Пока молчит бериллий спокойно дети спят

Самым тяжелым условием во время боевого дежурства для Ивана было не моргать. Сидеть неподвижно он мог долго, но шесть бесконечных часов наблюдать за спектрографом не моргая было по-настоящему тяжело. И как он ни готовился к дежурству, какими упражнениями ни тренеровал свои глаза – все равно к рассвету глаза уставали, показания спектрографа становились нечёткими, и не было силы способной стряхнуть эту проклятую пелену с глаз. Инъекции, втирания, электро-резонансная терапия не помогали.

Тем не менее Иван считался лучшим наблюдателем, глядаком, в своем полку, и ему вот уже пять лет доверяли самые ответственные ночные дежурства.

Наблюдения давались Ивану легко – он, с детства выросший в тесной комнатушке хрущевки с одним окном глядящим в такое же окно в доме напротив, давно обрёл в неподвижном сидении вторую стихию, а после четырех лет академии РВСН вообще не представлял свою жизнь без этих долгих, пропахших запахом сырого бетона, ночей в глубоком бункере, без давящей на уши свинцовой тишины, без нечеловеческой концентрации внимания, и без предрассветного завтрака в чистой полковой столовой. И служба, словно река, быстро и плавно несла Ивана.

Иван набрал в легкие побольше воздуха и медленно выпустил его концентрируясь. Затем он неторопливо вставил силиконовые распорки для глаз, поверх одел очки наблюдателя, перекрестился, сел в кресло напротив спектрографа и надел наушники. Сегодня, как и обычно, началось его боевое дежурство.

Долгими ночами, чтобы ни дай бог не уснуть, Иван вспоминал. Свои воспоминания он всегда любил начинать с парадокса Ферми.

– Где же эти суки!? – Такими словами генерал-майор с докторской степенью в астрофизике начал свою первую лекцию курсантам, среди которых был и Иван. Правда смех*чки и пи*хаханьки быстро кончились когда до курсантов стал доходить смысл того, о чём рассказывал генерал-майор.

На весенних каникулах, пытаясь отвлечься от тяжёлых и тревожных мыслей, Иван сгонял в самоволку за ленточку проведать свою давнюю подружку.

Они сидели рядом. В буржуйке потрескивал Булгаков. Языки пламени облизывали спинку икеевского стула. Спинка никак не хотела загораться. Тогда Иван, убрав руку с Ленкиной коленки, открыл дверцу буржуйки и плеснул туда горилки. Спинка наконец занялась пламенем.

– Лен, ты знаешь, что Большого Взрыва никогда не было, – Иван подвинулся поближе и приобнял Лену за талию.

– Да врёшь ты всё, – Лена убрала его руку. – Вам кобелям только одного и нужно.

– Это последние данные с Джеймса Вэбба, - настаивал Иван.

– Дурак, отстань, я же замужем, – Лена, легонько оттолкнув Ивана, встала и подошла к окну. За окном горел ночной Киев.

– И что с того? – тихо произнесла она. – Да гори оно всё синим пламенем…, – она повернулась, в её зарёванных глазах блестел огонь.

Иван тогда сильно рисковал. За несанкционированную вылазку в осаждённый Киев его могли выгнать не только из академии, но из армии с волчьим билетом. На обратном пути его надувную лодку расстрелял украинский патруль. Она утонула, а патруль ещё долго бежал за ним по берегу стреляя и матюгаясь. Иван вспомнил, как наконец оторвавшись от преследователей, он перевернулся на спину и почувствовал как ледяная вода обожгла его бритый затылок. Звезды неподвижно висели на своём месте:

– Почему открытие совершённое Джеймсом Вэббом не производило никакого впечатления ни на Ленку, ни на Оксану, ни на Наташу? Ни на кого? Странно! Мир перевернулся с ног на голову, а им всё равно?

Данные с телескопа Джеймс Вэбб полностью и до основания разрушили инфляционную теорию Большого Взрыва. Его никогда не было, но остались люди, астрофизики - мать их, которые ушли в несознанку яростно цепляясь за Большой Взрыв, за каждую его никчёмную деталь. Правда они все как-то очень быстро, в течении всего лишь пары лет, умерли от рака. На их место пришли другие.

Те, другие, утверждали, что они всегда знали, что Большой Взрыв - чушь, противоречащая общей теории относительности в каждом её аспекте. Их просто не хотели слышать! Большой Взрыв оказался опиумом для народа скрывавшим жуткую правду. А правда заключалась в том, что все разумные цивилизации само уничтожаются не достигнув зрелости. Вот и молчит Вселенная: не было никакого "Слова", ни сначала ни потом. Да и "Начала" не было…

В то время, как помнил Иван, на интернет-платформе Тытьюб набрал миллиардное число просмотров коротенький ролик снятый скрытой камерой вмонтированной в потолок кабинета одного очень известного, и тогда ещё живого, астрофизика-бигбэнщика из Стэнфорда, штат Калифорния. Там, в ролике, трое насовцев, выломав дверь, ворвались в его кабинет:

– Где эта сука?! Где?!

– Он здесь! – Крикнул один, – под столом, гад! – Он схватил его за жиденькие седые волосы и выволок из-под стола. Второй подбежав с разбега пнул ему под дых. Бигбэнщик охнул закрыв голову руками.

– Чо, русня! Большой Взрыв говоришь! На те взрыв! – Он пнул его опять, – на те, сука, Большой! На! на! на! – пнул ещё и ещё и ещё...

– Ребята, пжалуйста, по голове не пинайте... прошу... пжалста..., – бормотал бигбэнщик.

Третий схватил его за волосы и начал орать ему в лицо:

– Где энергия вакуума?! Тварь! Где?! За лохов нас всех тут держишь! В жопу твои флуктуации, пидор!

Бигбэнщик со всей дури метнулся к столу оставив клок седых волос в руке у нападавшего. Подбежав он стал рвать и есть листки бумаги лежавшие там.

– Не дай ему всё сожрать! – крикнул первый. – Это улики! Он ещё за свой скалярный потенциал и мнимую массу ответит... Ка-а-азёл!

Судя по тому, что ролик не был удалён немедленно, можно было сказать с уверенностью - это был преднамеренный слив спецслужб. Все, кому надо, всё поняли: наступала эпоха отрезвления, но с головной болью и трясущимися руками, беременная рецедивами.

В своём курсе лекций генерал-майор доказал знаменитую Z-теорему Умершаймера. Её доказательство заняло целых две пары. Иван так и не въехал во все детали доказательства, но понял, что срок землян вышел. Z-теорема утверждала, что конец человечества будет ядерным или кварковым. И он неотвратим. Генерал-майорское "Где же эти суки!?" оказалось криком отчаяния, а не солдафонской грубостью.

Пристальное наблюдение за панелью спектрографа дало о себе знать: в спине осторожно зашевелилась боль и вялой спиралью потянулась к окоченевшей от неподвижности шее. Постепенно она доберется до его пальцев, и пластиковые подлокотники кресла покажутся ему картонными, ледяными, мягкими, обжигающими, плюшевыми, резиновыми, а потом пальцы намертво сожмут пустоту, и Иван потеряет свои руки до самого конца ночного дежурства. И привычным, до мелочей знакомым окажется этот конец: в тусклом свете бункера два заспанных лейтенанта РВСН склонятся над Иваном, разжимая его белые, сведенные судорогой пальцы, не желающие расставаться с подлокотниками кресла...

Иван стал вспоминать дальше, загрузив в память следующий блок из лекций генерала-майора.

Андрей Ball-Конский совместно с американским физиком Полом von Zаслюняеффым предложили остроумный способ как избежать ядерного апокалипсиса. Они придумали концепцию "красной кнопки Шрёдингера", когда цивилизация землян может теоретически бесконечно долго продлевать своё существование в состоянии "ни жива - ни мертва", тем самым бесконечно долго откладывая спонтанный пуск баллистических ракет.

Однако вскоре Савелий Густослив всё с тем же Умершаймером подвергли эту идею жесточайшей критике. Они продемострировали с хрустальной ясностью, что декогеренция вызванная флуктуациями магнитного поля Земли неизбежно и очень быстро приведёт к коллапсу или, как иногда говорят, к редукции волновой функции, и суперпозиция двух состояний "ни жив - ни мертв" неминумо будет разрушена. Пуск ракет произойдёт. Чуть позже они также показали, что декогеренция наступает даже из-за очень слабых возмущений пространства-времени вызванных движением планет в Солнечной системе. То есть, Z-теорема верна и обойти её нельзя, и вся возня вокруг идеи "красной кнопки Шрёдингера" постепенно стихла.

Нильс Бор в своё время сказал, что глубокая идея - это такая идея, что противоположная ей тоже глубокая идея. Что ж, сработала противоположная идея. Ей, идеей то бишь, оказался квантовый эффекта Зенона. Его суть заключалась в том, что наблюдения могут бесконечно замедлить процесс распада или релаксации. А так как наблюдение приводит к коллапсу волновой функции, то коллапс каждый раз переустанавливает часы процесса на его начало, и процесс "останавливается во времени".

Автором этой идеи оказался никому тогда не известный молодой физик Георгий Гамддеев. В своём знаменитом интервью на Тытьюбе он рассказал, как обратил внимание на то, что при пристальном наблюдении за своей женой её мозги закипали медленнее, чем обычно. Это его заинтересовало: видимо происходила редукция волновой функции нейронов в её небольшой голове.

Первые эксперименты были проведены на ионах бериллия подвешенных электростатическим полем в вакуумной камере. Для демонстрации эффекта Зенона использовались два уровня энергии, оптический с Боровской частотой перехода в 957.8 THz, соответствующей длине волны в 313 нанометров, и радиочастотный с частотой всего лишь в 320 MHz. А так как время жизни радиочастотного уровня во много раз больше, чем оптического, то в этом и заключалась вся фишка: После возбуждения π-импульсом радиочастотного уровня многократно возбуждался оптический. Оптический уровень быстро вынужденно релаксировал в основное состояние испуская ультрафиолетовый фотон. Каждый раз при наблюдении фотона волновая функция иона коллапсировала, и его внутренние часы автоматически устанавливались на начало. Таким образом спонтанная релаксация в радио диапазоне не происходила - ионы молчали как будто набрав воды в рот. Возникла слабая надежда, что радио-молчание бериллия могло бы решить проблему молчания Вселенной, ну хотя бы для землян.

Были впоследствии найдены ионы и других химических элементов с похожими свойствами, но бериллий всё же до сих пор остаётся самым популярным элементом. Эксперименты со временем эволюционировали в технологию сдерживания... Сдерживания ядерного апокалипсиса. Были изобретены специальные сверхчувствительные бериллиевые спектрографы. А возможный пуск баллистических ракет осуществлялся бы при испускании π-импульса бериллием на радиочастоте в 320 MHz в случае отсутствия наблюдения ультрафиолетового фотона. Именно эти π-импульсы и блокировалась глядаками.

Правда вскоре выяснилось, что наблюдателями могут быть далеко не все. Так, оказалось, что женщины и негры совсем не годятся на роль глядаков. Никакого сексизма и тем более, упаси Боже, расизма в этом не было. Просто не годились по факту спонтанной релаксации бериллия в радиодиапазоне и всё тут, как бы настырно они ни пялились в спектрограф. Многие эксперты объясняли это тем, что наблюдатель, то есть глядак, должен понимать, что он наблюдает - таково свойство процессов на квантовом уровне. Выяснилось так же, что и искусственный интеллект не подходит. Хотя никто не мог бы сказать наверняка, что именно искусственный интеллект понимает, а что нет, и это несмотря на то, что он легко проходил тест любой сложности на владение квантовой механикой. Научные дискуссии об искусственном интеллекте в конце концов упёрлись в философскую "проблему понимания".

Ребром встал вопрос поиска и подготовки глядаков. Так Иван и попал на службу в РВСН. Поначалу, сразу после академии, его как новичка ставили на утро, потом, убедившись в его способностях, стали постепенно смещать его время на более поздние часы. После двух лет он уже нёс боевое дежурство по ночам.

Далеко не каждый человек способен просидеть неподвижно шесть часов в одиночестве в бункере не моргая. Иван, разумеется, не был "каждым" - это он понимал с самого начала службы в РВСН. Со временем в Иване росла гордая уверенность в себе и крепло чувство превосходства над гражданскими, которые не могли усидеть на месте спокойно и пяти минут. Про себя Иван называл гражданских макаками. Подчёркивая свою исключительность, он сделал себе наколку со стилизованным под череп атомом бериллия несмотря на то, что наколки и пирсинг очень не поощрялись руководством. С ранней весны и до поздней осени он носил футболки и рубашки с короткими рукавами, выставляя напоказ татушку. Это было очень приятно.

Глядаки даже среди РВСН-щиков стали привилегированной кастой. Во время утреннего развода в полку глядаков стало общепринятым приветствие:

– Бериллий молчит? – обычно выкрикивал командир части обращаясь к строю.

– Молчит! Молчит! Молчит! – именно три раза раскатисто и громко отвечал строй.

Большим событием так же стала победа песни "Пока молчит бериллий, Спокойно дети спят..." в исполнении хора РВСН на Юдовидении в прошлом году.

Время шло, перед рассветом стали приходить ходаки. Неизвестный господин отделился от стены, пару раз кашлянул в кулак таким образом давая о себе знать. Ему было лет пятьдесят или чуть больше.  Одет он был в темное пальто с каракулевым воротником, а на голове носил котелок. Полуазиатское лицо его с козлиной бородкой и широкими скулами было бы совсем неприметным, если бы ни хитро прищуренные злые глазки. Таким представил себе его Иван. Повернуться и разглядеть его хорошенько Иван, разумеется, не мог.

– П’гивет, олов’гянный золдатик, – развязно и даже нагло сказал господин. – Как служба?

"Вот гнида! Меня, капитана РВСН, солдатиком назвал!" - подумал Иван, но не пошевелился.

Господин, подмигнув кому-то спереди, на цыпочках подошёл к Ивану сзади, прищурился и наклонившись рявкнул тому в ухо:

– Уда’гим яде’гной зимой по глобальному потеплению! – господин зашёлся харкающим смехом. – Ну скажи ему, Ма’га’гита!

Оказывается Маргарита уже стояла в некотором удалении перед Иваном. Откуда она взялась? Она была абсолютно голая и в красных туфлях на шпильках. Маргарита не спеша подошла к Ивану спереди, встав очень близко, да так, что его нос буквально уткнулся в сосок её груди. Но как ни странно он сквозь неё прекрасно видел панель спектрографа и не шелохнувшись продолжал наблюдения.

У Маргариты в правой руке был мундштук с дамской сигареткой. Она поднесла мундштук ко рту.

– Ну? – спросила она.

– Ах да, конечно! – господин торопливо порывшись в кармане достал спички, чиркнул и поднёс горящую спичку к сигарете. Маргарита закурила. Иван вдохнул дым, ему страшно захотелось закурить.

– Ванюша, – Маргарита погладила Ивана по голове, – скажи мне, что описывает волновая функция?

– Ты п’го Зенона его сп’госи. – Буркнул тип.

– Не спеши, Вован, до Зенона мы ещё доберёмся, – Маргарита выпустила тонкую струйку дыма вверх. – Время терпит.

Поставив ногу на колено Ивана она продолжила:

– Так что описывает? Явления или процессы? Вот, например, дождь - это явление, а конденсация паров воды - это процесс. А? Ванюша?

– Ведьма ты, Ма’га’гита! Реализация случайной величины - это явление или процесс?

– Реализация случайной величины говоришь? –  Маргарита с удивлением посмотрела на Вована. – "Случайность - это только один полюс взаимозависимости, другой полюс называется необходимостью", – хохотнула Маргарита. – Не ты ли, Вова, эту хрень написал?!

 – Не-а, не я, Энгельс с Ма’гксом, – недовольно хрюкнул Вован.

– "При определённых условиях эти категории тождественны, то есть случайное необходимо, а необходимое точно так же случайно," – дальше по памяти процитировала она. – Вау! Тождественны, Вова, тождественны! Но дальше вообще пзд: "В природе и обществе, где на поверхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчинённой внутренним, скрытым законам…"

– Ладно-ладно, хватит, давно это было..., забудем.

– Скрытые параметры! Вот это что, Вова! Эйнштейн Маркса с Энгельсом, блд, читал! Украдкой наверное, в туалете укрывшись. Социалист хренов! Теперь-то мы знаем, что эта марксистская галиматья не подтверждается теоремой Бэлла. Ну да ладно, и тогда ясно было...

Маргарита перекинула ногу через колени Ивана и уселась на них лицом к нему обхватив его шею рукой.

– Ванюша у нас не марксист, правда Ванюша?

Иван к утру не чувствовал уже ни шеи ни коленей, хоть ножом коли, только как истукан наблюдал сквозь Маргариту за регистрацией ультрафиолетовых фотонов. Сторонний наблюдатель скорее бы воспринял Вована с Маргаритой реальными, а не Ивана.

– Откуда ты так хорошо Ма’гкса знаешь? – Поинтересовался Вован.

– Я же ведьма, не так ли?

– Ну да, ну да..., не жгли вас большевики. А з’гя! Выдумали ведь лозунг: "Ведьма - тоже человек".

– Волновая функция, Ванюша, не описывает течение событий во времени. Она характеризует тенденцию события, возможность события или наше знание о событии. – Маргарита выпустила маленькое колечко дыма и полезла рукой в штаны Ивана.

– Ш’гёдинге’г под пе’гепутанностью понимал пе’гепутанность наших знаний о квантовой системе. И ничто д’гугое. – Добавил Вован.

– Ты, Ванюша, думаешь что понимаешь эффект Зенона и поэтому релаксации в радио-диапазане не просходит. Но когда ты поймешь, что не понимаешь, то релаксация тут же и случится. Процесса-то нет, а есть явление и иллюзия понимания.

Маргарита мягко поцеловала Ивана в его плотно сжатые сухие губы.

– Давай попробуем порассуждать? Что происходит с волновой функцией в промежутке времени между испусканием ультрафиолетовых фотонов. А? Представь, вот она сколлапсировала. Часы переустановились. А как потом возникает суперпозиция снова? Ведь чтобы она опять сколлапсировала должна сперва появиться суперпозиция, не так ли?

– Думай, Ваня, думай! – Вован заходил кругами по бункеру. Остановился, закурил и снова произнёс, – Думай!

Ивану опять страшно захотелось курить.

– Ваша квантовая механика - это восточная технология медитаций. Точнее её западный аналог с садомазохисткой йогой. Медитации лучше с камасутрой сочетать. Эффект Зенона в камасу...

Маргарита не договорила. Включилась и назойливо зажужжала красная лампа. Маргарита с Вованом мгновенно исчезли. В бункер вбежали двое лейтенантов РВСН. Один быстро снял с Ивана ультрафиолетовые очки и вытащил распорки для глаз. Второй поднес к лицу Ивана пластиковую бутылку с водой:

– Пей давай! Ты маладца! Маладца! Продержался!

– Твой напарник якут Слава ещё пять минут назад как ку-ку, – добавил первый.

– Что с ним? – Не своим голосом спросил Иван, оторвавшись от бутылки с водой.

– В коме. Но ты орёл! Крут!

Затем они стали отдирать его руки от подлокотников кресла один за другим разгибая закоченевшие пальцы. Закончив с этим первый размял ему плечи и шею, а второй сделал укол в плечо. Подхватив Ивана под руки они потащили его на выход из бункера.