Деревня колдунов и проблема контроля

(глава из книги Хаварда Блума "Принцип Люцифера", насколько я знаю, книга на русский не переводилась)

На холмах Нилгири в Индии незадолго до прихода европейцев жили четыре племени. Одно племя, Бадага, занималось земледелием. Другое, Кота, были ремесленниками. Третьи, Тода, были пастухами. А четвертое, [Алу] Курумба, вообще практически ничего не производило и не выращивало. Бадага, Кота, Тода и Курумба жили вместе в деликатном равновесии, каждый поставляя что-то жизненно важное, в чем нуждались остальные трое, и оплачивая незаменимые продукты своих соседей своими собственными. Но был один вид товаров, за который Бадага, Кота и Тода были готовы платить гораздо больше, чем за любой другой. Иногда их потребность в этом единственном благе доходила до истерической паники, хотя нам этот товар может показаться наименее необходимым из всех.

После ежегодного сбора урожая, женщины ремесленников Кота лепили горшки и несли их вместе с железными мотыгами, вилами и лемехами, выкованными их мужьями, в деревню фермеров Бадаги. Там два племени устраивали пир. Когда празднование заканчивалось, ремесленники Кота уходили, неся подарок от хозяев- фермеров Бадаги — годовой запас пшеницы. Мастера Кота не только изготавливали предметы домашнего обихода, но и были признанными музыкантами. Чтобы добыть мясо, они играли свои мелодии во время ритуалов своих соседей-пастухов — Тода. В обмен на музыку, успокаивавшей богов, скотоводы Тода давали ремесленникам-музыкантам Кота мясо приносимых в жертву буйволов. Таким образом, Кота жили в уютной экономической взаимозависимости с животноводами Тода и фермерами Бадага, обменивая ремесла и музыку на мясо и хлеб.

Но из всех четырех племен наибольшей экономической мощью обладало Курумба. Живя в джунглях, Курумба не выращивали пшеницу, скот и не изготавливали домашнюю утварь. Они даже никогда не пытались сами выставлять свои товары на продажу; тем не менее, искусство, которое они предлагали, вело народных ремесленников Кота в поход через густую листву к деревне Курумба, чтобы выпрашивать услугу, ценность которой была совершенно неосязаемой, и даже само существование которой не могло быть доказано. Курумба были колдунами. Гончары Кота регулярно выплачивали страховку этим лесным волшебникам. Потому, что знатоки заклинаний Курумбы управляли темными силами, которые могли схватить вас посреди ночи и вызвать водянку, эпилепсию или сонную болезнь.

В своей классической книге «Экономическая антропология» Мелвилл Дж. Херсковиц пишет:

Курумба требовали всё, что только мог выдержать рынок, и иногда их требования были далеко не самыми скромными. Например, когда Кота заболевал, и его родственники, указывая на то, насколько регулярно и щедро они посылали подарки своему магу Курумбе, жаловались, что тот не выполнил свою часть соглашения, чтобы уберечь их от вреда. Обычным ответом было, что какой-то другой особенно могущественный колдун Курумба был оскорблен Кота или позавидовал их удаче и поэтому послал необычайно сильную магию против своей жертвы. Только постоянные усилия, выражающиеся в предоставлении дополнительных даров, могут противодействовать этому влиянию; и поскольку другого выхода не было, Кота придется давать все больше и больше [199]. Поскольку природа наделила организм человека обширным арсеналом самозащиты от инфекций, большинство клиентов некромантов Курумбы выздоравливали. Однако иногда кто-нибудь из них умирал. Но в этом случае разъяренная семья ремесленников Кота не потребовала вернуть свои деньги. И они не жаловались, что колдовство их соседей по джунглям было мошенничеством. Отнюдь нет. Целителю Курумбы наоборот выражали сочувствие за то, что ему пришлось бороться со столь могущественным противником [200]. Члены племени Кота не знали, что заклинатели Курумба предоставляют им примерно такую же защиту от злых духов, как костюм Супермена из Kmart от проезжающего мимо автомобиля и стрелкового оружия. Они цеплялись за веру в своих «медицинских» покровителей со страстью, выходившей далеко за пределы разумного.

Но почему? Для племени Кота болезнь и смерть были силами, которые они не могли потрогать, остановить, замедлить или прогнать. А колдуны продавали идею о том, что благодаря их заступничеству простые смертные могут остановить неудержимое, заставив смерть повиноваться, как хорошо дрессированная собака. Они предложили фантазию, которая для нас важнее, чем реальность нашего хлеба насущного, иллюзию, которая действительно может означать разницу между жизнью и смертью: иллюзию контроля.

Контроль — чрезвычайно мощный фактор. Антрополог-новатор Бронислав Малиновский, исследовавший жителей Тробрианских островов с 1914 по 1918 год, продемонстрировал, что рыбаки Южного моря использовали ритуалы для создания воображаемой уверенности в своем мореходном мастерстве, когда они собирались отправиться в дальние экспедиции в открытом море — крайне непредсказуемые предприятия, в которых поиск добычи был затруднен и был скорее вопросом удачи, чем умения, в то время как шансы утонуть во время шторма были велики. С другой стороны, островитяне не заморачивались такой чушью, когда добывали морскую живность в своих внутренних лагунах. Ритуал, заключил Малиновский, был средством создания ложного чувства контроля, когда реальность была неконтролируемой. В своей книге «Будущее иллюзии» 1927 года Зигмунд Фрейд пошел еще дальше и заявил, что человек будет цепляться за религиозную фантазию о контроле до тех пор, пока наука не сможет дать ему реальную власть над своей судьбой [201]. Но степень, в которой потребность в контроле заложена в нашу биологию, стала очевидной только примерно сорок лет спустя, когда было обнаружено, что лабораторные животные, которым позволяют иметь контроль, живут дольше, и имеют более высокое количество антител и меньшее количество язв желудка [202]. Джей Вайс из Университета Рокфеллера в Нью-Йорке поместил две группы крыс в клетки с электропроводкой на полу. При включении тока незащищенные розовые лапки крыс получали болевой шок. Одна группа крыс не могла ни остановить, ни избежать воздействия электрического заряда. Второй группе была предоставлена скромная привилегия. Клетки были оснащены выключателем, который позволял грызунам отключать электричество. Короче говоря, группа с переключателем имела контроль.

Крысы, которые смогли контролировать наказание, вышли из эксперимента относительно здоровыми - несмотря на изрядную дозу пыток электричеством. А вот группа, у которой не было контроля, вышла из этого испытания с высоким уровнем заболеваемости язвой желудка. Разница возникла, несмотря на то, что эти две группы крыс получили одинаковое количество электрошока в одно и то же время. Более того, в аналогичных исследованиях в Университете Колорадо после непродолжительного воздействия неконтролируемой боли иммунная защита беспомощных крыс рушилась, делая существ очень уязвимыми для инфекций и вызывающих рак препаратов [203]. Контроль защищал здоровье крыс с переключателем, а отсутствие контроля лишило их незадачливых собратьев даже их собственной внутренней защиты. Многочисленные дополнительные эксперименты подтвердили положительное влияние контроля на физическое здоровье [204].

Контроль — это также волшебный ингредиент, который помогает нам быть бдительными перед лицом опасности. Это происходит за счет подавления выработки эндорфинов. Эндорфины — это химические вещества, вырабатываемые организмом для облегчения боли. По молекулярной структуре они схожи с морфином [205] и обладают свойством морфина подавлять боль.

Эндорфины прославлялись в популярной литературе как благословенные биологические благодетели. Однако на самом деле это сладкий яд. Обезболивающая способность эндорфинов велика, но в то же время они калечат нас, затуманивая наше восприятие и снижая нашу устойчивость к болезням [206].

Две группы крыс поместили в электрошоковые клетки. Одна группа могла избежать шока, прыгнув на неэлектрифицированную платформу; вторая группа не могла. Короче говоря, крысы, способные совершить прыжок, обладали примитивной формой контроля за ситуацией. Организмы крыс, которые не могли контролировать шок, были наводнены эндорфинами. С другой стороны, крысы, у которых был контроль, избежали всплеска эндорфинов. Крысы, лишенные контроля, страдали от эндорфинового притупления чувств и ума, в то время как крысы, которые управляли своей судьбой, оставались проницательными и бдительными [207]. Существуют другие эксперименты указывающие на нечто столь же зловещее: отсутствие контроля отключает способность к долговременной потенциации нейронов — иными словами, это наносит ущерб способности запоминать и действовать на основе жизненно важной информации [208].

Контроль над своим окружением у людей и крыс заряжает разум энергией. Отсутствие контроля может подорвать умственные способности. Двум группам людей дали набор сложных головоломок и работу по корректуре. Обеим группам приходилось выполнять свои задачи, в то время как на заднем плане раздавался раздражающий шум. Между двумя экспериментальными контингентами было одно существенное различие: в одном был контроль, а в другом — нет. Столы, за которыми сидела одна группа испытуемых, имели кнопку. С помощью этой кнопки они могли отключить убогий звук. Члены второй группы вообще не имели никакого контроля. Без кнопки им просто приходилось улыбаться и терпеть. Группа с кнопками управления на столах разбиралась с головоломками и допустила лишь небольшое количество ошибок при корректуре. Результаты группы без контроля были отвратительны. Они решили в пять раз меньше головоломок, а их корректура была ужасной. Лишение контроля затуманило их разум.

Самое интересное, что группа с кнопкой ни разу не нажала эту кнопку. На их производительность повлиял не шум или его отсутствие; это было просто знание, что если бы они захотели, они могли бы отключить его. Это была только мысль о возможности контроля [209].

Кота приползали к своим соседям-колдунам, умоляя о невидимой форме помощи, потому что лесные знахари создавали впечатление, что с помощью их услуг люди могут держать пальцы над невидимой кнопкой, отключающей смерть и болезни. Эта вера в магию является одним из ключей к нашей потребности в мемах, тогда как религиозные и научные схемы играют роль кластеров моделей мира, которые иногда выглядят пригодными только для снов сумасшедших - всё это даёт чувство контроля, незаменимого топлива для физиологических электростанций жизни.

Ссылки к главе "Деревня чародеев и проблема контроля"

199. Melville J. Herskovits, Economic Anthropology: The Economic Life of Primitive Peoples (New York: W. W. Norton & Co., 1940; reprint 1965), 157–59.

200. Herskovits, Economic Anthropology, 157–59; and John Reader, Man on Earth (Austin, Tex.: University of Texas Press, 1988), 176–78.

201. Sigmund Freud, The Future of an Illusion (New York: W. W. Norton & Co., 1989), 38–4-3.

202. Хороший обзор экспериментов на животных по контролю см. в Lefcourt, Locus of Control 818. Также раздел: УWilliam R. Miller, Robert A. Rosellini, and Martin E. P. Seligman, “Learned Helplessness and Depression,” in Psychopathology: Experimental Models, ed. Jack D. Maser and Martin E. P. Seligman (San Francisco: W. H. Freeman and Co., 1977), 104–130; and T. J. Shors et al., “Inescapable versus Escapable Shock Modulates Long-Term Potentiation in the Rat Hippocampus,” Science, 14 April 1989, 224–26.

203. Restak, Brain, 167–69.

204. Goleman, Vital Lies, Simple Truths, 38. At the University of Pennsylvania, Martin E. Seligman and Steven Maier achieved the same results reported by Goleman. (Richard M. Restak, The Mind [New York: Bantam Books, 1988], 152.)

205. На самом деле слово эндорфин является сокращением словосочетания «эндогенный морфин» (Floyd E. Bloom, “Endorphins,” in Encyclopedia of Neuroscience, ed. George Adelman [Boston: Birkhauser, 1987], 1:393). See also Roth and LeRoith, “Chemical Cross Talk,” 53; McGraw-Hill Encyclopedia of Science and Technology (New York: McGraw-Hill Book Co., 1982), 5:72; Goleman, Vital Lies, Simple Truths, 30–31; Franklin, Molecules of the Mind, 78; and O. T. Phillipson, “Endorphins,” in The Oxford Companion to the Mind, ed. Richard L. Gregory (New York: Oxford University Press, 1987), 221–23.

206. Goleman, Vital Lies, Simple Truths, 34–36, 38.

207. Я взял на себя смелость объединить результаты обширной серии экспериментов. Исследователи из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе обнаружили, что неконтролируемые удары током по стопам крыс повышали уровень эндорфина, но применение шоков, которые они могли контролировать, ни в малейшей степени не меняло уровень эндорфина. Напротив, контролируемый шок увеличил выброс «неопиоидов» — предположительно химических веществ, таких как АКТГ, вещества, которое повышает внимание (Goleman, Vital Lies, Simple Truths, 38). Тем временем ученые Пенсильванского университета и многих других учреждений также подвергали крыс, собак и других животных неконтролируемому наказанию. Исследователи обнаружили, что эта процедура (та же форма пыток, которая, как было доказано, повышает уровень эндорфина) оказало разрушительное воздействие на обучение и поведение позвоночных. Лабораторные животные потеряли интерес к еде и сексу, и когда их научили проходить лабиринты, их скорость обучения была намного ниже, чем у их обычных собратьев. Они демонстрировали ужасающую умственную медлительность (Franklin, Molecules of the Mind, 131; and Leonard A. Sagan, “Family Ties: The Real Reason People Are Living Longer,” The Sciences, March/April 1988, 28). Эксперименты с химическим веществом, блокирующим эндорфин, налтрексоном, показали, что вещество, которое снижало активность мозга животных, почти наверняка было эндорфином.

208. Beth Livermore, “At Least Take a Deep Breath,” Psychology Today, September 1992, 44.

209. Lefcourt, Locus of Control, 3–6.