День кос­мо­нав­ти­ки. Бай­ко­нур… по сле­дам ушед­шей вы­со­ко­раз­ви­той ци­ви­ли­за­ции

С Днем Кос­мо­нав­ти­ки нас, дру­зья!

Время вспом­нить за рюм­кой чая ве­ли­кую Эпоху, когда все на­чи­на­лось. Когда на нашей пла­не­те «Глав­ны­ми по Кос­мо­су» были те самые герои, об­ра­зы ко­то­рых опи­са­ны мэт­ра­ми фан­та­сти­ки, и ко­то­рые были ис­кренне уве­ре­ны, что раз­ви­тие кос­мо­са обя­за­тель­но слу­жит для сча­стья че­ло­ве­че­ства и никак иначе. Эпоху, когда еще не ро­ди­лись ци­нич­ные «илоны маски», а вы­со­ко­раз­ви­тая ци­ви­ли­за­ция (ныне ушед­шая) стро­и­ла самые на­сто­я­щие Врата во Все­лен­ную — Бай­ко­нур.

По до­ро­ге на Бай­ко­нур, пы­та­ясь охва­тить взгля­дом необъ­ят­ные про­сто­ры Ве­ли­кой Степи как-​то осо­бен­но про­ни­ка­ешь­ся эпи­те­том, бро­шен­ным когда-​то Сер­ге­ем Ко­ро­ле­вым — Степь... Берег Все­лен­ной…

Ве­ли­кая Степь своей необъ­ят­но­стью и ве­ли­чи­ем и сама по­хо­жа на кос­мос, и слов­но при­бли­жа­ет тебя к нему. Земля и Небо. Ни­че­го лиш­не­го между ними… Ощу­ще­ние что хо­дишь дей­стви­тель­но по Краю Все­лен­ной… впе­чат­ля­ют и про­стран­ство, и время, и без­вре­ме­нье… В первую оче­редь изум­ля­ет необо­зри­мый фан­та­сти­че­ский про­стор. Здесь с вы­со­ты сво­е­го роста во все сто­ро­ны ви­дишь толь­ко го­ри­зонт.

Ме­ста­ми степь — это про­сто плос­кость, на ко­то­рой сколь­ко хва­та­ет глаз,
нет ВО­ОБ­ЩЕ НИ­ЧЕ­ГО

Бай­ко­нур — это не толь­ко кос­мо­дром. Здесь на­хо­дит­ся ещё и огром­ный по ве­ли­чине ком­плекс му­зеев, по­свя­щен­ных кос­мо­су. 

Самые ин­те­рес­ные экс­по­на­ты, вы­став­лен­ные в этих залах, в пря­мом смыс­ле, сва­ли­лись с неба

На­ча­ло на­ше­го пути — зда­ние на фото было по­стро­е­но 1970-е годы как Дво­рец куль­ту­ры стро­и­те­лей. В нём и на­хо­дит­ся Музей ис­то­рии кос­мо­дро­ма Бай­ко­нур:

Всего че­ты­ре зала во­круг неболь­шо­го ат­ри­ума. 

Прямо у входа, сна­ру­жи всех залов, несколь­ко камер сго­ра­ния. По­тёр­тый вид как бы на­ме­ка­ет, что они «поль­зо­ван­ные», то есть про­го­рев­шие из­нут­ри и упав­шие в степь с вы­со­ты в де­сят­ки ки­ло­мет­ров. Ещё труд­нее при­шлось кар­тин­кам рядом с ними —изоб­ра­же­ния опо­я­сы­ва­ют каж­дый за­пус­ка­е­мый Союз, обыч­но при­уро­чен­ные к какому-​нибудь со­бы­тию. Одна из камер чуть ли не от Востока-​1, во вся­ком слу­чае какой-​то очень ис­то­ри­че­ской ра­ке­ты:

 А этот бу­гель от бо­е­вой ра­ке­ты РС-18 (не пу­тать с Воеводой-​Сатаной, ко­то­рая SS-18 по клас­си­фи­ка­ции НАТО), ис­поль­зо­вал­ся при её транс­пор­ти­ров­ке:

Самый круп­ный зал музея, или ско­рее груп­па залов ко­неч­но же, о кос­мо­нав­ти­ке. В свод­ча­том ко­ри­до­ре мирно ужи­ва­ют­ся ма­ке­ты «Бу­ра­на» и «Шатт­ла», и пла­не­ры внешне даже по­хо­жи. Со­вет­ские кон­струк­то­ры по­за­им­ство­ва­ли кое-​что из того, что уже ра­бо­та­ло у аме­ри­кан­цев. На внеш­но­сти сход­ства за­кан­чи­ва­ют­ся: у «Шатт­ла» мощ­ней­шие дви­га­те­ли, и под брю­хом у него не ракета-​носитель, а ги­гант­ский топ­лив­ный бак с бо­ко­вым уско­ри­те­ля­ми, «Буран» же лучше ма­нев­ри­ро­вал на ор­би­те, но с Земли вы­во­дил­ся сверх­тя­жё­лой ра­ке­той «Энер­гия». Па­ра­шют за ма­ке­том — под­лин­ный от того са­мо­го «Бу­ра­на», что со­вер­шил един­ствен­ный бес­пи­лот­ный полёт в 1989-м и погиб в 2000-м под рух­нув­шей кры­шей ан­га­ра. Его об­лом­ки, как ча­сти­цы мощей, раз­ле­те­лись по кос­ми­че­ским му­зе­ям и кол­лек­ци­ям всего быв­ше­го СССР, а то и мира.

От ко­ри­до­ра от­хо­дят неболь­шие залы. Пер­вый — о РКК «Энер­гия», быв­шем КБ Ко­ро­лё­ва, ди­рек­тор ко­то­ро­го в СССР тра­ди­ци­он­но был Глав­ным по Кос­мо­су. «Про­гресс» — её про­дол­же­ние в Са­ма­ре, где де­ла­ют ра­ке­ту «Союз». А на вит­рине её под­лин­ные фраг­мен­ты, после за­пус­ков обиль­но раз­бро­сан­ные по сте­пям:

Куда ин­те­рес­нее об­лом­ки Н1 — «царь-​ракеты», что кон­стру­и­ро­вал Сер­гей Ко­ро­лёв для со­вет­ской Лун­ной про­грам­мы. Было это, от­кро­вен­но ска­зать, чу­ди­ще о 5 сту­пе­нях и 38 дви­га­те­лях НК-33, сде­лан­ных в той же Са­ма­ре, и вот невоз­мож­ность их син­хро­ни­зи­ро­вать при то­гдаш­нем уровне элек­тро­ни­ки и по­гу­би­ла ра­ке­ту — 105-​метровая дура мгно­вен­но те­ря­ла рав­но­ве­сие. Сам Ко­ро­лёв, может быть, и довёл бы Н1 до ума, но он умер в 1966-м, а все 4 за­пус­ка в 1969-72 годах были неудач­ны­ми. При­чём лишь в по­след­ний раз «царь-​ракета» под­ня­лась на 40 ки­ло­мет­ров, а два­жды и вовсе па­да­ла на старт с гран­ди­оз­ны­ми взры­ва­ми, остав­ляя во­рон­ки до 15 мет­ров глу­би­ной. Ко­ман­да, к сча­стью, к та­ко­му была го­то­ва, по­это­му ава­рии об­хо­ди­лись без жертв, а си­сте­мы ава­рий­но­го спа­се­ния (см. здесь) даже спа­са­ли по­лез­ную на­груз­ку. И вот — ис­ко­рё­жен­ные об­лом­ки с тех самых ава­рий:

В 1974 году вла­сти ре­ши­ли, что прак­тич­нее уни­что­жать эти ра­ке­ты до за­пус­ка, и ещё два эк­зем­пля­ра пошли под нож. Из их ги­гант­ских баков де­ла­лись даже ав­то­бус­ные оста­нов­ки и па­ви­льо­ны пар­ков. Но не в Ле­нин­ске, а на во­ен­ных го­род­ках в глу­би­нах кос­мо­дро­ма. И вполне может быть, что они там стоят до сих пор...

Об­лом­ки зна­ме­ни­тых за­пус­ков - в прин­ци­пе самые впе­чат­ля­ю­щие экс­по­на­ты этого музея. Вот на­при­мер стек­ло от «Бу­ра­на» и фраг­мент спут­ни­ка «Глонасс-​М»:

Пер­вый зал был по­свя­щён ра­ке­там Ко­ро­лё­ва, сле­ду­ю­щие — ра­ке­там Че­ло­мея и Ян­ге­ля. Цен­тру, Ле­во­му и Пра­во­му флан­гам Бай­ко­ну­ра. Три круп­ней­ших ра­кет­чи­ка по­де­ли­ли ги­гант­ских кос­мо­дром по-​братски — фак­ти­че­ски устро­и­ли три раз­ных кос­мо­дро­ма, ко­то­рые даже в степи друг от друга не ви­дать. Но ка­та­стро­фы слу­ча­лись и у тех, и у дру­гих, и тре­тьих.

Вот спра­ва ещё пара об­лом­ков того же «Про­то­на» 2013 года, слева - дне­про­пет­ров­ских ракет. Ввер­ху — взо­рвав­ше­го­ся в 1990 году «Зе­ни­та», а внизу — бе­ло­рус­ско­го спут­ни­ка «БелКА», по­гиб­ше­го при един­ствен­ном в её ис­то­рии неудач­ном за­пус­ке ра­ке­ты «Днепр», пе­ре­де­лан­ной из той самой «Са­та­ны».

Фраг­мен­ты штат­но от­ра­бо­тав­ших «Зе­ни­тов», «Цик­ло­нов» и бо­е­вых ракет Ян­ге­ля — в степь они па­да­ют точно так же, как и у любой дру­гой ра­ке­ты:

В том же зале пред­став­лен стенд «Кос­мо­дро­мы мира». Тут есть земля с япон­ско­го кос­мо­дро­ма Танэ­го­си­ма и орех из Фран­цуз­ской Гви­а­ны (где кос­мо­дром Куру), ма­ке­ты аме­ри­кан­ских (внизу слева), фран­цуз­ских (ввер­ху слева), япон­ских (внизу спра­ва), ки­тай­ской (един­ствен­ный макет, ко­то­рый музею по­лу­чить было очень труд­но) и ин­дий­ской (выше всех) ракет и даже разо­рван­ная взры­вом пи­ро­па­тро­на гайка от «Шатт­ла», кре­пив­шая к нему уско­ри­те­ли.

Даль­ше — неболь­шой зал с ма­ке­та­ми Р-16 и Р-9А

Ко­ри­дор мимо ниши с мест­ной ре­пли­кой Пер­во­го Спут­ни­ка вы­во­дит в зал под ку­по­лом с ма­ке­та­ми ор­би­таль­ных стан­ций и лич­ны­ми ве­ща­ми ра­бо­тав­ших на них кос­мо­нав­тов и аст­ро­нав­тов:

Бор­то­вая одеж­да Сер­гея Кри­ка­лё­ва с его ав­то­гра­фом - из экс­пе­ди­ции МКС-11 в 2005 году:

Шев­ро­ны сов­мест­ных русско-​американских экс­пе­ди­ций к ор­би­таль­ным стан­ци­ям на «Шатт­лах»:

А в сле­ду­ю­щем зале с па­но­ра­ма­ми Луны, Марса и без­дон­но­го Кос­мо­са — ма­ке­ты пла­не­то­хо­дов и меж­пла­нет­ных стан­ций. При­чём не толь­ко наших (есть тут и «Лу­но­ход», и «Ве­не­ра»), но и аме­ри­кан­ских. Хотя они та­ко­го ка­че­ства, будто и не ма­ке­ты это, а иг­руш­ки, куп­лен­ные в су­пер­мар­ке­те. Мар­со­ход «Спи­рит»:

«Ма­гел­лан« (делал ра­дио­кар­ту Ве­не­ры) и «Во­яд­жер» — этого и вовсе по­сла­ли в 1977 году «туда, не знаю куда», и несколь­ко лет назад он по­ки­нул пре­де­лы Сол­неч­ный си­сте­мы, ока­зав­шись самым даль­ним от Земли тво­ре­ни­ем че­ло­ве­че­ских рук:

Рядом ещё и за­ку­ток с ма­ке­том МИКа (монтажно-​испытательный ком­плекс), стар­та и ска­фанд­ра­ми... но не кос­мо­нав­тов, а топ­ли­во­за­прав­щи­ков:

Те­перь вер­нём­ся в ат­ри­ум. Непри­мет­ная двер­ца ведёт в Зал тру­до­вой и бо­е­вой Славы, где сразу на­кры­ва­ет дух СССР:

По­ло­ви­на зала ве­ща­ет о стро­и­тель­стве Бай­ко­ну­ра, но в ос­нов­ном тут фо­то­гра­фии и ма­ке­ты и ин­стру­мен­ты стро­и­те­лей.

Бо­е­вая слава пред­став­ле­на обя­за­тель­ным угол­ком о Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной (тем более нема­ло ве­те­ра­нов кос­мо­дро­ма были и её ве­те­ра­на­ми) и ма­ке­та­ми ра­кет­ных шахт с их эле­мен­та­ми. Вот на­при­мер огром­ная ба­та­рея для ав­то­ном­но­го пи­та­ния ра­кет­ной шахты той самой «Са­та­ны». У кос­ми­че­ских ракет, кста­ти, вся элек­три­ка тоже на ба­та­рей­ках немно­гим мень­ше­го раз­ме­ра — для 9 минут по­лё­та их за­ря­да хва­та­ет:

Макет ан­тенн, при­ни­ма­ю­щих те­ле­мет­рию за­пус­ков. Если точ­нее — си­сте­мы «Жем­чуг», уста­нов­лен­ной на Бай­ко­ну­ре в 1982-84 годах для «Бурана-​Энергии»:

И их эле­мен­ты:

Венец Тру­до­вой славы — вит­ри­на с ли­ней­кой ракет, за­пус­кав­ших­ся с Бай­ко­ну­ра: «Спут­ник», Р-7, Р-9, Р-16, «Рокот», «Стре­ла», «Днепр», «Во­сток», «Мол­ния», «Цик­лон», «Союз», «Про­тон», «Зенит», «Энер­гия» и Н1. Об­ра­ти­те вни­ма­ние на мас­штаб — он тут вы­дер­жан, и «Энер­гия» была почти вдвое мень­ше Н1, но и почти вдвое мощ­нее. При этом здесь ра­ке­ты даны без мо­ди­фи­ка­ций (коих у од­но­го «Союза» пяток), а с их учё­том за­пус­ках Бай­ко­ну­ра участ­во­ва­ло три с лиш­ним де­сят­ка раз­ных ракет:

Ещё два зала со­всем ма­лень­кие. Один — про «Ин­тер­кос­мос», но шев­ро­ны, фо­то­гра­фии, книги не очень-​то фо­то­ге­нич­ны а по­след­ний зал об ис­то­рии Ка­зах­ста­на, не знаю при чем здесь кос­мос...

ну вот он:

На этом экс­кур­сия по этому Музею за­вер­ше­на. Вто­рой, и ещё более круп­ный Музей на­хо­дит­ся на кос­мо­дро­ме,  на Вто­рой пло­щад­ке.

Здесь, на Вто­рой пло­щад­ке, на­хо­дит­ся смот­ро­вая, с ко­то­рой на­блю­да­ют за за­пус­ком — на холме со­всем рядом с Му­зе­ем.

По со­сед­ству пара «фин­ских до­ми­ков». Ходят сюда имен­но ради этих до­ми­ков — в том, что по­даль­ше, с го­лу­бы­ми за­на­ве­соч­ка­ми, жили на­ка­нуне стар­та Юрий Га­га­рин и его дуб­лёр Гер­ман Титов. А в со­сед­нем —  Сер­гей Ко­ро­лёв, он жил во время работ кос­мо­дро­ме:

По со­вре­мен­ным мер­кам и Пер­вый, и Глав­ный до­воль­ство­ва­лись малым. 

У Ко­ро­ле­ва был свой ка­би­нет и го­сти­ная с ков­ром на стене:

В от­ли­чие от «го­род­ско­го» музея, где можно хо­дить не спеша, по музею кос­мо­дро­ма при­хо­дит­ся бе­гать в толпе, где сме­ша­лись ту­ри­сты, кос­мо­нав­ты, ин­же­не­ры, чи­нов­ни­ки и даже па­роч­ка свя­щен­ни­ков, при­е­хав­ших освя­щать ра­ке­ту. 

Самый об­шир­ный зал, раз­де­лён шир­ма­ми на угол­ки раз­лич­ных кон­струк­то­ров — Ко­ро­лё­ва, Ян­ге­ля, Че­ло­мея, людей из Со­ве­та Глав­ных, апо­сто­лов кос­мо­нав­ти­ки.

Вот весь­ма ак­ту­аль­ная на Бай­ко­ну­ре экс­по­зи­ция о «кос­ми­че­ских по­жар­ных» — го­реть тут может как степ­ной бу­рьян, так и ты­ся­че­тон­ная ра­ке­та на стар­те:

Спра­ва на­ле­во — ан­тен­на спут­ни­ка «Молния-​1», тот самый дви­га­тель НК-33 от «царь-​ракеты», ста­рый бор­то­вой ком­пью­тер и ги­ро­скоп, но по­жа­луй самый цен­ный пред­мет —ав­то­ма­ти­ка «Бу­ра­на». 

«Буран» ведь был одной из самых умных машин в ис­то­рии че­ло­ве­че­ства, и пер­вый полёт не про­сто со­вер­шил в бес­пи­лот­ном ре­жи­ме. Во время по­сад­ки «Буран» водил в ат­мо­сфе­ру с боль­шим кре­ном по зиг­за­го­об­раз­ной тра­ек­то­рии. Это де­ла­лось для сни­же­ния подъ­ём­ной силы кры­льев, что тре­бо­ва­лось для быст­ро­го про­хож­де­ния верх­них слоёв ат­мо­сфе­ры, в ко­то­рых ко­рабль ока­зы­вал­ся в окру­же­нии вы­со­ко­тем­пе­ра­тур­ной плаз­мы и мог по­про­сту «пе­ре­греть­ся». По­сад­ка про­шла успеш­но. Но в ходе по­сад­ки ве­ли­кий ко­рабль вне­зап­но «про­ум­ни­чал»: после про­хож­де­ния участ­ка плаз­мо­об­ра­зо­ва­ния на вы­со­те в 50 км «Буран» снова САМ уста­но­вил связь с зем­лёй и по­лу­чил дан­ные о по­го­де над аэро­дро­мом (силь­ный ветер в 15 м/с с по­ры­ва­ми до 20 м/с). В таких усло­ви­ях бор­то­вой ком­пью­тер ко­раб­ля САМ при­нял ре­ше­ние о за­хо­де на по­ло­су с про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­ны. Вы­пол­нив для этого рез­кий ма­нёвр, неза­дол­го до по­сад­ки, ко­рабль ока­зал­ся над при­ём­ны­ми стан­ци­я­ми и был ими по­те­рян, пилот МиГа-25 Ма­го­мед Тол­бо­ев также по­те­рял ко­рабль в об­ла­ках. Про­шло несколь­ко то­ми­тель­ных се­кунд, за ко­то­рые кто-​то уже успел пред­ло­жить вос­поль­зо­вать­ся ава­рий­ной си­сте­мой под­ры­ва «Бу­ра­на», но за­ме­сти­тель глав­но­го кон­струк­то­ра Сте­пан Ми­ко­ян пред­ло­жил немно­го по­до­ждать, и вско­ре ко­рабль был снова об­на­ру­жен Тол­бо­е­вым на вы­со­те в 8 км за­хо­дя­щим на по­сад­ку. Вот такой он был, наш «Буран».

И вот его мозги — на столе:

По­сре­дине макет кос­мо­дро­ма, на ко­то­ром хо­ро­шо видно его «гри­бо­вид­ное» устрой­ство и все три флан­га. Каж­дый старт от­ме­чен со­от­вет­ству­ю­щей ра­ке­той, и точно по­сре­дине «Вул­кан», по­хо­жий си­лу­этом на «Про­тон», но толь­ко с Н1 раз­ме­ром. За­мет­ная рядом «Энер­гия» была пер­вой в ис­то­рии мо­дуль­ной ра­ке­той: её бо­ко­вые уско­ри­те­ли пред­став­ля­ли собой ни что иное, как сту­пе­ни «Зе­ни­та». И вот тут ря­дыш­ком «Энергия-​М» (гру­зо­подъ­ём­ность 35 тонн) с двумя уско­ри­те­ля­ми, про­сто «Энер­гия» (120 тонн) с 4 уско­ри­те­ля­ми и так и не по­стро­ен­ный «Вул­кан» — на нём уско­ри­те­лей пла­ни­ро­ва­лось 8, и если бы такой по­ле­тел, то смог бы вы­ве­сти на око­ло­зем­ную ор­би­ту более 220 тонн. «Но слу­чи­лось то, что слу­чи­лось», как ска­зал про­фес­сор в ве­дом­ствен­ном музее од­но­го из НИИ.

Вто­рой этаж встре­ча­ет Спа­сом и Хо Ши Мином — этот зал по­свя­щён меж­ду­на­род­ном со­труд­ни­че­ству. 

За пра­вым краем этого кадра —  лист с ав­то­гра­фа­ми кос­мо­нав­тов:

Со­вре­мен­ное со­труд­ни­че­ство от «Мира-​Шаттла» до МКС — с фо­то­гра­фи­я­ми и лич­ны­ми ве­ща­ми аст­ро­нав­тов, ев­ро­пей­ской кос­ми­че­ской едой, шев­ро­на­ми и мно­гим дру­гим:

Лич­ные вещи Скота Келли — опыт­ней­ше­го аст­ро­нав­та: за 3 по­лё­та он про­вёл на ор­би­те 520 суток, в том числе 340  в го­дич­ном по­лё­те. Для срав­не­ния, у кос­мо­нав­тов Ген­на­дия Па­дал­ки и Юрия Ма­лен­чен­ко «стаж» более 800 суток (по 5-6 по­лё­тов), Ва­ле­рий По­ля­ков про­вёл на «Мире» 438 дней непре­рыв­но, а всего го­дич­ных по­лё­тов у нас про­тив од­но­го аме­ри­кан­ско­го было 7. По вы­хо­дам в от­кры­тый кос­мос на пер­вом месте кос­мо­навт Ана­то­лий Со­ло­вьёв (82 часа за 16 раз).

Кап­су­ла Уголь­ка и Ве­тер­ка — по­след­них «кос­ми­че­ских собак», в 1966 году со­вер­шив­ших 3-​недельный полёт — людей в те годы так на­дол­го от­пра­вить в кос­мос ещё не ре­ша­лись:

Иван Ива­ныч — кос­ми­че­ский ма­не­кен, ис­пы­ты­вав­ший «Во­сток» до Га­га­ри­на. На че­ло­ве­ка он вышел столь по­хо­жим, что со­труд­ни­ки его даже по­ба­и­ва­лись, как мерт­ве­ца. Впро­чем, это какой-​то вто­ро­сте­пен­ный Иван Ива­ныч, а «того са­мо­го» умуд­ри­лись в 1990-х про­дать с аук­ци­о­на. Те­перь он в одном из аме­ри­кан­ских му­зеев.

Пуль­ты, ска­фанд­ры, при­бо­ры...

Вот не везёт же этому музею! Бай­ко­нур даёт так много впе­чат­ле­ний, что сил и вни­ма­ния на мел­кие де­та­ли уже не оста­ёт­ся. Во­об­ще с пер­во­го мо­мен­та дви­же­ния по Бай­ко­ну­ру со­зда­ет­ся стой­кое ощу­ще­ние, что ты попал пря­ми­ком в «Пик­ник на обо­чине».

Вобщем, этот музей бес­це­нен для тех, кто любит вни­кать. 

А те­перь пе­ре­хо­дим на на­руж­ную пло­щад­ку.

 Там стоит «Союз» в на­ту­раль­ную ве­ли­чи­ну. Имен­но на таком ле­та­ют  кос­мо­нав­ты:

А вот — здо­ро­вен­ный «Буран». Как и мос­ков­ский и немец­кий «Бу­ра­ны», это макет ОК-МЛ1 для габаритно-​весовых ис­пы­та­ний (то есть аб­со­лют­но такой же вплоть до веса). Ещё на Бай­ко­ну­ре есть макет ОК-РТ для от­ра­бот­ки пред­стар­то­вых опе­ра­ций и на­сто­я­щая «Буря», дуб­лёр пер­во­го «Бу­ра­на», ныне един­ствен­ный пол­но­стью го­то­вый лёт­ный эк­зем­пляр, ко­то­рые стоят в за­бро­шен­ном ан­га­ре.

Но всё же, ду­ма­ет­ся, этот макет — самый близ­кий к на­сто­я­ще­му из всего, что оста­лось в общем до­сту­пе. Глав­ное, у него на месте вся «чешуя», плит­ки ко­то­рой есть во мно­гих му­зе­ях. Она на­дёж­но за­щи­ща­ет эки­паж от тем­пе­ра­тур по­ряд­ка 4000 гра­ду­сов, а уж в ко­ст­ре или печи даже не на­гре­ва­ет­ся. Одна такая плит­ка сто­и­ла как непло­хой ав­то­мо­биль, каж­дая уни­каль­ной формы (как паззл), а всего их на «Бу­ране» 38 000.

Боль­шая часть ра­ке­то­пла­на не была гер­ме­тич­на, и по идее в кос­мо­се крыша над ос­нов­ным от­се­ком раз­дви­га­лась. Здесь сто­я­ла пара ма­ни­пу­ля­то­ров, и вы­та­щить они могли, на­при­мер, спут­ник, а может быть и…яд­ре­ную бомбу  (ой.. по­жа­луй, «илон-​масковщина» за­раз­на! ).

В этом от­се­ке обо­ру­до­ва­ния не со­хра­ни­лось, а на том месте, где мог бы сто­ять дви­га­тель сей­час некая ими­та­ция по­лез­ной на­груз­ки без по­яс­не­ний, что это и для чего. Может быть, ла­зер­ная пушка «Полюс» — в 1980-х такое ору­жие раз­ра­ба­ты­ва­лось все­рьёз:

Узкий, как на под­вод­ной лодке, люк ведёт в ма­лень­кую гер­ме­тич­ную оби­та­е­мую часть. На ниж­нем её ярусе ныне ки­но­зал, а был бы­то­вой отсек, где кос­мо­нав­ты (или аст­ро­нав­ты, если бы это был «Шаттл») спали. Эки­па­жи ра­ке­то­пла­нов могли со­став­лять до 10 че­ло­век, на «Шатт­лах» обыч­но ра­бо­та­ло се­ме­ро.

Рядом и дру­гая тех­ни­ка, ко­то­рой тесны му­зей­ные залы. На­при­мер, транс­порт­ная плат­фор­ма бо­е­вой ра­ке­ты и го­лов­ная часть её «па­тро­на» — пус­ко­во­го кон­тей­не­ра. Или пус­ко­вой стол Р-9 — до шахт­ных и мо­биль­ных ком­плек­сов бо­е­вые ра­ке­ты сто­я­ли прямо вот так, на все­об­щем обо­зре­нии. А рядом — дви­га­тель от вто­рой сту­пе­ни «Энер­гии», при­чём как бы «ош­ку­рен­ный» — по труб­кам во­круг ка­ме­ры сго­ра­ния по­да­вал­ся жид­кий кис­ло­род (окис­ли­тель), охла­ждав­ший её стен­ки:

Ан­тен­ны ра­дио­те­ле­мет­ри­че­ской стан­ции, в 1980-90-х об­слу­жи­вав­шей­ся за­пуск «Со­ю­зов» и «Про­то­нов»... Волга за ними, воз­мож­но, тоже при­над­ле­жа­ла кому-​то из ве­ли­ких:

Ла­бо­ра­тор­ный отсек «Бу­ра­на» — ра­ке­то­пла­ны могли ис­поль­зо­вать­ся (и в слу­чае с «Шатт­лом» ис­поль­зо­ва­лись) в ка­че­стве ор­би­таль­ных стан­ций, не слиш­ком дол­го­сроч­ных (в пре­де­лах несколь­ких недель), но зато спо­соб­ных вер­нуть все ре­зуль­та­ты на Землю:

И тех­ни­ка, об­слу­жи­ва­ю­щая за­пус­ки «на земле» — от по­жар­но­го вез­де­хо­да ГПМ-54 (на кадре выше) до чёр­ной «Волги» Вла­ди­ми­ра Бар­ми­на, Глав­но­го по стар­то­вым ком­плек­сам:

Не при­го­див­ший­ся дви­га­тель САС, упав­ший в степь после за­пус­ка, раз­гон­ный блок «ДМ» (то есть дви­га­тель по­след­ней сту­пе­ни), ра­ке­та «земля - воз­дух» от С-75:

И об­лом­ки, об­лом­ки, об­лом­ки, ко­то­ры­ми степь, ка­жет­ся, про­сто усе­я­на до са­мо­го Алтая:

Все. Мы при­шли. Про­дол­же­ние  вот  за этим за­бо­ром. А ТАМ смот­ро­вая пло­щад­ка, с ко­то­рой вот-​вот слу­чит­ся пуск…