Bloomberg: Глобальный демографический кризис больше не является научной фантастикой

Автор: Найл Фергюсон — колумнист Bloomberg Opinion. Он является старшим научным сотрудником Института Гувера при Стэнфордском университете и автором книги «Doom: The Politics of Catastrophe».

Мы привыкли представлять себе человечество, населяющее Вселенную. В романе Айзека Азимова «Основание» (1952) человечество создало огромную многопланетную империю к 47000 году. «В Галактике насчитывалось почти двадцать пять миллионов обитаемых планет», — писал Азимов. «Население Трантора [столицы империи]... превышало сорок миллиардов».

Когда Азимов родился в 1920 году, население Земли составляло около 1,9 миллиарда человек. Когда он опубликовал «Основание», он составлял 2,64 миллиарда. К моменту его смерти в 1992 году она составляла 5,5 миллиардов, что почти в три раза больше, чем при его рождении. Учитывая, что когда Христофор Колумб высадился на Новом Свете,  насчитывалось всего 500 миллионов человек, распространение вида homo sapiens в современную эпоху было удивительным подвигом.

Неудивительно, что некоторые представители поколения Азимова стали бояться перенаселения и беспокоиться о надвигающейся мальтузианской катастрофе. Это привело к всевозможным усилиям по продвижению контрацепции и абортов, как описано в книге Мэтта Коннелли «Фатальное заблуждение: борьба за контроль над мировым населением» (2008). Среди них была политика одного ребенка в Китае, самое жесткое вмешательство правительства в репродуктивное поведение человека.

На первый взгляд, эти усилия были полностью провалены. Фрэнк Нотштейн, демограф из Принстона, ставший директором-основателем Отдела народонаселения Организации Объединенных Наций (UNPD), в 1945 году подсчитал, что к 2000 году население мира составит 3,3 миллиарда человек. Фактически он превысил 6,1 миллиарда. Сегодня оно оценивается более чем в 8 миллиардов. Согласно последнему прогнозу, к середине 2080-х годов население планеты достигнет 10,4 миллиарда человек, а к концу столетия верхняя граница достигнет более 12 миллиардов.

Тем не менее, это кажется маловероятным сценарием. Экспертный центр Европейской комиссии по народонаселению и миграции прогнозирует, что население мира достигнет пика в 9,8 миллиарда человек в 2070-х годах. По данным независимой исследовательской организации Institute for Health Metrics and Evaluation, в 2064 году он достигнет пика на более низком уровне и даже раньше, на уровне 9,7 миллиарда.

Ключевое слово – «пик». Почти все демографы теперь понимают, что мы, вероятно, достигнем пика человечества в этом столетии. Это не связано с тем, что смертельная пандемия приведет к гораздо большему росту смертности, чем Covid-19, хотя никогда не следует исключать такую возможность. И не потому, что UNPD включает в свою демографическую модель любой другой апокалиптический сценарий, будь то катастрофическое изменение климата или ядерная война.

Дело в том, что во всем мире общий коэффициент рождаемости (СКР) — количество живых детей, которых среднестатистическая женщина рожает за свою жизнь, — снижается с 1970-х годов. В одной стране за другой он опускается ниже порога 2,1 («коэффициент воспроизводства», учитывающий детскую смертность и дисбаланс полов), ниже которого население неизбежно будет сокращаться. Этот спад рождаемости во многих отношениях является самой примечательной тенденцией нашей эпохи. И не только Илон Маск обеспокоен тем, что «демографический коллапс потенциально является величайшим риском для будущего цивилизации».

Конечно, наш вид еще не закончил размножаться. Но, цитируя UNPD, «ожидается, что более половины прогнозируемого прироста мирового населения в период с 2022 по 2050 год будет сосредоточено всего в восьми странах: Демократической Республике Конго [ДРК], Египте, Эфиопии, Индии, Нигерии, Пакистане, Филиппинах и Объединенной Республике Танзании». Это связано с тем, что уже сейчас «почти половина мирового населения живет в стране или районе, где рождаемость в течение жизни ниже 2,1 рождений на одну женщину».

Мало кто предвидел глобальный коллапс рождаемости. И почти никто не ожидал, что это произойдет повсеместно. И я не могу вспоммнить ни одного эксперта кто  предсказал, насколько низко он опустится в некоторых странах. В Южной Корее общий коэффициент рождаемости в 2023 году оценивается в 0,72. В Европе больше нет разницы между римско-католическими и протестантскими странами. Текущий СКР Италии (1,21) ниже, чем у Англии (1,44). Нет никакой разницы и между христианской и исламской цивилизациями — теми великими историческими образованиями, столкновения которых беспокоили историка Сэмюэля Хантингтона. Общий коэффициент рождаемости в США сейчас составляет 1,62. Для Исламской Республики Иран этот показатель составляет 1,54.

Конечно, время этого огромного демографического перехода было разным. В США СКР упал ниже 2,0 в 1973 году. В Великобритании это произошло годом позже; в Италии в 1977 году. Не отставали и страны Восточной Азии: в Южной Корее СКР был выше 2,0 до 1984 года; в Китае до 1991 года. Рождаемость в мусульманском мире дольше оставалась высокой, но в Иране она упала ниже 2,0 уже в 2001 году. Даже в Индии СКР сейчас упал ниже 2,0.

Только в странах Африки к югу от Сахары рождаемость остается значительно выше уровня воспроизводства. В ДРК, например, среднестатистическая женщина по-прежнему рожает более 6 детей. Но и там рождаемость, как ожидается, резко упадет в ближайшие десятилетия. Глобальный СКР, согласно среднему вариантному прогнозу UNPD, снизится с 2,3 в 2021 году до 1,8 в 2100 году. Различия в оценках того, когда мы достигнем пика человечества, во многом зависят от того, как быстро, по мнению демографов, будет сокращаться размер семьи в Африке.

Каковы причины резкого падения рождаемости? Одна из теорий, согласно наводящей на размышления статье 2006 года Вольфганга Лутца, Вегарда Скирбекка и Марии Риты Теста, заключается в том, что «общества продвигаются вверх по иерархии потребностей от физического выживания до эмоциональной самоактуализации, и по мере того, как они это делают, воспитание детей становится менее важным, потому что люди преследуют другие, более индивидуалистические цели. ... Люди находят другие способы найти смысл жизни». Другая интерпретация (см., например, эту статью Рона Лештэга) дает свободу действий женщинам, подчеркивая, что рождаемость падает по мере роста женского образования и занятости.

За последнее столетие, начиная с Западной Европы и Северной Америки, растет доля женщин, получающих высшее образование и квалифицированную рабочую силу. Улучшение образования также дало женщинам большую автономию в отношениях, лучшее понимание контрацепции и больший вклад в планирование семьи. Многие решили отложить становление матерями, чтобы продолжить свою карьеру. А альтернативные издержки, связанные с рождением детей, увеличиваются по мере того, как заработная плата женщин растет по сравнению с их партнерами-мужчинами.

С другой стороны, промышленная революция снизила значение детей как источника неквалифицированного труда. По мере экономического развития стран семьи вкладывают больше средств в своих детей, предоставляя им лучшее образование, что увеличивает расходы на воспитание каждого отдельного ребенка.

Культурные изменения также сыграли свою роль. По оценкам одного исследования, примерно треть снижения рождаемости в США в период с 2007 по 2016 год была связана со снижением числа нежелательных рождений. Мое поколение — бэби-бумеры — было более импульсивным и действительно безрассудным в отношении секса. Напротив, по данным психологов Брук Уэллс и Джин Твендж, у миллениалов в среднем меньше сексуальных партнеров, чем у нас. Проведенный в 2020 году анализ ответов на Общий социальный опрос выявил более высокие показатели сексуальной неактивности среди последней когорты молодых людей в возрасте от 20 до 24 лет, чем среди их предшественников, родившихся в 1970-х и 80-х годах. В период с 2000-2002 по 2016-2018 годы доля мужчин в возрасте от 18 до 24 лет, которые сообщили, что не вели половой жизни в прошлом году, увеличилась с 19% до 31%.

Тот факт, что снижение сексуальной активности было наиболее выражено среди студентов и мужчин с более низкими доходами, а также с частичной занятостью или без нее, говорит о том, что снижение сексуальной активности является экономически обусловленным. Тем не менее, другие возможные объяснения включают в себя «стресс и занятость современной жизни», предложение «онлайн-развлечений, которые могут конкурировать с сексуальной активностью», повышенный уровень депрессии и тревожности среди молодых людей, пагубное влияние смартфонов на взаимодействие с людьми в реальном мире и отсутствие привлекательности для женщин «секса».

Последняя версия Национального исследования сексуальных отношений и образа жизни в Великобритании показала аналогичное заметное снижение частоты секса в Великобритании. Возвращение принципа «Никакого секса, пожалуйста, мы британцы» в основном затрагивает супружеские или сожительствующие пары и, согласно тщательному анализу, опубликованному в The British Medical Journal, скорее всего, связано с «появлением iPhone в 2007 году и глобальной рецессией 2008 года».

Еще одним ключевым фактором снижения рождаемости стало снижение религиозности. Используя данные Всемирного исследования ценностей, мы можем выявить четкую корреляцию между ростом секуляризации и сокращением размера семьи. Удивительная историческая аномалия, раннее снижение рождаемости во Франции в конце 18-го века, описанное французским демографом Альфредом Сови как «самый важный факт» истории его страны, было правдоподобно объяснено прогрессом секулярного мышления и, следовательно, контрацептивных практик на волне религиозных распрей предыдущих двух столетий.

Фертильность иногда может снова повышаться — посмотрите на «шишку» ребенка Covid. Более того, согласно данным опросов, многие женщины хотели бы иметь больше детей. Согласно исследованию, проведенному в 2019 году для Фонда ООН в области народонаселения, в странах с низкой рождаемостью существует «большой разрыв между стремлениями к рождаемости в более молодом возрасте и достигнутой фертильностью в более позднем возрасте, что свидетельствует о том, что многие женщины, мужчины и пары сталкиваются с препятствиями в реализации своих планов по рождаемости».

То, что основными препятствиями являются предполагаемые экономические издержки большой семьи, подтверждается тем фактом, что многие из наиболее успешных профессиональных женщин имеют более двух детей. По словам Моше Хазана и Хосни Зоаби, «перекрестная взаимосвязь между рождаемостью и образованием женщин в США в последнее время приобрела U-образную форму. ... Заменяя свое собственное время рыночными услугами по воспитанию детей и ведению домашнего хозяйства, высокообразованные женщины могут иметь больше детей и работать дольше».

Но не каждая может быть супермамой с командой управляющих домом и нянь. Могут ли правительства сделать что-нибудь, чтобы вернуть рождаемость вверх по всем направлениям? Они, конечно, стараются. С 1970-х годов число стран, стремящихся повысить рождаемость с помощью различных государственных стимулов, выросло примерно в пять раз. Но я не знаю ни одного примера, когда пронатальная политика действительно сработала. В течение многих лет президент Владимир Путин призывал россиян рожать больше детей, чтобы предотвратить депопуляцию огромной федерации, которой он управляет. Несмотря на то, что рождаемость в России выросла в течение десятилетия после 2000 года, коэффициент СКР никогда даже близко не приближался к 2, а упал до 1,5.

То, что Муссолини называл «битвой за рождаемость», является проигрышным предложением. Общемировая тенденция заключается в том, чтобы сделать аборт проще. (За последние 30 лет более 60 стран изменили свои законы об абортах. Все, кроме четырех — США, Сальвадора, Никарагуа и Польши — облегчили доступ к абортам. Все большее число стран разрешают эвтаназию и/или ассистированное самоубийство. Среднее количество сперматозоидов упало более чем на 50% за 50 лет. Никто точно не знает, почему, но плохая еда, плохой воздух и плохой образ жизни являются претендентами. Книга «Как человечество выбрало вымирание» будет интересным чтением, если кто-то останется ее написать.

Полвека назад мы переживали из-за «Демографической бомбы» (название бестселлера Пауля Эрлиха 1968 года). Теперь, когда мы можем наблюдать «пик человечности» в жизни наших детей — возможно, в 2060-х годах — почему все не вздохнули с облегчением? Я могу назвать три причины.

Во-первых, в развитых странах, население которых уже сокращается, последствия ограничения рождаемости довольно печальны: низкий экономический рост, пустые школы, переполненные дома престарелых, общий недостаток молодежи.

Во-вторых, из-за того, что падение рождаемости на Ближнем Востоке и в Северной Африке произошло позже, а в странах Африки к югу от Сахары оно только началось, мы наблюдаем резкий сдвиг в глобальном демографическом балансе в пользу людей с более темной пигментацией — как шотландец, женатый на сомалийке, я вношу свой вклад в эту тенденцию — многие из них мусульмане. Это беспокоит многих преимущественно белых и в основном христианских народов, которые доминировали во всем мире примерно с 1750 по 2000 год.

В-третьих, народы с самой высокой рождаемостью в основном живут в бедных районах, которые из-за изменения климата и вооруженных конфликтов становятся еще менее привлекательными. Поэтому они перемещаются, если это возможно — через Северную Африку или Западную Азию в Европу или через Мексику в США — или, в значительной степени, вовлекаются в насильственные действия (преступления или терроризм), от которых они не могут убежать.

Все это повышает вероятность того, что в развитом мире будет правая политика (за это голосуют пожилые люди, и их больше, чем молодых), больше конфликтов (границы не могут быть серьезно защищены без хотя бы угрозы насилия), более быстрое распространение инфекционных патогенов и отсутствие эффективных попыток решить климатическую проблему.

Тем не менее, иммиграция по-прежнему кажется североамериканским и европейским элитам самым простым решением проблемы падения рождаемости. Именно поэтому в странах с высоким уровнем дохода в период с 2000 по 2020 год вклад чистой международной миграции в рост населения превышал баланс рождаемости над смертностью. Какими будут геополитические последствия массовой миграции, можно только догадываться. Некоторые россияне обеспокоены тем, что китайцы вынашивают планы на их обширную евразийскую империю к востоку от Урала. Это кажется маловероятным, если население Китая сократится вдвое в период до 2100 года. Проблема Китая заключается не в нехватке места; Это избыток пустующих многоквартирных домов.

Рассматривая эти и другие сценарии, большинство ученых мужей пытаются понять, что, когда человеческая популяция начнет сокращаться, она будет делать это не постепенно, а почти так же круто, как когда-то росла. Цитируя моего друга-энциклопедиста, онколога Джастина Стеббинга: «Человечество не достигнет плато, а затем стабилизируется. Начнется небывалый упадок... Если бы уровень рождаемости в мире [после 2100 года] был таким же, как в Соединенных Штатах сегодня, то население планеты упало бы с пика в 10 миллиардов до 2 миллиардов примерно через 300 лет, возможно, в течение 10 поколений. И если бы размеры семей оставались небольшими, мы бы продолжали сокращаться».

Проблема в том, что этот резкий спад произойдет на столетие позже, чем для того, чтобы предотвратить катастрофические последствия изменения климата, которых многие сегодня опасаются, и которые являются еще одной причиной, по которой люди будут бежать из Африки, и еще одной причиной, по которой молодые люди в Европе говорят, что у них будет мало детей или их не будет вовсе.

Поэтому подходящая научная фантастика для чтения — это не Азимов и не Лю Цысинь. Вместо этого начнем с романа Мэри Шелли «Последний человек» (1826), в котором новая Черная смерть уничтожает всех, кроме одного несчастного представителя человечества. Затем обратимся к фильму Маргарет Этвуд «Орикс и коростель» (2003), в котором «Снеговик» является одним из немногих выживших в мире, опустошенном глобальным потеплением, безрассудной генной инженерией и катастрофической попыткой сокращения населения, которая привела к глобальной чуме.

Для тех, кто, подобно Илону Маску, все еще мечтает построить галактическую империю Азимова, такие видения вымирания человечества трудно переварить. Он и другие плывут против течения, производя в пять-шесть раз больше потомства, чем средний самец. Но реальность такова, что глобальный СКР ниже 2,1 является более мощной исторической силой, чем даже плодовитый г-н Маск. Он приближается. И мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это.