Саудовский проект NEOM ’город в пустыне’ терпит крах на фоне войны в Газе

Автор: Джорджио Кафьеро

Запущенный в 2017 году саудовский проект NEOM, обширный высокотехнологичный комплекс на северо-западном побережье Красного моря, был представлен как жемчужина в короне Vision 2030.

Этот футуристический мегапроект в пустыне, охватывающий часть территории Иордании и Египта, был задуман как смелый шаг к диверсификации экономики под руководством наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Салмана (MBS). Но недавние геополитические неудачи вызвали серьезные опасения по поводу жизнеспособности некоторых компонентов NEOM.

Первоначально прославившийся своим революционным дизайном, The Line, линейный город в NEOM, должен был по-новому определить городскую жизнь. Тем не менее, недавние сообщения свидетельствуют о резком сворачивании. Ранее в этом месяце Bloomberg сообщил о значительном сокращении территории мегаполиса – со 105 до 1,5 миль – и сокращении вероятного числа жителей с 1,5 миллионов до менее чем 300 000 к 2030 году. Кроме того, неопредёленность с финансированием и сокращение рабочей силы указывают на то, что проект находится под угрозой срыва.

Хотя эта корректировка не означает полного провала концепции 2030, она требует переоценки наиболее амбициозных элементов проекта.

Эксперты предполагают, что первоначальный масштаб The Line был чрезмерно оптимистичным из-за отсутствия необходимой городской инфраструктуры для такого инновационного начинания. Финансовые и геополитические проблемы, включая региональную нестабильность и недостаточный объём прямых иностранных инвестиций, ещё больше осложняют будущее NEOM.

Не всё так однозначно

Резкое сокращение The Line, “по-видимому, является переоценкой осуществимости сроков”, - сообщает The Cradle доктор Роберт Могельницки, старший научный сотрудник-резидент Института арабских государств Персидского залива в Вашингтоне. “В рамках гигапроекта NEOM есть много экспериментальных, первых в мире аспектов, и некоторые из них в конечном итоге потребуют корректировки или переосмысления”.

Также в беседе с The Cradle доктор Кристиан Коутс Ульрихсен, научный сотрудник Института Бейкера при Университете Райса, считает, что сокращение проекта - это хорошо:

Сообщения о том, что The Line может быть значительно сокращён, на самом деле являются позитивным шагом, если они привносят больше реализма в проект, первоначальный масштаб которого казался фантастическим и его трудно воплотить в реальность. Больший прагматизм в разработке и реализации гигапроектов, связанных с Vision 2030, - это хорошо, и это означает, что существует большая вероятность того, что проекты сойдут с чертёжной доски.

Учитывая финансовые и экономические факторы, The Line никогда не была осуществимым, как представлялось изначально. В конечном счёте, того богатства, которое саудовцы получают от нефти, недостаточно для финансирования самого амбициозного из проектов MBS Vision 2030. И Эр-Рияду не удалось привлечь прямые иностранные инвестиции, необходимые для реализации этих чрезвычайно дорогостоящих тщеславных проектов.

“Огромный размах [Проекта] всегда казался мне и многим другим наблюдателям скорее амбициозным, чем реалистичным”, - объясняет Гордон Грей, бывший посол США в Тунисе.

В беседе с The Cradle Райан Болл, аналитик по Ближнему Востоку и Северной Африке из risk intelligence company RANE, говорит:

Я бы сказал, что цели строительства The Line были нереалистичными с самого начала, учитывая, что в этом районе практически нет городской инфраструктуры, и таким городам очень сложно начинать строительство с нуля, независимо от объема вложенных инвестиций. Даже если бы Саудовская Аравия, например, предприняла что-то экстремальное, например, объявила NEOM своей новой столицей, ей всё равно, вероятно, было бы трудно привлечь жителей, как мы видели на других исторических примерах, таких как перенос столицы Бразилии в Бразилиа.

Тем не менее, The Line и другие уникальные проекты преследовали цель, которая не обязательно заключалась в фактической реализации самих проектов. “Суть проекта, в частности, заключалась в том, чтобы создать смысл переговоров – чтобы люди действительно заговорили о Саудовской Аравии, вызвать массовые общественные дебаты по всему миру, где люди говорят, что в пустыне происходит нечто удивительное”, - рассказывает The Cradle доктор Андреас Криг, адъюнкт-профессор Королевского колледжа Лондона.

Это привлекает внимание. Такого рода дискурс, позитивный или негативный, вызывает ажиотаж. Предполагалось, что эта шумиха привлечёт инвесторов, которые хотели стать частью этого, помочь Саудовской Аравии построить город будущего и попытаться сделать что-то совершенно диковинное и абсолютно нетрадиционное.

Газа: ключ в работе

Руководство в Эр-Рияде поняло, что успех "Видения 2030" в значительной степени зависит от привлечения значительных прямых иностранных инвестиций в Королевство. В конечном счёте, стабильность в Саудовской Аравии и более широком регионе Западной Азии имеет решающее значение.

Следовательно, недавняя внешняя политика Эр-Рияда была менее идеологической, вместо этого сосредоточившись на поддержании дружественных отношений со всеми основными игроками в Западной Азии для продвижения саудовских деловых и экономических интересов.

В этом контексте Эр-Рияд работал над достижением мирного соглашения с йеменским движением сопротивления "Ансаралла", приложил усилия для сохранения заключённой при посредничестве Пекина в 2023 году саудовско–иранской разрядки, восстановил отношения с Катаром и Сирией и наладил отношения с Турцией.

Таким образом, помимо финансовых и экономических ограничений, которые требуют переоценки самых амбициозных проектов Vision 2030, таких как The Line, жестокая шестимесячная война Израиля в Газе и распространение этого конфликта на Красное море создали препятствия для геоэкономических планов Саудовской Аравии.

Как объясняет The Cradle Архама Сиддика, научный сотрудник Института стратегических исследований Исламабада:

Учитывая текущую нестабильность в регионе Красного моря, инвесторы могут не решаться поддерживать такой крупномасштабный проект, как NEOM, из-за предполагаемых рисков. Даже если прямая угроза безопасности NEOM минимальна, общая нестабильность в этом районе может удержать инвесторов от вложения значительных ресурсов в долгосрочное предприятие. Кроме того, более широкий конфликт [в Западной Азии] ещё больше усложняет ситуацию, добавляя ещё один уровень неопределённости. Решение этих проблем безопасности может потребовать от Саудовской Аравии выделения дополнительных ресурсов на меры региональной безопасности, что потенциально отвлечёт средства от проекта NEOM.

Нельзя отрицать, что программа диверсификации экономики Саудовской Аравии уязвима перед военно-морскими операциями в Красном море. NEOM и другие проекты на Красном море требуют, чтобы суда могли свободно перемещаться из Аденского залива через Баб-эль-Мандеб и далее к западному побережью Саудовской Аравии.

Потенциальное распространение войны в Газе на этот жизненно важный водный путь продолжает вызывать обеспокоенность саудовских официальных лиц по поводу воздействия на Видение Королевства до 2030 года.

Эта динамика помогает объяснить недовольство Эр-Рияда Белым домом за то, что он не использует своё влияние на Израиль для переговоров о прекращении огня в Газе. Это привело к решению Саудовской Аравии воздержаться от присоединения к любым инициативам США по обеспечению безопасности и военным операциям в Красном море и Йемене.

Связь Израиля и NEOM

Географическая близость Израиля к северо-западу Саудовской Аравии, его технологический прогресс и динамичная культура стартапов позиционируют оккупационное государство как перспективного партнёра для Видения 2030 и проекта NEOM, особенно в области биотехнологий, кибербезопасности и производства.

В марте 2021 года доктор Али Доган, ранее научный сотрудник Центра современного Востока имени Лейбница, зашёл так далеко, что утверждал, что “отношения с Израилем необходимы Саудовской Аравии для завершения NEOM”.

Доктор Мохаммад Яги, научный сотрудник немецкого Фонда Конрада Аденауэра, также заявил, что NEOM “требует мира и координации с Израилем, особенно если у города есть шанс стать туристической достопримечательностью”.

Однако лидирующая роль Саудовской Аравии в исламском мире, примером которой является титул монарха как “Хранителя двух священных мечетей”, делает любую официальную нормализацию отношений с Тель-Авивом крайне чувствительной.

Первоначально считалось, что, хотя ОАЭ и Бахрейн могли бы установить открытые отношения с Израилем, Саудовская Аравия продолжит тайное сотрудничество, гарантируя, что важное сотрудничество, подобное тому, о котором ходят слухи в технологическом секторе, может развиваться незаметно.

Примером может служить июнь 2020 года, когда возник спор по поводу предполагаемого взаимодействия Саудовской Аравии с израильской фирмой по кибербезопасности, который посольство Саудовской Аравии позже опровергло.

Тем не менее, спустя почти семь месяцев после начала кампании Израиля по уничтожению Газы, может ли Саудовская Аравия по-прежнему смотреть на Тель-Авив как на партнёра по NEOM ?

Похоже, что на фоне продолжающихся кризисов в регионе, главным образом геноцида в Газе, Эр-Рияду следует быть осторожным, чтобы не прослыть тайно сотрудничающим с Израилем, и полноценная нормализация отношений, похоже, не обсуждается в обозримом будущем.

Тем не менее, после того, как в Газе уляжется пыль и кризис безопасности на Красном море утихнет, Саудовская Аравия, вероятно, сохранит свою заинтересованность в укреплении связей с Израилем в рамках “экономической нормализации” между двумя странами. Это может быть важно для Видения будущего до 2030 года, особенно в NEOM.

Но беспрецедентная военная кампания Израиля в Газе, вероятно, изменит Западную Азию во многих отношениях на десятилетия вперед. Даже после окончания нынешней войны в Газе гнев по отношению к Израилю и США сохранится.

Без сомнения, связь Израиля и NEOM будет становиться всё более чувствительной и противоречивой как в Королевстве, так и в регионе в целом – фактор, который руководство в Эр-Рияде не может игнорировать.