Ре­гу­ляр­но встре­ча­ют­ся рас­суж­де­ния о мас­со­вой мо­би­ли­за­ции. Мо­би­ли­за­ция это не толь­ко ор­га­ни­за­ци­он­ные во­про­сы, это и огра­ни­чен­ные ре­сур­сы. Уро­вень обес­пе­че­ния (тех­ни­ка, СИБЗ и т.д.) это не нечто га­ран­ти­ро­ван­ное само по себе, это ди­на­ми­че­ская ве­ли­чи­на, ко­то­рая опре­де­ля­ет­ся и за­ви­сит от име­ю­щих­ся мо­бре­зер­вов.   Когда их много - стан­дар­ты со­блю­да­ют­ся или даже уси­ли­ва­ют­ся, в том числе за счет об­ще­ства и нефор­маль­ных ме­ха­низ­мов (пре­сло­ву­тая гу­ма­ни­тар­ка).   Когда мало - со­кра­ща­ют­ся, в том числе нефор­маль­ные, ибо все мень­ше как ре­зер­вов, так и на­се­ле­ния в целом в рас­че­те на од­но­го во­ю­ю­ще­го.  К этому нужно быть го­то­вым про­па­ган­ди­стам идеи еди­но­мо­мент­ной мас­со­вой мо­би­ли­за­ции.

В част­но­сти, пред­став­ля­ет ис­то­ри­че­ский ин­те­рес опыт мо­би­ли­за­ции ДНР и ЛНР в фев­ра­ле 2022, когда они были при­зна­ны Рос­си­ей су­ве­рен­ны­ми дер­жа­ва­ми. 

Мо­би­ли­за­ция была ре­аль­но мас­со­вой, если смот­реть ко­ли­че­ство мо­би­ли­зо­ван­ных в рас­че­те на душу на­се­ле­ния.   Так, со­глас­но ГШ МО РФ в ДНР и ЛНР мо­би­ли­зо­ва­но было по­ряд­ка 80 тысяч че­ло­век.   Чис­лен­ность на­се­ле­ния рес­пуб­лик на на­ча­ло 2022 со­став­ля­ла по­ряд­ка 3.6 мил­ли­о­нов, что озна­ча­ет мо­би­ли­зо­ва­но было 2.2% на­се­ле­ния, т.е. каж­дый 45 граж­да­нин.

В Рос­сии при этих же про­пор­ци­ях это озна­ча­ло бы мо­би­ли­за­цию при­мер­но 3.2 мил­ли­о­нов че­ло­век, т.е. на по­ря­док боль­ше, чем было мо­би­ли­зо­ва­но фак­ти­че­ски при вы­пол­не­нии пер­во­го мо­бза­да­ния.  Это очень боль­шая на­груз­ка и на ор­га­ни­за­цию про­цес­са, и на обес­пе­че­ние, и на обу­че­ние, и на на­ли­чие ко­манд­но­го со­ста­ва, и на ин­те­гра­цию с бо­е­вы­ми ча­стя­ми и кол­лек­ти­ва­ми, и на об­ще­ство в целом - в ЛНР/ДНР мо­би­ли­зо­вы­ва­лись, к при­ме­ру, в том числе сту­ден­ты кон­сер­ва­то­рий. 

Как это вы­гля­де­ло на прак­ти­ке? Было ли это эф­фек­тив­ным?

Пред­став­ляю до­ста­точ­но ин­фор­ма­тив­ный текст от мо­би­ли­зо­ван­но­го в 2022 в ЛНР, по­зыв­ной Сай­гон (де­мо­би­ли­зо­ван после вклю­че­ния в со­став Рос­сии, так как был сту­ден­том на мо­мент мо­би­ли­за­ции, а в Рос­сии сту­ден­ты мо­би­ли­за­ции не под­ле­жа­ли) из сбор­ни­ка "Книга Z" под ре­дак­ци­ей Ев­ге­ния Но­ри­на.  Кста­ти, знали ли Вы, что мо­би­ли­за­ции под­ле­жа­ли в том числе жи­те­ли тех рай­о­нов, ко­то­рые с 2014 по 2022 на­хо­ди­лись под кон­тро­лем Киева? Лично я не знал:  

---

ИЗЮМ­СКАЯ ЖАРА

204-й стрел­ко­вый полк мо­би­ли­за­ци­он­но­го ре­зер­ва На­род­ной ми­ли­ции ЛНР фор­ми­ро­вал­ся на базе 4-й бри­га­ды в го­ро­де Ал­чевск. Туда со всей рес­пуб­ли­ки сво­зи­ли людей, при­шед­ших по по­вест­ке, доб­ро­воль­ца­ми или пой­ман­ных на улице. Ещё на сбор­ном пунк­те в Лу­ган­ске у всех, кто вхо­дил туда, за­би­ра­ли пас­пор­та, а потом по спис­ку от­прав­ля­ли в ав­то­бус, ко­то­рый, как потом ока­зы­ва­лось, от­прав­лял­ся в Ал­чевск.

...

После того как народ за­во­зи­ли на тер­ри­то­рию во­ен­ко­ма­та, всем воз­вра­ща­ли пас­пор­та и остав­ля­ли ждать. До­ждав­шись наконец-​то своей оче­ре­ди спу­стя во­семь часов сто­я­ния на хо­ло­де, но­во­ис­пе­чён­ные бойцы по­па­да­ли в зда­ние во­ен­ко­ма­та. Там некий «Ге­не­рал Чапай», так его пред­ста­ви­ли, довёл, что никто в бой нас по­сы­лать не со­би­ра­ет­ся, по­ни­мая, что мы всего-​то граж­дан­ские, боль­шин­ство из ко­то­рых ни­ко­гда в армии не слу­жи­ло и ору­жия в руках не дер­жа­ло.

А будем мы за­ни­мать­ся ра­бо­та­ми, ко­то­рые об­лег­чат де­я­тель­ность про­фес­си­о­наль­ных во­ен­ных, и сей­час нам со­об­раз­но на­ше­му об­ра­зо­ва­нию и про­фес­сии под­бе­рут долж­ность в дей­ству­ю­щей армии. Это в целом всех устра­и­ва­ло, силь­но охо­чих идти в бой на вра­же­ские укре­прай­о­ны среди нас не было.

Жаль, тогда мы не знали, что наши то­ва­ри­щи по несча­стью из дру­гих под­раз­де­ле­ний мо­би­ков, сфор­ми­ро­ван­ных ранее, в эту самую ми­ну­ту по­ги­ба­ют при штур­ме Трёхиз­бен­ки и фор­си­ро­ва­нии Донца. В Трёхиз­бен­ке в это же время тво­ри­лось нечто неопи­су­е­мое. Мно­го­ты­сяч­ная ко­лон­на мо­би­ков шла в пол­ной тем­но­те через по­сё­лок куда-​то на север. Кто-​то по­па­дал под гу­се­ни­цы тан­ков, мчав­ших­ся рядом с ко­лон­ной, при этом укра­ин­цы пы­та­лись от­стре­ли­вать­ся и на­но­сить удары по на­сту­па­ю­щим, и все, кто пе­ре­жил этот поход в пер­вый день СВО, рас­ска­зы­ва­ли о нём как о худ­шем дне своей жизни.

А нас тем вре­ме­нем рас­пре­де­ля­ли по под­раз­де­ле­ни­ям, на­зна­ча­ли на долж­но­сти и вы­да­ва­ли всё «необ­хо­ди­мое». Набор был ис­то­ри­че­ской сме­сью вещей из 41, 85 и 94 годов. Мне «со­глас­но об­ра­зо­ва­нию и про­фес­сии» до­ста­лась долж­ность вто­ро­го но­ме­ра на РПГ и по­чёт­ное на­име­но­ва­ние «про­ти­во­тан­кист». Нас раз­вез­ли по ме­стам фор­ми­ро­ва­ния ба­та­льо­нов, первую ночь при­хо­ди­лось спать кто как. Удоб­но рас­по­ло­жив­шись на полу в ко­ри­до­ре, я слы­шал, как му­жи­ки неда­ле­ко от меня об­суж­да­ли, как от­сю­да надо ва­лить.

В Ал­чев­ске нас рас­пре­де­ли­ли по под­раз­де­ле­ни­ям, вы­да­ли ору­жие - ка­ла­ши, РПГ, СПГ, ДШК и ПМы офи­це­рам. Неко­то­рых из нас вы­вез­ли разок на по­ли­гон, где мы по­стре­ля­ли из ка­ла­шей и шайтан-​труб, один день мы по­тра­ти­ли на раз­груз­ку вы­дан­но­го нам БК, а те, кому не по­вез­ло, ез­ди­ли в Лу­ганск и целую ночь раз­гру­жа­ли там со­ста­вы из Рос­сии. В одну из ночей ко­ман­ди­ры, при­няв слиш­ком много го­ря­чи­тель­ных на­пит­ков, ре­ши­ли сыг­рать с нами в игру «Ба­та­льон, подъ­ём! В ружьё!».

За­клю­ча­лась она в том, что ко­ман­ди­ры рот и от­дель­ных взво­дов по оче­ре­ди бу­ди­ли своих под­опеч­ных, стро­и­ли и рас­ска­зы­ва­ли, что где-​то рядом слу­чил­ся тан­ко­вый про­рыв ВСУ и нас сей­час от­пра­вят его за­кры­вать. Ко­неч­но, мно­гие ста­но­ви­лись мерт­вец­ки блед­ны­ми от таких но­во­стей, ноги под­ка­ши­ва­лись, а руки про­сто опус­ка­лись. После этого нас от­прав­ля­ли по ком­на­там го­то­вить­ся.

В это же время я узнал, что мой дядя, кон­тракт­ник На­род­ной ми­ли­ции ЛНР, попал в гос­пи­таль с тя­жё­лым ра­не­ни­ем, может по­те­рять руку. В тот мо­мент по­дроб­но­стей я ещё не знал, а потом вы­яс­нил от него, что 12-й ба­та­льон тер­ри­то­ри­аль­ной обо­ро­ны ЛНР «Рим» из Сверд­лов­ска (сфор­ми­ро­ван­ный на базе лихой Пер­вой ка­за­чьей сверд­лов­ской сотни, во­е­вав­шей ещё с 2014 года) был от­прав­лен на штурм счастьин­ско­го моста (мост через Се­вер­ский Донец из Лу­ган­ска в Сча­стье).  Им ска­за­ли, что там уже ни­ко­го нет, да никто и не со­мне­вал­ся - ведь весь Лу­ганск слы­шал эту две­на­дца­ти­ча­со­вую арт­под­го­тов­ку, на­чав­шу­ю­ся сразу же после объ­яв­ле­ния Пу­ти­ным СВО. Дол­би­ли так, что там ни­че­го жи­во­го не долж­но было остать­ся, но как ока­за­лось, дол­би­ли не туда. «Уралы» 12-го БТО", про­ехав мост, по­па­ли под об­стрел, моего дядь­ку вы­ки­ну­ло из ма­ши­ны, и он про­полз весь мост в об­рат­ном на­прав­ле­нии, во­ло­ча за собой почти ото­рван­ную руку. По­вез­ло: руку при­ши­ли об­рат­но, хоть и остал­ся ин­ва­ли­дом. Дру­гим при­шлось хуже. Неко­то­рые пры­га­ли с моста в ле­дя­ную воду, их тела на­хо­ди­ли уже в ап­ре­ле и мае. Так всего один день по­во­е­ва­ли наши кон­тракт­ни­ки из 12-го БТО, сей­час на этом месте от­кры­ли ме­мо­ри­ал с име­на­ми всех по­гиб­ших.

У нас же в ба­та­льоне в тот мо­мент на­стро­е­ние лич­но­го со­ста­ва было более-​менее нор­маль­ное, толь­ко пес­си­ми­сты го­во­ри­ли, что СВО про­длит­ся не мень­ше, чем до 9 мая, осталь­ные же были уве­ре­ны, что упра­вим­ся за месяц. Ошиб­лись все.

У нас уже по­полз­ли слухи, что нас от­пра­вят или на север ЛНР, или в Харь­ков­скую об­ласть. В Харь­ков­скую об­ласть не хо­те­лось ни­ко­му, это не наша рес­пуб­ли­ка, не своя земля, мно­гие среди нас были из се­вер­ных рай­о­нов, ко­то­рые во­семь лет на­хо­ди­лись под кон­тро­лем ВСУ (при­ме­ча­ние alexsword - в дру­гих новых ре­ги­о­нах, на­сколь­ко я знаю мо­би­ли­за­ция не про­во­ди­лась), и как-​то при­ят­нее было идти осво­бож­дать свою землю, а не пе­реть­ся туда, куда нас, соб­ствен­но, и не звали. А ещё от­прав­ка в Харь­ков­скую об­ласть озна­ча­ла бы, что нас смо­гут от­пра­вить и даль­ше и наша война не за­кон­чит­ся на гра­ни­цах ЛНР, а этого уж точно мало кто хотел.

202-й полк по­гру­зи­ли в поезд и от­пра­ви­ли куда-​то на север, а это озна­ча­ло, что мы сле­ду­ю­щие. Сразу за ними мы сели в обыч­ный граж­дан­ский поезд РЖД, в ко­то­ром даже про­вод­ни­цы были граж­дан­ские, при­хва­ти­ли с собой всё своё ору­жие и БК и от­пра­ви­лись через гра­ни­цу РФ куда-​то в се­вер­ном на­прав­ле­нии. Было очень ин­те­рес­но пе­ре­се­кать гра­ни­цу в по­ез­де с ору­жи­ем в руках. Сей­час, когда я про­хо­жу гра­ни­цу между Ро­стов­ской об­ла­стью и ЛНР и меня до­смат­ри­ва­ют, я про себя по­сме­и­ва­юсь, вспо­ми­ная, как в тот раз всем было без­раз­лич­но, что я везу с собой.

Мы вы­гру­зи­лись из по­ез­да в Бел­го­род­ской об­ла­сти, целый полк стоял вдоль обо­чи­ны до­ро­ги и ждал своей оче­ре­ди в «Уралы» и ав­то­бу­сы, ко­то­рые долж­ны были везти нас даль­ше. Мимо про­ез­жа­ли граж­дан­ские ма­ши­ны, ко­то­рые нам сиг­на­ли­ли и кри­ча­ли: «Мо­лод­цы! Впе­рёд, ре­бя­та», а мы сто­я­ли и ду­ма­ли: «Да иди-​ка ты на хер», но улы­ба­лись и ма­ха­ли в ответ. Нас гру­зи­ли в «Уралы», на­би­вая как се­лё­док, и везли в во­ин­скую часть в Бел­го­род­ской об­ла­сти, от­ку­да можно было от­пра­вить­ся и в Харь­ков­скую об­ласть, и в ЛНР.

Тут на­чал­ся один из самых тоск­ли­вых пе­ри­о­дов на­ше­го уча­стия в СВО. Мы про­ве­ли там при­мер­но две неде­ли. Рос­сий­ские во­ен­ные про­сто за­би­ли на нас, и наши непо­сред­ствен­ные ко­ман­ди­ры пы­та­лись кто как мог про­во­дить с нами уче­ния, но потом и они плю­ну­ли. Спали в ка­зар­мах - опять же, на полу или на кро­ва­тях без мат­ра­ца, кто-​то спал в ко­ри­до­рах. Тут же мы встре­ти­лись с ре­бя­та­ми из 202-го и 206-го полка, сюда же сво­зи­ли мо­би­ков из ДНР; го­во­рят, со­бра­лась целая ди­ви­зия. Меня ещё всё удив­ля­ло, по­че­му укра­ин­цы не дол­ба­нут по нам «Точ­кой» и по­че­му они не сде­ла­ли этого ещё в Ал­чев­ске, где можно было разом из­ба­вить­ся от ба­та­льо­на и по­до­рвать мо­раль­ный дух у всех осталь­ных. Но они по своей ста­рой тра­ди­ции ре­ши­ли ис­поль­зо­вать свои «Точки» про­тив мир­ня­ка в До­нец­ке.

Хуже всего в Бел­го­род­ской об­ла­сти дела об­сто­я­ли с пи­та­ни­ем. Нужно было про­сто­ять пять часов в оче­ре­ди на мо­ро­зе, чтобы по­лу­чить сто грамм греч­ки, воз­мож­но - кусок хлеба и хо­лод­ный чай. На ужин вы­да­ва­ли ку­со­чек зель­ца, ма­лень­кий пакет сока и кусок хлеба, ино­гда вме­сто зель­ца - ку­со­чек масла или плав­ле­но­го сыра в пла­сти­ко­вой упа­ков­ке. Ко­неч­но, это вы­зы­ва­ло кон­флик­ты среди толпы го­лод­ных му­жи­ков с ору­жи­ем, до­хо­ди­ло даже до драк, ко­ман­ди­ры с этим особо ни­че­го де­лать не же­ла­ли, они пи­та­лись от­дель­но от нас.

Пока мы дра­лись за греч­ку, 202-й полк уже был пе­ре­бро­шен под Ба­ла­клею. У нас в полку хоть и были ста­рень­кие ка­ла­ши и мо­син­ки у снай­пе­ров (одна была аж 1915 года), но в 202-м полку не на всех хва­ти­ло ору­жия, и они по­лу­ча­ли его уже на линии бо­е­во­го со­при­кос­но­ве­ния. Вот вам и одна вин­тов­ка на троих.

С нами в со­ста­ве 1-го ба­та­льо­на 204-го полка на­хо­дил­ся пред­се­да­тель На­род­но­го со­ве­та ЛНР Денис Ми­рош­ни­чен­ко, его по­мощ­ни­ки и боль­шая часть ак­ти­ви­стов об­ще­ствен­но­го дви­же­ния «Мир Лу­ган­щине», среди ко­то­рых дети и внуки чи­нов­ни­ков, де­пу­та­тов и ми­ни­стров. Это вну­ша­ло неко­то­рые на­деж­ды. Ну, не по­шлют же их в пекло и нас вме­сте с ними.

В Бел­го­род­ской об­ла­сти нас всех на­ча­ла ко­сить какая-​то бо­лезнь. Ковид в то время резко от­ме­ни­ли и за­бы­ли, но он, судя по всему, про нас не забыл и от­ме­нять­ся не хотел. Мне ещё по­вез­ло - тем­пе­ра­ту­ра была неболь­шая, а кроме неё бес­по­ко­ил в ос­нов­ном толь­ко на­сморк. А вот моего ко­ман­ди­ра от­де­ле­ния, пя­ти­де­ся­ти­че­ты­рёх­лет­не­го ра­бот­ни­ка те­ат­раль­ной сферы, мы вы­во­зи­ли во­е­вать в Харь­ков­ской об­ла­сти прак­ти­че­ски на но­сил­ках, по­то­му что взвод­ный ска­зал: «Там боль­ных нет». Взвод­ный наш был во­об­ще ин­те­рес­ным че­ло­ве­ком, по его вы­ска­зы­ва­ни­ям я понял, что он был адеп­том новой хро­но­ло­гии ака­де­ми­ка Фо­мен­ка и счи­тал себя языч­ни­ком, а точ­нее - пра­во­слав­ным, по­то­му что, по его сло­вам, слово «пра­во­сла­вие» было укра­де­но хри­сти­а­на­ми у языч­ни­ков.

Он по­сто­ян­но ссы­лал­ся на устав, когда за­став­лял нас что-​то де­лать, на­при­мер стричь­ся. Было осо­бен­но за­бав­но на­блю­дать, как му­жи­ки, ко­то­рые в от­ли­чие от него слу­жи­ли в армии и устав знали, спо­ри­ли с ним. Один быв­ший по­гра­нич­ник на­от­рез от­ка­зал­ся стричь во­ло­сы под ноль, а когда взвод­ный начал ему при­ка­зы­вать, ссы­ла­ясь на устав, тот без­оши­боч­но про­ци­ти­ро­вал тот раз­дел, где ука­зы­ва­лось: при­чёс­ка бойца долж­на быть опрят­ной и ак­ку­рат­ной. Про стриж­ку под ноль там ни­че­го не го­во­ри­лось. Ещё наш взвод­ный хотел, чтобы мы на­учи­лись мар­ши­ро­вать, как мест­ные сроч­ни­ки, ко­то­рые шли нога в ногу и пели «Небо сла­вян». В общем, так мы про­во­ди­ли время в Бел­го­род­ской об­ла­сти. Вме­сто бо­е­вой под­го­тов­ки нас го­ня­ли по стро­е­вой, и от этого на­стро­е­ние лич­но­го со­ста­ва ста­но­ви­лось толь­ко хуже. Хо­дить стро­ем и по два раза на день све­рять всем ба­та­льо­ном но­ме­ра ка­ла­шей, стоя по шести часов на плацу, ни­ко­му не нра­ви­лось, осо­бен­но учи­ты­вая, что всё это было на го­лод­ный же­лу­док и в лютый мороз. Не хо­те­лось ду­мать, что, когда тебя от­пра­вят на ЛБС и там ты, воз­мож­но, по­гиб­нешь, ока­жет­ся, что по­след­нее, ви­ден­ное тобой в жизни, - это тре­кля­тая часть под Бел­го­ро­дом и сто грамм греч­ки.

Почти перед самой от­прав­кой за лен­точ­ку я попал в наряд в сто­ло­вой. Это был един­ствен­ный день, когда уда­лось нор­маль­но по­есть и при­та­щить еды всему взво­ду. Там я слу­чай­но услы­шал ре­пли­ку женщины-​офицера, вы­пол­няв­шей функ­ции на­чаль­ни­ка прод­ча­сти. Она утвер­жда­ла, что у рос­сий­ских во­ен­ных боль­шие про­бле­мы с офи­цер­ским со­ста­вом, мно­гие уже на тот мо­мент про­сто по­гиб­ли, а быв­ше­го до неё на­чаль­ни­ка сто­ло­вой от­пра­ви­ли на ЛБС ко­ман­ди­ром штур­мо­вой раз­вед­ро­ты, по­то­му что он един­ствен­ный под­хо­дил по зва­нию.

Это, ко­неч­но, не вну­ша­ло уве­рен­но­сти. Учи­ты­вая слухи, что пятый бат на­ше­го полка был пол­но­стью уни­что­жен при вы­сад­ке, и то, что никто тол­ком не знал, когда и куда мы едем, на­стро­е­ние лич­но­го со­ста­ва опу­сти­лось до нуля.

Ве­че­ром перед от­прав­кой все же­ла­ю­щие схо­ди­ли в ча­сов­ню на тер­ри­то­рии части. Там ба­тюш­ка про­вёл мо­ле­бен, окро­пил нас водой и спро­сил, где наши бро­ни­ки. Мы от­ве­ти­ли, что та­ко­вых у нас нет. Он пе­ре­кре­стил­ся и ска­зал: «Ну, про­сти­те, парни, я могу дать вам толь­ко ту броню, ко­то­рая есть у меня» - и выдал нам по икон­ке Свя­то­го Пан­те­лей­мо­на, а тем, у кого не было, - и по кре­сти­ку. Не могу ска­зать, спас­ло ли это нас, но это было на­мно­го боль­ше, чем вы­да­ло нам ко­ман­до­ва­ние.

Рано утром ближе к се­ре­дине марта я в по­след­ний раз на бли­жай­шие ме­ся­цы от­зво­нил­ся маме, и мы по­гру­зи­лись в «Уралы».

Куда мы ехали, тол­ком никто не знал, но хо­ди­ли слухи, что это всё-​таки Изюм. В ин­тер­не­те мы уже про­чи­та­ли, что Изюм на­ши­ми взят, так что всё в по­ряд­ке, кто-​то же дол­жен по­мочь про­фес­си­о­наль­ным во­ен­ным на­ве­сти там по­ря­док, вы­ста­вить блок­по­сты и сле­дить за мест­ны­ми. Мы ко­неч­но же оши­ба­лись почти во всём, тут на нас впер­вые сра­бо­та­ло пра­ви­ло: когда стар­шие по зва­нию го­во­рят вам, что «там ни­ко­го нет», это зна­чит, там пол­ная жопа.

По­след­няя на­деж­да на то, что мы от­пра­вим­ся в ЛНР, угас­ла после по­во­ро­та с ука­за­те­лем на Изюм и на Сва­то­во. В этот раз мы ехали в «Ура­лах», сидя на ящи­ках с БК. Си­деть, ко­неч­но, было хо­ро­шо, но от осо­зна­ния, что ты едешь в ничем не за­щи­щен­ной по­ро­хо­вой бочке, ста­но­ви­лось не по себе.

Раз­гру­зив БК и услы­шав от рос­сий­ско­го сол­да­та стан­дарт­ную фразу «Добро по­жа­ло­вать в Ад», мы ока­за­лись предо­став­ле­ны сами себе, вре­мен­но рас­по­ло­жив­шись на тер­ри­то­рии раз­би­той уже ав­то­ба­зы. По­же­вав пе­че­нье и по­смот­рев на сго­рев­шую ма­ши­ну укра­ин­ских те­робо­ро­нов­цев, от ко­то­рых оста­лись толь­ко обуг­лен­ные паль­цы, мы стали рас­смат­ри­вать окру­жа­ю­щий пей­заж.

Не так да­ле­ко от нас на горе мы уви­де­ли укра­ин­ский флаг. На во­прос офи­це­ру, что это зна­чит - нам же го­во­ри­ли, Изюм уже взят, - тот от­мах­нул­ся: мол, это наши за­бы­ли снять.

Про нас наконец-​то вспом­ни­ли, и тут слу­чи­лось то, что боль­ше всего любят наши, да и укра­ин­ские ко­ман­ди­ры на этой войне, - по­стро­е­ние в зоне до­ся­га­е­мо­сти ар­тил­ле­рии про­тив­ни­ка. Мой взвод ещё под Бел­го­ро­дом рас­пре­де­ли­ли по ротам. Я попал в самую боль­шую груп­пу: у нас был рас­чёт СПГ и два рас­чё­та РПГ, и мы вста­ли в строй рядом с бой­ца­ми роты, ко­то­рой нас от­да­ли. До нас до­ве­ли, что нас от­прав­ля­ют даль­ше, осталь­ные оста­нут­ся здесь и будут ждать при­ка­зов. Стоя в строю, я услы­шал раз­го­вор двух му­жи­ков, ос­нов­ная суть ко­то­ро­го за­клю­ча­лась в том, какие наши ко­ман­ди­ры иди­о­ты и что сей­час, когда ска­жут разой­тись, надо по­дой­ти ближе к ямке у за­бо­ра, чтобы в слу­чае чего успеть за­лечь в ней.

Как толь­ко про­зву­ча­ла ко­ман­да разой­тись, я услы­шал этот зло­по­луч­ный свист. По нам начал ра­бо­тать ми­но­мёт. Это был мой пер­вый об­стрел, как и почти у всех, на­хо­див­ших­ся там. На­ча­лась па­ни­ка, ба­та­льон в пер­вые же ми­ну­ты по­те­рял управ­ля­е­мость и бое­спо­соб­ность, все на­ча­ли раз­бе­гать­ся кто куда, от ко­ман­ди­ров зву­ча­ли про­ти­во­ре­ча­щие друг другу при­ка­зы. Для себя я решил, что буду вы­пол­нять те, ко­то­рые, как мне ка­за­лось, по­мо­гут мне вы­жить.

Пер­вая волна об­стре­ла про­шла, мы на­ча­ли со­би­рать­ся. Как вы­яс­ни­лось, ко­ман­до­ва­ние ба­та­льо­на, при­ка­зав рот­ным на­ве­сти по­ря­док и от­пра­вить те две роты, ко­то­рые долж­ны были пе­ре­ме­стить­ся даль­ше, мах­ну­ло рукой и сва­ли­ло к рос­сий­ско­му ко­ман­до­ва­нию на некий за­щи­щен­ный объ­ект.

Де­лать нече­го, мы на­ча­ли гру­зить­ся в ав­то­бус для от­прав­ки даль­ше. Когда мы сели в ав­то­бус, стало ясно, что на ми­но­мё­тах дело не за­кон­чит­ся. Все были уже го­то­вы вы­дви­гать­ся, да толь­ко не было во­ди­те­ля. И тут нас на­кры­ли «Гра­дом». Мы на­ча­ли вы­бе­гать из ав­то­бу­са, но какой-​то тол­стяк за­стрял в про­хо­де. Я был сразу за ним и пы­тал­ся ногой вы­толк­нуть его на­ру­жу. Мы смог­ли вы­рвать­ся и при­жать­ся к земле. После «Града» снова просну­лись ми­но­мё­ты. Не знаю, что это, ве­зе­ние или кри­во­ру­кость укра­ин­ских ра­кет­чи­ков и ми­но­мёт­чи­ков, но ба­та­льон огра­ни­чил­ся несколь­ки­ми неопас­но ра­нен­ны­ми, хотя до тех, кто был ещё в Бел­го­род­ской об­ла­сти, скоро дошёл слух, что наш ба­та­льон был пол­но­стью уни­что­жен.

Ра­не­ные ока­за­лись и среди граж­дан­ских. Наши ме­ди­ки как могли ока­зы­ва­ли по­мощь и им, в то же время лич­ный со­став пол­но­стью утра­тил управ­ля­е­мость. Я пе­ре­дви­гал­ся по ули­цам в по­ис­ках кого-​то из зна­ко­мых. Наши бойцы вла­мы­ва­лись во дворы част­ных домов в по­ис­ках под­ва­лов и дру­гих укры­тий, до роты сол­дат из раз­ных под­раз­де­ле­ний ва­ля­лись в овра­ге, при­жав­шись к земле, при этом укра­ин­ские ми­но­мёт­чи­ки пе­ри­о­ди­че­ски воз­об­нов­ля­ли об­стрел.

Тут я впер­вые за­ме­тил, что от ад­ре­на­ли­на ужас­но печёт об­го­рев­шее и об­вет­рен­ное в «Урале» лицо. Ощу­ще­ние не из при­ят­ных.

Тех, с кем я дол­жен был от­пра­вить­ся даль­ше, я так и не нашёл, от од­но­го зна­ко­мо­го услы­шал, что они всё-​таки по­гру­зи­лись в ав­то­бус и по­еха­ли. Я при­бил­ся к дру­гой груп­пе му­жи­ков из моего взво­да. Среди них был и ко­ман­дир од­но­го из от­де­ле­ний и зам­ком­взво­да, и все вме­сте мы при­ста­ли к одной из рот. Её ко­ман­дир, Мак­сим «По­ли­гон», остал­ся со сво­и­ми бой­ца­ми, смог их со­брать, обес­пе­чил укры­тия и обо­ро­ну. Мы с му­жи­ка­ми за­ня­ли ма­лю­сень­кий под­вал во дворе дома, где этот рот­ный ор­га­ни­зо­вал свой им­про­ви­зи­ро­ван­ный штаб.

По­ли­гон по­гиб­нет в се­ре­дине лета, по­до­рвав­шись на мине в окрест­но­стях пе­чаль­но зна­ме­ни­то­го по­сёл­ка Дол­гень­кое...

В том под­ва­ле я впер­вые узнал, как можно проснуть­ся от хо­ло­да, и услы­шал пер­вые раз­го­во­ры о том, как бы найти ма­ши­ну и сва­лить от­сю­да. Мы про­ве­ли эту первую ночь на войне в хо­ло­де под­ва­ла, при­жи­ма­ясь к друг другу, чтобы со­греть­ся, и вы­хо­дя в ка­ра­у­лы, чтобы на­блю­дать от­вет­ку нашей ар­тил­ле­рии, ко­то­рая наконец-​то просну­лась.

На­ут­ро к нам по­до­шёл му­жи­чок из мест­ных и вы­ло­жил всё, что знал про своих соседей-​теробороновцев: кто на какой ма­шине ездит, кто что го­во­рил и кто чем за­ни­мал­ся. Вос­поль­зо­вал­ся кто-​то этой ин­фор­ма­ци­ей или нет, я так и не узнал, по­то­му что меня нашёл взвод­ный и от­пра­вил в на­прав­ле­нии той роты, с бой­ца­ми ко­то­рой я дол­жен был уехать. Ока­за­лось, боль­шая часть из них всё ещё оста­ва­лась тут же, рас­по­ло­жив­шись в част­ных домах. Найдя ко­ман­ди­ров из этой роты, я от­пра­вил­ся вме­сте с ними к рас­по­ло­же­нию осталь­ных бой­цов. По до­ро­ге я услы­шал диа­лог, ко­то­ро­му в тот мо­мент почему-​то не при­дал осо­бо­го зна­че­ния. Тот взвод­ный, что оста­вал­ся в Изюме, спро­сил у дру­го­го, ко­то­рый по­ехал даль­ше, как там об­ста­нов­ка, на что тот от­ве­тил, что там пол­ная жопа. Пер­вый пред­ло­жил ему рас­ска­зать всё му­жи­кам по-​честному. Дру­гой от­ве­тил, что, если они рас­ска­жут прав­ду, никто туда не по­едет. Так и слу­чи­лось. Придя на место, взвод­ные рас­пи­са­ли пред­сто­я­щую по­езд­ку как ту­ри­сти­че­ский заезд по жи­во­пис­ным ме­стам Сло­бо­жан­щи­ны.

Я по­ехал в пер­вой груп­пе на ав­то­бу­се. С нами ехала обыч­ная га­зель­ка, в каких обыч­но пе­ре­во­зят хлеб. До­ро­га вела через лес, в ко­то­ром ра­бо­та­ла наша ар­тил­ле­рия, несколь­ко раз нам при­хо­ди­лось оста­но­вить­ся, чтобы выйти из ав­то­бу­са и во­ди­тель на­лег­ке мог про­ехать осо­бен­но слож­ные участ­ки. Когда мы в пер­вый раз так оста­но­ви­лись и про­зву­ча­ла ко­ман­да на выход, все в па­ни­ке вы­ско­чи­ли из ав­то­бу­са, осо­бен­но ре­ти­вые сняли ка­ла­ши с предо­хра­ни­те­ля, до­сла­ли па­тро­ны в па­трон­ни­ки и на­ча­ли во­дить туда-​сюда ство­ла­ми ав­то­ма­тов.

Из га­зель­ки при­бе­жал ко­ман­дир и стал орать: мол, тут одни наши, куда вы це­ли­тесь? На ре­зон­ное за­ме­ча­ние, что об этом можно было и пре­ду­пре­дить, мы были по­сла­ны на три буквы.

Мы уже знали, что едем на пе­ре­пра­ву, там через Се­вер­ский Донец рос­сий­ские ин­же­не­ры (они же «бобры») ге­ро­и­че­ски под об­стре­лом на­во­ди­ли пон­тон­ный мост. Там же погиб ко­ман­дир ин­же­не­ров, от ко­то­ро­го нами потом будет най­де­на и за­хо­ро­не­на рука. Когда мы по­до­шли к пе­ре­пра­ве, ко­ман­дир решил, что ав­то­бус там не прой­дёт, а по­сколь­ку пе­ре­бе­гать её никто не хотел, нас за­гру­зи­ли в кузов га­зель­ки и за­кры­ли дверь. В тем­но­те кто-​то ска­зал: «Ну вот и по­хо­ро­ни­ли». Все сразу стали ши­кать и кри­чать, чтобы он не кар­кал. К сча­стью, пе­ре­пра­ву мы про­шли быст­ро и без про­ис­ше­ствий. Пер­вое, что мы уви­де­ли - по­лу­за­то­нув­ший рос­сий­ский Т-72 и тела чле­нов эки­па­жа, сло­жен­ные рядом.

Найдя своих, мы уви­де­ли, что за ночь они успе­ли вы­ко­пать при­лич­ный окоп, в ко­то­ром можно было спря­тать­ся от об­стре­ла. Тут же на­чал­ся об­стрел, я прыг­нул в окоп, а когда он за­кон­чил­ся - взял в руки ло­па­ту и молча начал ко­пать. На месте ока­за­лось, что наша за­да­ча - обо­ро­на пе­ре­пра­вы. Где-​то впе­ре­ди сра­жа­лась тан­ко­вая ди­ви­зия, пы­та­ясь зайти в тыл за­сев­шим в пром­зоне Изюма укра­ин­цам, а мы ока­за­лись в по­лу­окру­же­нии, и с на­ши­ми ос­нов­ны­ми си­ла­ми нас свя­зы­ва­ла толь­ко до­ро­га через лес, по ко­то­рой мы сюда ехали.

Бо­е­вой дух начал па­дать ниже нуля, а пра­ви­ло «Ез­жай­те туда, там ни­ко­го нет» в оче­ред­ной раз сра­бо­та­ло. Вме­сте с нами плац­дарм и пе­ре­пра­ву кон­тро­ли­ро­ва­ло свод­ное рос­сий­ское под­раз­де­ле­ние чис­лом до ба­та­льо­на бой­цов. Неко­то­рые ока­за­лись сроч­ни­ка­ми, за ко­то­рых в части под­пи­са­ли кон­трак­ты. При­кры­ва­ли нас три танка, в эки­па­жах ко­то­рых тоже были сроч­ни­ки, ко­то­рые за­блу­ди­лись и не по­еха­ли туда, куда от­пра­ви­ли осталь­ных. Ко­ман­до­вал всем этим рос­сий­ский майор с по­зыв­ным Крым, то ли зам­ко­ман­ди­ра ди­ви­зии, то ли полка, никто точно не знал, но дядь­ка он был бо­е­вой, хоть и любил вы­пить.

По сло­вам Крыма, в его им­про­ви­зи­ро­ван­ном ба­та­льоне не было ни од­но­го лей­те­нан­та, чтобы ко­ман­до­вать взво­да­ми: кто-​то от­ка­зал­ся ехать, пре­вра­тив­шись в од­но­го из пер­вых 500-х, кто-​то погиб. В общем, это был ба­та­льон, где был майор и сер­жан­ты, лич­ный со­став вклю­чал сроч­ни­ков и за­блу­див­ших­ся кон­тра­ба­сов, а им всем на по­мощь при­сла­ли нас - три неде­ли назад граж­дан­ских людей в кас­ках 1943 года и с мо­син­ка­ми 1915 года. Та­ки­ми си­ла­ми мы и брали Изюм.

Про­шлой ночью пер­вая груп­па наших, при­быв­шая на пе­ре­пра­ву, по­па­ла под жёст­кий об­стрел сразу после вы­груз­ки, обо­шлось без жертв и ра­не­ных, но вот с су­хи­ми шта­на­ми ока­за­лась беда. Один боец, быв­ший когда-​то укра­ин­ским вэ­вэш­ни­ком и де­зер­ти­ро­вав­ший из укра­ин­ской армии в 2014 году, чтобы при­со­еди­нить­ся к опол­чен­цам, пошёл на раз­вед­ку в по­сё­лок. Он нашёл под­ва­лы, куда пе­ре­вёл всех осталь­ных.

Среди сроч­ни­ков, ко­то­рые были с нами, ока­зал­ся один па­рень из Ал­чев­ска. Его семья ещё 2014 году вы­еха­ла из ЛНР, пря­чась от войны, он под­рос, пошёл в армию на сроч­ную служ­бу и снова попал на эту войну, толь­ко уже в дру­гом ка­че­стве. Их за­бра­ли при­мер­но через неде­лю после на­ше­го при­ез­да. Го­во­рят, ин­фор­ма­ция о сроч­ни­ках на СВО дошла до вер­хов­но­го, и он при­ка­зал всех их вер­нуть, а вме­сто них нам при­сла­ли контрактников-​добровольцев. Неко­то­рые из них спе­ци­аль­но пошли и под­пи­са­ли кон­тракт с Ми­но­бо­ро­ны, чтобы от­пра­вить­ся на СВО. Кто-​то слу­жил в армии на сроч­ке и са­мо­сто­я­тель­но под­пи­сал кон­тракт. Эти ре­бя­та были по­се­рьёз­нее сроч­ни­ков, спав­ших на посту и ко­пав­ших себе не пол­но­цен­ные окопы в пол­ный рост, а ле­жан­ки, ко­то­рые во­об­ще не спа­са­ли ни от чего. Мы це­лы­ми днями дол­би­ли про­мёрз­шую землю, глуб­же вка­пы­ва­ясь и укреп­ляя свои по­зи­ции, ко­то­рые, как ока­за­лось, на­хо­ди­лись в ме­стах оже­сто­чён­ных боёв про­шло­го века. Мы нашли массу ржа­вых немец­ких касок, ножей, гильз и про­чих ар­те­фак­тов из ка­те­го­рии «эхо войны».

Укра­ин­ские ар­тил­ле­ри­сты не да­ва­ли нам ску­чать, по­сто­ян­но по­ли­вая огнём нашу по­зи­цию, ко­то­рая для обо­ро­ны пе­ре­пра­вы и плац­дар­ма была цен­траль­ной. Тут же на­хо­ди­лись и Крым, и наш ко­ман­дир роты, за­ез­жа­ли дру­гие офи­це­ры.

После взя­тия Изюма в на­ча­ле ап­ре­ля война стала пре­вра­щать­ся в ру­ти­ну. Мы ис­ка­ли дрова, тас­ка­ли воду, пря­та­лись от об­стре­лов и сто­я­ли в ка­рау­ле. И так каж­дый день.

По­об­ща­лись с мест­ны­ми, ко­то­рые рас­ска­за­ли нам, что этот по­сё­лок был уни­что­жен укра­ин­ски­ми ар­тил­ле­ри­ста­ми сразу после от­хо­да ос­нов­ных сил ВСУ. Одним из зал­пов РСЗО они или про­мах­ну­лись по «боб­рам», на­во­див­шим пе­ре­пра­ву, или спе­ци­аль­но дол­ба­ну­ли по по­сёл­ку.

Там же у нас по­яви­лись пер­вые ра­не­ные - все от тех же ми­но­мёт­ных об­стре­лов. К нам по­сто­ян­но сво­зи­ли 200-х и 300-х из ча­стей, сра­жав­ших­ся где-​то южнее и за­пад­нее наших по­зи­ций. Одних мы пе­ре­но­си­ли в спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные ма­ши­ны, дру­гим ока­зы­ва­ли по­мощь. Наш рот­ный медик был един­ствен­ным вра­чом в ра­ди­у­се 5-10 км, и хотя он и был ещё студентом-​педиатром, справ­лял­ся непло­хо, лечить-​то при­хо­ди­лось в ос­нов­ном не раны, а мно­го­чис­лен­ные бо­ляч­ки 40- и 50-​летних му­жи­ков.

В какой-​то мо­мент Крыма с его бой­ца­ми пе­ре­бро­си­ли даль­ше в на­прав­ле­нии Ка­мен­ки, и мы оста­лись одни управ­лять по­сёл­ком. Рас­по­ло­жив­шись вда­ле­ке от штаба ба­та­льо­на и штаба полка, наш рот­ный пре­вра­тил­ся в на­сто­я­ще­го сред­не­ве­ко­во­го фе­о­да­ла. Он пе­ре­нёс свой штаб в дом какого-​то быв­ше­го укра­ин­ско­го про­ку­ро­ра, на­хо­див­ший­ся на воз­вы­шен­но­сти, и стал управ­лять нами как сво­и­ми кре­пост­ны­ми. По­тя­ну­лись обозы с про­до­воль­стви­ем и гу­ма­ни­тар­кой, мы по­лу­ча­ли мень­шую часть из по­ло­жен­ной нам еды, на сорок ртов по при­ка­зу рот­но­го в греч­ку, ма­ка­ро­ны или суп до­бав­ля­лось две банки ту­шён­ки. По­ва­ра по­на­ча­лу не слу­ша­ли его и до­бав­ля­ли боль­ше, и тогда он за­брал по­ле­вую кухню по­бли­же к сво­е­му име­нию. Си­га­ре­ты вы­да­ва­лись так же скуд­но, а в итоге мы и вовсе пе­ре­ста­ли их по­лу­чать, на прось­бу дать ку­ре­ва нам от­ве­ча­ли, что по­сколь­ку мы по­лу­ча­ем де­неж­ное до­воль­ствие (к ко­то­ро­му мы, на­хо­дясь тут, не имели до­сту­па), то и си­га­ре­ты можем себе ку­пить.

Всё это со­би­ра­лось нашим вель­мо­жей для об­ме­на на вся­кие ништя­ки у мест­ных или рос­сий­ских во­ен­ных. Брага про­из­во­ди­лась в про­мыш­лен­ных мас­шта­бах и вы­да­ва­лась рос­сий­ским сол­да­там в обмен на что-​то, схо­дить ис­ку­пать­ся в баню рос­си­яне могли, толь­ко при­не­ся гос­по­ди­ну дары. Из-за этого несколь­ко раз слу­ча­лись кон­флик­ты, в ходе ко­то­рых рот­ный один раз по­лу­чил по морде, а в дру­гой раз чуть не слу­чи­лась пе­ре­стрел­ка и луганско-​российская война из-за бани и браги. И если бы бро­ни­ки и про­чее, по­лу­чен­ное путём об­ме­на, вы­да­ва­лось бой­цам роты. Так нет, луч­шее по­лу­ча­ли при­бли­жён­ные, про­чее же куда-​то или вы­во­зи­лось, или скла­ди­ро­ва­лось, од­но­му из своих бой­цов рот­ный бро­не­жи­лет не то что не выдал, он ему его про­дал. Вот такая война у че­ло­ве­ка была.

В то же время в Изюме наши за­ни­ма­лись тем, что сто­я­ли на блок­по­стах и вы­сле­жи­ва­ли ди­вер­сан­тов. В част­но­сти, были за­дер­жа­ны трое под­рост­ков по 15-16 лет, ко­то­рые каж­дый день ез­ди­ли в лесок к вы­став­лен­но­му там 82-мм ми­но­мё­ту и стре­ля­ли, куда по­па­дёт. Брали на­вод­чи­ков и груп­пы по­се­рьёз­нее из быв­ших укра­ин­ских си­ло­ви­ков и МЧС­ни­ков. Но это всё част­ные слу­чаи.

Ос­нов­ные бо­е­вые части были не в Изюме, во­ен­ная по­ли­ция за­ни­ма­лась тем, что сле­ди­ла за во­ен­но­слу­жа­щи­ми. В этот же пе­ри­од мы по­зна­ко­ми­лись с новой укра­ин­ской иг­руш­кой - кас­сет­ны­ми бо­е­при­па­са­ми и минами-​лепестками. Кас­се­ты нас, ко­неч­но, кон­крет­но за­дол­ба­ли. У ДН­Ров­ских мо­би­ков, за­ехав­ших на со­сед­ние по­зи­ции, от них почти сразу по­яви­лись 200-е и 300-е. Мы на своих под­го­тов­лен­ных по­зи­ци­ях умуд­ря­лись во­вре­мя пря­тать­ся, так что в ос­нов­ном урон от кас­сет­ных бо­е­при­па­сов при­хо­дил­ся на граж­дан­ских. Од­на­жды жен­щи­на вышла по­ра­бо­тать в ого­род, по­то­му что нужно что-​то ку­шать, - при­ле­те­ли кас­се­ты, спа­сти её мы не успе­ли, сын лет де­ся­ти остал­ся си­ро­той. Его за­бра­ли рос­сий­ские сол­да­ты, ско­рее всего - почти сразу же эва­ку­и­ро­ва­ли. Это, к слову, про укра­ден­ных Пу­ти­ным укра­ин­ских детей и суд в Гааге.

Соб­ствен­но, Изюм пла­но­мер­но и ме­то­дич­но уни­что­жал­ся укра­ин­ской ар­ми­ей, наши и во­лон­тё­ры из мест­ных каж­дый день со­би­ра­ли тела и, не имея воз­мож­но­сти нор­маль­но по­хо­ро­нить, укла­ды­ва­ли в брат­ские мо­ги­лы, ко­то­рые укра­ин­цы потом рас­ко­па­ли, чтобы об­ви­нить нас в мас­со­вых убий­ствах. Но и мы и жи­те­ли Изюма знают, кто их уби­вал. Авиа­ция наша, кста­ти, почти не ра­бо­та­ла на этом на­прав­ле­нии, уже ближе к лету стали по­яв­лять­ся вер­туш­ки и са­мо­лё­ты, зато бес­пи­лот­ни­ки - и их и наши - ле­та­ли по­сто­ян­но. В самом на­ча­ле ещё в марте по нам ра­бо­та­ла укра­ин­ская авиа­ция. На наших гла­зах рос­сий­ски­ми во­ен­ны­ми был сбит са­мо­лёт, а вот чей он был, я до сих пор не знаю точно.

Парни из нашей роты в Изюме рас­ска­зы­ва­ли, что ви­де­ли над го­ро­дом пол­но­цен­ный воз­душ­ный бой между нашим и укра­ин­ским са­мо­лё­том и, судя по их «экс­перт­но­му» мне­нию, наш вышел по­бе­ди­те­лем. Нель­зя ска­зать, что наша ар­тил­ле­рия не ра­бо­та­ла по про­тив­ни­ку, били в их сто­ро­ну по­сто­ян­но, но не в ответ, а по ко­ор­ди­на­там. Судя по всему, никто не хотел брать на себя от­вет­ствен­ность и да­вать опе­ра­тив­ную от­вет­ку по вы­яв­лен­ным по­зи­ци­ям ар­тил­ле­рии про­тив­ни­ка.

В какой-​то мо­мент наши де­сант­ни­ки, вы­ве­ден­ные из Ки­ев­ской об­ла­сти, ата­ко­ва­ли в сто­ро­ну Крас­но­го Ли­ма­на. Они про­ез­жа­ли мимо нас, и у од­но­го из эки­па­жей БМД ма­ши­на вышла из строя, в итоге мы при­юти­ли ме­хво­да и на­вод­чи­ка у себя и пы­та­лись по­мочь с ре­мон­том ма­ши­ны. Они рас­ска­за­ли нам, как об­сто­я­ли дела в Буче (спой­лер: не так, как об этом го­во­рит укра­ин­ская про­па­ган­да). После вы­хо­да из Ки­ев­ской об­ла­сти их по­стро­и­ли и ска­за­ли, что даль­ше они пой­дут в Харь­ков­скую об­ласть, и пред­ло­жи­ли тем, кто не хочет, остать­ся в тылу. И такие на­шлись даже среди де­сант­ни­ков, но эти парни были бра­вые; те, что оста­лись у нас, очень пе­ре­жи­ва­ли, что их то­ва­ри­щи сей­час бьют­ся на пе­ред­ке, а они не с ними.

В этот пе­ри­од мы впер­вые услы­ша­ли про по­сё­лок Дол­гень­кое. Как ока­за­лось, этот на­се­лён­ный пункт стоял на гра­ни­це Харь­ков­ской и До­нец­кой об­ла­стей на ро­стов­ской трас­се, и его взя­тие было необ­хо­ди­мо для даль­ней­ше­го дви­же­ния в сто­ро­ну Сла­вян­ска. Но укра­ин­цы, ис­поль­зуя осо­бен­но­сти мест­но­сти, по­стро­и­ли в Дол­гень­ком на­сто­я­щую кре­пость, за­ня­ли вы­со­ты, при­ле­га­ю­щие леса и не да­ва­ли нашим вой­скам взять по­сё­лок. Часто ис­поль­зо­ва­ли хит­рость - да­ва­ли нашим зайти в на­се­лён­ный пункт, брали в коль­цо и уни­что­жа­ли. Мно­гие под­раз­де­ле­ния про­сто уби­лись об это село.  До нас до­хо­ди­ли слухи, что сол­да­ты и даже спе­цу­ра в Бел­го­род­ской об­ла­сти от­ка­зы­ва­ет­ся ехать в сто­ро­ну Дол­гень­ко­го, не видя смыс­ла в са­мо­убий­ствен­ном штур­ме.

^{Воронка в Долгеньком показывает какие средства применялись для подавления заранее подготовленных рубежей обороны ВСУ}  

Имен­но в окрест­но­сти Дол­гень­ко­го, как ока­за­лось, пе­ре­ки­ну­ли Крыма и его пар­ней, они несколь­ко раз за­ез­жа­ли к нам, рас­ска­зы­вая, что там про­ис­хо­дит. Почти сразу у них со­жгли БТР, в ко­то­ром они ехали до по­зи­ций. Лич­ный со­став на­хо­дил­ся внут­ри, когда при­ле­тел «Джа­ве­лин» и не смог про­бить БТР. Тогда они в сроч­ном по­ряд­ке по­ки­ну­ли ма­ши­ну, в ко­то­рую сразу же при­ле­те­ло ещё два «Джа­ве­ли­на» - и они её уже со­жгли, но в тот раз никто не по­стра­дал. На­стро­е­ние у пар­ней было не очень, но они до­ве­ря­ли сво­е­му ко­ман­ди­ру и по­это­му не жа­ло­ва­лись.

Даль­ше нас пе­ре­бро­си­ли в село За­во­ды. По до­ро­ге мы про­ез­жа­ли мимо по­ле­во­го гос­пи­та­ля, от­ку­да неимо­вер­но несло, на­смот­ре­лись на вы­жжен­ные поля, осто­вы сго­рев­ших бро­не­ма­шин и тан­ков. На до­ро­ге ещё ра­бо­та­ли укра­ин­ские снай­пе­ры. Долго мы там не про­бы­ли. Как ока­за­лось, ВСУш­ни­ки за­кре­пи­лись на сви­но­фер­ме на окра­ине села, и по на­ше­му «Уралу» почти сразу же от­кры­ли огонь из ми­но­мё­тов. Мы за­прыг­ну­ли в него и смог­ли уне­сти ноги. По до­ро­ге назад на­ткну­лись на уни­что­жен­ный укра­ин­ский ЗАЗ, пол­ный про­ти­во­тан­ко­вых мин.

Од­но­му из наших взвод­ных за­хо­те­лось по­смот­реть, нет ли там чего цен­но­го. И пока мы си­де­ли в «Урале» и ждали недо­де­лан­но­го стал­ке­ра, по до­ро­ге на нас вы­еха­ла ко­лон­на БМП, пол­ных укра­ин­ских во­ен­ных. К сча­стью, плен­ных. На­стро­е­ние лич­но­го со­ста­ва немно­го под­ня­лось при виде по­вер­жен­ных про­тив­ни­ков, наш стал­кер ещё родил шутку, ко­то­рую мало кто оце­нил: «Ви­да­ли гей-​парад?» В ответ из «Урала» кто-​то про­бур­чал: «Ага, толь­ко глав­но­го пе­ту­ха за­бы­ли».

А в Ка­мен­ке мы на­со­би­ра­ли кар­тош­ки и ма­ри­на­дов на всю роту. В несколь­ких под­ва­лах об­на­ру­жи­лись на­ход­ки более мрач­ные - тела мир­ных, за­стре­лен­ных от­сту­пав­шей из по­сёл­ка укра­ин­ской ар­ми­ей. С какой целью они это сде­ла­ли - мне неиз­вест­но.

В пе­ри­од с на­ча­ла мая по на­ча­ло июня мы убе­ди­лись в том, что пе­ре­ста­ли быть ин­те­рес­ной целью для укра­ин­ских ар­тил­ле­ри­стов. Ви­ди­мо, рас­смот­рев в нас, как мы сами себя на­зы­ва­ли, «бомж-​войска», они ре­ши­ли не силь­но тра­тить на нас БК и со­сре­до­то­чить­ся на об­стре­ле ар­тил­ле­ри­стов, сто­яв­ших рядом. Прав­да, ино­гда к нам за­ле­та­ли кас­сет­ные бо­е­при­па­сы, а из­ред­ка при­хо­ди­лось пря­тать­ся от тех ракет, ко­то­рые ле­те­ли в Изюм и были сбиты ПВО прямо над нами. В целом это не было боль­шой про­бле­мой, кас­се­та при рас­кры­тии из­да­ёт ха­рак­тер­ный звук от­кры­ва­ю­щей­ся бу­тыл­ки шам­пан­ско­го, и у тебя есть ещё 1-2 се­кун­ды, чтобы за­лечь. Глав­ное ока­зать­ся рядом с укры­ти­я­ми. Хотя пару раз мне при­шлось по­бе­гать прак­ти­че­ски между оскол­ка­ми, пока про­но­си­ло, дело огра­ни­чи­ва­лось лёг­ки­ми кон­ту­зи­я­ми.  С таким же зву­ком от­кры­ва­ет­ся и бо­е­при­пас, ко­то­рый раз­бра­сы­ва­ет мины-​лепестки.

Укра­ин­цы на­ча­ли при­ме­нять хит­ро­сти - на каж­дом бо­е­при­па­се с кас­се­та­ми было две-​три, ко­то­рые сра­ба­ты­ва­ли после осталь­ных. Нас ло­ви­ли на ду­ра­ка, чтобы мы, успо­ко­ив­шись, под­ни­ма­ли го­ло­ву - и тут бы сра­ба­ты­ва­ли кас­се­ты за­мед­лен­но­го дей­ствия.

Досуг в этот пе­ри­од сво­дил­ся к ку­ре­нию, чае­пи­тию, игре в карты и по­бе­гам от при­лё­тов. Ну и, ко­неч­но, со­би­ра­ли слухи. Ино­гда ко­ман­до­ва­ние ре­ша­ло нас взбод­рить - тогда по­яв­ля­лись рас­ска­зы про пять­сот укра­ин­ских во­ен­ных, иду­щих на про­рыв прямо на наши по­зи­ции, и ди­вер­сан­тов ССО Укра­и­ны, ко­то­рые в со­сед­нем по­сёл­ке вы­ре­за­ли целую по­зи­цию ДН­Ров­ских мо­би­ков, от­ре­зав го­ло­вы и по­ло­вые ор­га­ны. Прав­да, сами ДН­Ров­цы ока­зы­ва­лись не в курсе таких кро­ва­вых ис­то­рий.

Мы за­вис­ли в ин­фор­ма­ци­он­ном ва­ку­у­ме, боль­шин­ство из нас об­ща­лось с род­ны­ми через бу­маж­ные пись­ма, ко­то­рые пе­ре­да­ва­лись с гу­ма­ни­тар­щи­ка­ми.

Связь была толь­ко у ко­ман­ди­ра роты, у тех, кому он раз­ре­шил, и толь­ко в его при­сут­ствии, чтобы ты не рас­ска­зал лиш­не­го. По­это­му ис­точ­ни­ком ин­фор­ма­ции у нас было радио - стан­ция «Вести», ра­бо­тав­шая с вось­ми ве­че­ра до вось­ми утра, «Изюм Z», ра­бо­тав­шая около часа в 19:00, и слухи.  Но про­бле­ма слу­хов в том, что ин­фор­ма­ция про­хо­дит через де­сят­ки рук и до­хо­дит до тебя в со­вер­шен­но ис­ка­жён­ном виде. В ос­нов­ном всех ин­те­ре­со­ва­ло, когда всё это за­кон­чит­ся, будет ли де­мо­би­ли­за­ция или хотя бы ро­та­ция. Од­на­жды один из взвод­ных при­е­хал к нам и рас­ска­зы­вал о том, что Поль­ша объ­яви­ла войну Укра­ине и уже ввела вой­ска во Львов и Ивано-​Франковск. Из­на­чаль­но при­няв это как бред, сидя у ко­ст­ра и об­суж­дая но­во­сти, мы на­чи­на­ли по­не­мно­гу ве­рить, но, к сча­стью, вклю­чи­лись «Вести», и Со­ло­вьёв ни­че­го про втор­же­ние по­ля­ков не ска­зал.

Чаще всего при­хо­ди­ли слухи в стиле «Жена мне ска­за­ла, будто ви­де­ла по те­ле­ви­зо­ру, как пре­зи­дент ЛНР Па­сеч­ник ска­зал, что ещё месяц и будет де­мо­би­ли­за­ция». Все спо­ри­ли, прав­да это или нет. Кто-​то слы­шал, что мо­би­ли­за­ция про­дол­жа­ет­ся и в Лу­ган­ске, за­бра­ли уже всех му­жи­ков, и вме­сто них за­еха­ли бе­жен­цы с се­ве­ра ЛНР, ко­то­рые будто бы по­вы­хо­ди­ли с укра­ин­ски­ми фла­га­ми на цен­траль­ную пло­щадь. Это вы­зы­ва­ло него­до­ва­ние - мол, к нам, по­шед­шим за­щи­щать Ро­ди­ну, от­но­ше­ние как к со­ба­кам, а к тем про­укра­ин­ским сво­ло­чам - как к людям. До­бав­ля­лись слухи о том, что квар­ти­ры по­гиб­ших мо­би­ли­зо­ван­ных будут от­да­вать бе­жен­цам. Всё это вкупе с от­но­ше­ни­ем ко­ман­до­ва­ния, мо­раль­ной и фи­зи­че­ской уста­ло­стью, от­сут­стви­ем связи с домом и видом по­гиб­ших и ра­не­ных раз­ла­га­ло наши вой­ска.

Осо­бен­но било по нам то, что мы ви­де­ли рос­сий­ских кон­тракт­ни­ков - «пя­ти­со­тых», нам же на во­прос о ро­та­ции и от­пус­ках ком­бат прямо ска­зал, что мы уедем от­сю­да «или двух­со­ты­ми, или трёх­со­ты­ми». Осо­бен­но наш мо­раль­ный дух под­ко­си­ли зна­ко­мые «пя­ти­со­тые», бойцы Крыма. Сам он сло­мал ногу и был от­прав­лен на ле­че­ние, а его бой­цов пе­ре­да­ли дру­го­му ко­ман­ди­ру, после чего бойцы Крыма мас­со­во за­пи­са­лись в де­зер­ти­ры и ушли пеш­ком из-​под Дол­гень­ко­го. Почти за­кон­чив­ша­я­ся за­чист­ка «Шервуд­ско­го леса» под Ли­ма­ном, на­ча­тая Кры­мом, пре­вра­ти­лась в мя­со­руб­ку.

Парни рас­ска­за­ли нам много жут­ких ис­то­рий в стиле: «Зашли 200 че­ло­век, вышло 10», а также баек про ла­тыш­ских снай­перш, стре­ля­ю­щих ис­клю­чи­тель­но в мо­шон­ку, негров-​наёмников, ре­жу­щих го­ло­вы, и т. д. Из хо­ро­ше­го они рас­ска­за­ли, как эки­паж танка, сто­яв­ше­го до этого с нами на пе­ре­пра­ве, в оди­ноч­ку раз­нёс штаб укра­ин­цев в Дол­гень­ком, вынес несколь­ко рас­чё­тов ПТУР, танк и пару бро­не­ма­шин. Они шли в со­ста­ве ко­ло­ны из трёх тан­ков в на­прав­ле­нии по­сёл­ка, где их об­стре­ля­ли, уни­что­жив один танк и под­бив дру­гой. А этот эки­паж, по­лу­чив вы­стрел в кор­пус, опу­стил дуло и при­тво­рил­ся под­би­тым. После того как их оста­ви­ли в покое, они быст­ро опре­де­ли­ли, где что на­хо­дит­ся, рас­стре­ля­ли ВСУш­ни­ков и вы­бра­лись из по­сёл­ка. На­сколь­ко много прав­ды в этой ис­то­рии, не бе­русь су­дить, но зву­чит она мак­си­маль­но ге­ро­ич­но.

Раз­мо­тав бое­спо­соб­ные под­раз­де­ле­ния в штур­мах Дол­гень­ко­го, рос­сий­ское ко­ман­до­ва­ние ре­ши­ло до­стать ко­зырь из ру­ка­ва или раз­бу­дить Кра­ке­на. В общем, на штур­мы по­сла­ли мо­би­ков. Пер­вы­ми туда по­ехал уже три­жды уни­что­жен­ный по слу­хам 5-й ба­та­льон 204-го полка. На­сколь­ко нам потом стало из­вест­но, пар­ней вы­са­ди­ли ночью в поле, ука­за­ли на­прав­ле­ние и уеха­ли, после чего по ним сразу же на­ча­ли ра­бо­тать. Кто-​то вжал­ся в землю, кто-​то ло­ма­нул­ся в лес и про­пал, но в итоге боль­шин­ство из них вы­бра­лось от­ту­да.

Туда же в на­ча­ле мая со­би­ра­лись от­пра­вить и часть на­ше­го ба­та­льо­на, забыв ска­зать им, что по при­ка­зу от рос­си­ян ко­ман­ди­ро­вать нужно толь­ко доб­ро­воль­цев. Му­жи­ков про­нес­ло, и в ве­ли­кий и ужас­ный по­сё­лок Дол­гень­кое они не по­еха­ли. Но по­ни­ма­ние, что ро­та­ци­ей и не пах­нет и в Дол­гень­кое мы в итоге по­едем, по­сте­пен­но при­хо­ди­ло к нам. В тот пе­ри­од у нас даже ро­ди­лась шутка, что наш путь домой будет дол­гень­ким.

А раз­ло­же­ние тем вре­ме­нем про­дол­жа­лось. Кон­флик­ты с ко­ман­ди­ра­ми у самых ре­ти­вых бой­цов до­хо­ди­ли до драк, самых непо­кор­ных стали от­прав­лять «на под­вал», бойцы со­би­ра­лись в круг у ко­ст­ра и об­суж­да­ли всё про­ис­хо­дя­щее. В тот пе­ри­од это боль­ше всего на­по­ми­на­ло мне Рус­скую армию об­раз­ца 1917 года, и мне по­ду­ма­лось, что пре­сло­ву­тые боль­ше­вист­ские аги­та­то­ры и не были нужны для её раз­ло­же­ния, по­то­му что, ощу­щая всё на себе, ты сам по­сте­пен­но взра­щи­ва­ешь внут­ри себя сво­е­го лич­но­го боль­ше­вист­ско­го аги­та­то­ра.

В конце июня по­сту­пил при­каз со­би­рать­ся и вы­ез­жать в Изюм. Там мы встре­ти­лись с той ча­стью роты, ко­то­рая уже давно сто­я­ла в го­ро­де на блок­по­стах, и до нас до­ве­ли, что мы по­едем даль­ше на ста­рые по­зи­ции Крыма, ну и ко­неч­но, что там «уже ни­ко­го нет».

За­гру­зив за ночь БК и по­спав пару часов мы сели на БТРы и МТЛБ и стали ждать от­прав­ки в по­сё­лок. Про­во­жать нас при­е­хал целый ком­бат. Мо­ти­ва­ци­он­ных речей не было, что хо­ро­шо, по­то­му что ско­рее всего ему бы при­ле­те­ла пара нелас­ко­вых слов. Про­во­жать нас при­е­ха­ли и самые бо­е­вые «рэмбо»-​бойцы из нашей роты, ко­то­рые почему-​то с нами не от­пра­ви­лись.

Когда мы вы­ез­жа­ли из Изюма, я за­ме­тил над­пись, остав­лен­ную на раз­би­той за­прав­ке рос­сий­ски­ми сол­да­та­ми: «Ком­бат пидор», при­няв её близ­ко к серд­цу и мыс­лен­но под­пи­сав­шись под каж­дым сло­вом. Вид на раз­би­тые по­сёл­ки и осто­вы сго­рев­шей рос­сий­ской тех­ни­ки, вклю­чая сби­тые са­мо­лё­ты по до­ро­ге к Дол­гень­ко­му, не под­ни­мал бо­е­вой дух от слова «со­всем». Но мы в итоге до­бра­лись от­но­си­тель­но спо­кой­но, пару раз дёр­нув­шись от неда­лё­ких при­лё­тов. На месте я залез в БТР, чтобы вы­гру­зить вещи, - и тут по нам на­ча­ли ра­бо­тать ми­но­ме­ты и АГС-ы. Я вы­ско­чил из БТР и уви­дел, что вся рота уже куда-​то раз­бе­жа­лась, при­хва­тив с собой мой ав­то­мат.

На меня вы­ско­чил со­слу­жи­вец и по­звал бе­жать за ним. Мы с ним за­бе­жа­ли в про­стор­ный под­вал, где уже по­ме­сти­лось около 30 че­ло­век, и все кроме меня - с ору­жи­ем. Пе­ре­ждав об­стрел, мы вышли, я нашёл свой ав­то­мат, и мы на­ча­ли пе­ре­гру­жать БК, по­жит­ки и про­до­воль­ствие на дру­гие БТР. Как ока­за­лось, это была не ко­неч­ная точка нашей по­езд­ки.

У нас было время от­дох­нуть в боль­шом доме с креп­ки­ми сте­на­ми, на­хо­див­шем­ся рядом. В дом, судя по всему, при­ле­тел «Шмель», по­то­му что от его за­щит­ни­ков мы нашли толь­ко обуг­лен­ные кости, а пла­сти­ко­вые окна от жара про­сто ис­па­ри­лись. Прямо на пе­пе­ли­ще мы от­кры­ли пару банок ту­шён­ки и по оче­ре­ди на­сла­ди­лись. Потом мы опять сели на броню, про­еха­ли на­сквозь весь по­сё­лок и от­пра­ви­лись даль­ше. Мы за­еха­ли в лес. Всё, что могло сжи­мать­ся, сжи­ма­лось, когда мы про­ез­жа­ли мимо всех по­зи­ций - и наших мо­би­ков из дру­гих рот, и рос­сий­ских во­ен­ных, и тан­ки­стов, а на во­прос к ме­хво­ду, здесь ли мы вы­са­жи­ва­ем­ся, он от­ве­чал: «Нет, вы даль­ше».

Путь про­шёл от­но­си­тель­но спо­кой­но - толь­ко по­па­ли под стрел­ко­вый огонь, по­то­му что до­ро­га в лесу про­хо­ди­ла как раз между на­ши­ми и укра­ин­ски­ми по­зи­ци­я­ми.

Нас пе­ре­бро­си­ли на уча­сток, ко­то­рый недву­смыс­лен­но име­но­вал­ся «Жопа слона».  Там на пе­ре­до­вой по­зи­ции си­де­ло до от­де­ле­ния самых от­ча­ян­ных рос­сий­ских сол­дат, бес­пре­рыв­но вед­ших бой. Среди бой­цов на­ча­лось бро­же­ние, ко­ман­ди­ры, быв­шие до этого бра­вы­ми бой­ца­ми, за­мет­но по­блед­не­ли и скис­ли. Мы за­лег­ли под по­се­чён­ны­ми де­ре­вья­ми и раз­го­ва­ри­ва­ли шё­по­том, по­то­му что, как ока­за­лось, укра­ин­цы на­столь­ко близ­ко, что могут нас слы­шать. Как обыч­но, перед этим нам ска­за­ли, что «там ни­ко­го нет».

В общем, в лесу у нашей роты, до этого на­хо­див­шей­ся все­гда на пе­ред­нем крае на­ше­го ба­та­льо­на и умуд­ряв­шей­ся оста­вать­ся без по­терь, по­яви­лись пер­вые 200-е. Пока мы ле­жа­ли под об­стре­лом из КПВТ, к нашим пар­ням под­полз тан­кист с во­про­сом: «От­ку­да вас уби­ва­ют?»

По­лу­чив ответ, он вер­нул­ся уже на танке и от­ра­бо­тал в ту сто­ро­ну, куда ему по­ка­за­ли. Наши парни, к сча­стью, ока­за­лись не ду­ра­ки и сразу ушли с места, где был танк, - туда сразу же по­ле­те­ли 120-е и 82-е «по­дар­ки» от про­тив­ни­ка. Рот­ный сидел на ящи­ках с бое­ком­плек­том и при­ка­зы­вал тас­кать всё мно­го­чис­лен­ное рот­ное иму­ще­ство к пе­ре­до­вым по­зи­ци­ям. В этот мо­мент к нам вы­бе­жа­ли раз­вед­чи­ки, за­ня­ли кру­го­вую обо­ро­ну и со­об­щи­ли, что как раз на нас идёт про­рыв. Рот­ный ни­что­же сум­ня­ше­ся за­явил: «Вчера тут про­ры­ва не было, а се­го­дня он типа будет? Про­дол­жай­те тас­кать БК». Атака в итоге со­сто­я­лась, но её, спа­си­бо раз­вед­чи­кам, оста­но­ви­ли.

Мы вышли в само Дол­гень­кое, но там было не лучше. По­сё­лок по­ли­ва­ли из всего, что стре­ля­ло. Зато мы нашли там вкус­ней­ший гре­чиш­ный мед, но отра­ви­лись водой из мест­но­го ко­лод­ца, от ко­то­рой у меня пол­дня вы­во­ра­чи­ва­ло живот.

Там же мы встре­ти­лись с бой­ца­ми БАРСа из Крас­но­да­ра и Ады­геи - от­ча­ян­ные парни, ко­то­рые как у себя дома хо­ди­ли по этим лесам и вы­ис­ки­ва­ли укра­ин­ских во­ен­ных. В пер­вый же день мы ви­де­ли, как они вы­во­ди­ли с де­ся­ток плен­ных, а их ко­ман­дир с по­зыв­ным Череп ска­зал, что его тут все знают и что имен­но его отряд пер­вым вошёл в Дол­гень­кое. Ещё раз­вед­чи­ки нам рас­ска­за­ли, где на­хо­дят­ся укра­ин­ские по­зи­ции. В этих лесах, по их сло­вам, были са­на­то­рии и дет­ские ла­ге­ря, ко­то­рые укра­ин­цы пре­вра­ти­ли в укре­прай­о­ны, в лесу сто­я­ли за­мас­ки­ро­ван­ные ми­но­мё­ты в раз­ных ме­стах, а один рас­чёт пе­ре­дви­гал­ся между ору­ди­я­ми, от­ра­ба­ты­вал раз пять и пе­ре­ме­щал­ся даль­ше. В итоге наша позд­няя от­вет­ка ле­те­ла туда, где уже ни­ко­го не было. БАРСы также нам рас­ска­за­ли, что от­сю­да их скоро вы­во­дят и они по­едут от­дох­нут в Изюме, а потом от­пра­вят­ся в Лиман. Что с ними было даль­ше, все знают.

В Дол­гень­ком по нам били танки, стрел­ко­вое, АГС, ар­тил­ле­рия, ми­но­мё­ты, РСЗО, пре­сло­ву­тые «поль­ские ми­но­мё­ты» и даже авиа­ция. С нашей сто­ро­ны авиа­ци­ей и не пахло. Для борь­бы с са­мо­лё­та­ми про­тив­ни­ка пе­ре­бро­си­ли рас­чё­ты каких-​то лютых ПЗРКш­ни­ков из-​под Хер­со­на, успев­ших на­сби­вать уже де­сят­ка два вра­же­ских ле­ту­нов.

Страш­ную кар­ти­ну на самом деле являл тот по­сё­лок. Из раз­ва­лин и руин про­гля­ды­вал­ся до­воль­но ухо­жен­ный и обес­пе­чен­ный п.г.т., но по­сто­ян­ная битва, ко­то­рая там шла каж­дую ми­ну­ту, стёр­ла его в пыль. На наших гла­зах танки ВСУ скла­ды­ва­ли дома прямо перед нами, ПТУРы сжи­га­ли бро­не­ма­ши­ны, пол­ные лич­но­го со­ста­ва и БК, а в полях об­ра­зо­вы­ва­лись огром­ные во­рон­ки. В итоге ВСУ вы­чис­ли­ли все наши по­зи­ции в по­сёл­ке и на­нес­ли удары точно в цель.

С кон­ту­зи­ей меня от­пра­ви­ли эва­ку­и­ро­вать тя­же­ло­ра­не­ных. Вы­ез­жая из по­сёл­ка, мы уви­де­ли ко­ло­ну БТР, на ко­то­рой си­де­ло около сотни му­жи­ков в таких же же­лез­ных кас­ках, ко­то­рые когда-​то были у нас. Спа­си­бо мо­ло­до­му па­рень­ку, рос­сий­ско­му во­ен­но­му ме­ди­ку, ко­то­рый во­вре­мя и на ходу, в тря­су­щей­ся на без­до­ро­жье мо­то­лы­ге, ока­зал всю необ­хо­ди­мую по­мощь нашим тя­же­ло­ра­не­ным и тем самым спас их жизни.

Из Изюма нас в итоге от­пра­ви­ли в ЛНР, а там раз­вез­ли по боль­ни­цам. Потом были бес­ко­неч­ные уколы и ка­пель­ни­цы, ВВК и наконец-​то указ пре­зи­ден­та о де­мо­би­ли­за­ции сту­ден­тов. Для меня Изюм­ская эпо­пея за­кон­чи­лась.

В боль­ни­це, по­лу­чив до­ступ к ин­тер­не­ту, я узнал, что про­ис­хо­ди­ло у моих дру­зей в 202-м полку под Ба­ла­кле­ей. Об­ста­нов­ка у них мало от­ли­ча­лась от нашей. Про­бле­мы были всё те же - аб­со­лют­ный по­фи­гизм ко­ман­ди­ров, от­сут­ствие ра­бо­ты с лич­ным со­ста­вом, раз­ло­же­ние, стресс от боль­ших по­терь, почти пол­ное от­сут­ствие при­кры­тия. Когда на­ча­лось укра­ин­ское на­ступ­ле­ние на Ба­ла­клею, парни на пе­ре­до­вых по­зи­ци­ях оста­лись одни. Двое моих дру­зей по­па­ли в плен. Один уже вер­нул­ся и рас­ска­зал о тех ужа­сах, ко­то­рые про­ис­хо­ди­ли с ним в за­стен­ках ГУР. Мало кто го­во­рил об этом тогда и го­во­рит сей­час, но 202-й стрел­ко­вый полк фак­ти­че­ски пе­ре­стал су­ще­ство­вать и погиб под Ба­ла­кле­ей, мно­гие до по­след­не­го сра­жа­лись, кто-​то из-за от­сут­ствия ко­ман­до­ва­ния и связи попал в плен, но как бо­е­вой еди­ни­цы полка уже не су­ще­ство­ва­ло.

Для рос­сий­ских СМИ и во­ен­ко­ров его под Ба­ла­кле­ей во­об­ще будто бы не было. Наш 204-й полк вышел из Изюма почти сразу при па­де­нии Ба­ла­клеи. Наше ко­ман­до­ва­ние не стало ждать, когда их оста­вят, и ре­ши­ло вы­хо­дить вме­сте с ос­нов­ны­ми си­ла­ми рос­сий­ской армии.

При­ка­зов, куда ехать, где за­ни­мать по­зи­ции, ни­ка­ких не было, наш полк по­ехал в сто­ро­ну Бел­го­род­ской об­ла­сти, но там им ска­за­ли, что их не ждут, и в итоге ко­лон­на пошла по на­прав­ле­нию к Ли­си­чан­ску. Воз­мож­но, в том числе из-за этого от­сут­ствия при­ка­зов не уда­лось тогда вы­ста­вить фронт по реке Оскол.

Когда писал этот текст, я вспом­нил, как на пе­ре­пра­ве мы по­сме­и­ва­лись над одним па­рень­ком, сту­ден­том, ко­то­рый по­сто­ян­но по­па­дал во вся­кие пе­ре­дря­ги. То ав­то­мат по­те­ря­ет, то вещи по­сти­ра­ет в де­фи­цит­ной пи­тье­вой воде, то ав­то­мат нач­нёт на посту раз­би­рать. Имен­но он в итоге, вер­нув­шись домой, на­пи­сал ге­ро­и­че­скую книгу, в ко­то­рой рас­ска­зал, как он осво­бож­дал Изюм и уни­что­жал укра­ин­ских во­ен­ных одним взгля­дом. Тогда кто-​то из нас по­шу­тил, что книга долж­на на­зы­вать­ся па­фос­но, как аме­ри­кан­ский бо­е­вик, на­при­мер, «Изюм­ская жара».