Туленков: Воспоминания о Шторме Z

Недавно показывали "как выглядело наказание косячников в Вагнере на практике". 

А вот на ту же тему (и не только) Даниил Туленков (Шторм Z, служба июль-23/январь-24):

---

Несколько штрихов хочу оставить, потом они сотрутся из памяти.

Штрих первый.

Сидим в лесополке, в тылу, на отдыхе. Последние дни в 810 брмп. На днях нас должны увезти обратно в шторм Z. 
Со мной рядом хохол. Натуральный хохол, из Крыма. Этнический украинец. Гражданин РФ то ли с самого 2014, то ли с 2015. 
Курим.
Лежим на спине, смотрим в небо.

"Да не бойся ты, если что, сдаться в плен" - неожиданно говорит он.
"Не слушай, что тут надрачивают. <Отметелят>, это в самом лютом случае. Ну, а как ты хотел? А вот то, что там сучки в глаза, яйца отрежут, это все <хрень>".

Я лежу, курю, ничего ему не отвечаю.

А он сам, подаётся вперед, наклоняется, и говорит: "ну вот подумай, я могу кому-то отрезать яйца? Ну, вот я? Вот я?"- и смеётся.
"А я такой же как они".

Он был толстый и смешной, да.
Он категорически не хотел идти в штурм.

Этой же ночью он попал в заплет, и стал одним из безымянных героев моей книги, которого дрочил мистер Грозный и чьи мучения прервал пулеметчик Кубань.

---

Штрих второй. 
14 августа 2023 года, в расположение 810 брмп прибыло то ли 13, толи 14 душ зеков.
Самоходом.
Но поскольку товар дармовый, считали его так себе, навскидку.
Поэтому то ли 13, толи 14.
И был среди нас пацан, спасатель МЧС в прошлой жизни.
Позывной у него был, то ли 13, то ли 30.
Хоть убей не вспомню.

Он был с нами все это время, не в нашей яме, но где-то рядом.

Вместе мы уезжали, как белогвардейцы из Крыма, прыгая на последний пароход. 
Только вместо парохода был КамАЗ. 

А потом был тыл, безопасность и кайф.
Кайф, дикий кайф от того, что по тебе не <бьют> из арты.
И ты не сидишь в яме, а можешь ходить где хочешь.

И я просто кайфовал.
Курил, лежал на земле, щурился, глядя на солнце и мне этого было достаточно, чтобы быть самым счастливым человеком на земле.
А тринадцатый, пусть он будет тринадцатый, а не тридцатый, еще и набухался сверху.

Пьяный в говно он попал на глаза сразу двум младшим командирам: мистеру Грозному и мистеру Л.

... я уже почти спал в блиндаже, когда нас всех поставили на ноги и сопроводили в медицинский блиндаж.

Избитый, еле стоящий на ногах Тринадцатый, с распухшим, окровавленным лицом стоял как французский коммунар у расстрельной стены.

"Вот этот пидар,- говорил мистер Л.- подставил вас всех".
"Потому что если кто-то из вас выпьет хоть каплю, он будет здесь, вот как он.... А ты..."

Палец мистера Л. упёрся в меня.

"...по полной, через пять минут здесь. Караулить до утра"

Пока я бегал одевать броник, каску, по полной же сказали, Тринадцатого, привязали, в буквальном смысле к бревну, и поставили к стене.

Сначала смысл экзекуции состоял в том, что он так будет стоять, привязанный к бревну.
Я должен был на часах стоять у входа в блиндаж, в бронике, каске, автоматом со штыком, и следить за Тринадцатым и обеспечивать процедуру исполнения наказания.

По идее мы должны были быть один на один.
Смысл экзекуции в том и состоял, что арестованного зека должен был охранять такой же зек.

И этим зеком, по замыслу командиров, должен был быть я.

Но, когда все ушли, в блиндаже остался мокша Малыш и бывший ВСУшник Мандани.

У них была бутылка водки, килька, огурцы и хлеб.
Они никуда не спешили.

Я стоял как часовой у дверей.
Водка стояла на столе.
Тринадцатый стоял у стены.

Ему натянули балаклаву на лицо и начали избивать.
По очереди.
Потом пили.
Потом Мандани поднимал балаклаву и плевал Тринадцатому в лицо.

Я не помню суть его речи.
Помню, что высказав ему все, что хотел, Мандани взял влажную салфетку и обтер ему лицо. 

Тринадцатый плакал.
Он говорил, что приехал сюда воевать, а не терпеть унижения.
Мокша Малыш хохотал, а всушник Мандани слушал его молча, и ничего не говорил.

А я как оловянный солдатик стоял на часах, с автоматом и примкнутым штыком.

Мандани ушел потом, напившись в хлам. Мокша Малыш его перепил.
Мокша Малыш был настоящий мокша.
Реальный мокша.
Самый что ни на есть мокша.
Из Мордовии.
И конечно же, он перепил хохла, бывшего ВСУшника Мандани. 

Мандани ушёл. 
А мокша Малыш еще долго и исступленно избивал Тринадцатого.

Потом, допив водку, ушел и Малыш. 

Мы остались вдвоём...

---

А утром они все уехали в Работино. 
Все.

И 13й, и Мандани, и Малыш.
Все уехали.
И даже те, кого не было в этой истории.
Все уехали.
А я не уехал.

Потому что я всю ночь стоял на часах, охраняя 13-го.

И у меня был отсыпной.

И я утром не поехал в Работино.

---

Я не включил эту историю в Шторм Z. У вас нет других нас.

Думал, но не решился.

Про то, как мы запятисотились с Гагиком, и хотели <украсть> пулемёты у Берша, включил. 

А вот эту не включил.
Не знаю, почему.

Может, потому что она, а не Гагик с пулеметами, самая гнилая?

---

Но в Работино мне потом все равно пришлось поехать.
Ну, как пришлось....

В том-то и фишка 
Пришлось...

Как вот после того, как все отвели глаза, когда пришлось директивно назначить Барса и он не вернулся, я через две недели взобрался на БТР и мы <поехали> в "очко", так же и тут.

Когда на следующий выход спросили добровольцев, я вызвался.

Это так работает.
Ты тут пропетлял, тут залез в форточку, тут <прое...лся>.

Но жить то ты с этим не можешь.
И настаёт час, когда ты понимаешь, ну вот теперь надо.
Все.

Ну, ты не можешь же петлять и <прое...ся> вечно.

---

Когда мистер Фьюжн озвучил задачи, я реально говорю, у меня проскочили мысли: "да лучше бы я тогда то, да лучше бы я тогда это"

Да.
Реально были такие мысли.

Но ты же тогда что сделал?
Там <прое...ся>.
Там сделал вид.
Там открыто запятисотился.

Ну все, <нахер>.
Там купил себе жизнь, а вот тут тебя она и догнала.

Ну а что сейчас делать?
На колени встать, типа, мужики, в бой не поеду?
Ну, ты же так не сделаешь.
Этот же вариант не рассматривается?

Ну все, значит, одел броню, каску, автомат в руки и поехали на убой.
Понимая, что ты оттуда не вернёшься, потому что не для этого вас туда посылают.

А Господь взял, и распорядился по другому.

---

Малыш и Мандани вернулись с Работино.
Тринадцатый не вышел.
Судьба его не известна.
Малыш был подавлен и вид имел бледный. 
Мандани был спокоен и хладнокровен.
Вообще, по природе своей это был храбрый человек.
Однако, надыбав откуда-то бухлишка, снова расчехлил свою сущность.

Малыш обосрался в бою, и подвыпивший Мандани ходил по всей лесополке, где мы расположились, считая своим долгом об этом всем рассказать.
Никто не хотел смеяться над Малышом.
Мандани никак не мог найти свою аудиторию.

Он приметил сидящих чуть наособицу храброго и злого бойца Макса, и ходившего за ним как хвостик дедушку из Татарстана.
Подошёл к ним.

- Малыш-то обосрался,- радостно сообщил он.
Макс сузил и без того свои узкие глаза, не меняя выражения на лице, сухо переспросил:
- И что, обосрался раз?
- Ну как что? - развел руками Мандани,- обосрался он. В штаны насрал! Макс, в штаны насрал.
- Латна, - сказал Макс все так же невозмутимо,- и что?

Мандани махнул рукой, и пошел куда-то дальше, в глубь лесополки.
Макс долго провожал его взглядом, а потом громко, так, что слышали все вокруг, произнес:
- Дурррак

Макс тоже был в Работино, и показал себя там очень достойно.
Но Мандани даже не отразил этот факт.
Для него все люди на земле склеились в одну серую, безликую массу.

В пылающем аду Работино он помнил только себя, и своего друга Малыша.