Нетрадиционные ценности Запада или социология половых извращений

Кто бы что ни говорил, а Запад не страдает от извращений. Он ими наслаждается! Причём делает это бесстыдно, мерзко и напоказ. Раз так, надо бы разобраться - кто виноват? Бракованные европейские гены или подлые рептилоиды, всеми правдами и неправдами пытающиеся извести ненавистных людишек? А может всё дело в безупречно некрасивых женщинах, оставленных средневековыми инквизиторами в назидание беспутным потомкам? Для нас, защитников традиционных ценностей, вопрос архисложный, а в свете событий парижской Пидориады, архинужный и архиважный!

Вместо того, чтобы выбирать виноватых по принципу «кто нам не нравится больше всего», попробуем зайти с другой стороны и поискать ответ на вопрос: «Какие внутренние потребности пытается закрыть рядовой извращенец с помощью своих постыдных пристрастий?». А получив на него мало-мальски достойный ответ, сразу поймём, как они докатились до такой скотской жизни.

Дисбаланс в социальных взаимодействиях может привести к попыткам «компенсировать» недополученные ощущения в интимной сфере. Следовательно, на склонность к извращениям влияют не только чисто физические особенности человека или его прежний опыт получения удовольствия, но и в немалой степени деформации в общественной жизни. Социальные извращения превращаются в сексуальные.

Садизм

Когда очень хочется быть лучше всех, но людям на тебя глубоко наплевать, возникает желание привязать зрителей к стулу и демонстрировать свою уникальность насильно, пока не сдохнут или не начнут восторгаться. Садизм в этом смысле ни что иное, как попытка заполучить недостающую в повседневной жизни власть и преклонение перед воображаемыми достоинствами, способ поставить себя выше кого-либо, обратить внимание на себя и свои поступки, что особенно актуально для тех, кого обычно рассматривают не как личность, а как источник материальных или иных благ.

Всем известно, что главным любителем подобного безобразия был никто иной, как маркиз де Карабас Сад. Однако мало кто догадывается, что он был не рядовым извращенцем, а целым философом и глашатаем духа своего времени. Воспетый в его утопиях, порнокапитализм провозглашает себя достойным покорять и властвовать, доминировать и унижать, лишать достоинства и самой жизни.

Напомню, что злобный маркиз был современником французской революции и своими глазами наблюдал вознесение прославляемых им «либертенов». Во времена его молодости, имевшая неслыханное богатство, но в нередко остававшаяся частью низких сословий, буржуазия, не могла иметь того, на что рассчитывала в душе – уважения. И для аристократов, и для бедняков, они оставались жалкими выскочками, денежными мешками, которым благодаря удаче или отсутствию совести удалось стать богатыми и позволено оставаться такими. Казалось бы, способность зарабатывать деньги наглядно свидетельствует об уникальном уме, трудолюбии, талантах и, конечно, удаче. Об избранности Богом, если вспомнить протестантские байки. Но почему-то, вместо восхищения буржуины обычно встречали смешанную с презрением зависть. Такая надменность по отношению к тем, кто сам «имеет право» проявлять высокомерие, порождает обиду и должна быть наказана.

Чтобы не выглядеть при этом жалкой обиженкой, приходится излучать испорченность и опасность. Истязания нужны не только, и даже не столько, чтобы отомстить жертве за то, что она осмелилась разглядеть моральную слабость мучителя. В куда большей степени, они требуются, чтобы отвлечь его самого от осознания своей ущербности, а в идеале и вовсе заставить забыть о ней, хотя бы на время.

Таким образом, садизм – удел слабых духом людей, мечтающих о власти, но не в качестве инструмента для реализации творческих планов, а ради избавления от собственных комплексов и обид. Для них власть это способ оказаться в центре внимания, а не ответственность и не долг. Бог, народ, подчинённые для них не являются объектом служения и заботы. Наоборот – это враги, которых они всей душой боятся и ненавидят.

Любопытно, что де Сад дважды сидел в тюрьме. Первый раз до революции, за жестокое обращение со служанками. Второй – уже после неё. На этот раз, за аморальные тексты, слишком откровенно выражающие то, что творилось в сердцах буржуинов, дорвавшихся наконец до власти.

С тех давних пор, богатство не стало чистым и непорочным. Оно по-прежнему наживается на асимметрии, чаще всего искусственно созданной, не важно имущественной, информационной или какой-то ещё. Произошедший всеобщий отказ от морали в пользу ненасытного потребительства и выгоды в качестве главной ценности, также не добавил уважения тем, кто вырвался вперёд в погоне за Золотым Тельцом. Хуже того, уважать кого-то вообще уже больше не принято. Сейчас людей можно бояться, завидовать им, пытаться использовать – всё это в порядке вещей. Но только не уважать!

«Если ты такой умный – где твои деньги?», - спрашивает западоид и ехидно смеётся, думая что изрёк великую мудрость. Деньги для него единственная ценность и мера успеха, а всё остальное он замечать отказывается и тем самым наступает на грабли. Ведь деньги позволяют покупать удовольствие, но ими нельзя заслужить искренних чувств. Деньги затмевают своего обладателя, который сам по себе становится никому не нужен, а ведь он так старался, пока их зарабатывал и ждёт соответствующего отношения. Остаётся только бессильная злость и желание отыграться, заставить себя «уважать». А это и есть садизм. Бытовой для начала, а в случае неразрешимых устойчивых комплексов может и в интимную сферу «забраться».

Вот и получается, что чем богаче ничтожество – тем злее оно становится, но только к тем, кто беднее его. К тем, кто богаче, подход совершенно другой.

Мазохизм

Мазохизм нельзя назвать противоположностью садизма. Это его оборотная сторона. Они могут без проблем уживаться в пределах одной и той же личности, ничего этому не мешает. Мазохизм возникает на стыке панического страха ответственности и обязанности её на себя принимать. Человек неуверенный в собственной способности принимать верные решения и сталкивающийся с необходимостью это делать, желает покориться чужой воле, полностью отказаться от собственной инициативы, перейдя под внешний контроль. Отказаться от роли субъекта и стать чистым объектом. Одновременно он черпает удовлетворение в собственной низости, оказываясь хоть так, но в центре внимания, рассматривая себя как тряпку, но всё-таки нужную, и к тому же самую грязную.

Мазохизм признак хронической боязни не оправдать возложенные надежды, не справиться с властью, не важно большой или маленькой, попытка убежать от опостылевшей необходимости принимать решения и брать на себя ответственность, притворяться кем-то, кем на самом деле совсем не являешься. К тому же, увлечение мазохизмом может быть связано с неустранимой дистанцией с окружающими, невозможностью отказаться от маски бесстрастия и холодного равнодушия, соответствующей занимаемому социальному положению. Плюс, конечно, сильные чисто физические стимулы, выводящие человека из состояния сенсорного голода, характерного для отчуждённой городской среды.

Запад (на свою голову) вывез всё грязное, трудоемкое производство в бедные страны, а у себя дома создал экономику услуг, за что получил соответствующий рынок труда, на котором большая часть вакансий относится к одной из двух замечательных категорий.

В первую входят люди, непосредственно оказывающие услугу, вынужденные в основном прислуживать, ведь покупатель всегда прав, даже когда он тупо упивается купленным деньгами временным превосходством. Прислужникам полагается терпеть что угодно, улыбаться и выражать покорность не обращая внимание на капризы и хамство клиента, не важно как он себя ведёт - лишь бы обращал внимание, то есть, платил. Сюда же относятся продавцы навязывающие товары или услуги, чаще всего дорогие, бесполезные и раздражающие даже их самих. Работа отстойная, но деньги нужнее достоинства.

Вторая, не менее важная категория – люди, создающие видимость кипучей и сложной работы добавленную стоимость (так благороднее). Это многочисленные офисные сидельцы, профессиональные перекладыватели бумаг, бессловесная массовка для пустопорожних созвонов и совещаний, короче – менеджеры, в большинстве своём эффективные.

Как известно, главный секрет эффективности менеджера заключается в строжайшем соблюдении правила курятника («Клюнь ближнего – насри на нижнего» https://aftershock.news/?q=node/1420786). Оно как путеводная звезда направляет страждущих на перекладывание ответственности, стукачество и подставы коллег, сочинение (или исполнение) бессмысленных правил, навязывание вины, присваивание результатов и пылкое нализывание начальству, которое насухую не любит. Эти граждане боятся ответственности, как чёрт ладана, ведь расходуя реальные ресурсы они производят лишь впечатление, из-за чего в случае неудачного поворота событий создаётся острый спрос на козлов отпущения.

Чем выше положение в иерархии этих мастеров пантомимы, тем активнее приходится рассуждать об интересах бизнеса, изображать из себя важную персону, контролирующую каждую мелочь или выдавать свои домыслы за стратегию, на деле ощущая бессилие и неспособность хоть как-то сдвинуть с места аморфную массу разбегающихся от ответственности подчинённых. Не слишком приятное положение, но избавиться от него, выбрав самоуважение, вместо денег нельзя. Законы протестантской морали не терпят бедности, да и другого успеха, кроме богатства ими толком не предусмотрено. Находясь в толпе бегущих за морковкой «успеха» ослов, падать нельзя – затопчут и как звать не спросят. Бедняки на Западе прокляты и порочны, а потому заслуживают своего ничтожного положения.

Так что приходится наслаждаться любыми приказами, исходящими от тех, кто выше по должности. Они как глоток безответственности, в бурном море чреватых последствиями проблем. Пускай они окажутся унизительны, зато никакой самостоятельности, никаких сомнений, никакого чувства вины. Пусть верхнее руководство делает, что захочет, лишь бы сохранить положение, а в идеале подставить его, чтобы самому запрыгнуть в кресло начальника.

Вдоволь навалявшись в грязи, можно невозмутимо принять душ и пойти восстанавливать садо-мазохистский баланс, унижая тех, кто пониже и победнее, ну или на худой конец повыделываться в магазине, кафешке или государственном заведении, где открыто посылать посетителей строжайше запрещено.

Некрофилия

В самых запущенных случаях самооценка может быть настолько низка, что человек не считает себя по-настоящему интересным кому бы то ни было. Опасаясь подтверждения собственных неутешительных выводов, он хочет полностью контролировать объект своих вожделений, чтобы защититься от насмешек или «предательства». Будучи при этом эмоционально полностью от него отчуждённым, он не даёт объекту права на собственные чувства или желания, рассматривая его не как личность, а только как вещь, предназначенную для удовлетворения потребностей или фантазий. Это «игра в отношения», причём такая, в которую нельзя проиграть. Явный признак эмоциональной деградации и разрушения социальных связей - верных спутников современного общества.

Обзывать западное общество некрофильским придумал хитрый затейник Эрих Фромм, как никто другой умевший делать меткие наблюдения и обосновывать их самыми нелепыми рассуждениями (ещё в молодости покусанный выдающимися соотечественниками Карлом и Зигмундом, он умудрился замутить недурственную социальную психологию, хотя и натолкал в неё немало пурги). Его меткая метафора, чья актуальность растёт как на дрожжах, намекает на переход к обществу потребления, в котором вещи ценятся выше людей.

Одержимая мещанскими индивидуалистическими страстями, одинаково одетая, мыслящая шаблонами, равномерно недовольная жизнью серая масса не способна любить или уважать кого-либо и даже не помышляет в этом. Любовь заменена сексом, дружба – френдами из соцсетей, уважение – завистью, доброта – политкорректностью, личные качества – деньгами. Все подогнаны под набор стандартных образов, как внутренне, так и внешне. Единственные значимые различия – брендовость шмоток, «крутизна» аксессуаров, дороговизна потребления.

Из-за этого вещи вышли в топ рейтинга вожделения, ведь только они помогают привлечь чьё-то внимание, на мгновение возвыситься над окружающими, продемонстрировать свою значимость. Держать за людей окружающих тоже уже не принято, они теперь просто источники денег, удовольствия, лайков.

Как говорил чёрт из советского мультика: «Люби себя, чихай на всех – и в жизни ждёт тебя успех!». Правда любить себя уже тоже не получается. Навык утрачен, да и не за что, если по-честному. Остаётся одно – потреблять, а чтобы делать это уверенно, объект потребления должен быть предсказуемым, то есть не слишком живым. Поэтому для квалифицированного потребителя вещи лучше людей, а люди нужны лишь такие, которые делают только то, что он от них ожидает, и лишней спонтанности или других признаков жизни не проявляют. Никакого различия взглядов, никакой непредсказуемости – это лишнее.

В то же время, любовь требует безусловного принятия непохожего на тебя человека, наслаждения тайной и новизной, которую эта непохожесть рождает. Любовь это желание узнавать, дополнять и делиться. Но на фига чем-либо делиться в обществе фанатичного потребления? Тайны здесь не нужны, внутренний мир не интересен. Куда важней ТТХ (формы, размеры, выписки по счетам) или доступные опции. Да и зачем дополнять того, кем просто хочешь воспользоваться?

Различия в обществе потребления конечно же есть, но они должны четко укладываться в рамки шаблонов, одобренных СМИ и культуркой, наставниками от политики, бизнеса и поп-психологии. Такие предсказуемые различия толерантным Западом даже приветствуются, иначе у толпы потребителей-трупоедов могут случиться проблемы с восприятием самих себя как неповторимых оригиналов.

Нарушения, связанные с выбором объекта страсти

Ещё один способ привлечь к себе чужое внимание – казаться не таким как все. Очевидно, что чем сильнее отличие, тем больше внимания оно обеспечивает. Можно, конечно, набить татухи, разжиреть до безобразия или в знак политического протеста не брить волосы на подмышках, но всё это недостаточно радикально. Отказ от стандартного подхода к выбору полового партнёра, по-прежнему остаётся одним из наиболее явных способов показать свою неординарность и выделиться из толпы окружающих. Более того, взаимное влечение мужчины и женщины, завещано нам природой и Богом, поэтому демонстрация противоестественных половых предпочтений, не просто попытка выделиться, но явное противопоставление себя обществу, его правилам и сложившейся иерархии. Выбрав в качестве объекта влечения представителей своего пола, животных, предметы и в особенности детей, человек пытается показать в лучшем случае дикую оригинальность, а в худшем - ставит себя выше общества, намеренно попирая требования морали и общих законов.

Люди нищие не только духом, но и деньгами, легко ведутся на штампованный образ «непонятого бунтовщика», подменяющий страх ответственности и неспособность к творческой реализации ложной виной «недостаточно толерантного» общества. Объявить себя меньшинством и требовать привилегий за счёт большинства проще, чем зарабатывать его реальное расположение своими достоинствами, а не недостатками. Тем более, что это большинство ценит одни только деньги, так что шокировать его легче, чем удивить. Конечно, смена ориентации чревата неприятными процедурами, но с помощью мазохизма, можно не только переступать через себя, но делать это с некоторым удовольствием, по крайней мере в начале.

У богатых всё по-другому. Деньги имеют привычку тянуться к деньгам, поэтому сколько бы их не печатали, они, как бумеранг, всегда возвращаются, скапливаясь в одних и тех же руках. Западная система общественного устройства предполагает постоянный рост диспропорции между сильно богатыми единицами и всей остальной обслуживающей их массой. Деньги, как мы уже определились, дарят им огромную власть, но это власть потребления, а не созидания. Её приходится оберегать от конкурентов, подтверждать унижением нищебродов, демонстрировать себе подобным, а то не заметят или сочтут слабоватой, так что могут попробовать поглотить.

Если садистские наклонности стали основным способом демонстрации власти денег, то чтобы показать власть/богатство глобальных масштабов, приходится извращаться особенно сильно. Надругательства над телом уже недостаточно, надо насрать в душу, отравить разум, сломать жизнь. Это уже власть не материальная, но духовная. Власть над судьбой, раньше принадлежавшая только Богу. Вспомните истории с островом Эпштейна или Balenciaga – обе они оттуда.

Но и это ещё не предел. Превратить людишек в жалких кастратов, заставить страдать, став чужими самим себе, сделать это явление по-настоящему массовым – вот где высший пилотаж, подлинная демонстрация власти. Это деяние достойное сильных мира сего. Депопуляция важна, но вторична, главное показать могущество, власть над душами и телами, глубину собственного коварства, способность выжимать из людей всё без остатка. Вот где настоящий садизм, безграничное потребление, торжество богатства над самим Богом!

Только не думайте, что я втираю про рептилоидов. Это вполне обычные люди, таких теперь пруд пруди. Дай любому море богатства – большинство так же съедет с катушек, не получив той власти и наслаждения, на которое имеют надежду. Всему виной установка на деньги, как единственный показатель успеха. Деньги и потребительство убили мораль - смерть морали уничтожила способность любить и уважать друг друга (не за что стало) - оставшись без уважения, человек превратился в нечто непотребное. Вот, собственно, и всё.