2030

С тех пор когда решили сделать весь Лондон зоной нулевых выбросов, так называемой ZEZ, развесив повсюду CO₂-датчики и инфракрасные камеры, тогда же и разобрали все железнодорожные пути Лондонской подземки, Tube, засыпали их гравием и положили сверху велосипедное покрытие, вполне годное, впрочем, и для роликов и самокатов. Лондон опустел, и вся жизнь переместилась под землю.

Линда очень любила охотиться на мальчиков на велотрэке центральной ветки от Бонд Стрит до Оксфорд Сёкус. Это было её насиженное место с засадами и путями отхода. Прямо у выхода на поверхность была клиника пластической хирургии "Три Хвоста" рядом с которой было небольшое кафе, где можно было погреться выпив хороший кофе, ну и, разумеется, тут же находился бордель "Золотая Рыбка". Бордель назывался гостиницей, но, тем не менее, был борделем, дорогим и безопасным. Более того туда не запрещалось приводить и свою добычу. Хозяйка борделя была тоже Линдой.

После обеда пробок практически уже не было. По трэку в основном возвращались домой школьники на самокатах и скэйтбордах. Линда взяла большой латтэ, уселась поближе к трэку, чтобы его было хорошо видно, и набрала сестричку. Та недавно уехала охотиться в Сибирь.

На экране появилось лицо сестрички. Её щёки разрумянились на морозе, она была возбуждённа и буквально захлёбываясь от восторга:

– Прикинь, Линдочка! Я на Тунгуске!

– Да ну!

– Тут такое! Смотри!

На экране появилось волосатая рожа, окладистая рыжая борода была в снегу, выпученные глаза были полны ужаса. Мужик сильно морщил лоб. Похоже он был связан и лежал на снегу, но всё ещё пытался сопротивляться.

– Он ещё не знает какой у него пол? – хохотнула Линда.

– Они все педерасты, Линдочка! Просто ещё не догадываются об этом! – Звонко засмеялась сестричка.

– Ха-ха-ха! – тоже расхохоталась во весь голос Линда.

– Прикинь, Линдочка, он ведь меня изнасиловать пытался! – ухахатывалась сестричка, – вот с этим! – На экране снова появилась она брезгливо, как грязную тряпку, держа в вытянутой руке калаш с откидным рамочным прикладом и укороченным дулом. – Дурашка-то какой! А? Но я в его черепушке-то покопалась как следует. Ой покопалась... А там такое! Ну просто праздник какой-то!

На трэке появился мальчик на роликах. Он нелепо, как только что родившийся телёнок пытающийся устоять, перебирал длинными и тонкими как палки ногами и смешно хватался за воздух такими же тонкими ручонками. Очевидно это была его первая попытка. С ним была какая-то женщина, видимо его мамаша. Линда встала:

– Линдусик, я тебе позже перезвоню. ОК? Развлекайся. Пока-пока. – Она на своих роликах не спеша поехала к трэку.

--------------------

Мужчина средних лет в коричневом пиджаке и рубашке без галстука у доски объяснял студентам парадокс Ферми. Он весьма необычно тянул слова делая акцент на последних согласных, в конце каждой фразы слегка приподнимая подбородок. Его манера говорить придавала вес произнесённому заставляя невольно прислушиваться. Две девушки в переднем ряду лучезарно улыбались профессору ловя его взгляд. С краю, ближе к выходу, волосатый хиппарь неторопливо забивал косяк. Пара студентов спали, некоторые клевали носом, но всё же умудрялись что-то записывать. За дверью аудитории ласковый и тёплый ветер разносил по дорожкам кампуса тополиный пух. Приближались экзамены, шли сонные семидесятые.

Войдя в огромную светлую гостиную Карл бросил потёртый кожаный портфель у двери. Линда лежала полностью голая на широком вельветовом диване. На её ногах были роликовые коньки. Она ждала. Карл, мельком посморев на неё, прислушался к нарастающему стуку сердца. Оно стучало почти как тогда – отдаваясь в висках, заполняя собой грудь.

– Покатаемся? – промурлыкала Линда игриво глядя на Карла.

– Угу, – кивнул Карл. Его сердце оглушительно колотилось, колени приятно подрагивали, он чувствовал нарастающую сладкую ломоту в паху.

Глухие темные шторы были широко раздвинуты, яркий июньский свет бросал блики на отшлифованный пол гостиной через высокие стеклянные двери ведущие в сад.

Карл подошёл к дивану. Лежа на спине Линда расстегнула пуговицы на его брюках и стащила их вниз - над её лицом забавно подпрыгивая закачался его член, твердый и толстый, как сувенирная свеча из университетской лавки. Приподнявшись на локте она легонько ладошкой подтолкнула его пару раз вверх:

– Мой! – тихо проговорила Линда.

Освободившись от брюк, пиджака и рубашки Карл присел на диван рядом с ней и стал надевать роликовые коньки.

– Ты знаешь, сегодня..., – начал было Карл.

– Потом-потом, мой Гагарин! – оборвала его Линда. Встав с дивана на ролики она наклонилась к нему, взяла его тугой член в руку и потянула на себя:

– Поехали!

Час спустя они довольные неподвижно лежали навзничь на диване несколько минут любуясь солнечными зайчиками на потолке. Карл поднял свою руку и стал внимательно рассматривать её, мельчайшие прожилки на коже, сухожилия, ногти, затем сжал руку в кулак, разжал и растопырил пальцы.

– Пять. Хм... Какие они? Такие же, как мы?

– Какая разница? У коммуняк такого как ты всё равно нет, – повернувшись Линда положила голову ему на грудь.

– Кто знает? – задумчиво произнёс Карл.

– Я знаю, – Линда подняла голову и несильно щипнула его сосок, ему это нравилось.

– Ай! – притворно вскрикнул Карл. Он вдруг приподнялся на локтях и посмотрел на неё с удивлением.

– Откуда ты это знаешь?

Повисла пауза.

– Ладно. Потом... – Карл усилием воли подавил внезапный приступ ревности, рывком сел и стал расшнуровывать ролики.

– Я рисунки обещал. Попозируешь?

– Конечно. В любых позах, – хохотнула Линда и стала тоже подниматься с дивана. – Косячку дунуть не хочешь перед работой?

– Не в этот раз, Линда. Эти рисунки для NASA.

– Для NASA? – удивилась она. – Этих плоскожопых первертов плэйбой уже не возбуждает? Да? Им я понадобилась?

– Я думал об этом. Им нужны подробные графические рисунки, нечто среднее между анатомическим атласом и плэйбоем. Их выгравируют на пластинах из специального тугоплавкого сплава, а сами пластины прикрепят к бортам Вояджеров. Обоих.

– Зачем? – недоумённо спросила Линда.

– Внеземная разумная жизнь, Линда. Мы уверенны, что не одни во Вселенной. Я посчитал время необходимое для колонизации Галактики. Модель такая есть, как эстафета, от одной планетарной системы к другой, а вместо палочки - ДНК. Понимаешь? Времени хватает с лихвой.

Помолчав немного Карл добавил:

– Надо ещё продумать как графически и предельно ясно указать наши координаты в Галактике.

– Координаты? А если они нас найдут? – Ей стало немножко тревожно.

–  Должны. Я сперва своим студентам такую домашку дам. Пусть покурят хорошенько и подумают.

– Да уж! Накурят они тебе координат, ой накурят... Нет, не найдут они нас! И хорошо.

– Орбиту просчитают на крайняк, не тупые же они.

Он подошёл к столу, взял открытую бутылку Macallan, плеснул немного в стакан и повернулся. То, что он увидел отдалённо напоминало Предчувствие гражданской войны Дали, но вместо бесформенных кусков мяса обтянутых кожей глазу представилась изящная конструкция из почти совершенных форм. Йога только-только входила в моду.

– Насавцам так понравится?

– О да! Очень!

Сердце Карла опять сладко забилось и приятно заломило в паху. Отхлебнув скотча он снова бросил быстрый взгляд на Линду. Затем подошёл к шкафу в углу гостиной, где на полке стоял здоровенный катушечный магнитофон с множеством стрелок и индикаторов, насадил новую бабину, заправил магнитную ленту в лентопротяжный механизм ловко закрепив её конец к другой бабине, вставил штырь микрофона в гнездо на панели и поставил магнитофон на запись.

– Это тоже для NASA? – спросила Линда.

– Да! Думаю им будет интересно послушать. Не так ли? Наша голубая планета Земля полна и звуков. И они прекрасны!

– Я кричать не буду, – хихикнула Линда.

– Будешь! Ян Гиллан обзавидуется.

– А как они будут слушать? Ведь там воздуха нет?

– Радио, Линда, радио…

--------------------

За прошедшие годы Карл многого добился, стал членом масонской ложи “Южный Крест” и завёл связи с политиками, по сути такими же масонами. Он даже вёл научно-популярную программу о космосе на телевидении вместе со своей третьей женой Энн.

На заседаниях ложи со временем все настойчивее стал обсуждаться вопрос о грядущем глобальном потеплении вызванном парниковыми газами. Причины такой озабоченности Карл тогда не понимал, тем не менее вызвался просчитать эффект. Великий магистр ложи сам лично помог ему выбить необходимые средства из конгресса на которые Карл сколотил команду в универе из сотрудников, постдоков и студентов. День ото дня он стал осознавать насколько сложна эта задача, и что только одного уравнения переноса излучения недостаточно. Телевидение и работа изматывали его.

Придя домой, как обычно, запоздно он выпил немного скотча и пошёл спать. В тот день Карл настолько отупел от усталости, что просто сбросил одежду на пол и не погасив свет рухнул на кровать. Он был один, Энн ещё утром улетела по делам в Техас.

Открыв глаза, он решил, что спал всего несколько минут. Комната была наполнена угрюмым красным светом ночника. Ему было тепло и хорошо. Напротив кровати, под окном, кто-то сидел в кресле. Это была Линда. В белом платье, босая, тёмные волосы зачёсаны назад, тонкая ткань платья обволакивала грудь, сквозь ткань просвечивали её соски, загорелые до локтей руки опущены. На её коленях что-то было. Линда неподвижно смотрела на Карла из-под своих чёрных ресниц.

Карл разглядывал её лицо долго и спокойно. Его первой мыслью было: "Как хорошо, что это такой сон, когда знаешь, что тебе всё снится". И всё-таки ему хотелось, чтобы она исчезла. Он закрыл глаза и заставил себя захотеть этого очень сильно, но, когда посмотрел, она по-прежнему сидела перед ним. Линда выглядела почти точно так же, как тогда, когда она катала его на роликах по гостиной, а потом они вместе работали над посланием. Она совсем не постарела и с ней что-то было не так.

– Кинуть в неё чем-нибудь, – подумал Карл бросив взгляд на тумбочку, где лежала библия, но, хотя это был только лишь сон, не решился.

– Бедная девочка. Пришла покатать меня, да? – спросил Карл и немного испугался, потому что его голос прозвучал так правдиво, а комната и Линда – всё выглядело так реально, как только можно себе представить.

– И долго ты намерена так сидеть? – спросил он и заметил, что говорит очень тихо, словно боясь, что его услышат. Как будто можно подслушать, что происходит во сне.

Карл зажмурился и сжал виски, стараясь проснуться, когда неожиданно услышал скрип. Он тотчас открыл глаза. Линда сидела рядом с ним на кровати и внимательно смотрела на него. Он улыбнулся ей, и она тоже улыбнулась и наклонилась над ним. Первый поцелуй был лёгким, как будто они были детьми. Они целовались долго.

– Разве можно так пользоваться сном? – подумал Карл. – Но ведь ей даже не может изменить память, потому что она мне снится. Она сама. Никогда со мной такого не случалось…

Рука Линды скользнула вниз, Карл почувствал как прилила кровь и застучало сердце.

– Чего ты хочешь? – Голос звучал хрипло, и Карлу пришлось откашляться. – Откуда ты взялась?

Она погладила его напряжённый член и стала подбрасывать его слегка вверх знакомым движением руки.

– Мы вас нашли. Это плохо?

– Откуда ты узнала, где я?

– Ты сам всё нам подробно сообщил.

– Нам?

Линда повернула голову к двери. Там в проходе тихо стояла ещё одна Линда, с такими же тёмными волосами зачёсанными назад, и абсолютно голая. Она мягко и загадочно улыбалась едва заметно двигая бёдрами. У Карла зашевелились волосы от ужаса: у той Линды был член - он стоял слегка покачиваясь в такт бёдрам. Карл каким-то внутренним чувством сразу понял, что член настоящий, а не муляж.

– Но ведь... Линда... ведь... – больше ему ничего не удалось из себя выдавить. Он дернулся пытаясь встать, но Линда - та, что сидела рядом - крепко держала его за плечо. И только в этот момент Карл разглядел, что лежало на коленях этой Линды. Это был хвост, гладкий, ухоженный, с нежной белой кожей и пушистой кисточкой из чёрных хорошо расчёсанных и аккуратно подстриженных волос на конце.

– Тебе он нравится? – перехватив его взгляд спросила эта Линда. В ответ Карл только неопределённо мотнул головой. Хвост дрогнул, приподнялся с её колен и приблизившись к нему пощекотал своей кисточкой у него под мышкой. 

– Видишь, как это здорово! – Линда тихонько хохотнула.

Бесшумно подошла вторая Линда и нежно обняла Карла сзади за плечи:

– Мы знаем тебя намного лучше, наш любимый, чем ты знаешь себя сам. – Карл спиной почувствовал его прикосновение.

– Мы знаем о тебе даже то, о чём ты не догадываешься, – промурлыкала ему в ухо первая.

Вдвоём они за руки повалили Карла навзничь на кровать…

На следующий день в университетском клубе Алберт первым подошёл к Карлу. Он был молодым начинающим политиком, но уже имел довольно высокий градус посвящения. Алберт выглядел слегка помятым и измождённым.

– Ну что, поговорим? – спросил он, подождав, пока Карл сядет. – Были гости, ведь так, Карл?

– Да, – тихо ответил тот.

– Ты знаешь, они не ко всем приходят…

Карл немного помолчал.

– Что они хотят?

– Они разве не сказали? А! Ну да, – Алберт посмотрел в окно, – в первый раз они ничего не говорят. Развлекают только.

– Ну и? – Карл посмотрел на Алберта.

– У них целая программа, Карл. Всё узнаешь со временем. Они придут ещё много раз. А вкратце, они считают, что на нашей планете очень душно. Они плохо переносят углекислый газ и и хотят понизить его концентрацию.

– Так это они?

– Это мелочи, Карл, – Алберт посмотрел на него, в его взгляде чувствовалась неподдельная жалость. – У них много полов, Карл, не два как у нас, а много. Сколько? Не знаю.

– Хм…, у некоторых насекомых их три... или может быть даже больше…

– Они хотят, чтобы и у нас так было, – скривив губы ухмыльнулся Алберт.

– А магистр? – спросил Карл.

Алберт утвердительно кивнул.

– К нему тоже уже приходят, он всё знает. Точнее..., – Алберт опять посмотрел в окно помолчав секунду, – в том-то и проблема, Карл, что они о нас знают всё, а мы о них ничего.

– А у коммуняк как? Известно что-либо?

– Не знаю, Карл. Железный занавес... ты же знаешь. К разведданным у меня пока нет полного доступа. Завтра заседание ложи, будут все к кому приходят гости. Явка обязательна вне зависимости от градуса. Будем думать, что нам с этим делать. Приходи. – Он тяжело поднялся из кресла и направился к выходу.