Рукож…пый горожанин в тайге. Часть 4. Попытки разругаться в хлам с напарником. Часть 5. Как неудачнику привлечь удачу в охоте?!

В тайге из меня лезло много дерьма. Причин много: постоянный страх за свою жизнь, огромные физические нагрузки, отсутствие привычных способов отвлечься, слишком здоровая после мегаполиса среда для меня. В общем, нервничал там постоянно. Иногда срывался на напарника. Причем, в нашей команде Юра считался старшим, мол, более опытный охотник, 4ый год в тайге, первый сезон вообще с Раскольным охотился, отгребал от него по всей строгости 50летнего опыта в тайге. Поэтому вначале я пытался изображать какое то нелепое чинопочитание, мол, «какие будут поручения?», но быстро уставал и сваливался в другую крайность - ругань. Однажды даже послал Юру на три буквы совершенно не по делу. Временами мне казалось, что Юра дотерпит меня до конца сезона, а на Большой земле будет и сам меня избегать и другим посоветует.

Начало таёжного дневника здесь: https://aftershock.news/?q=node/1355153

Психовал на Юру за малейшие пустяки. Например, готовлю кашу на завтрак, Юра спрашивает, кидал ли я крупу в молоко. Мне кажется, что он меня подгоняет, я взрываюсь и начинаю возмущаться, мол, как можно было не заметить, что еще даже молоко не закипело. Юра отвечает, что он сидел и читал книжку, даже не смотрел в мою сторону. Но меня всего равно кроет, сижу и ворчу на напарника.

Или при подъеме на участок на лодке Юра просил меня достать что-либо из наших запасов, какой-нибудь инструмент для ремонта мотора, запчасть. Мне приходилось открывать тент, разбирать аккуратно сложенные коробки, доставать какую-нибудь мелочь, потом складывать коробки на место, закрывать тент. Операция не сложная, но нудная. Но «надо подчиняться старшему». Каждая такая просьба Юры сопровождалась накоплением у меня негативного осадка. И однажды, когда я уже почти достал (не помню что) чуть ли не с самой нижней коробки, Юра заявил, что ему это не надо. Помню, как я взорвался, мол, задолбал он меня, если ему что-то надо, пусть сам идет и ковыряется в коробках. Я ожидал ответной ругани со стороны напарника, но Юра вполне спокойно сказал, мол, удивлялся, как это я без проблем роюсь в вещах, позавидовал моей усидчивости. А теперь хоть понятно, что я кипел внутри. Чаще всего Юра уворачивался от моих провокаций поругаться, но бывало даже он не выдерживал.

Долгое время я переживал, что так психую, а Юра на меня не срывается, мол, такой спокойный. Я еще сомневался, что не может такого быть, должен где-то и Юра выпускать пар. И как мне полегчало морально, когда заметил, что Юра тоже регулярно психовал, но не на меня, а на окружающие предметы и обстановку: «Клятые сапоги, скользят по камням; клятый путик, тёса (указатель пути на дереве) не видать, сплошные горки, болота; клятая кулёмка (ловушка для соболя), почти разваливается от старости, хрен насторожишь ее и т.д.» Подумал, что вариант разрядки Юры более конструктивный по отношению к напарнику, чем мой. 

Часть наших негативных эмоций забирала на себя одна из двух собак – Шайба, неопытная молодая лайка. Она постоянно косячила – то на белочек тявкает – приходишь, ожидаешь увидеть соболя или птицу, а там белочка. Разочек отлупил её как следует, вроде перестала лаять на белок. 

Другой раз идешь на лай, метров 300 уже прошел и тут Шайба замолкает. Ждешь немного возобновления лая, но она как назло молчит. Материшься, поворачиваешь назад. Уже почти успеваешь вернуться на путик, опять лает. Блин, думаешь, что за поганая собака, ты либо лай, либо не лай, падла. Решил дойти до нее из принципа, проверить, на кого она лает. Подхожу, а она бродит между деревьями и потявкивает на все деревья поочереди. Возможно, чует запах птицы, которая либо где-то здесь, либо улетела. Естественно, влетело в тот раз Шайбе по полной. Потом уже зарок себе давал не ходить на её полайки, пока к её лаю не присоединится рыжая опытная сучка по кличке Ласка.

Шайба косячила даже в мелочах. Причалили к берегу на лодке, отдыхаем. Собаки переплывают к нам с другого берега. Рыжая вылезла рядом со мной, отбежала метров 10, отряхнулась, до меня брызги не долетели. Вылезает чёрная, Юра говорит, мол, сейчас она рядом с тобой будет отряхиваться. И точно, даже шага в сторону не сделала, начала отряхиваться, все брызги на меня.

В итоге, поводов для экзекуций Шайба давала много, я и пятой части тут не перечислил. За что и получала. Причем, с определенного этапа Шайба стала отыгрывать эдакую терпилу. Например, отдыхаем на базовой избе. Выходишь из зимовья, из собачьего котуха показывается Шайба, как-то нелепо съеживается пополам (мордой к заднице), смотрит на меня униженно-виновато снизу вверх, хотя вроде бы ничего ещё не сделала. Я и не думал о ней даже, настроение хорошее на отдыхе, а увидел это кривляющуюся под дефективную псину и еле сдержался чтобы просто так ей не вдарить. И настроение сразу испортилось. Причем, по возвращении в деревню эта её игра в терпилу резко прекратилась. Мы ещё смеялись с Юрой, насколько бы чаще мы с ним ругались в тайге, если бы не Шайба.

Где-то после месяца пребывания в тайге мне стало легче и я уже не так часто раздражался на Юру. Хорошо еще, что у нас не сговариваясь распределились роли на путиках и на хозяйственных делах в избе. На большинство полаек ходил я, Юра продолжал идти по путику, искать тёс, находить ловушки, ремонтировать их. Это давало мне возможность спокойно концентрироваться полайках, не переживать, что из-за отвлечений с путика придем на зимовье к ночи, не успеем выспаться, собьется график и т.п. На избе Юра готовил ужины (мясо с гарниром), а я готовил каши нам на завтрак и еду собакам. У них с Раскольным было такое же распределение ролей – основная работа за старшим охотником, младший на подхвате. Лучшие нары (если их было двое) или лучшее место на нарах тоже доставались Юре, но я против этого не возражал.

Несмотря на согласие в распределении ролей у меня и определенное успокоение через месяц пребывания в тайге я регулярно находил поводы раздражаться на Юру. Например, меня бесило, что он такой гурман, запахи улавливает очень тонко, различает вкус чая в зависимости от воды, набирал я её в реке или в стоячей воде. Мне казалось, что такого тонкого различения вкусов не бывает, что Юра попросту издевается надо мной. Я то пихал в себя еду как в помойку не различая ни вкуса, ни запаха. Оказалось, что я просто обжигаю рецепторы во рту, т.к. пью очень горячий чай, а потом не чувствую разницы во вкусе. Через какое-то время я начал пить более остывший чай и стал лучше различать вкусы.

Или я мудачил Юру за то, что он не заправляет кофе сгущенкой, а разводит сухое молоко (белорусскую Лепельку) в воде, разогревает ее, потом добавляет туда кофе и пьет. Ну, думаю, выпендрёжник – разницы никакой, а суеты много. Через неделю я попробовал сделать так же и обнаружил, что такой кофе вкуснее, чем в кофейнях на Большой земле (хотя в тайге всё кажется вкуснее). И таких примеров было много, когда я вначале мудачил Юру за какой-нибудь очередной его «лайфхак» в еде, а потом брал его себе на вооружение.

Почти весь сезон из людей мы видели только друг друга. Только один раз за три месяца мы встретились в тайге с другим человеком. Это был Раскольный (псевдоним охотника), главный герой фильма «Счастливые люди». Одна изба на участке у нас была общая с Раскольным. Но каждый выходит на круг когда ему удобно. Шансов встретиться с ним на общей избе было мало. И всё же подойдя к общей избе мы увидели свет в окошке зимовья. Какое же это было счастье.  Это означало натопленную избу, готовую еду с горячительным напитком, горячий чай и долгий интересный разговор до середины ночи, т.к. у нас накопилось множество вопросов, а кому их задать, как не человеку, который провел 50 лет в тайге? К сожалению, фоток на той встрече мы не делали, поэтому вставлю свою фотку с Геннадием Викторовичем с летней заброски продуктов на участок, когда мы готовились к охотничьему сезону. 

Мы подошли к зимовью, Раскольный вышел нас встречать с вопросом: «Чего так долго»? Он как будто ждал нас, а ведь мы не сговаривались здесь встретиться, рации или спутниковой связи у нас не было. Геннадий Викторович рассказал, что пришел на общую избу днем раньше, переночевал, наутро отправился на путик к другому зимовью. Но в пути ему захотелось вернуться, почему то возникла большая уверенность, что мы должны прийти. И он решил вернуться. Вот как он нас почувствовал?

Часть 5. Как неудачнику привлечь удачу в охоте?!

С Раскольным было интересно разговаривать. У него накопилось огромное количество историй, из которых самыми интересными мне казались связанные с темой удачливости на охоте. Для меня эта тема была очень актуальна, т.к. мой первый сезон в тайге был особенно неудачливым – не смог добыть ни одного глухаря, ни одного соболя из-под собаки. Даже косачей и тех добыл не сразу, вначале спугивал их и мазал. Что-то надо было с этим делать. А из роликов писателя Меняйлова, который в этих местах бывал неоднократно, я узнал, что многие охотники, когда собираются командами, не уходят на охоту, пока не найдут себе в группу человека, за которого известно, что он удачливый. Он даже может быть глубоким стариком, но его присутствие повышает удачливость всей охотничьей команды. То есть удачливость для них – это не случайность, а следствие определенных причин.

Очень врезалась в память такая история от Геннадия Викторовича. Один его знакомый таежный охотник, добывший за жизнь много лосей, однажды очень хвастливо заявил на пьянке, что сможет добыть лося в любое время. С тех пор он 8 лет подряд не мог добыть ни одного лося! 

Но это история про то, как охотник отпугнул удачу. А вот другой случай. С Раскольным и его средним сыном Андреем мы поднялись на новый участок Андрея по очень порожистой реке Тынеп. Один из наиболее опасных порогов на деревянной лодке никто до Геннадия Викторовича не проходил, только на хиусах или аэроглиссерах. Добрались до места, разбили лагерь (зимовья там не было), сели обедать. Первую рюмку водки Абсолют Раскольный вылил в костер, поблагодарив дедушку – хозяина этих мест – за то, что пустил нас на участок. То есть не мы добрались, а нам дали добраться. Уж если Геннадий Викторович соблюдает такие ритуалы, то мне – новичку в тайге – и подавно нужно.

Кто-то может назвать местных охотников суеверными. Но мне кажется, что и тут дело в психологии. Пока ты в скромности, то максимально мобилизован, собран, действуешь на пределе сил и адекватности. А когда считаешь, что море по колено, особенно уверен в себе как учили на всяких курсах успеха, как-то расслабляешься, действуешь расхлябанно, по-разгильдяйски и в итоге косячишь. 

Чем тяжелее окружающая обстановка, тем более внимателен человек к любому инструменту, помогающему выжить. И подчас неважно, что ты не понимаешь, как это работает. Чувствуешь результат и этого достаточно. Например, самый прославленный летчик Великой Отечественной войны Александр Покрышкин, первый трижды Герой Советского Союза, на все боевые вылеты брал с собой портрет товарища Сталина. Об этом он написал в своих мемуарах 1948 года издания. В результате не только его самого ни разу не сбивали, но еще все его ведомые возвращались с боевых вылетов целыми. Вот и я распечатал портрет вождя, заламинировал его и носил с собой в нагрудном кармане, а на зимовьях ставил над столом. Тем более, что Сталин сам три года охотился в этих местах, на Енисее, только севернее. Мы были в районе реки Бахта, а он охотился в районе реки Курейка, за полярным кругом. 

Естественно, что никаких фото с добычей мы не делали, чтобы не возгордиться. Лишнего старались не добывать. Когда поняли, что птицы у нас достаточно и на еду и на приваду, больше глухарей не стреляли, спугивали. Внимательно следили за своим психологическим состоянием. Например, накануне выхода на новый круг (двухнедельный обход охотничьего участка) Юра на ровном месте разлил 3 кружки чая подряд, я порезался, пытаясь отколоть замерзший на холоде кусок сливочного масла. Эта неадекватность в простых ситуациях нас насторожила. Мы и так то чайники в тайге, а тут ещё и из рук всё валится. Решили поберечься и остаться ещё один день на зимовье, привести себя в порядок, обсудить, в чём может быть причина нашего улёта. Как только убедились, что состояние выровнялось, ничего из рук больше не выпадало, пошли на круг.

Что интересно, в тайге мы были полны сил, нам не нужно себя приводить в тонус как на Большой земле. Тут сама окружающая обстановка нас мобилизовывала. Даже чтобы попить чаю нужно было приложить усилия – выйти из теплой избы, дойти до реки, разбить топором лед, набрать воды в ведро, поднять его в горку до зимовья. Про 20ти километровые переходы с избы на избу с раздеванием догола для переправы через полузамерзшую реку я вообще молчу – тонус и силы берутся как будто из ниоткуда. Как говорится, жить захочешь и не так раскорячишься. А вышли из тайги в деревню, все сразу стало лень – валялись на диванах, даже поесть не хотелось себе готовить, через раз ходили харчеваться к Геннадию Викторовичу.

Хотя и в тайге не получалось всё время быть собранным, регулярно случались промашки и проколы. Сейчас эти случаи рассказываешь как шутки, а тогда бывало не до смеха. Один эпизод получился даже как в анекдоте – я понимаю, что это не медведь, а ср@ть остановиться не могу. А другой раз мы делали переход с избы на избу не 8-12 часов, даже не 16 часов, а целых 23 часа – почти сутки в пути! Но об этих ситуациях в следующих 2х главах. 

Продолжение следует… 

Начало таёжного дневника здесь: https://aftershock.news/?q=node/1355153