молока, до 60% овощей и фруктов.²⁶

Плохим оставалось качество и распространение услуг связи. По обеспеченности телефонами (8,9 аппарата на 100 человек) СССР отставал не только от европейского уровня (23,4 аппарата на 100 жителей) но и от среднемирового. По утверждениям ученых, существовавшая система связи не отвечала требованиям оперативного управления производством.²⁷ Общие потери, вызванные плохим состоянием транспорта и связи, составляли не менее 8% общественного продукта.²⁸

3.3. Ресурсорасточительность

Итак, в правление Брежнева советская экономика исчерпала запасы наиболее доступных и дешевых ресурсов. Большая часть сельского населения была переброшена в городское производство. В сельской местности даже возник дефицит рабочих рук, которые приходилось отвлекать от прямых обязанностей и в экстренном порядке перебрасывать в деревню. Самые богатые и крупные месторождения минерального сырья истощались, а разработка новых требовала куда больших усилий и средств. Легкодоступные и самые урожайные земли были распаханы, леса подвергались усиливающейся вырубке.

В такой ситуации необходимо повышать отдачу от существующих ресурсов. О преградах на пути повышения продуктивности труда я уже рассказал. Столь же печальная ситуация была и с использованием минерального сырья, энергии и посевных площадей.

Так, затраты черных металлов на производство идентичной продукции в США были на 4/5 ниже советского уровня. Энергоемкость промышленности и строительной сферы СССР существенно превышала уровень большинства развитых стран Запада. Если брать страны СЭВ в целом, то энергоемкость национального дохода у них на треть превышала уровень развитых капиталистических государств.

Не способствовала экономии ресурсов и неожиданная для советской экономики раздробленность производства. Ведомственная разобщенность приводила к тому, что внушительная часть товаров длительного пользования выпускалась на мелких и неспециализированных предприятиях. Так, средняя мощность фабрик, выпускавших холодильники, составляла 200 тыс. штук в год (ведущие западные фирмы выпускали порядка 1,5-2 млн. штук), и увеличение этого уровня до 600 тыс. штук могло снизить издержки на 80%.²⁹ Ведомственная замкнутость, раздробленность производства и слабая стандартизация приводили к необоснованному разрастанию парка оборудования, которое использовалось для ремонтов и изготовления деталей, не поступавших через централизованное распределение. В результате, в СССР число металлообрабатывающих механизмов превышало уровень США, Японии и ФРГ вместе взятых. Но больше половины этого оборудования использовалось в подсобных производствах, его выработка была в 5-20 раз меньше, чем на специализированных предприятиях. Хотя СССР по выпуску металлорежущих ЧПУ станков в 1988 году опережал Великобританию, США и Францию вместе взятые, отставая лишь от Японии,³⁰ продуктивность советской металлообработки существенно отставала от американского уровня.

Весьма расточительными были и сами технологии добычи сырья. При разработке месторождений не извлекалось более 30% угля, 65-70% нефти, 20% железной руды и 25-30% фосфатов.³¹ Недостаточно активно применялась повторная переработка, в нее поступало меньше половины произведенного железа и треть меди, а алюминий и другие цветные металлы не перерабатывались в значимых количествах.³² Между тем, рециклирование алюминия сокращало энергоемкость производства и загрязнение атмосферы на 90%, а производство вторичной стали  требовало на 47-74% меньше энергии.³³ Использование вторичной меди могло сэкономить порядка 85% энергозатрат.³⁴ Западные страны достигли куда больших успехов в использовании вторичных ресурсов, чем СССР. Так, в 1985 году в Нидерландах на переработку отправлялось 40% алюминия, в ФРГ 34%, а в США 28%.³⁵ США в 1988 году перерабатывали порядка 66% произведенной стали.³⁶ Советский уровень переработки меди отставал не только от развитых стран, но и от среднемирового уровня, составившего порядка 40% в 1980-е годы.³⁷

Исчерпание плодородных земель требовало  быстрого повышения урожайности. Урожайность естественных лугов в десять раз отставала от уровня развитых стран.³⁸ Крайне низкой была и урожайность зерновых, составлявшая порядка 15 центнеров с гектара. По урожайности основных продовольственных культур Советский Союз отставал от США в полтора-три раза. Анализ долгосрочных тенденций показывает, что отставание со временем скорее возрастало, чем уменьшалось.

Ученые отмечали и расточительный характер водопотребления в аграрной сфере. Эта проблема была острой в засушливых регионах, где воды не хватало. Ее потери доходили до половины водозабора, эффективность орошения была очень низкой. В подавляющем большинстве ирригационных систем не было даже такой простой меры защиты от потерь, как бетонная облицовка – ей обладало меньше 10% сетей.³⁹

Низкой оставалась и продуктивность животноводства. Это усиливало давление на зерновое хозяйство, поставлявшее корм скоту, и ухудшало торговый баланс, в котором существенную долю занимало кормовое зерно. Надои молока у советских коров практически не росли после 1970 года, а во второй половине 1970-х прекратился рост убойного веса скота. Общий выход продукции животноводства на тонну корма упал с 177 руб. в среднем за 1966-1970 гг. до 169 руб. в 1976-1980 гг.⁴⁰Во второй половине 1970-х годов наблюдается и падение улова рыбы.⁴¹

Ситуация осложнялось нерациональным использованием животных белков. Так, лишь 45% молочного белка поступало пищевой промышленности, остальное использовалось на кормовые нужды в аграрном секторе. В результате, вырабатывая на 60% больше молочных белков на душу, чем США, советское хозяйство могло предоставить гражданам лишь 40% от американской нормы его потребления.⁴²

Плохой была и продуктивность лесной отрасли. В условиях исчерпания доступных лесов выход полезной продукции с вырубленной древесины соответствовал американскому уровню 25-летней давности.⁴³

Такая расточительность народного хозяйства не была проблемой в условиях доступности большого числа свободных рабочих рук, запасов минерального сырья и потенциальных пахотных площадей. В такой ситуации экономика могла быстро расти, сокращая отставание от развитых стран. Но к 1970-м годам, когда возможности расширенного использования этих ресурсов подошли к концу, старая модель перестала работать и произошло резкое замедление хозяйственного прогресса.

Отдельно следует упомянуть о колоссальных расходах на оборонные нужды. Они стабильно росли, в 1970-е годы сравнявшись с американскими и позднее даже превзойдя уровень США. Это бремя сложно оценить вполне точно. Американцы считали, что СССР тратил в 1960-80 годы на военные нужды порядка 10-15%  ВНП (американцы к 1975 году снизили оборонные ассигнования до 5% от ВНП)⁴⁴ отечественные ученые доводили оценку советских расходов на военную сферу до 20%  ВВП.⁴⁵

Ситуация осложнялась тем, что ВПК оттягивал на себя самые качественные ресурсы: лучшее оборудование, квалифицированную рабочую силу, организации труда и контролю качества военной продукции уделялось первоочередное внимание. По этой причине при пересчете масштабов ВПК на западные цены обнаружилось, что стоимость военной продукции и инвестиций в ее производство существенно недооценивались, тогда как в гражданском секторе была обратная картина. Как отмечал академик Яременко:

«…были времена, когда валютный курс составлял 50-60 рублей за доллар, но в инвестиционной сфере он составлял в этот период, может быть, 2 рубля за доллар, а в сфере производства оружия рубль был в два раза дороже, чем доллар. В некоторых сферах инвестирования оборонного сектора при переоценке предприятий оказалось, что долларовая оценка была в 10 раз выше рублевой.»⁴⁶

Конечно, нельзя считать чрезмерные военные расходы единственной причиной замедления советской экономики: она всегда была милитаризована, долгое время развиваясь весьма быстрыми темпами. Но в условиях истощения традиционных источников экономического роста столь значительные непродуктивные затраты, отвлекавшие ресурсы от повышения производительности народного хозяйства и улучшения жизненного уровня, стали дополнительным барьером для хозяйственной модернизации.

Сноски к Части 3:

1. КП НТП, разд. 3.1, с 101 
2. Ibidem, с 105 
3. Ibidem, с. 104 
4. Ibidem, с. 105 
5. Ibidem, с. 107 
6. Ibidem 
7. Ibidem 
8. Ibidem, с. 462 
9. Ibidem, с. 108 
10. Ibidem, с. 465 
11. Ibidem, с. 111 
12. Ibidem 
13. Ibidem, с. 113 
14. Ibidem, с. 505 
15. Ibidem, с. 112 
16. Ibidem, с. 113 
17. Ibidem, с. 105 
18. Ibidem, с. 93 
19. Ibidem, с. 94-95 
20. Ibidem 
21. Ibidem, с. 95 
22. КП НТП, разд. 3.2, с.106 
23. КП НТП, разд. 3.1, с. 96 
24. Ibidem, с. 100 
25. Ibidem, с. 80 
26. Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий. Зарубежный опыт и проблемы России, с. 21-22. 
27. КП НТП, разд. 3.1, с. 96 
28. Ibidem, с. 101 
29. Ibidem, с. 92 
30.  Народное хозяйство СССР в 1990 г., с. 682-683 
31. КП НТП, разд. 3.1, с. 106 
32. Ibidem 
33. “Мир восьмидесятых годов”, Сборник “A World Watch Institute”, с. 226 
34.  “Copper Recycling”,International Copper Association
35. “Мир восьмидесятых годов”, Сборник “A World Watch Institute”, с. 227 
36. “Steel Recycling Rates”, Steel Recycling Institute 
37.  “Trends in Consumption and Production: Selected Minerals”, United Nations Department of Economic and Social Affairs 
38. КП НТП, разд. 3.1, с. 107 
39. Ibidem, с. 108 
40. Ibidem, с.81 
41. Ibidem, с.84 
42. Ibidem, с.84 
43.  Ibidem, с. 123
44. A Comparison of. Soviet and US. Gross National Products,.1960—83, с. 5 
45. Г.И. Ханин, “Экономическая история России в новейшее время”, т. 1, с. 147 
46.  Ю.В. Яременко «Экономические беседы» Беседа десятая

----------------------------------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ 4

4.1. Качество товаров и финансовый сектор

Еще одним больным вопросом советской экономики было невысокое качество продукции. Когда промышленность фабриковала бракованные товары, непригодные для использования, можно говорить о еще одном примере растраты дефицитных ресурсов. Масштабы таких растрат были очень велики. Так, среди сложной бытовой техники в 1980 году браковалось около четверти холодильников и телевизоров, 10% стиральных машин и радиоприемников. В брак шло около 15% мебели.¹ Безрадостная ситуация наблюдалась и в легкой промышленности, где в брак отправлялось около 15% кожаной обуви, 10% трикотажных и 18% швейных изделий.²

Проблемой было и низкое качество сельскохозяйственного сырья. Ухудшение характеристик хлопка-сырца и сахарной свеклы привело к падению выработки хлопковолокна и сахара-песка на тонну сырья. Падала пищевая ценность пшеницы, содержание белка в озимых снизилось с 17% в 1950-х годах до 11-12% в 1970-е. Жирность надоев молока составляла 2,8% против нормы в 3,3%.³

Товары, поступавшие на рынок и не забракованные торговой инспекцией, тоже не отличались высоким качеством. Среди бытовых товаров длительного пользования лишь 20% относилось к новинкам.⁴ Характерный факт, что около половины производства телевизоров в СССР приходилось на дорогие и устаревшие черно-белые модели.⁵ Не хватало также и холодильников современных моделей. В целом, промышленность не удовлетворяла от 15% до 60% заявок торговых сетей по отдельным видом бытовых товаров, что вело к дефициту одних видов продукции при избыточных запасах других.⁶

В легкой промышленности доля высококачественной продукции составляла всего 5% от общего выпуска, лишь 7,2% продукции относилось к новинкам. Заявки торговой сети на качественную продукцию хронически не выполнялись, их компенсировали поставками низкокачественных и не пользующихся спросом изделий.⁷ Несоответствие предлагаемого ассортимента и спроса населения приводило к созданию сверхнормативных запасов залежалого товара. В них росла доля продуктов возрастом выше пяти лет, к 1981 году она составила около половины всех запасов неходового товара.⁸

Дефицит сельскохозяйственного сырья вел к ухудшению качества продовольственных товаров. В 1970-е годы пищевая промышленность снизила на 5% количество мяса, отпускаемого на производство колбасы, и на 6% объем молока, используемого для изготовления сливочного масла. ⁹

4.2. Финансы и дисбалансы снабжения

Результатом хозяйственных диспропорций и нараставшего дефицита ресурсов стали трудности в снабжении. Перебои в поставках материалов и комплектующих приводили к расширению необоснованных заявок со стороны предприятий, превышавших на 20% реальные нужды.¹⁰ Организации, опасаясь нестабильности поставок, наращивали запасы промежуточных товаров. Создание таких запасов дополнительно загружало производственные мощности. Производство лишних запасов, превышающих уровень  1975 года, потребовало 55,2 млрд. руб. дополнительных капитальных вложений за пять лет¹¹, что примерно соответствовала годовым поставкам оборудования промышленности в 1980 году.¹²

Создание сверхнормативных запасов, как отмечали ученые, усиливало перебои снабжения. Возник порочный круг, в котором нестабильность поставок вынуждала предприятия накапливать товарные резервы, а это, в свою очередь, усиливало трудности снабжения.¹³ Положение осложнялось излишне мягкой финансовой политикой, благодаря которой предприятия могли легко получить дополнительные деньги для пополнения запасов.

Мягкая денежная политика приводила к дисбалансу и в инвестиционной сфере. Средства, отпускаемые на капиталовложения, превышали возможности освоения на 4-6 млрд. руб. Накопленный неудовлетворенный спрос на инвестиционные поставки к 1980 году достиг 60-70 млрд. руб., увеличившись на 40 млрд. руб. за пятилетие.¹⁴

Хозяйственные проблемы, перебои в снабжении и неэффективная работа предприятий привели к падению рентабельности общественного хозяйства. Убытки планово-прибыльных предприятий выросли с 3,9 млрд. руб. в 1965 году до 15,4 млрд. руб. в 1980. Если во второй половине 1960-х годов рентабельность промышленности выросла в 1,5 раза, то за 1970-е годы она упала на 20%.¹⁵ За этот период в 8 раз выросла просроченная задолженность  предприятий по оплате кредитов и поставок.¹⁶ Это происходило, несмотря на завышение цен на фабричные изделия. Масштабы такого завышения сложно оценить в точности, но они были существенными. Так, в машиностроении еще в 1956-75 годах увеличение производства в натуральном выражении составило 4,24 раза, а по стоимости 9,36 раз. В 1975-83 годах ситуация стала еще хуже: в физическом выражении машиностроительное производство выросло всего на 9%, а в денежном измерении рост составил 77%.¹⁷

Экономические затруднения и рост номинальных доходов населения, опережавший производство товаров и услуг, привели к дисбалансу на потребительском рынке. Накопленный неудовлетворенный спрос населения оценивался в 45 млрд. руб.¹⁸ Значительный неудовлетворенный спрос накопился на элементарные продовольственные товары – на мясопродукты он составил 6,5 млрд. руб., на молоко и продукты из него 5,9 млрд. руб., на морепродукты 2,5 млрд. руб., на фрукты 1,2 млрд. руб.¹⁹

Результатом такого положения стала скрытая и явная инфляция в потребительской сфере. С 1973 года повышались цены на товары, не относящиеся к основным предметам потребления, и платные услуги. Росли цены и на колхозных рынках. Скрытая инфляция выражалась в завышении сортности товаров и вымывании из торговли недорогого ассортимента. Общий рост цен за вторую половину 1970-х годов оценивался в 33,5 млрд. руб., из которых на прямое повышение государственных и рыночных цен пришлось 12,1 млрд. руб. Инфляционные процессы, таким образом, обеспечили около половины прироста розничного товарооборота за пятилетие.²⁰

Ситуация обострялась устаревшими приоритетами развития народного хозяйства, которые ограничивали прогресс потребительской сферы.²¹ Дисбалансы товарного рынка порождали такие негативные явления, как ослабление реального содержания заработной платы, которое подрывало механизм денежного стимулирования работников; потери времени на стояние в очередях и поиски дефицитных товаров; снижение стимулов к обновлению устаревшего ассортимента; ухудшение положения бедных слоев населения.²² Правда, по утверждениям “Программы” среднее время стояния в очереди к концу 1970-х составило 57 минут на человека в неделю, сократившись на 20% по сравнению с первой половиной 1960-х годов.²³ Но усредненные показатели не учитывали местных различий, в отдельных местностях ситуация могла быть существенно хуже. Так, сельские жители были вынуждены приобретать до 20% продовольствия и 40% промышленных товаров в городах, что показывает низкий уровень снабжения деревенской торговой сети.²⁴

Подытоживая, дезорганизация товарно-денежного обращения и обесценивание материального содержания денежных средств, особенно в инвестиционной сфере, ослабляло управляемость народным хозяйством и отдельными предприятиями. Планирование финансовых показателей лишалось смысла в условиях, когда за деньги нельзя было получить необходимые товары. Накопление неудовлетворенного спроса у населения и предприятий, которые не могли завершить запланированные капиталовложения, усиливало хозяйственный дисбаланс. Развитие этих тенденций в будущем создавало угрозу полной потери управления хозяйственными процессами, что превращало планирование в фикцию.

4.3. Проблемы и достижения народного благосостояния

Благосостояние населения Советского Союза в 1970-е годы было достаточно высоким по мировым меркам. Западные исследовали утверждали, что в 1974 году общее потребление советского гражданина составляло 34,4% от американского уровня, наивысшего в мире. Оно было вполовину меньше, чем у жителей Франции и ФРГ, доходило до 2/3 от японского уровня и 3/4 итальянского. Лучше всего дела обстояли с продуктами питания, советский гражданин съедал 54% от американского рациона, тогда как наш уровень жилищной обеспеченности составлял всего 1/7 от уровня США. Обеспеченность услугами и товарами длительного пользования на 80% отставала от уровня США. Образовательная система СССР была хорошо развита, предоставляя советскому гражданину порядка 77% от американского уровня услуг. А вот советское здравоохранение существенно отставало от США, давая лишь  33% от объема услуг, получаемых американскими гражданами.²⁵

Эти показатели, хотя и меньшие, чем в самых развитых странах, были весьма высокими по мировым меркам. Проблема заключалась в отставании советских товаров по качественным характеристикам и плохо работающей системе распределения.

Судя по статистике потребления продовольствия Советский Союз приближался к развитым странам Запада, а в 1980-е годы рацион советского гражданина даже опередил ряд развитых стран.

К сожалению, часть советских успехов объясняются спецификой статистического учета. Так, советские оценки потребления мяса, в отличие от американских, включали сало и субпродукты. Рыба в СССР учитывалась в живом весе, а американцы считали массу филе. В советских овощах и фруктах имелись малосъедобные включения протухших плодов, которые учитывались наравне с полезной продукцией.²⁶

Структура питания все еще отставала от рациональных норм. В избытке потреблялись хлебные продукты и картофель, тогда как овощей, фруктов и мяса не хватало.²⁷ В 1974 году на хлеб и картофель приходилось 46% советского рациона, а рыба и мясо давали лишь 8%, тогда как в США 22% и 20% соответственно.²⁸ В дальнейшем ситуация несколько улучшилась, но оставалась неудовлетворительной.

Затраты на пищу в бюджете советского гражданина оставались очень высокими, незначительно снизившись с 63,3% от общих трат в 1970 году до 57,3% в 1980.²⁹ Доля расходов на питание в бюджете жителей России была ниже общесоюзной (40,8% в 1985 году), что может объясняться сравнительно высоким уровнем доходов россиян. Но в США 1984 года граждане тратили на питание всего 15,4% бюджета, а жители Западной Европы 21%,³⁰ у среднего жителя  России в 2011 году на питание ушло 32,6% бюджета.³¹

Недостаточным было потребление товаров длительного пользования и легкой промышленности. В 1980 году советский человек потреблял  по разным категориям товаров 47-87% от рациональных норм одежды и обуви.³² Реальное потребление техники длительного пользования составляло по разным категориям от 11% до 86% от установленных нормативов.³³ Ученые отмечали, что цены на многие промтовары были завышены, что делало их труднодоступными для населения.³⁴ Потребление услуг не доходило и до 25% от рационального уровня.³⁵ Учитывая отставание качества советских промтоваров и услуг от установленных нормативов, ситуация в потребительской сфере была еще хуже, чем это представляется по количественным индикаторам.³⁶ Сравнение с США показывает удручающую картину. По данным на 1977 год советские продажи товаров длительного пользования по многим категориям составляли 5-25% американского уровня. В среднем, их душевое потребление советскими гражданами составляло порядка 17% от уровня США.³⁷ Как итог, уровень потребления электроэнергии в бытовых целях вдвое отставал от Западной Европы.³⁸ Хотя общая подушевая выработка электричества была сопоставима с уровнем развитых стран, ³⁹ большая часть энергии расходовалась на производственные нужды, и не слишком эффективно.

Очень плохой была обеспеченность жильем. Она выросла  с 13,4 до 16 кв.м. с 1980 по 1990 год,⁴⁰ но все равно отставала от научно обоснованного минимума в 20 кв.м. ⁴¹ В начале 1980-х годов порядка 40 млн. человек проживало на площади менее 5 кв. м.,⁴² порядка 32% семей располагало менее 7 кв.м. на человека.⁴³ Лишь 55% семей жило в отдельных квартирах.⁴⁴ Крайне низким оставался уровень благоустройства жилья, особенно в сельской местности. На исходе 1980-х годов лишь 22% сельских домохозяйств и 82% городских были подключены к водопроводу, центральным отоплением оборудовали 19% сельских и 77% городских жилищ, канализацией – 14% и 75%, горячей водой – 7% и 63%. Хуже всего была ситуация в индивидуальных домах.⁴⁵

Условия труда тоже оставались плохими, что негативно влияло на уровень благосостояния и приводило к крупным издержкам. Высокой оставалась доля неквалифицированного и ручного труда. В начале 1980-х годов около 15 млн. чел работало в неблагоприятных условиях для здоровья,⁴⁶ порядка трети промышленных рабочих трудилось на местах, не отвечающих санитарным нормативам.⁴⁷ Численность таких рабочих мест стабильно повышалась вследствие неправильных финансовых стимулов. Затраты на компенсацию неблагоприятных трудовых условий и потери от недовыработки продукции, вызванные плохими условиями работы, составили в 1980 году около 28 млрд. руб.⁴⁸

Хотя советские трудящиеся получали меньше благ, чем их товарищи из развитых стран, суммарная продолжительность труда у первых была выше. Любопытную информацию дают исследования бюджетов времени, проведенные в 1965-1990 годах.  Общее рабочее время (включая поездку до работы и обратно) у советских граждан превышало показатели развитых стран, не в последнюю очередь из-за плохой организации транспорта. Жители Пскова тратили на путь до работы и обратно 5,2 часа в неделю, трудящиеся Караганды – 8,5 часов.⁴⁹ При сравнении бюджетов времени псковичей и жителей американского города Джексон в 1986 году ученые обнаружили, что общая трудовая нагрузка советских людей на 8-10 часов в неделю превышала американскую. Американские работники тратили на передвижения до работы и домой за неделю на полтора часа меньше, чем их советские коллеги.⁵⁰ О плохом уровне советской транспортной сети говорит то, что протяженность метрополитена в 1980 году вчетверо отставала от градостроительных норм, протяженность уличной сети была в 3,5 раза меньше установленных требований.⁵¹

Существенной, хотя и несравнимой по масштабам с нынешним положением, была проблема территориального неравенства. Разница в благосостоянии между сельским и городским населением была очень велика. Она налагалась на различия между развитыми и отсталыми регионами. Розничный товарооборот, приходящийся на одного жителя села в Азербайджане, был в 9 раз ниже, чем у горожанина Эстонии. В целом по СССР товарооборот на горожанина вдвое превышал сельский. Недостаток товаров и плохое развитие деревенской торговой сети вынуждало селян ездить за покупками в города.

Большими были и региональные различия в доходах. На 1990 год доля низшей доходной группы с месячным заработком меньше 75 рублей колебалась от 0,6% в Эстонии до 45,1% в Таджикистане. А доля богатейшей группы с доходом более 300 рублей в месяц в Эстонии составляла 19,8%, тогда как в Таджикистане всего 0,5%.

Разрыв в уровне благосостояния сельских жителей и горожан виден не только по цифрам товарооборота и заработной платы. Я уже говорил о крайне низком уровне жилищного благоустройства в деревнях, где лишь 10% домохозяйств были обеспечены всеми видами основных удобств.⁵² Плохими были и условия труда. В сельском хозяйстве ручной труд применялся в два раза чаще, чем в промышленности.⁵³ О низком уровне обеспеченности селян электротехникой говорит то, что они потребляли вдвое меньше электричества, чем горожане.⁵⁴ Отставание в доступе к материальным благам осложнялось плохим развитием социальной инфраструктуры, вложения в которую у селян в 2,5 раза отставали от городского уровня.⁵⁵

4.4. Народное просвещение

По количественным показателям советская система образования была хорошо развита. Так, по обеспеченности учителями мы занимали первое место в мире, численность учащихся насчитывала 100 млн. чел или 37,8% населения страны.⁵⁶ Численность студентов высших и среднеспециальных учебных заведений СССР в 1980-е годы составляла порядка 9 млн.чел.,⁵⁷ что сопоставимо с американским уровнем.⁵⁸ Так как население СССР превышало американское, реальный охват советских граждан этими формами образования был несколько ниже показателей США, но все равно оставался значительным.

Но в советском образовании наблюдались проблемы качественного развития и территориальные диспропорции. Как отмечали ученые, неблагоприятной была тенденция увеличения числа и доли учащихся-заочников и вечерников. Такие формы образования не давали достаточного уровня квалификации, отличались низким качеством.  Но их доля в количестве учащихся высших и среднеспециальных заведений превысила 40%.⁵⁹

Плохим было качество преподавания в сельских школах, где училось порядка 45% советских школьников. Очень сильной была неравномерность распределения средств между сельским и городским образованием. На горожан приходилось порядка 90% капиталовложений в образовательную сферу,⁶⁰ хотя их доля в населении СССР на 1979 год составила 62,3%.⁶¹ Проблемой была и большая доля мелких школ, плохо укомплектованных оборудованием и персоналом. Дефицит технических средств затруднял качественное преподавание во  всех ступенях образовательной сферы.⁶² Несмотря на эти трудности, уровень образования советских школьников был хорошим по мировым меркам. В международном тестировании, проведенном в 1991 году с учащимися 9 и 13 лет, СССР занял 5 место, опередив США, Канаду и Францию.⁶³

Сеть дошкольных учреждений была плохо развита и отличалась высокими территориальными диспропорциями, которые только увеличились в 1970-е годы. В 1977 году охват детей этими заведениями колебался от 11,8% в Таджикистане до 51,3% в России и 53,2% в Эстонии. Еще хуже обстояли дела в деревнях: селянки-таджички могли пристроить в детские сады и ясли лишь 2,3% детей, тогда как в Эстонии этот показатель поднимался до 31,8%, а в России до 34,1%. Планы по строительству новых детсадов в отстающих регионах систематически проваливались.⁶⁴ В 1980-е годы ситуация несколько улучшилась. Общая обеспеченность детсадами выросла до 55-58%, хотя территориальные различия оставались очень высокими. Вместе с тем, сеть дошкольных учреждений в нашей стране охватывала больше людей, чем американская: в 1980 году в СССР было 14,3 миллиона дошкольников,⁶⁵ а в США меньше трех.⁶⁶ Даже такая развитая и заселенная страна, как Япония, несущественно опережала СССР по обеспеченности детскими садами. У японцев она дошла до 53,7% в 1970 году и 64,4% десятилетие спустя.⁶⁷

4.5. Общественное здоровье

Система здравоохранения Советского Союза за 1960-80 годы серьезно выросла. С 1960 по 1981 года в 2,3 раза выросла численность врачей, благодаря чему в стране работала треть всех докторов мира. Вдвое выросла численность больничных коек.⁶⁸ К началу 1980-х годов СССР опередил развитые страны Запада и СЭВ по обеспеченности врачебным персоналом и местами в больницах.⁶⁹ Благодаря этому в стране существенно снизился уровень заболеваемости инфекциями.

К сожалению, количественное расширение и успехи советской медицинской науки не решили проблем качества медицинского обслуживания. Многие медучреждения не обеспечивались базовыми коммуникациями и страдали от дефицита оборудования. Согласно данным “Программы” в 1978 году около четверти больниц и профилакториев Советского Союза нуждались в капитальном ремонте, у 29,3% отсутствовало центральное отопление, у 27% – водопровод, горячего водоснабжения не было в 40,8% сооружений системы здравоохранения, в 32,4% отсутствовала канализация. Площадь больничных учреждений была вполовину меньше нормы, обеспеченность оборудованием была порядка 34,2% от нормативной. Большими были территориальные различия в качестве медицины. Сельская местность находилась в наихудшем положении, так как свыше 90% новых медучреждений строилось в городах.⁷⁰

Результатом низкого качества работы медицинской системы стало ухудшение интегральных показателей здоровья советских граждан. Если до 1970 года продолжительность жизни в стране стабильно возрастала, а детская смертность падала, то после ситуация резко ухудшилась.

Статистика свидетельствует, что за 1970-75 годы младенческая смертность в Советском Союзе выросла на треть, после чего очень медленно снижалась, лишь к 1988 году опустившись до уровня 1970. Эта ситуация резко отличалась от глобальных тенденций. В странах Запада и у советских союзников в Восточной Европе смертность младенцев в это время стабильно падала. В 1970 году  младенческая смертность в СССР была весьма низкой по мировым меркам, чуть выше уровня ФРГ и намного ниже итальянского. Из стран СЭВ лишь ГДР и Чехословакия обеспечивали лучшие показатели. К 1988 году практически все социалистические государства Восточной Европы снизили младенческую смертность, далеко обойдя советский уровень. Это же относится и к тем западным странам, которые в 1970 году отставали от советского уровня. Португалия, Австрия и Италия кардинально улучшили положение со смертностью новорожденных, к концу 1980-х в этих странах она была примерно вдвое ниже советских показателей.⁷¹

Продолжительность жизни в СССР за 1960-80 годы снизилась у мужчин на четыре года, у женщин на один. В 1950-е годы советские мужчины жили столько же, сколько и немцы, отставая от американцев и французов всего на год-два; а советские женщины даже опережали немок, живя столько же, сколько француженки, и на полтора года меньше американок. К 1980-м годам ситуация кардинально изменилась, и в худшую сторону. Теперь советский мужчина жил на 7,5 лет меньше американца и немца, его жизнь завершалась на 8,5 лет быстрее французской. Женщины жили дольше, но все равно на 5 лет меньше немок и американок и на 7 лет сравнительно с француженками.⁷²

Общая смертность советских граждан за эти годы выросла на треть, с 7,1 случая на 1000 человек до 10,3.⁷³ Существенной оставалась разница смертности горожан и селян. Конечно же, не в пользу последних: в 1988 году коэффициент смертности у деревенских мужчин и женщин составил 11,9 случаев на 1000 человек, а у горожан 9,4 и 9,1 соответственно.⁷⁴ Таким образом, смертность сельских жителей на четверть превышала городскую.

Кроме несовершенства системы здравоохранения эти негативные тенденции были вызваны распространением социальных явлений, прямо не относящихся к медицине – растущим уровнем пьянства и табакокурения, распространением преступности.

За 1940-80 годы объем торговли спиртными напитками в СССР вырос более чем всемеро при росте численности населения всего на треть. Продажи алкогольных и безалкогольных напитков, где первые занимали доминирующее положения, составляли треть от объемов продаж продовольствия и 1/6 от оборота всей советской торговли.⁷⁵ За 1970-е годы расходы на спиртные напитки у советских граждан выросли на 70%. Характерной особенностью алкогольного рынка СССР была высокая доля потребления крепких напитков, достигавшая 51% в 1980 году. В развитых странах она колебалась в районе 15-40%. Уровень крепости советских алкогольных напитков стабильно возрастал.⁷⁶ В крупных городах за год порядка десятой части мужского населения проходило через вытрезвители, популяция хронических алкоголиков оценивалась в 15 миллионов человек.⁷⁷

Алкоголизм порождал серьезнейшие экономические издержки. По оценкам ученых, годовые потери от пьянства составляли от 50 до 70 млрд. руб.⁷⁸ Распространение пьянства подрывало общественную безопасность: свыше половины преступлений были вызваны алкогольным опьянением, в том числе 90% случаев хулиганства и изнасилований.⁷⁹ Неудивительно, что в стране стабильно росла смертность от убийств. Убийства и покушения с 1956 по 1980 годы стали совершаться вполовину чаще, их уровень вырос с 4,9 до 8,1 преступлений на 100 тыс. чел.⁸⁰ В России смертность от рук преступников в 1970-х годах превысила американский уровень, далеко обойдя показатели европейских стран Запада и СЭВ. Во второй половине 1980-х годов ситуация несколько улучшилась, но все равно страна намного опережала европейские государства по распространению убийств.⁸¹ Коллапс СССР привел к еще большему ухудшению ситуации, и даже стабилизация 2000-х годов не улучшила положения кардинально. Ныне Россия по смертности от убийств вдвое превышает американский уровень. В сравнении со странами Европы ситуация выглядит еще хуже.⁸²

В 1965-84 годах быстро рос и уровень самоубийств, поднявшись с 17,1 до 29,7 случаев на 100 000 жителей.⁸³ В начале этого периода ситуация в Советском Союзе не была критической. В 1965 году в девяти из 27 стран ОЭСР, для которых доступна такая статистика, самоубийства совершались чаще, чем в СССР. В 1984 году положение резко изменилось, лишь в Венгрии и Дании люди кончали с собой чаще советских граждан.⁸⁴ К 1990 году ситуация несколько улучшилась, уровень самоубийств снизился до 21,1 на 100 000 человек. Но он оставался весьма высоким по меркам развитых стран, лишь в четырех странах ОЭСР дела обстояли еще хуже.⁸⁵ После крушения СССР число самоубийств только выросло. Даже в 2012 году, когда ситуация улучшилась в сравнении с 1980-90 годами, по частоте самоубийств Россия находилась на 14 месте среди 170 учтенных государств. Уровень самоубийств в стране составил 19,5 смертей на 100 000 человек⁸⁶ Любопытно, что и в советское время, и сейчас ущерб от самоубийств превышал смертность от убийств.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой статье я рассказал о нарастании кризисных тенденций в позднем СССР и их причинах. Исчерпание легкодоступных ресурсов, затухание инвестиционных процессов, неспособность экономической системы к модернизации производственного аппарата и улучшению организации труда – все это привело к резкому замедлению хозяйственной динамики. Экстенсивная модель развития, принятая на вооружение плановыми органами в период массовой индустриализации, исчерпала потенциал и уже не могла обеспечить высокие темпы экономического роста. Несмотря на определенное повышение материальной обеспеченности советских граждан, в 1970-е годы резко ухудшились показатели общественного здоровья и благополучия. Возросло отставание не только от развитых государств Запада, но и от многих стран СЭВ.

Проблемы обострялись вследствие начавшихся в хрущевский период процессов децентрализации и нарастания ведомственной разобщенности. Плановые органы теряли контроль за экономикой, отдельные предприятия и министерства вместо работы на общественные интересы все больше становились черными дырами, поглощавшими все большее количества ресурсов с все меньшей отдачей – особенно это касалось ВПК. Движущие силы этого процесса еще ждут детальных исследований.⁸⁷ Не исключено, что развал единой страны был закономерным результатом ведомственного и местнического обособления, которое вылилось в парад суверенитетов и директорскую приватизацию как только соответствующие элиты осознали свои корпоративные интересы, а центральная власть окончательно одряхлела.

Мы не можем сказать, могло ли улучшиться это положение при сохранении советской политической системы. История не знает сослагательного наклонения. В начале 1990-х годов советская элита и хозяйственные руководители окончательно приватизировали политическую власть и производительные силы, что вылилось в парад суверенитетов и переход лакомых кусков экономической системы в руки бывшей советской номенклатуры.  Эти процессы привели к тому, что стагнация позднесоветского периода перешла в хаотический коллапс. Обвал экономики и уровня жизни, политические беспорядки, а в некоторых регионах и вооруженные конфликты отбросили уровень развития большинства стран бывшего СССР на десятилетия назад.

Последовавшая в 2000-е годы стабилизация помогла частично восстановить и даже в чем-то превзойти позднесоветский уровень. Но следует учитывать, что это восстановление базировалось на крайне выгодной внешнеэкономической конъюнктуре. Высокие цены на сырьевые товары и простейшие продукты их переработки, которые остаются основой экспорта большинства постсоветских государств, привели к экономическому подъему. Но несомненный прогресс в сфере обслуживания и повышение уровня потребления жителей крупных городов не решают базовых экономических проблем. Большая часть производственных фондов продолжает стареть, отставание в продуктивности труда от развитых стран не сокращается, ветшает жилищный фонд и коммуникации. Социальное неравенство и территориальные диспропорции после коллапса СССР стали еще большей проблемой, чем ранее. Вырос и остается крайне высоким уровень негативных социальных явлений, таких как алкоголизм и преступность. Сумеют ли постсоветские государства в целом, и Россия в частности, решить эти проблемы при ухудшающейся ныне внешнеэкономической ситуации? На этот вопрос ответит будущее. Существующие тенденции не слишком обнадеживают.

Сноски к Части 4:

1. КП НТП, разд. 3.1, с. 86 
2. Ibidem, с. 82 
3. Ibidem, с. 81-82 
4. Ibidem, с. 86 
5. Ibidem, с. 251 
6. Ibidem, с. 86 
7. Ibidem, с. 251 
8. Ibidem, с. 82-83 
9. Ibidem, с. 84 
10. Ibidem, с. 100 
11. Ibidem, с. 100 
12. Ibidem, с. 64 
13. Ibidem, с. 154 
14. Ibidem, с. 149 
15. Ibidem, с. 134-135 
16. Ibidem, с. 146 
17. В. Селюнин, Г. Ханин, “Лукавая цифра. Уроки горькие, но необходимые” 
18. КП НТП, разд. 3.2, с. 207 
19. КП НТП, разд. 3.1, с. 181 
20. Ibidem, с. 182-183 
21. Ibidem, с. 184 
22. Ibidem, с. 189-190 
23. КП НТП, разд. 3.2, с. 208 
24. Ibidem, с. 209 
25. Consumption in the USSR: An International Comparison 
26. А.С. Зайченко, “СССР-США: личное потребление (некоторые сопоставления” 
27. КП НТП, разд. 3.1, с. 242-243 
28. А.С. Зайченко, “СССР-США: личное потребление (некоторые сопоставления” 
29. КП НТП, разд. 3.1, с. 242 Впрочем, при учете совокупного дохода, включающего, помимо заработной платы, поступления из общественных фондов потребления и бесплатные социальные услуги, доля продовольствия в бюджете среднего советского гражданина упадет до 36% в 1980 году и 31,6% в 1989. См. Народное хозяйство СССР 1989, с. 88 
30.  А.С. Зайченко, “СССР-США: личное потребление (некоторые сопоставления” 
31. Л.Н. Овчарова, Д.О. Попова, “Доходы и расходы российских домашних хозяйств: что изменилось в массовом стандарте потребления” 
32. КП НТП, разд. 3.1, с. 246 
33. Ibidem, с. 247 
34. Ibidem, с. 248 
35. Ibidem 
36. Ibidem, с. 252 
37. Consumption in the USSR: An International Comparison 
38. КП НТП, разд. 3.1, с. 74 
39. Народное хозяйство СССР в 1990 г., с. 680-681 
40. Ibidem, с. 194 
41. КП НТП, разд. 3.1, с. 263 
42. Ibidem, с. 264 
43. КП НТП, разд. 3.2, с. 214-215 
44. Ibidem, с. 215 
45. В.А. Болдырев, “Итоги переписи населения СССР”, с. 42 
46. КП НТП, разд. 3.3, с. 259 
47. КП НТП, разд. 3.2, с. 21 
48. КП НТП, разд. 3.1, с. 200-201 
49. В.А. Ядов, “Социология в России”, гл. 23 “Бюджеты времени различных социальных групп и территориальных общностей”, § 4 
50. В.Д. Патрушев, “Бюджет времени городского работающего населения США и России (1980-1990-е годы)” 
51. КП НТП, разд. 3.1, с. 506 
52. КП НТП, разд. 3.2, с. 102 
53. Ibidem,  с. 30 
54. КП НТП, разд. 3.1, с. 75 
55. Ibidem,  с. 476 
56. Ibidem,  с. 271 
57. Народное хозяйство СССР в 1990 г., с. 219 
58. U.S. college enrollment statistics for public and private colleges from 1965 to 2014 and projections up to 2025 (in millions) 
59. КП НТП, разд. 3.1,  с. 36 
60. Ibidem,  с. 271 
61. Население СССР 1988 (Статистический ежегодник), с. 10 
62. КП НТП, разд. 3.1,  с. 272 
63. Г. Тарасевич, “Подсчитать российский ум”, журнал Эксперт Online 
64. КП НТП, разд. 3.2,  с.115 
65. Народное хозяйство СССР в 1990 г., с. 211 
66. Thomas D. Snyder, “Digest of Education Statistics 2011”, с. 78 
67. Preschool Education and Care in Japan 
68. Динамика населения СССР 1960-1980 гг., с 17 
69. Народное хозяйство СССР 1922-1982 (Юбилейный статистический ежегодник), с. 118 
70. КП НТП, разд. 3.1,с. 267 
71. Население СССР 1988 (Статистический ежегодник), с 696 
72. Б.Н. Миронов, “Социальная история России”, т. 2, таблица 7, с. 381 
73. КП НТП, разд. 3.1,  с. 268 
74. Население СССР 1988 (Статистический ежегодник), с. 416-419 
75. КП НТП, разд. 3.3,  с. 245 
76. КП НТП, разд. 3.1,  с. 244-245 
77. КП НТП, разд. 3.3,  с. 245-246 
78. Ibidem,  с. 245 
79. Ibidem,  с. 246 
80. В. В. Лунеев , “Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции”, с. 61, таблица “Динамика умышленных убийств в СССР (России) (1956-2003 гг.)” 
81. Демоскоп Weekly, “Динамика смертности от убийств в России”, рис. 13-14 
82. UNODC Research and Trend  Analysis  Branch, “Global Study on Homicide 2013”, с. 126-130, таблица 8.1 
83. Я. Гилинский, Г. Румянцева, “Основные тенденции динамики самоубийств в России”, таблица 20 
84. OECD Data, “Suicide rates, Total, Per 100 000 persons”, 1960 – 2014 
85. OECD Data, “Suicide rates, Total, Per 100 000 persons”, 1960 – 2014 
86. World Health Organization, “Suicide rates Data by country” 
87. Вкратце об этом см., например, лекцию А. Сафонова в МУСС о развитии советского планирования.