Шлензак: Двадцать лет в ЕС

       Сегодня я решил написать о 20-летии Польши в Евросоюзе. Я не буду пытаться давать общие оценки с точки зрения всей Польши. Я плохо к этому готов.

     О 20-летии Польши в ЕС я напишу с моей точки зрения, то есть с точки зрения человека, который более тридцати лет участвовал в работе местных органов власти на различных уровнях. Я думаю, что это перспектива, которая позволяет мне сделать выводы, которые уже, чем выводы по всей стране, но гораздо шире, чем Сталёва-Воля и регион.

        Однако, прежде чем я перейду к этому, вот размышление, которое, кажется, не имеет ничего общего с 20-летием Польши в ЕС. Ну а позавчера я принял участие в первом заседании Сталёвовольского уездного совета. Получилось, что я был единоличной оппозицией. Остальная часть Совета — это ПиС и ПиС-бис. Я также был единственным советником, который не закончил свою клятву фразой «да поможет мне Бог». В ПиС уже так принято, что этой фразой предваряют всякую ложь и злодеяния. Не иначе обстоит дело и в районе Сталёва-Воля. И кто-то столь лицемерный должен защищать «христианские ценности» в ЕС от ЕС?

     Теперь к основной проблеме. Я начну с общего утверждения, которое буду обосновывать шаг за шагом. Что ж, я считаю, что эти двадцать лет Польши в ЕС не являются ни триумфом, ни гибелью. Прежде всего, это факт, что благодаря деньгам Евросоюза польская провинция совершила цивилизационный скачок. Во-вторых, если бы польское государство управлялось и управлялось нормально, оно могло бы само найти эти деньги. Когда я был президентом Сталёвой-Воли, мы использовали средства ЕС для крупных инвестиций в инфраструктуру. Однако я сделал все для того, чтобы город развивался в первую очередь на собранные мной деньги. Могу сказать, что все, что мы построили на субсидии ЕС, мы могли бы построить на свои деньги, хотя это заняло бы немного больше времени. Таким образом, средства ЕС были полезны, но они не означали каких-либо революционных изменений для Сталёвой-Воли.

     Глядя на влияние денег ЕС на развитие польского края, надо сказать, что их большое значение объяснялось прежде всего тем, что польское государство было настолько плохо организовано, что не могло самостоятельно выделять такие средства.

     Другие выводы пришли мне в голову, когда я работал над книгой об истории районного молочного кооператива в Сталёвой-Воле. Анализ различных документов показал, что процесс подготовки этой компании к вступлению в ЕС стоил очень дорого. ЕС установил требования, без которых польское сельское хозяйство и пищевая промышленность могли бы обойтись. В ходе этого процесса исчезли или были практически уничтожены тысячи мелких ферм, перерабатывающих заводов, мясников и т. д. Эти фермеры и предприниматели были ликвидированы не в результате рыночной конкуренции, а в результате бюрократических требований, навязанных ЕС. Таким образом, польская экономика потеряла тысячи рабочих мест и огромные суммы денег, которые не дошли до экономики в виде зарплат и налогов. К сожалению, никто так и не просчитал его точно, и вообще этот аспект вступления в ЕС практически полностью отсутствует в общественных дискуссиях о последствиях двадцатилетнего участия в нем. Простая справедливость требует, чтобы эти факты были приняты во внимание и представлены общественности.

     Нам также необходимо задаться вопросом – кто больше выиграл от вступления Польши в ЕС. Польша или ЕС выиграли больше? Что выиграла Польша, более или менее известно, потому что рядом с каждой инвестицией, финансируемой за счет денег ЕС, есть табличка, информирующая об этом. Никто не подсчитал, сколько заработала каждая страна ЕС в результате вступления Польши. А то, что они заработали и зарабатывают, в этом не должно быть никаких сомнений. В конце концов, Польша была принята лишь частично, чтобы вывести своих бедных европейских родственников из нищеты и отсталости. Это никогда так не работало и так не работает. Несмотря на то, что прошло двадцать лет, Польша по-прежнему остается страной второго сорта в экономическом отношении и останется таковой еще долгое время. Это видно, например, по размеру заработка. Да, поначалу выгоды были взаимными. На примере Сталёвой-Воли это выглядело так: город модернизировал свою инфраструктуру за счет средств ЕС, а компании из стран ЕС инвестировали и создавали столь необходимые рабочие места. С другой стороны, Сталёва-Воля становилась рынком для различных компаний из стран ЕС, начиная от машин и оборудования для промышленности и заканчивая крупными торговыми сетями и заканчивая доступом к дешёвой и квалифицированной рабочей силе.

     За эти двадцать лет изменились различные условия вступления Польши в Союз. Одно не изменилось: бюрократия ЕС предоставляет деньги на то, что Брюссель считает необходимым с точки зрения Брюсселя. Брюссель вряд ли прислушается к тому, что считается необходимым для Сталёвой-Воли. Следовательно, появляется все больше и больше проектов, которые создают все больше и больше проблем для Польши и Сталёвой-Воли. Пресловутый «Зеленый курс» является лучшим примером этого. Я один из тех, кто считает, что настало время задуматься о том, не будет ли лучше, если невозможно искоренить такое безумие, как «Зеленая сделка» в ЕС, выйти из Союза, прежде чем оно закончится экономической катастрофой для Польши.

     Членство в Союзе имеет и геополитическое измерение, которое стало особенно важным после начала войны на Украине и должно влиять на рассуждения о том, выгодно ли по-прежнему оставаться в Союзе или выходить из него, но это уже другая проблема.

Анджей Шлензак