Ана­лиз гу­ма­ни­та­рия – «со­в­де­пия» гла­за­ми за­вод­ско­го маль­чи­ка

Когда я встре­чаю рас­ска­зы и ана­ли­зы на­ше­го со­вет­ско­го про­шло­го, я всё время вспо­ми­наю байку про пчелу и муху на паст­би­ще. Пчела – весь мир это цве­точ­ки, муха – весь мир это навоз. И ведь обе правы, по­то­му что на поле есть и цветы, и навоз. Более того, на поле есть ко­ро­вы, ко­то­рые для пчёл и мух не су­ще­ству­ют, они их не ин­те­ре­су­ют. По­то­му что это уже для ко­ма­ров и слеп­ней. Про­сто они су­ще­ству­ют в непе­ре­се­ка­ю­щих­ся мирах, при­мер­но так же, как уго­лов­ник не пе­ре­се­ка­ет­ся с за­ко­но­по­слуш­ным че­ло­ве­ком. Много лет назад я об­щал­ся с сыном по­дру­ги моей мамы, так вот он ти­пич­ный шпана со свя­зя­ми в кри­ми­наль­ном мире, даже один раз от­ма­зал меня за сумму малую от про­блем. Он съез­дил в Сочи и с вос­тор­гом мне рас­ска­зы­вал:

- Дев­чон­ки на тебя сами ве­ша­ют­ся, не надо ни ис­кать, ни кад­рить. Могут по­дой­ти и ска­зать «парни, мы с вами». И некра­си­вых про­сто нет! Да я устал тра­хать­ся каж­дый день! Съез­ди обя­за­тель­но!

Я съез­дил. Ни­че­го та­ко­го не видел. А зна­е­те, по­че­му? По­то­му что я при­е­хал с женой и ре­бён­ком, и мы хо­ди­ли по му­зе­ям, денд­ра­рию, ез­ди­ли по экс­кур­си­ям. А мой то­ва­рищ из ноч­ных клу­бов не вы­ле­зал. По­это­му мы ви­де­ли раз­ный Сочи.

Я рас­ска­жу «совок» гла­за­ми маль­чи­ка, чьи ро­ди­те­ли ра­бо­та­ли на за­во­де. На­чи­на­ет­ся ис­то­рия, ра­зу­ме­ет­ся, с дет­ско­го са­ди­ка. В моём квар­та­ле было шесть дет­ских са­ди­ков, но мама каж­дое утро са­ди­лась на ав­то­бус и везла меня на со­сед­нюю улицу, в дру­гой садик. И я знал из раз­го­во­ров взрос­лых, по­че­му. Этот садик был по­стро­ен за­во­дом, на ко­то­ром ра­бо­та­ли мои ро­ди­те­ли, по­это­му я был при­пи­сан не к са­ди­ку по месту жи­тель­ства, а к за­вод­ско­му. Огля­ды­ва­ясь назад, тем более, имея пе­да­го­ги­че­ское об­ра­зо­ва­ние, и зная, как всё долж­но быть устро­е­но, от­вет­ствен­но за­яв­ляю, что снаб­же­ние са­ди­ка было на над­ле­жа­щем уровне. (По­сколь­ку каж­дые несколь­ко лет кон­троль­ная про­вер­ка, садик фи­зи­че­ски не может быть хуже осталь­ных, уво­лят всех нафиг). В са­ди­ке было очень много дел. Я на­учил­ся при­ши­вать пу­го­ви­цы, по­то­му что я же маль­чик, вечно куда-​то влезу, и то пу­го­ви­цы от­ле­та­ют, то одеж­да рвёт­ся. Ко­то­рую, кста­ти, я тоже на­учил­ся за­ши­вать. Хо­ро­шо помню, как после про­гул­ки вся груп­па иг­ра­ла, а мы, че­ты­ре бал­бе­са, при­ду­мав­шие новую игру, из-за ко­то­рой у нас все пу­го­ви­цы по­от­ле­та­ли, си­де­ли на стуль­чи­ках и при­ши­ва­ли их. Сейчас-​то я по­ни­маю, что ба­буш­ка ве­че­ром вти­ха­ря пе­ре­ши­ва­ла рва­ную одеж­ду, но тогда-​то это была гран­ди­оз­ная прак­ти­ка, ис­ко­ло­тые паль­цы, на­пёрст­ки, целый набор иго­лок, в ко­то­рых надо было уметь раз­би­рать­ся и вде­вать нитки в тон­кие ушки. Понты перед де­воч­ка­ми – да мы не хуже вас игол­кой поль­зу­ем­ся, пАА­А­нят­но?! Мы вы­ши­ва­ли кре­сти­ком и ле­пи­ли из пла­сти­ли­на на ре­гу­ляр­ной ос­но­ве. Учили стихи, участ­во­ва­ли в пред­став­ле­ни­ях (в но­во­год­нем я забыл текст вме­сте со сво­и­ми на­пар­ни­ком. Ко­неч­но, мы были зай­чи­ка­ми). У нас были уроки, на ко­то­рых мы про­бо­ва­ли ре­шать наши пер­вые при­ме­ры. У нас были кучи рас­кра­сок и про­сто море ка­ран­да­шей и то­чи­лок, при­чём, самых раз­ных, от стан­дарт­ной кру­ти­лоч­ки до ножа «рыбий хвост». Физо, бас­сейн кры­тый, бас­сейн под от­кры­тым небом – всё в са­ди­ке. Мед­сест­ра, уколы, бррррр!

А вон там стоит боль­ни­ца. Это не го­род­ская, это боль­ни­ца по­стро­е­на за­во­дом, на ко­то­ром ра­бо­та­ли мои ро­ди­те­ли, по­это­му я был при­пи­сан в боль­ни­цу не по месту жи­тель­ства, а к за­вод­ской. У нас в го­ро­де три круп­ных за­во­да, каж­дый имеет соб­ствен­ную боль­ни­цу. И вплоть до конца ну­ле­вых годов снаб­же­ние за­вод­ских боль­ниц было го­раз­до лучше го­род­ских, все ста­ра­лись по­пасть имен­но туда.

Я знал, что люди на за­во­де за­ра­ба­ты­ва­ют зар­пла­ты, а сам завод по­лу­ча­ет очень много денег в ре­зуль­та­те своей ра­бо­ты. Я знал, что злые бур­жу­и­ны день­ги остав­ля­ли себе, а в Со­вет­ском Союзе за­во­ды при­над­ле­жат ра­бо­чим, по­это­му те день­ги, ко­то­рые завод за­ра­ба­ты­ва­ет, ухо­дят в город, на ра­бо­чих. Я это видел сво­и­ми гла­за­ми. Вон в лесу за го­ро­дом при­та­и­лись два пи­о­нер­ских ла­ге­ря, они по­стро­е­ны двумя на­ши­ми за­во­да­ми, по­это­му моя пу­тёв­ка обо­шлась моей маме за де­сять про­цен­тов от сто­и­мо­сти, ведь это наш ла­герь. Тре­тий завод по­стро­ил ла­герь немно­го даль­ше, за со­сед­ним го­ро­дом, на боль­шом ост­ро­ве по­сре­ди боль­шо­го озера. Меня уво­зи­ли в ла­герь пер­во­го июня и при­во­зи­ли домой 31 ав­гу­ста. Я начал с са­мо­го млад­ше­го от­ря­да, я хо­ро­шо помню, как мы всем от­ря­дом си­де­ли на горш­ках на улице, пока мимо нас мар­ши­ро­ва­ли пи­о­не­ры стар­ших от­ря­дов. Я помню, что все кор­пу­са были де­ре­вян­ные. Боль­шая часть это квад­рат­ные двух­этаж­ные до­ми­ки, рас­счи­тан­ные на один отряд в трид­цать че­ло­век, и три од­но­этаж­ных кор­пу­са, рас­счи­тан­ные на три от­ря­да. Меня во­зи­ли в ла­герь де­сять лет без пе­ре­ры­вов, по­это­му я видел, как он от­стра­и­вал­ся, как сно­си­ли эти ма­лень­кие до­ми­ки и вы­рас­та­ли за год двух­этаж­ные ка­мен­ные кубы, рас­счи­тан­ные на два от­ря­да по сорок че­ло­век, как я пе­ре­хо­дил из кор­пу­са в кор­пус по мере взрос­ле­ния. Я видел, как лично на меня тра­ти­лись огром­ные день­ги. Это был мой ла­герь, там всё было для меня. Со мной во­зи­лись во­жа­тые, пре­по­да­ва­те­ли круж­ков, по­ва­ра. Я знал по име­нам всех по­ва­рих и почти всех убор­щиц. Не каж­дый год, но мама брала пу­тёв­ки и на зим­ние ка­ни­ку­лы, и на ве­сен­ние. Я видел свой ла­герь прак­ти­че­ски круг­лый год. Де­вя­но­сто дней летом, де­сять зимой, семь вес­ной. На осень толь­ко не было смены, ну, куда в дожди-​то.

У меня не было во­про­сов, куда пойти и чем себя за­нять. У меня была про­бле­ма, что вы­брать в той куче дел, ко­то­рая меня окру­жа­ла, на какой кру­жок за­пи­сать­ся, что же я хочу-​то? В итоге, при­хо­ди­лось по­за­ни­мать­ся в каж­дом, чтобы опре­де­лить­ся.

Па­рал­лель­но я рос, из са­ди­ка пе­ре­шёл в школу. Я умел чи­тать, пи­сать, счи­тать в пре­де­лах ста. Я даже знал, что Рос­сия пи­шет­ся через «я», хотя слы­шит­ся Росси-​й-ааааа. В моём квар­та­ле было две школы бок о бок, с одним общим фут­боль­ным полем, и с раз­дель­ны­ми при­школь­ны­ми участ­ка­ми. Я знал, что у каж­дой школы в го­ро­де есть шеф – завод или фаб­ри­ка. У нас толь­ко круп­ных за­во­да три, а ко­ли­че­ство фаб­рик в ту эпоху я не знаю, в ар­хи­вы надо за­ле­зать, но много. Даже неболь­шая фаб­ри­ка чем-​то как-​то по­мо­га­ла кон­крет­но­му са­ди­ку или школе. По­то­му что фаб­ри­ка при­над­ле­жит ра­бо­чим, а зна­чит, часть денег от при­бы­ли тра­тит на ра­бо­чих, на­при­мер, на то, чтобы что-​то при­ку­пить для школы или са­ди­ка, до­стать би­ле­ты в Моск­ву в цирк или театр, музей или зоо­парк, опла­тить ав­то­бус. Школа это был мой вто­рой дом. Уроки на­чи­на­лись 8-30, за­кан­чи­ва­лись к часу. Потом груп­па про­длён­но­го дня, то есть, мы оста­ва­лись в школе, нас кор­ми­ли, мы иг­ра­ли на улице, потом воз­вра­ща­лись в класс, де­ла­ли уроки, иг­ра­ли, слу­ша­ли сказ­ки на пла­стин­ках. В пять нас от­пус­ка­ли домой, по­то­му что в это время за­кан­чи­ва­ет­ся смена на за­во­де, ро­ди­те­ли воз­вра­ща­лись. Уроки у нас уже были сде­ла­ны, по­это­му мы ужи­на­ли и раз­бе­га­лись. Когда по круж­кам, когда гу­лять с дру­зья­ми. Круж­ки были везде, на каж­дой улице что-​то ра­бо­та­ло. В каж­дой школе были свои круж­ки. Мы часто воз­вра­ща­лись после ужина в школу, по­то­му что ве­че­ром на­чи­на­лись круж­ки. И школа не была ого­ро­же­на за­бо­ром, она не за­пи­ра­лась, а что такое охран­ник, мы знали толь­ко из аме­ри­кан­ских филь­мов. Охра­нять школу? Зачем? Это наш дом. За­пи­рать дверь? В смыс­ле?!!!!!! Я уче­ник, я школь­ник, это моё! Как можно за­крыть от меня моё же? Я огля­ды­ва­юсь назад и немно­го в ужасе, по­то­му что я не по­ни­маю, во сколь­ко же школа за­кры­ва­лась на ночь? Круж­ки ра­бо­та­ли до­позд­на, я хо­ро­шо помню, что по­след­ние фо­то­гра­фии в фо­то­круж­ке мы сни­ма­ли с глян­це­ва­те­ля часов в де­сять, по­то­му что в семь мы толь­ко са­ди­лись пе­ча­тать. Мы ухо­ди­ли из школы, а на пер­вом этаже сту­чал тен­нис­ный мячик, ре­бя­та иг­ра­ли в на­столь­ный тен­нис. А из ле­во­го крыла до­но­сил­ся лязг – стар­ше­класс­ни­ки ка­ча­лись на тре­на­жё­рах. Это был наш дом, мы там про­во­ди­ли вре­ме­ни боль­ше, чем в пер­вом своём доме. Мы там жили.

А ещё в школе был сто­ма­то­ло­ги­че­ский ка­би­нет, мы все через него про­шли, и не по од­но­му разу. Нам ста­ви­ли плом­бы и рвали зубы. Бес­плат­но. Год за годом. Все дети каж­дый год про­хо­ди­ли мед­осмотр сто­ма­то­ло­га.

Наш город про­мыш­лен­ный, по­это­му в ка­би­не­те труда у нас сто­я­ли три то­кар­ных стан­ка, два фре­зер­ных, один свер­лиль­ный, пол­то­ра де­сят­ка обо­ру­до­ван­ных ра­бо­чих мест – тиски и набор ин­стру­мен­тов. Я гу­ма­ни­та­рий, но я умею ра­бо­тать на то­кар­ном и фре­зер­ном стан­ке. Да, плохо, я гу­ма­ни­та­рий, но умею. Умею поль­зо­вать­ся то­по­ром, на­пиль­ни­ком, ра­шпи­лем, пилой, ру­бан­ком, умею мел­кий бы­то­вой ре­монт. Плохо, но умею. По­то­му что меня никто не спра­ши­вал, меня про­сто на­учи­ли.

В СССР было по­ня­тие ОБЯ­ЗА­ТЕЛЬ­НЫЙ ОБ­РА­ЗО­ВА­ТЕЛЬ­НЫЙ МИ­НИ­МУМ. То есть, гу­ма­ни­та­рий умел ре­шать ин­те­гра­лы и ло­га­риф­мы, три­го­но­мет­ри­че­ские урав­не­ния, делил и умно­жал дву­знач­ные числа в уме. Не очень хо­ро­шо, но умел. А тех­на­ри знали ми­ро­вую клас­си­че­скую ли­те­ра­ту­ру, кра­си­во пи­са­ли, знали ис­то­рию и клю­че­вых ху­дож­ни­ков, их кар­ти­ны. Клю­че­вых по­этов и их про­из­ве­де­ния. Не очень хо­ро­шо, но знали. Вы же ви­де­ли в ин­тер­не­те мем­чик, что в СССР гу­ма­ни­та­рий это тот, кто умел стихи пи­сать, кар­ти­ны со­зда­вать, знал ли­те­ра­ту­ру и ис­то­рию, а в РФ гу­ма­ни­та­рий это тот, кто таб­ли­цу умно­же­ния забыл. Так вот я, гу­ма­ни­та­рий, на био­хи­ме в своей груп­пе был одним из двух че­ло­век, кто мгно­вен­но счи­тал ман­тис­сы и таб­ли­цы Бра­ди­са были моей на­столь­ной кни­гой, ле­жа­ли рядом с ху­до­же­ствен­ной ли­те­ра­ту­рой. Осталь­ные у нас спи­сы­ва­ли.

Круж­ки были по всему го­ро­ду, на каж­дой улице. Ино­гда это была обыч­ная квар­ти­ра в жилом доме, в ко­то­рой вме­сто ме­бе­ли сто­я­ли столы и сту­лья, шкафы, и дети за­ни­ма­лись. Чем? Всем. Круж­ки были на любой вкус от ри­со­ва­ния до мо­де­ли­ро­ва­ния. У нас было че­ты­ре Двор­ца Куль­ту­ры. В каж­дом ра­бо­та­ли раз­ные круж­ки, по­ка­зы­ва­ли кино, устра­и­ва­ли танцы, по­ка­зы­ва­ли пред­став­ле­ния. По­че­му целых че­ты­ре? Один го­род­ской, а три по­стро­е­ны за­во­да­ми. У нас было два бас­сей­на – один го­род­ской, боль­шой, вто­рой в два раза мень­ше, от за­во­да. При каж­дом бас­сейне целый спор­тив­ный ком­плекс. Один ле­до­вый дво­рец, самые кру­тые маль­чи­ки за­ни­ма­лись хок­ке­ем. Одна база юных тех­ни­ков. Один боль­шой спор­тив­ный ком­плекс от го­ро­да. Му­зы­каль­ная школа.

И всё это бес­плат­но. Никто бы не понял, если бы за за­ня­тия в круж­ках надо было пла­тить. В смыс­ле?!!! Это наш город, это наш дом. Вы же не пла­ти­те ни­ко­му, когда в своём доме сни­ма­е­те с полки книгу, чтобы по­чи­тать. Все знали с ран­не­го дет­ства, что город и за­во­ды со­дер­жат круж­ки, это наше общее со­вет­ское хо­зяй­ство. За­ни­мать­ся спор­том – бес­плат­но, учить­ся му­зы­ке – бес­плат­но, и так далее по спис­ку. Мы дети, нам это по­ло­же­но, всё луч­шее – детям, наши ро­ди­те­ли ра­бо­та­ют на за­во­де, а завод по­стро­ил для нас город.

И мы гу­ля­ли без стра­ха. Да, мы знали, что есть бан­ди­ты. Но мы знали, что если нас кто-​то тро­нет, то он может спря­тать­ся в любом месте на­ше­го необъ­ят­но­го СССР, и ему это не по­мо­жет – най­дут и рас­стре­ля­ют. Смерт­ная казнь очень хо­ро­ший ар­гу­мент. И нас учили, что бур­жу­и­ны уже­сто­ча­ют на­ка­за­ния за пре­ступ­ле­ния, а мы, со­вет­ские люди, от­тал­ки­ва­ем­ся от дру­го­го прин­ци­па – закон один для всех и на­ка­за­ние неми­ну­е­мо. Не же­сто­кость на­ка­за­ния за­став­ля­ет го­ря­чие го­ло­вы охла­дить­ся, а осо­зна­ние его неиз­беж­но­сти вне за­ви­си­мо­сти от стро­го­сти. Если 15 суток, зна­чит, 15 суток, если рас­стрел, зна­чит, рас­стрел. Ре­бён­ка тро­гать нель­зя. Мы ла­за­ли в такие дебри, что сей­час, огля­ды­ва­ясь назад, мне немно­го не по себе. А тогда мы не по­ни­ма­ли, в чём про­бле­ма. Никто нас не тро­нет, даже без сви­де­те­лей в глу­хих ме­стах. Нам гро­зи­ла смерть лишь от соб­ствен­ной глу­по­сти. И по­верь­те, мы её про­яв­ля­ли от души! Си­ня­ки, ца­ра­пи­ны, по­ре­зы, шишки, раз­би­тые носы и губы, пе­ре­ло­мы и ушибы – и это мы ещё не счи­та­ем трав­мы от драк.

Но при этом на­ро­жон мы не лезли. Па­рень, ко­то­рый залез бы на элек­трич­ку, чтобы по­ка­зать свою кру­тость, стал бы по­сме­ши­щем. Это же глупо. Вот на ра­дио­выш­ку мет­ров во­семь­де­сят взо­брать­ся, вот это дело. И сфо­то­гра­фи­ро­вать город с вы­со­ты пти­чье­го по­лё­та.

Чем ещё нас, детей, ра­до­вал город? Еда и вода. По всему го­ро­ду росли вкус­няш­ки. Очень много груш, мел­ких, круг­лых, вкусных-​вкусных, когда со­зре­ют. На одном де­ре­ве их со­зре­ва­ло с пару меш­ков, а вы­са­жи­ва­ли их по всему го­ро­ду. И ши­пов­ник рос везде, осо­бен­но у школ. Было немно­го неудоб­но очи­щать его от се­ме­чек, зато вкус­ный. Осе­нью со­зре­вал бо­ярыш­ник, вкус­ный, но лип на зубах. А ещё много бар­ба­ри­са, мы со­би­ра­ли стоп­ку ли­сти­ков и на­чи­на­ли же­вать сразу пачку, кис­лый, за­ра­за, был, че­лю­сти сво­ди­ло. И ря­би­на росла везде, её надо рвать после за­мо­роз­ков, но к зиме у нас по­яв­ля­лись дру­гие игры и за­бо­ты, мы ве­ли­ко­душ­но остав­ля­ли ря­би­ну пти­цам. Яб­ло­ки как-​то нам не зашли, со­зре­ва­ют они плохо. Яб­ло­ки надо на даче у ба­буш­ки рвать, там на­мно­го лучше сорта. Сей­час это всё спи­ли­ли.

Вода. В го­ро­де было с де­ся­ток ко­ло­нок на улице, под­хо­ди, на­жи­май ручку и пей. И мы пили, не боясь отра­вить­ся или за­ра­зить­ся. В смыс­ле?!!!! Это наш дом, наш город, тут всё для нас, взрос­лые не могут пу­стить в трубы плохо очи­щен­ную воду, её же пьют их дети. Мы пили, где угод­но, и ни разу никто не за­бо­лел. Мы знали, какой под­ни­мет­ся шухер и как вле­тит взрос­лым, если вода в ко­лон­ках будет пло­хая.

Биб­лио­тек в го­ро­де было… Я не знаю, до фуфу их было. Толь­ко в моём рай­оне три го­род­ских. Ещё за­вод­ские, фаб­рич­ные, в Домах Куль­ту­ры.

Итак, мы за­кон­чи­ли школу. Все по раз­но­му. Кто не справ­ля­ет­ся, ухо­дит после седьмого-​девятого клас­са. Куда? В ПТУ и тех­ни­кум, учить­ся ра­бо­тать на за­во­де. Никто детей не бро­сит. Кому да­ют­ся науки, тот учит­ся до конца. Кому да­ют­ся хо­ро­шо, те ухо­дят в ин­сти­тут. У нас не было во­про­сов, как жить даль­ше. Всё же по­нят­но – город это наш дом, а в своём доме невоз­мож­но про­пасть. У нас толь­ко круп­ных за­во­дов три штуки, а ещё два де­сят­ка фаб­рик, и при­мер­но столь­ко же ар­те­лей и ма­стер­ских (ИП, как ска­за­ли бы сей­час). А ещё есть го­род­ские служ­бы. А ещё Дома Куль­ту­ры. Смысл в том, что про­фес­сии в боль­шом хо­зяй­стве за­дей­ство­ва­ны ВСЕ. Ты глу­пый? У тебя есть воз­мож­ность ра­бо­тать там, где не нужно ума, вон, иди ста­ле­ва­ром. Боль­шие день­ги и почёт, ста­ле­ва­ров ува­жа­ли, ра­бо­та тя­жё­лая и опас­ная. Ты умный? Есть ра­бо­та для ин­тел­лек­ту­а­лов, про­сто куча самых раз­ных про­фес­сий. Хо­чешь за­ни­мать­ся на­у­кой? По­жа­луй­ста, при за­во­дах есть научно-​исследовательские от­де­лы. Ас­пи­ран­ту­ра, на­уч­ная ка­рье­ра, пуб­ли­ка­ции в на­уч­ных из­да­ни­ях, до­пла­ты за учё­ные сте­пе­ни (за ко­роч­ку всего лишь кан­ди­да­та наук, ко­то­рая лежит в от­де­ле кад­ров, 25% до­пла­та к зар­пла­те). Город рас­ши­ря­ет­ся, по­сто­ян­но нужны ме­ди­ки, учи­те­ля, вос­пи­та­тель­ни­цы в са­ди­ках. Тебе не си­дит­ся на месте? За­во­дам и фаб­ри­кам нужны экс­пе­ди­то­ры, со­про­вож­дай грузы нашей про­дук­ции по всей стране. Хо­чешь петь и пля­сать? Ура! Во Двор­цах Куль­ту­ры не хва­та­ет та­лан­тов, люди после ра­бо­ты любят при­хо­дить от­дох­нуть, им надо много раз­но­об­раз­ной про­грам­мы, ра­бо­тай ар­ти­стом.

Кста­ти, вот это «алло, мы ищем та­лан­ты!» со­про­вож­да­ло всё моё дет­ство. Пой, пляши, играй на му­зы­каль­ных ин­стру­мен­тах. Ты нужен го­ро­ду, нужен школе. И я при­ни­мал уча­стие в смот­рах са­мо­де­я­тель­но­сти.

В го­ро­де не на­шлось той про­фес­сии, ко­то­рую ты хотел, или места уже за­ня­ты? Ин­сти­тут по рас­пре­де­ле­нию от­пра­вит тебя в новый город, где не хва­та­ет спе­ци­а­ли­стов. Ка­са­тель­но ин­сти­ту­тов на­ше­го го­ро­да. У нас целых три круп­ных за­во­да, там все­гда нужно мо­ло­дое по­пол­не­ние. У нас в го­ро­де про­филь­ный ин­сти­тут, про ко­то­рый знали, - его шефы все три за­во­да. Если ты его за­кон­чил, двери на любой из за­во­дов тебе от­кры­ты. Ты уже на прак­ти­ке при­хо­дил на завод ра­бо­тать, а к вы­хо­ду из ин­сти­ту­та ты обыч­но уже ра­бо­тал на непол­ную став­ку, и, по­лу­чив ди­плом, на сле­ду­ю­щий день про­сто оформ­лял­ся на пол­ную за­ня­тость. Более того, за­во­ды опла­чи­ва­ли целый курс все пять лет, если им нужны были новые спе­ци­аль­но­сти, чтобы ВУЗ ввёл для от­дель­но­го курса до­пол­ни­тель­ные дис­ци­пли­ны, и таким об­ра­зом за­во­ды ОЧЕНЬ БЫСТ­РО по­лу­ча­ли све­жие спе­ци­аль­но­сти, ко­то­рые только-​только по­яви­лись. И таки да, нам пла­ти­ли сти­пен­дию! Сорок руб­лей в месяц. Обед стоил сорок ко­пе­ек, три раза в день, это трид­цать шесть руб­лей. Го­су­дар­ство нас кор­ми­ло, это самое важ­ное, при­чём, не впро­го­лодь. Кому нужны были си­га­ре­ты, бухло и де­воч­ки, те ка­лы­ми­ли. Не на­шлось в твоём го­ро­де места, ко­то­рое ты хотел? СССР стра­на необъ­ят­ная, везде строй­ки, везде нужны люди. Уехать на дру­гой конец стра­ны? А в чём труд­ность? Да, есть те, кто «где ро­дил­ся, там и при­го­дил­ся». Но боль­шин­ство легки на подъ­ём. Тут ведь какая ещё тон­кость? Ты же всё равно из род­но­го дома уй­дёшь в за­вод­ское об­ще­жи­тие и вста­нешь в оче­редь на квар­ти­ру. Ты же уже со­лид­ный взрос­лый мужик, него­же тебе у ро­ди­те­лей жить, пора своё гнез­до вить, тем более, что млад­шие бра­тья и сёст­ры под­рас­та­ют, дома места мало. Так какая тебе раз­ни­ца, где по­лу­чить об­ща­гу, а потом квар­ти­ру – в своём род­ном го­ро­де, или в своём го­ро­де, где ты ра­бо­та­ешь? На­обо­рот, в новом го­ро­де квар­ти­ру по­лу­чить можно быст­рее, по­то­му что это же новый про­ект, туда идут го­су­дар­ствен­ные день­ги ши­ро­ким по­то­ком, после смены ты идёшь на строй­ку и сам стро­ишь вы­сот­ку, в ко­то­рой тебе дадут квар­ти­ру после за­вер­ше­ния стро­и­тель­ства.

И таки да, ни­ка­кой урав­ни­лов­ки. Ра­бо­чий на сдел­ке по­лу­чал боль­ше ма­сте­ра. Ис­то­рия жизни в моей семье это то, что отец на­от­рез от­ка­зы­вал­ся ста­но­вить­ся ма­сте­ром. Его по­сто­ян­но дёр­га­ли, Во­лодь, ну, ты же умный и ра­бо­ту зна­ешь, давай, пе­ре­хо­ди на ма­сте­ра, нам управ­лен­цы нужны. А он – не-​не-не, я день­ги люблю, я лучше де­та­ли весь день то­чить буду, а у ма­сте­ра оклад да пре­мии, как у всех. Зам­на­чаль­ни­ка цеха уже нор­маль­но по­лу­ча­ет, так ведь это сколь­ко лет надо в ма­сте­рах про­хо­дить, пока смо­жешь оси­лить эту долж­ность, плюс там же оче­редь. В на­чаль­ни­ки цеха лет через пятнадцать-​двадцать можно вы­бить­ся, там ещё выше оклад. И так далее, но это годы и тя­жё­лая ра­бо­та. Да, мно­гие шли по этой до­ро­ге, а вот мой отец вы­брал лёг­кий путь – день­ги здесь и сей­час, и идите вы лесом с вашей ка­рье­рой. По­это­му каж­дый сам вы­би­рал, хочет ли он хо­ро­шую зар­пла­ту быст­ро, но без ка­рье­ры, или го­раз­до боль­шую, но через трид­цать лет.

Вот так вос­при­ни­мал «со­в­де­пию» за­вод­ской маль­чик, вот то, что меня окру­жа­ло, чем я жил. Наши ро­ди­те­ли ра­бо­та­ли на за­во­де, а завод по­мо­гал го­ро­ду со­зда­вать и под­дер­жи­вать ин­фра­струк­ту­ру. По­нят­ный путь, ясные, чёт­кие пер­спек­ти­вы. Но, увы, СССР уни­что­жи­ли, по­это­му ин­сти­тут я за­кон­чил уже при ка­пи­та­лиз­ме, а ему не нужны учи­те­ля, ему нужны «гра­мот­ные по­тре­би­те­ли».

По­это­му, когда кто-​то на­чи­на­ет ру­гать «совок», важно по­нять, кем он там был – пче­лой, мухой или ко­ма­ром. Со­вет­ский Союз был огром­ной стра­ной и очень ёмкой си­сте­мой, там хва­та­ло место всем. И рас­сказ че­ло­ве­ка, вы­рос­ше­го в семье каз­но­кра­да, со­здав­ше­го со своей брат­вой мик­ро­со­ци­ум, изо­ли­ро­ван­ный от всей осталь­ной стра­ны, будет прин­ци­пи­аль­но дру­гим. В меня СССР вло­жил про­сто безум­ные день­ги. На самом деле, я стою, как ис­тре­би­тель, и это по самым скром­ным оцен­кам. И вот рас­ска­зы­вать МНЕ про «со­в­де­пию» это га­ран­ти­ро­ван­ный спо­соб пре­вра­тить­ся в моих гла­зах либо в ду­рач­ка бла­жен­но­го, либо в за­мас­ки­ро­ван­но­го врага.