Foreign Affairs: Переговоры, которые могли бы положить конец войне на Украине

Foreign Affairs: Скрытая история дипломатии, которая потерпела неудачу, но содержит уроки для будущих переговоров.

Рано утром 24 февраля 2022 года российские ВВС нанесли удары по целям на всей территории Украины. В то же время пехота и бронетехника Москвы хлынули в страну с севера, востока и юга. В последующие дни русские попытались окружить Киев. Это были первые дни и недели операции, которая вполне могла привести к поражению Украины и подчинению ее России.

То, что произошло на поле боя, относительно хорошо изучено. Что менее изучено, так это одновременная интенсивная дипломатия с участием Москвы, Киева и множества других действующих лиц, которая могла привести к урегулированию всего через несколько недель после начала войны.

К концу марта 2022 года в результате серии личных встреч в Беларуси и Турции и виртуальных встреч в режиме видеоконференции было принято так называемое Стамбульское коммюнике, в котором описывались рамки урегулирования. Затем украинские и российские переговорщики начали работать над текстом договора, добившись существенного прогресса на пути к соглашению. Но в мае переговоры прервались. Война продолжалась и с тех пор унесла десятки тысяч жизней с обеих сторон.

Что произошло? Насколько близки были стороны к прекращению войны? И почему они так и не завершили сделку?

Чтобы пролить свет на этот часто упускаемый из виду, но критический эпизод войны, мы изучили проекты соглашений, которыми обменялись две стороны, некоторые детали которых ранее не сообщались. Мы также провели интервью с несколькими участниками переговоров, а также с официальными лицами, работавшими в то время в ключевых западных правительствах, которым мы предоставили анонимность, чтобы обсудить деликатные вопросы. Мы также рассмотрели многочисленные интервью того времени и более поздние заявления украинских и российских официальных лиц, которые участвовали в переговорах. Большинство из них доступны на YouTube, но не на английском языке и, следовательно, не получили широкой известности на Западе. Наконец, мы внимательно изучили хронологию событий с февраля до конца мая, когда переговоры сорвались. Когда мы собрали все эти фрагменты воедино, то обнаружили удивительное — и это могло иметь значительные последствия для будущих дипломатических усилий по прекращению войны.

В разгар конфликта русские и украинцы почти завершили подписание соглашения.

Некоторые наблюдатели и официальные лица (включая, в первую очередь, президента России Владимира Путина) утверждали, что на столе переговоров лежала сделка, которая положила бы конец войне, но украинцы отказались от нее из-за сочетания давления со стороны их западных покровителей и собственных высокомерных предположений Киева о военной слабости России. Другие полностью отвергли значение переговоров, утверждая, что стороны просто выполняли маневры и выигрывали время для перегруппировки сил на поле боя или что проекты соглашений были несерьезными.

Хотя в этих интерпретациях содержатся зерна истины, они скрывают больше, чем освещают. Не было ни одного неопровержимого доказательства, эта история не поддается простым объяснениям. Более того, такие неконструктивные отзывы полностью упускают из виду факт, который, оглядываясь назад, кажется экстраординарным: в разгар конфликта русские и украинцы почти завершили подписание соглашения, которое положило бы конец войне и предоставило Украине многосторонние гарантии безопасности, проложив путь к ее постоянному нейтралитету и, в перспективе, к ее членству в ЕС.

Однако достичь окончательного соглашения оказалось неосуществимым по ряду причин. Западные партнеры Киева не хотели быть втянутыми в переговоры с Россией, особенно такие, которые создали бы для них новые обязательства по обеспечению безопасности Украины. Общественное настроение в Украине обострилось после того, как стало известно о об инциденте в Ирпене и Буче. После отхода российской армии от Киева президент Владимир Зеленский стал более уверен в том, что при достаточной поддержке Запада он сможет выиграть войну на поле боя. Наконец, хотя попытки сторон разрешить давние споры по поводу архитектуры безопасности открывали перспективу прочного урегулирования войны и устойчивой региональной стабильности, они ставили перед собой слишком высокие цели и слишком поспешно. Они пытались достичь всеобъемлющего урегулирования, даже несмотря на то, что базовое прекращение огня оказалось недостижимым.

Сегодня, когда перспективы переговоров кажутся туманными, а диалог между сторонами практически отсутствуют, история переговоров весной 2022 года может показаться отвлекающим маневром с небольшим пониманием, непосредственно применимым к нынешним обстоятельствам. Но Путин и Зеленский удивили всех своей взаимной готовностью рассмотреть далеко идущие уступки для прекращения войны. Они вполне могут снова удивить всех в будущем.

ЗАВЕРЕНИЕ ИЛИ ГАРАНТИЯ?

Чего хотели добиться русские, начав операцию на Украине? 24 февраля 2022 года Путин произнес речь, упомянув расплывчатую цель ”денацификации" страны. Наиболее разумной интерпретацией “денацификации” было то, что Путин стремился свергнуть правительство в Киеве, возможно, убив или захватив в плен Зеленского в процессе.

Спустя несколько дней после начала операции Москва начала прощупывать почву для компромисса. ^{(в первый же день)} Эта ранняя открытость к разговорам предполагает, что Путин, похоже, уже отказался от идеи прямой смены режима. Зеленский, как и до войны, выразил непосредственную заинтересованность в личной встрече с Путиным. Хотя он отказался говорить напрямую с Зеленским, Путин назначил команду для переговоров. Президент Беларуси Александр Лукашенко сыграл роль посредника.

Переговоры начались 28 февраля в одной из просторных загородных резиденций Лукашенко недалеко от деревни Лясковичи, примерно в 30 милях от белорусско-украинской границы. Украинскую делегацию возглавлял Давид Арахамия, парламентский лидер политической партии Зеленского, в ее состав входили министр обороны Алексей Резников, советник президента Михаил Подоляк и другие высокопоставленные чиновники. Российскую делегацию возглавлял Владимир Мединский, старший советник президента России, ранее занимавший пост министра культуры. В нее также входили заместители министров обороны и иностранных дел, среди прочих.

На первой встрече русские выдвинули ряд жестких условий, фактически потребовав капитуляции Украины. Это было не начало. Но по мере того, как позиции Москвы на поле боя деградировали, ее позиции за столом переговоров становились менее жесткими. Итак, 3 и 7 марта стороны провели второй и третий раунды переговоров, на этот раз в Каменюках, недалеко от границы с Польшей. Украинская делегация выдвинула свои собственные требования: немедленное прекращение огня и создание гуманитарных коридоров, которые позволили бы мирным жителям безопасно покинуть зону боевых действий. Именно во время третьего раунда переговоров русские и украинцы, похоже, впервые рассмотрели проекты договора. По словам Мединского, это были российские проекты, которые делегация Мединского привезла из Москвы и которые, вероятно, отражали требование Москвы на нейтральном статусе Украины.

На этом этапе личные встречи были прерваны почти на три недели, хотя делегации продолжали встречаться через Zoom. В ходе этих обменов мнениями украинцы начали сосредотачиваться на вопросе, который станет центральным в их видении финала войны: гарантии безопасности, которые обяжут другие государства встать на защиту Украины, если Россия снова атакует в будущем. Не совсем ясно, когда Киев впервые поднял этот вопрос в разговорах с русскими или западными странами. Но 10 марта министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба, находившийся тогда в Анталье, Турция, на встрече со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, говорил о “системном, устойчивом решении” для Украины, добавив, что украинцы “готовы обсуждать” гарантии, которые они надеются получить от государств-членов НАТО и России.

Кулеба, похоже, имел в виду многостороннюю гарантию безопасности, договоренность, при которой конкурирующие державы берут на себя обязательства по обеспечению безопасности третьего государства, обычно при условии, что оно останется неизменным. Подобные соглашения в основном вышли из моды после окончания холодной войны. В то время как такие альянсы, как НАТО, намерены поддерживать коллективную оборону от общего врага, многосторонние гарантии безопасности предназначены для предотвращения конфликта между гарантами по поводу устройства гарантируемого государства и, как следствие, для обеспечения безопасности этого государства.

Украина имела горький опыт работы с менее надежной версией соглашения такого рода: многосторонним обеспечением безопасности. В 1994 году она подписала так называемый Будапештский меморандум, присоединившись к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, и согласившись отказаться от того, что тогда было третьим по величине арсеналом в мире. В свою очередь Россия, Соединенное Королевство и Соединенные Штаты пообещали, что они не будут нападать на Украину. Однако вопреки широко распространенному заблуждению, в случае агрессии против Украины соглашение требовало от подписавших его сторон только созвать заседание Совета Безопасности ООН, а не встать на защиту страны.

14 марта, как раз в тот момент, когда две делегации встречались через Zoom, Зеленский опубликовал сообщение на своем Telegram-канале, призывая к “нормальным, эффективным гарантиям безопасности”, которые не были бы ”похожи на будапештские". В интервью украинским журналистам два дня спустя его советник Подоляк объяснил, что Киев добивался “абсолютных гарантий безопасности”, которые потребовали бы, чтобы “подписавшие стороны ... не оставались в стороне в случае нападения на Украину, как это происходит сейчас. Вместо этого они [приняли бы] активное участие в защите Украины в конфликте”.

Требование Украины не оставлять ее снова на произвол судьбы вполне понятно. Киев хотел (и все еще хочет) иметь более надежный механизм, чем добрая воля России, для обеспечения своей будущей безопасности. Но получить гарантии было бы сложно. Нафтали Беннет был премьер-министром Израиля на момент проведения переговоров и активно выступал посредником между двумя сторонами. В интервью журналисту Ханоху Дауму, опубликованном в феврале 2023 года, он напомнил, что пытался отговорить Зеленского и не зацикливаться на вопросе гарантий безопасности. “Есть такой анекдот о парне, пытающемся продать Бруклинский мост прохожему”, - объяснил Беннетт. “Я сказал: ‘Америка даст вам гарантии? Она возьмет на себя обязательство, что через несколько лет, если Россия что-то нарушит, она пошлет солдат? После ухода из Афганистана и всего такого? Я сказал: ‘Владимир, этого не произойдет”.

Подводя более точный итог: если США и их союзники не желали предоставлять Украине такие гарантии (например, в виде членства в НАТО) до войны, почему они сделали это после того, как Россия так ярко продемонстрировала свою готовность менять геополитическую реальность? Украинские переговорщики разработали ответ на этот вопрос, но, в конце концов, это не убедило их не склонных к риску западных коллег. Позиция Киева заключалась в том, что, как подразумевала концепция новых гарантий, Россия также будет гарантом, что означало бы, что Москва, по сути, согласилась с тем, что другие гаранты будут обязаны вмешаться, если она снова начнет действовать против Украины. Другими словами, если бы Москва согласилась с тем, что любые военные действия против Украины будет означать войну между Россией и США, она была бы не более склонна снова нападать на Украину, чем на союзника по НАТО.

ПРОРЫВ

В течение марта на всех фронтах продолжались ожесточенные бои. К середине марта наступление российской армии на Киев застопорилось. Две делегации продолжили переговоры в режиме видеоконференции, но вернулись к личной встрече 29 марта, на этот раз в Стамбуле, Турция.

Там, похоже, был достигнут прорыв. После встречи стороны объявили, что согласовали совместное коммюнике. Условия были широко описаны в заявлениях для прессы обеих сторон в Стамбуле. Мы получили копию полного текста проекта коммюнике, озаглавленного “Ключевые положения Договора о гарантиях безопасности Украины”. По словам участников, с которыми мы беседовали, украинцы в основном подготовили проект коммюнике, а русские предварительно согласились с идеей использовать его в качестве основы для заключения договора.

Договор, предусмотренный в коммюнике, провозгласит Украину постоянно нейтральным безъядерным государством. Украина откажется от любого намерения вступать в военные союзы или допускать иностранные военные базы или войска на свою территорию. В коммюнике в качестве возможных гарантов перечислены постоянные члены Совета Безопасности ООН (включая Россию), а также Канада, Германия, Израиль, Италия, Польша и Турция.

В коммюнике также говорится, что, если Украина подвергнется нападению и запросит помощи, все государства-гаранты будут обязаны, после консультаций с Украиной и между собой, оказать помощь Украине для восстановления ее безопасности. Примечательно, что эти обязательства были прописаны с гораздо большей точностью, чем статья 5 НАТО: введение бесполетной зоны, поставки оружия или прямое вмешательство собственных вооруженных сил государства-гаранта.

Стамбульское коммюнике призвало обе стороны стремиться к мирному урегулированию своего спора по Крыму в течение следующих 15 лет.

Хотя Украина будет постоянно сохранять нейтралитет в предлагаемых рамках, путь Киева к членству в ЕС останется открытым, а государства-гаранты (включая Россию) недвусмысленно “подтвердят свое намерение способствовать членству Украины в Европейском Союзе”. Это было не что иное, как экстраординарное событие: в 2013 году Путин оказал сильное давление на президента Украины Виктора Януковича, чтобы тот отказался от простого соглашения об ассоциации с ЕС. Теперь Россия соглашалась “способствовать” полному вступлению Украины в ЕС.

Хотя заинтересованность Украины в получении этих гарантий безопасности очевидна, не очевидно, почему Россия согласилась бы на что-либо из этого. Всего несколькими неделями ранее Путин попытался свергнуть украинское правительство и установить марионеточный режим. Кажется надуманным, что он внезапно решил согласиться с тем, что Украина, которая теперь была более враждебна к России, чем когда—либо, станет членом ЕС и получит гарантии независимости и безопасности от США (среди прочих). И все же коммюнике предполагает, что это было именно то, на что Путин был готов согласиться.

Возможно, он был готов сократить свои возможные потери, если получит свое давнее требование: чтобы Украина отказалась от своих устремлений в НАТО и никогда не размещала силы НАТО на своей территории. Если он и не мог контролировать всю страну, то, по крайней мере, мог обеспечить свои самые элементарные интересы безопасности, остановить санкции для экономики России и восстановить международную репутацию страны.

В коммюнике также содержится еще одно положение, которое, оглядываясь назад, ошеломляет: оно призывает обе стороны стремиться к мирному разрешению своего спора по Крыму в течение следующих десяти-15 лет. С 2014 года, Москва никогда не соглашалась обсуждать его статус, утверждая, что это был регион России, ничем не отличающийся от любого другого.

БОИ И РАЗГОВОРЫ

В своем выступлении 29 марта, сразу после завершения переговоров, Мединский, глава российской делегации, звучал решительно оптимистично, объяснив, что обсуждение договора о нейтралитете Украины вступает в практическую фазу и что — с учетом всех сложностей, связанных с наличием у договора множества потенциальных гарантов — возможно, Путин и Зеленский подпишут его на саммите в обозримом будущем.

На следующий день он сказал журналистам: “Вчера украинская сторона впервые зафиксировала в письменной форме свою готовность выполнить ряд важнейших условий для построения будущих нормальных и добрососедских отношений с Россией”. Он продолжил: “Они передали нам принципы потенциального будущего урегулирования, зафиксированные в письменной форме”.

Тем временем Россия отводила свои войска со всего северного фронта. Александр Фомин, заместитель министра обороны России, объявил об этом решении в Стамбуле 29 марта, назвав его попыткой “укрепить взаимное доверие”. 

Даже после того, как сообщения из Бучи попали в заголовки газет в апреле 2022 года, обе стороны продолжали круглосуточно работать над договором.

Вывод российских войск имел далеко идущие последствия. Это укрепило решимость Зеленского, устранив непосредственную угрозу его правительству, и продемонстрировало, что русских можно, если не победить, то подвинуть на поле боя. Это также позволило оказать Украине крупномасштабную военную помощь Запада, освободив транспортные пути, ведущие в Киев. 

Сообщения из Бучи начали попадать в заголовки газет в начале апреля. 4 апреля город посетил Зеленский. На следующий день он выступил в Совете Безопасности ООН по видеосвязи и обвинил Россию в совершении военных преступлений в Буче, призвал Совет Безопасности ООН исключить Россию, как постоянного члена.

Примечательно, однако, что обе стороны продолжали круглосуточно работать над договором, который Путин и Зеленский должны были подписать во время саммита, который должен был состояться в недалеком будущем.

Стороны активно обменивались проектами друг с другом и, похоже, начали делиться ими с другими сторонами. (В своем интервью в феврале 2023 года Беннет сообщил, что видел 17 или 18 рабочих проектов соглашения, Лукашенко также сообщил, что видел по крайней мере один.) Мы внимательно изучили два из этих проектов, один датирован 12 апреля, а другой - 15 апреля, который, как сообщили нам участники переговоров, был последним, которым стороны обменялись. Они в целом похожи, но содержат важные различия — и оба показывают, что коммюнике не решило некоторые ключевые вопросы.

^{Выдержка из проекта российско-украинского договора от 15 апреля 2022 года}

Во-первых, в то время как в коммюнике и проекте от 12 апреля ясно говорилось, что государства-гаранты будут самостоятельно решать, приходить ли на помощь Киеву в случае атаки на Украину, в проекте от 15 апреля русские попытались изменить эту важнейшую статью, настаивая на том, что такие действия будут предприняты только “на основе решения, согласованного всеми государствами—гарантами”, предоставив России, право вето. Согласно примечанию к тексту, украинцы отклонили эту поправку, настаивая на первоначальной формуле, согласно которой все гаранты имели индивидуальное обязательство действовать и им не нужно было достигать консенсуса.

^{Выдержка из проекта российско-украинского договора от 15 апреля 2022 года. Красным текстом, выделенным курсивом, обозначены позиции России, не принятые украинской стороной; красным текстом, выделенным жирным шрифтом, обозначены позиции Украины, не принятые российской стороной.}

Во-вторых, проекты содержат несколько статей, которые были добавлены в договор по настоянию России, но не были частью коммюнике и касались вопросов, которые Украина отказалась обсуждать. Они требуют от Украины запретить “фашизм, нацизм, неонацизм и агрессивный национализм” — и с этой целью отменить шесть украинских законов (полностью или частично), которые в целом касались спорных аспектов истории советской эпохи, в частности роли украинских националистов во время Второй мировой войны.

Русские знали, что эти положения затруднят принятие украинцами остальной части договора. Следовательно, их можно рассматривать как отравляющие таблетки.

В конце концов, остается неясным, повлияли бы эти положения на сделку. Ведущий украинский переговорщик Арахамия позже преуменьшил их важность. Как он выразился в интервью программе новостей украинского телевидения в ноябре 2023 года, Россия “до последнего момента надеялась, что они [смогут] заставить нас подписать такое соглашение, что мы [примем] нейтралитет. Это было для них самым важным. Они были готовы закончить войну, если мы, как Финляндия [во время холодной войны], примем нейтралитет и пообещаем не вступать в НАТО ”.

На переговорах намеренно обошли вопрос о границах и территории.

Численность и структура украинских вооруженных сил также были предметом интенсивных переговоров. По состоянию на 15 апреля две стороны оставались довольно далеки друг от друга по этому вопросу. Украинцы хотели иметь армию мирного времени численностью 250 000 человек. Русские настаивали на максимальной численности в 85 000 человек, что значительно меньше, чем постоянная армия, которая была у Украины до 2022 года. Украинцы хотели 800 танков, русские разрешили только 342. Разница между дальностью полета ракет была еще более разительной: 280 километров (украинская позиция), и всего 40 километров (российская позиция).

На переговорах намеренно обошли вопрос о границах и территории. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Путин и Зеленский решили эти вопросы на запланированном саммите. Легко представить, что Путин настаивал бы на удержании всей территории, которую уже заняли его войска. Вопрос в том, удалось ли убедить Зеленского согласиться.

Несмотря на эти существенные разногласия, в проекте от 15 апреля предполагается, что договор будет подписан в течение двух недель. Конечно, эта дата могла быть сдвинута, но это показывает, что две команды планировали действовать быстро. “В середине апреля 2022 года мы были очень близки к завершению войны мирным урегулированием”, - рассказал один из украинских участников переговоров Александр Чалый во время публичного выступления в декабре 2023 года. 

ЧТО ПРОИЗОШЛО?

Так почему же переговоры были прерваны? Путин заявил, что западные державы вмешались и сорвали сделку, потому что они были больше заинтересованы в ослаблении России, чем в прекращении войны. Он утверждал, что Борис Джонсон, который в то время был премьер-министром Великобритании, передал украинцам послание от имени “англосаксонского мира” о том, что они должны “сражаться с Россией до тех пор, пока не будет достигнута победа и Россия не потерпит стратегическое поражение”.

Реакция Запада на эти переговоры, хотя и далекая от карикатуры на Путина, была, безусловно, прохладной. Вашингтон и его союзники были глубоко скептически настроены по поводу перспектив дипломатического пути, открывающегося из Стамбула. В конце концов, в коммюнике обошли вопрос о территории и границах, и стороны остались далеки друг от друга по другим важнейшим вопросам. Им не казалось, что переговоры увенчаются успехом.

Более того, бывший чиновник США, который в то время занимался политикой в отношении Украины, сказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока не было опубликовано коммюнике, хотя описанный в нем договор создал бы новые юридические обязательства для Соединенных Штатов, включая обязательство начать войну с Россией, если она снова вторгнется в Украину. Одно только это условие сделало бы договор недействительным для Вашингтона. Таким образом, вместо того, чтобы принять Стамбульское коммюнике и последующий дипломатический процесс, Запад увеличил военную помощь Киеву и усилил давление на Россию, в том числе посредством постоянно ужесточающегося режима санкций.

Соединенное Королевство взяло на себя инициативу. Уже 30 марта Джонсон, казалось, не был склонен к дипломатии, заявив, что вместо этого “мы должны продолжать усиливать санкции с помощью скользящей программы до тех пор, пока все до единого войска [Путина] не будут выведены из Украины”. 9 апреля Джонсон появился в Киеве — первый иностранный лидер, посетивший Киев после вывода российских войск из столицы. По сообщениям, он сказал Зеленскому, что, по его мнению, “любая сделка с Путиным будет довольно грязной”. Он вспомнил, как сказал, что любая сделка “была бы для него победой: если вы дадите ему что-нибудь, он просто сохранит это, положит в банк, а затем подготовится к следующему нападению”. В интервью 2023 года Арахамия встряхнул эту пыль, по-видимому, возложив ответственность за результат на Джонсона. “Когда мы вернулись из Стамбула, ” сказал он, - Борис Джонсон приехал в Киев и сказал, что мы вообще ничего не будем подписывать с [русскими] — и давайте просто продолжим воевать”.

С тех пор Путин неоднократно использовал высказывания Арахамии, чтобы обвинить Запад в провале переговоров и продемонстрировать подчинение Украины своим сторонникам. Несмотря на игру слов Путина, Арахамия указал на реальную проблему: в коммюнике описывались многосторонние рамки, которые потребовали бы от Запада готовности к дипломатическому взаимодействию с Россией и рассмотрения реальных гарантий безопасности для Украины. Ни то, ни другое в то время не было приоритетом для Соединенных Штатов и их союзников.

Путин и Зеленский были готовы рассмотреть экстраординарные компромиссы, чтобы положить конец войне.

В своих публичных выступлениях американцы никогда не относились к дипломатии с таким пренебрежением, как Джонсон. Но они, похоже, не считали ее главной в своем ответе на действия России. Госсекретарь Энтони Блинкен и министр обороны Ллойд Остин посетили Киев через две недели после Джонсона, в основном для координации увеличения военной поддержки. Как выразился Блинкен на последующей пресс-конференции, “Стратегия, которую мы внедрили — массированная поддержка Украины, массированное давление на Россию, солидарность с более чем 30 странами, участвующими в этих усилиях, — дает реальные результаты”.

Тем не менее, утверждение о том, что Запад вынудил Украину отказаться от переговоров с Россией, безосновательно. Это предполагает, что Киев не имел права голоса в этом вопросе. Вероятно, предложения Запада о поддержке, должно быть, укрепили решимость Зеленского, а отсутствие западного энтузиазма, похоже, приглушило его интерес к дипломатии. Однако, в конечном счете, в своих беседах с западными лидерами Зеленский не ставил во главу угла дипломатические отношения с Россией для прекращения конфликта. Ни США, ни их союзники не восприняли от него настоятельного требования перейти на дипломатический путь. В то время, учитывая всплеск общественного сочувствия на Западе, такой толчок вполне мог повлиять на политику Запада.

Зеленский начал называть “геноцидом” действия России на Украине, делая дипломатию с Москвой еще более политически трудной. Тем не менее, закулисная работа над проектом договора продолжалась и даже активизировалась в дни в конце апреля, что наводит на мысль о том, что инциденты в Буче и Ирпене были второстепенными факторами при принятии решений Киевом.

Новообретенная уверенность украинцев в том, что они могут выиграть войну, также явно сыграла свою роль. Отступление России из под Киева и других крупных городов на северо-востоке и перспектива поступления большего количества оружия с Запада (при этом дороги в Киев теперь находятся под контролем Украины) изменили военный баланс. Оптимизм по поводу возможных успехов на поле боя часто снижает заинтересованность воюющей стороны в достижении компромиссов за столом переговоров.

Действительно, к концу апреля Украина ужесточила свою позицию, потребовав вывода российских войск с Донбасса в качестве предварительного условия для любого договора. Как выразился 2 мая Алексей Данилов, председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины: “Договор с Россией невозможен — может быть принята только капитуляция”.

И еще есть российская сторона истории, которую трудно оценить. Были ли все переговоры хорошо срежиссированной шарадой, или Москва всерьез была заинтересована в урегулировании? Что думал Путин, когда понял, что Запад не подпишет соглашения и когда позиция Украины ужесточилась?

Даже если бы Россия и Украина преодолели свои разногласия, рамки, о которых они договаривались в Стамбуле, потребовали бы участия США и их союзников. И этим западным державам пришлось бы пойти на политический риск, вступив в переговоры с Россией и Украиной, и поставить на карту свой авторитет, гарантируя безопасность Украины. В то время и в последующие два года в Вашингтоне и европейских столицах заметно отсутствовала готовность заниматься дипломатией с высокими ставками и действительно взять на себя обязательство защищать Украину в будущем.

Последняя причина провала переговоров заключается в том, что участники переговоров поставили телегу послевоенного порядка обеспечения безопасности впереди лошади прекращения войны. Обе стороны пропустили важнейшие вопросы управления конфликтом и смягчения его последствий (создание гуманитарных коридоров, прекращение огня, вывод войск) и вместо этого попытались выработать нечто вроде долгосрочного мирного договора, который разрешил бы споры в области безопасности, которые десятилетиями были источником геополитической напряженности. Это была восхитительно амбициозная попытка — но она оказалась слишком амбициозной.

Справедливости ради, ранее Россия, Украина и Запад пытались действовать наоборот — и попытка также с треском провалились. Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах, касались таких мелочей, как дата и время прекращения боевых действий и какие системы вооружений должны быть отведены на какое расстояние. Основные проблемы безопасности обеих сторон были затронуты косвенно, если вообще были.

Эта история предполагает, что будущие переговоры должны продвигаться по параллельным направлениям, при этом практические аспекты прекращения войны рассматриваются на одном направлении, в то время как более широкие вопросы рассматриваются на другом.

ИМЕЙТЕ ЭТО В ВИДУ

11 апреля 2024 года Лукашенко, первый посредник в российско-украинских мирных переговорах, призвал вернуться к проекту договора от весны 2022 года. “Это разумная позиция”, - сказал он в разговоре с Путиным в Кремле. “Это была приемлемая позиция и для Украины. Они согласились с этой позицией”.

Вмешался Путин. “Они, конечно, согласились”, - сказал он.

В действительности, однако, русские и украинцы так и не пришли к окончательному компромиссному тексту. Но они пошли в этом направлении дальше, чем предполагалось ранее, достигнув всеобъемлющей основы для возможного соглашения.

После последних двух лет кровавой бойни, возможно, утекло слишком много воды. Но это напоминание о том, что Путин и Зеленский были готовы рассмотреть экстраординарные компромиссы, чтобы положить конец войне. Итак, если и когда Киев и Москва вернутся за стол переговоров, они обнаружат, что он полон идей, которые еще могут оказаться полезными в построении прочного мира.