Чего не хватает программе развития России, предложенной Сергеем Глазьевым?

Российский экономист и политик, академик РАН Сергей Глазьев в ноябре 2023 года представил Программу опережающего развития России «Социальная справедливость и экономический рост», которая была одобрена Всемирным Русским Народным Собором. Программа выглядит весьма привлекательно, но целый ряд ключевых для развития страны вопросов в ней не рассматривается.

 

В современной России, как и во времена царя Ивана Грозного, необходимо решить проблему ограничения власти элиты, которая действует в своих личных интересах, не совсем совпадающих с интересами страны и широких масс ее населения. Иван Грозный нашел единственный подходящий в то время способ решения этой проблемы – самодержавие. Но с тех пор мир значительно изменился, и во многих странах придумали и реализовали другие способы решить эту задачу. Бизнесмены получили относительную свободу от опеки главы государства, но при этом действуют в интересах общества.

В России до сих пор создать подобную систему ограничения власти элиты не удалось, и освобожденный от гнета царя и КПСС бизнес работает не столько на государство, сколько на себя, а проекты типа Программы опережающего развития России не востребованы. Чтобы понять, почему так происходит, можно рассмотреть в качестве примера успешную государственную политику Ивана Грозного (см. «Уроки Ивана Грозного для современной России») и успешный опыт решения проблемы ограничения чрезмерной свободы богатых и сильных людей в других странах.   

Пример первый: протестантская этика

 

Немецкий социолог и экономист Макс Вебер в 1905 году опубликовал книгу «Протестантская этика и дух капитализма», основная идея которой состоит в том, что развитию капитализма способствовала особая трудовая этика протестантов, которая стимулировала их деятельность на благо себя, но одновременно с учетом интересов общества в целом. Это повысило нравственный уровень общества и его способность функционировать в условиях относительной свободы, когда власть принадлежит не монарху, а сравнительно широким слоям буржуазии. Контроль за деятельностью капиталистов со стороны монарха стал не нужен, так как они и сами соблюдали правила справедливого ведения бизнеса (хотя и в некоторых пределах, и не всегда).

 

Но важными были не только институции -- нравственные нормы (трудовая этика), которым следовали протестанты, но и институты -- протестантские общины, которые следили за выполнением их членами данных норм (экономические институции в статьях и книгах на русском языке обычно называют экономическими институтами, но это неправильный перевод с английского.

Макс Вебер написал, что «каждая оберегающая свою репутацию секта примет в число своих членов лишь того, чье поведение позволяет с полной уверенностью квалифицировать его как безупречного в нравственном отношении человека». Естественно, это облегчало ведение бизнеса и привлечение клиентов. Кроме того, член общины мог рассчитывать на поддержку с ее стороны в случае возникновения каких-либо проблем: «Если он (не по своей вине) испытывал денежные затруднения, то секта способствовала устройству его дел, предоставляя гарантии кредиторам и помогая ему всевозможными способами, часто даже по библейскому принципу: «mutuum date nihil inde sperantes». Это регулирование деятельности бизнесменов было построже государственного: как писал Макс Вебер, «исключение из секты за нравственные проступки экономически влекло за собой потерю кредита и социальное деклассирование».

Таким образом, независимо от личных нравственных качеств человека, протестантская община заставляла его добровольно работать в интересах общества, действуя при этом в его личных эгоистических интересах. Община не давала прямые приказы, как государство, оказывая влияние косвенным образом: человек терял привилегии, которые имел в силу принадлежности к общине, что делало невозможным его бизнес.

 

Второй пример: американская демократия

Заставить действовать в интересах общества в условиях свободы надо не только бизнесменов, но и представителей власти, выбираемых демократическим путем. Это тоже не просто, так как демагоги, появившиеся в древней Греции, никуда не делись – кандидаты на выборные должности могут до выборов обещать одно, но делать потом совсем другое. Для снижения вероятности подобного развития событий в США была сформирована двухпартийная политическая система, в рамках которой люди предварительно отбирались, исходя из нравственных качеств и верности некоторой идеологии.

Но этого оказалось недостаточно, так как возможности обмана избирателей сохранялась, да и к партиям возникли вопросы, поэтому в процессе развития цивилизации принимались другие меры. Отцы-основатели США, воспитанные в рамках либеральных традиций, понимали риски, связанные с некомпетентностью избирателей, и ввели весьма ограниченную демократию, разрешив участвовать в выборах только 3% богатого населения. Постепенно право голоса получали все более широкие слои населения, что привело к проблемам, так как к власти приходили люди, не умеющие ею правильно распоряжаться. В связи с этим в 19 веке начался противоположный процесс – ограничения избирательных прав. В различных штатах вводился ценз оседлости, предварительная регистрация избирателей, создавались препятствия для неграмотных, и т. д. И в конце 19 века на севере США число избирателей составляло 58% от американцев, а на юге – 32%. И это без учета женщин, которые право участвовать в выборах получили только в 1920 году.

Процесс расширения избирательного права был постепенным и сопровождался активной деятельностью элиты по повышению политической и общей грамотности народных масс. Занималась этим либеральная интеллектуальная элита общества – ученые, писатели, журналисты и т. д. Тогда они еще были отчасти независимыми от крупного капитала, так как имели возможность заработать на жизнь без грантов от бизнеса. Они создавали просветительские организации и пытались внедрить в обществе определенный кодекс ценностей, который назвали «Цивилизацией, Культурой и Усовершенствованием». Среди таких просветителей был и будущий президент США Теодор Рузвельт, который вместе с выпускниками Гарвардского университета в 1882 году организовал клуб, в котором выпускали памфлеты под рубрикой «советы молодым избирателям».

Переоценивать влияние подобной просветительской деятельности в США вряд ли стоит, тем не менее, это был вполне реальный проект, направленный на обеспечение эффективности демократии.

Пример третий: ордолиберализм и партия «Альтернатива для Германии»

Протестантская этика в западных странах в 20 веке ушла на второй план, возможно по мере того, как теряла позиции религия. Но, по крайней мере в Германии, ей нашлась достойная замена. После Второй мировой войны на смену протестантизму пришла идеология ордолиберализма. Во многих других западных странах на главные позиции вышли аналогичные версии либерализма и социал-демократии.

В Германии в рамках этой идеологии была предпринята попытка возродить моральные нормы в бизнесе, сочетать рыночную свободу с сильным государство и социальную защиту населения. Один из участников этого проекта, швейцарский экономист Вильгельм Рёпке в книге «Гуманная экономика. Социальные рамки свободного рынка» описал моральные качества, которые, по его мнению, присущи буржуазности: «индивидуальный успех и ответственность, абсолютные нормы и ценности, независимость, основанная на собственности, благоразумие и смелость, расчет и сбережение, ответственность за планирование свой жизни, адекватные связи с сообществом, семейное чувство, чувство традиций и смена поколений, сопряженная с открытым взглядом на настоящее и будущее, характерным напряжением между человеком и обществом, жесткие моральные принципы, уважение к ценности денег, смелость брать свою жизнь в свои руки и справляться с ее неизвестными поворотами, чувство естественного уклада и твердая шкала ценностей».

Это были не просто слова, такие этические нормы насаждались в среде бизнесменов учеными, государством, общественными организациями, бизнес-союзами и т. д. Они в некоторой степени выполняли функции протестантских общин. В результате в Западной Европе была создана социальная рыночная экономика.

Но в 90-х годах прошлого века от ордолиберализма европейская элита отказалась, заменив его ультра-либерализмом, в рамках которого элите все дозволено, а моральные качества не нужны. Эта идеология уже почти разрушила социальную рыночную экономику, в связи с чем возникло контрдвижение, в частности партия «Альтернатива для Германии», которая предлагает вернуться к прежним идеалам ордолиберализма и социальной рыночной экономики.

Таким образом, ослабление централизованной государственной власти и развитие демократических институтов в западных государствах в последние столетия

сопровождалось формированием новых экономических институций, а также общественных и государственных институтов, которые эти институции распространяли в обществе. Протестантскую этику продвигали протестантские общины, просвещение избирателей в США в 19 веке осуществляла целая сеть организаций и СМИ, ордолиберализм в Германии внедряли государственные, научные и общественные организации, а возрождением ордолиберализма занимается партия «Альтернатива для Германии».

Можно привести еще много примеров подобных процессов в разных странах, но и рассмотренных достаточно для того, чтобы понять закономерность развития общества: ослабление функций центральной власти и формирование институтов демократии оказались успешными благодаря тому, что все больше людей стали добровольно соблюдать определенные правила, причем жесткая опека со стороны государства сменилась опекой со стороны различных общественных организаций и общественного мнения. Они заставляют бизнес добровольно соблюдать не нормы, которые ранее их насильно заставляло соблюдать государство. Говоря образно, для стимулирования нужного обществу поведения людей вместо кнута стали использовать морковку.

В разных странах этот процесс протекал по-разному, и в царской России он проходил не так быстро, как во многих других, хотя кое-что было создано. Более того, и в современной России не хватает таких институций и институтов, из-за чего в стране и сформировался олигархический капитализм, в рамках которого российскому бизнесу много чего дозволено из того, что запрещено в экономически развитых странах. В частности, это отсутствие прогрессивной шкалы налогообложения.

От индивидуализма отказываться рано

 

В то же время, проектов создания подобных институтов и в царской России, и в современной довольно много. Первую, пожалуй, попытку в истории страны предпринял Иван Грозный – это опричнина, которая, вопреки распространенному мнению, создавалась не для обеспечения личной власти царя, а для того, чтобы заставить дворянство добровольно служить интересам государства. Попытка оказалась неудачной по ряду причин, но это поучительный опыт, который можно использовать и в настоящее время. Так, сейчас Владимир Путин реализует проект типа опричнины – «Лидеры России», повторяя ошибку Ивана Грозного, что может привести к провалу проекта.

Не учитывается опыт создания подобных институтов в России и за рубежом, и в Программе опережающего развития России «Социальная справедливость и экономический рост». Ее основной целью объявлен «переход к гармоничному, развивающемуся в ладу с природой обществу, в котором, исходя из приоритета духовного начала, созданы условия для всестороннего развития и созидательной деятельности человека на благо общества». В ней содержится много положений, которые довольно близки к идеям ордолиберализма и социальной рыночной экономики, но ссылки на них нет.

         

Более того, в качестве нравственной основы общества предлагаются не нормы буржуазности, которые описал Вильгельм Репке, а традиционные нравственные ценности русской культуры. В программе предложено опираться на Социальную доктрину Русской Православной Церкви и одобренный Всемирным русским народным собором Свод Нравственных правил в экономике.

В Программе предполагается ориентироваться на характерные для русской культуры доминирование духовного над материальным, вечный поиск истины, тягу к творчеству и способность к коллективному интеллектуальному труду. В Программе написано, что коллективизм и приоритет общественных интересов придут на смену индивидуализму, атомизации, эгоизму, потребительству. То есть предполагается отказаться от традиционных для буржуазности норм нацеленности на индивидуальный успех, основанную на собственности независимость, а также уважение к ценности денег.

Тут уместно вспомнить об уроках эпохи Ивана Грозного, а именно, об неоправданной вере канцлера Великого княжества литовского Льва Сапеги в высокие нравственные качества людей, и оправданном недоверии русского царя к людям. В частности, Лев Сапега надеялся на то, что католические иерархи, к которым переходит власть в Унии, будут соблюдать Закон Божий. Однако этого не произошло. Точно так же, к сожалению, не оправдаются надежды на характерные для русской культуры доминирование духовного над материальным и способность к коллективному интеллектуальному труду.

Действительно, в русской культуре имеется сверхидея «счастья для всех», которая связана с доминированием духовного над материальным и коллективизмом, но это именно сверхидея, а не реальность. Что-то типа идеи коммунизма. Обе цели, скорее всего, никогда не будут достигнуты. Они имеют важное значение для общества, и их следует считать целью развития, однако надо учитывать, что реальность весьма далека от них, и так будет очень-очень долго.

Вспомните роман великого русского писателя Федора Достоевского – «Преступление и наказание». Где там доминирование духовного над материальным или коллективизм? В романе множество героев – Раскольников, Разумихин, Лужин, Свидригайлов, и т. д. Это и есть реальная Россия – современные люди точно такие же. И у многих из них духовное доминирует над материальным, а коллективизм заменяет индивидуализм? Нечто подобное просматривается только у Разумихина и Раскольникова, да и то у последнего в довольно экстремальной форме, и только в конце романа он начал приходить к правильной духовности. И в современной реальной жизни дела обстоят точно так же: идея имеется, но где-то на горизонте в виде идеального образа, и какая-то не очень ясная, а реальность для большинства людей – пороки и борьба с ними.

Конечно, герои романа Федора Достоевского не относятся к простому народу, но и с ним дела обстоят точно также. Тут можно вспомнить рассказ другого великого русского писателя Льва Толстого – «Много ли человеку земли нужно» – о завидливом Пахоме. Рассказ назидательный, и написан с целью исправить крестьянина, но это как раз и указывает: реальность такова, что ее надо исправлять … Идеи духовности и коллективизма русского простого народа – это, скорее, те качества, которые русская интеллигенция и дворянство хотели бы видеть в русском народе, а не те, которые ему присущи.

Подобное назидательное направление в русской культуре представляет собой, кстати, одну из российских национальных институций, направленную на решение проблемы отношения богатых и сильных с бедными и убогими. А система образования и культурных учреждений выступает в качестве организации, которая эту институции внедряет и сохраняет. Все это является очень важным элементом русской цивилизации, который, наряду с православием, обеспечивает, собственно, выживание и возрождение России. Благодаря этим институциям и институтам духовность и коллективизм действительно отчасти присущи русскому народу. И если их убрать – народ сразу же одичает, и останутся только эгоизм и индивидуализм (есть, впрочем, и другие институции подобного рода).

Несмотря на большое значение культуры и православия для русской цивилизации, их недостаточно для успешного развития страны, в первую очередь, ее экономики. Время отказа от ориентировки на индивидуальный успех, уважение к деньгам и независимость, основанную на собственности, еще не пришло, и придет очень-очень не скоро. Необходим компромисс подобных устремлений с духовным и коллективизмом, подобный тому, который реализован в трудовой этике протестантизма и буржуазной этике в ордолиберализме. И нужны новые институции и институты, которые обеспечит реализацию этого компромисса в обществе.

Кстати, среди качеств буржуазности, Вильгельм Репке указал на характерное напряжение между человеком и обществом. Это и есть компромисс. Бизнесмены и политики в других странах добровольно придерживаются протестантской этики или описанных ученым правил буржуазности, а американские политики честно служат американскому народу (иногда), только потому и тогда, когда их стимулирую это желать протестантские общины, объединения предпринимателей, партия «Альтернатива для Германии, избиратели под руководством просветительских организаций, и т. д. Как только такой контроль слабеет, в западных странах все идет вразнос, так как элита прекращает соблюдать нравственные правила.

Поэтому не следует ожидать, что в России кто-то добровольно начнет исполнять нравственные нормы духовности и коллективизма в бизнесе и будет поддерживать Программу опережающего развития и руководствоваться Сводом Нравственных правил в экономике. Необходимо давление со стороны специальных организаций и структур.

То есть, надо найти ответ на вопрос – кто и каким образом заставит бизнес добровольно соблюдать нравственные правила. Сами они делать это не станут, хотя несколько исключений может найтись. Бога они не боятся, и Церковь слушать не будут. После начала специальной военной операции уже 7 российских миллиардеров отказались от российского гражданства. А многие из тех, кто остался, активно выводят свои капиталы за рубеж. Государственные органы то ли не могут, то ли не хотят останавливать эти процессы. Поэтому в России необходимо создать новые институции и институты, которые остановят все это безобразие, заставив и олигархов, и чиновников добровольно действовать одновременно в интересах общества и в своих личных. Тут очень важно учитывать и личный интерес в обогащении, не пытаясь устранить его вообще.

Поэтому к Программе опережающего развития надо добавить программу создания всего этого. Сергей Глазьев разработал собственную теорию технологических укладов экономики, и в Программе эффективного развития России предлагает перейти к шестому укладу. Но это технические аспекты развития. А России для обеспечения ее устойчивого развития предстоит подняться на новый, пятый уровень цивилизации, чему соответствует формирование указанных выше институций и институтов.  

То есть, нужна еще и программа перехода на новый уровень цивилизации. Подобное дополнение Программы эффективного развития России не только сделает ее более реалистической, но и повысит шансы на то, что она будет реализована.

Владимир Тарасов.