Иисус и Мария Магдалина 4. Магдалина и тамплиеры

«Vive Dieu Saint Amore![1]»

Вокруг опубликованного 8 марта текста «Иисус и Мария Магдалина» завязалась дискуссия, в ходе которой обещал продолжить обсуждение связанных с Магдалиной вопросов проблем («Иисус и Мария Магдалина 2. Лучший Его апостол и главный Его ученик», «Иисус и Мария Магдалина 3. Магдалина в Церкви».

Тамплиерам посвящена обширнейшая литература. Ее пересказ не входит в нашу задачу. Мы коснемся только некоторых обстоятельств, относящихся к рассматриваемым нами вопросам. Возникновение ордена тамплиеров разные авторы относит к 1118-1120 годам. Его учредители - Гуго де Пейн, Готфрид де Сент-Омер, Андре де Монбар, Гундомар, Годфрон, Рораль, Жоффруа Битоль, Нивар де Мондезир и Аршамбо де Сен-Эньян дали королю Иерусалима Болдуину II обет защищать паломников и принесли три монашеских обета бедности, целомудрия и послушания патриарху Иерусалимскому Гормонду де Пикиньи. С этого начинается история, сколь привлекающая к себе внимание многочисленных исследователей, столь же темная и загадочная. Загадочным в жизни тамплиеров видят все, начиная с их деятельности в первые девять лет существования ордена. Считается, что их было слишком мало и заняты они были не охраной паломников, а поисками и раскопками. Раскопали же они нечто совершенно экстраординарное – великий клад, тайные сакральные документы иудаизма или даже Ковчег Завета. Действительно, как могли всего 9 рыцарей противостоять легкоконным группам мусульман, нападавших на паломников по дороге из портов Средиземного моря в Иерусалим? Значит, делается вывод, они защитой паломников не занимались вовсе, посвящая все время раскопкам под платформой Иерусалимского храма.

На самом деле, рыцарей было больше. В 1120 году присоединился десятый рыцарь – Фальк де Анжу (граф Анжу и Тура, граф Мэна, женившийся в 1131 году на Мелисенде Иерусалимской и ставший королем Иерусалима, сын Бертрады де Монфор, вторым браком – жены короля Франции Филиппа I). В 1125 году присоединился одиннадцатый рыцарь – Гуго де Шампань (не менее могущественный феодал, граф де Бар-сюр-Об, граф де Труа милостью Божьей – т.е. не имеющий над собой сюзерена, женатый на дочери короля Филиппа I Констанции). Наиболее критичной были не дороги от Иерусалима к портам Средиземного моря, а дорога от Иерусалима к реке Иордан, проходящая по достаточно пустынным землям. Так, в пасхальную неделю 1119 года на направлявшуюся из Иерусалима к Иордану группу невооруженных паломников напали сарацины. Триста человек из семисот они убили, а шестьдесят продали в рабство. Группы таких паломников и охраняли тамплиеры на дороге к Иордану протяженностью немногим более 30 км. Решение об этом было принято в январе 1120 года на совете в Наблусе, где было одобрено предложение Гуго де Пейна. Дальнейшая практика показала, что рыцарей хватало. В ордене это была обязанность приора Иерусалима, который сопровождал паломников к реке и обратно с отрядом из 10 рыцарей. С каждым рыцарем был оруженосец-сержант, а с приором - два. Служители при вьючных животных также могли быть вооружены. При необходимости приор мог привлечь отряд туркополов – наемной легкой кавалерии ордена, рекрутируемой из сирийских христиан и армян. Ко всему прочему, группы идущих к Иордану паломников были обычно не очень велики и не несли с собой ценности, делающие экономически осмысленным военный поход крупных вооруженных отрядов мусульманских феодалов. А с простыми бандитами, приходящими с восточного берега Иордана, справлялись и эти силы.

Средства на оружие и лошадей, на сержантов и наемных туркополов у тамплиеров явно были уже и в первые годы их существования. Бедность прибывших из Франции рыцарей была более чем условной. Кроме того, с первых же дней их серьезно поддержали король и Церковь Иерусалима. Болдуин II отдал для проживания крыло своего дворца и поддержал материально. Помещения для хранения припасов и оружия предоставили располагавшиеся рядом церковь и монастырь. Весь комплекс зданий располагался на платформе Иерусалимского храма и рыцари именовали себя воинами Храма (Militia Templi). Но они дали обет бедности и должны были соответствовать. Эпизод из первых дней их деятельности, когда у совсем не бедного Гуго де Пейна и еще более не бедного, передавшего ордену часть своего феодального владения Годфрида де Сент-Омера, оказалась одна общая лошадь, возможно, нашел позднее отражение на печати с двумя всадниками на одной лошади. Широко распространено мнение, что это символ бедности тамплиеров. На самом деле, скорее это символ двойственности, который многократно воспроизводился в словах и образах, например, в изображении на фризе храма рыцарей за одним щитом. В реальности же каждый рыцарь имел по три лошади: боевую, транспортную (на которой он ехал до места битвы) и запасную, на которой вез поклажу. Боевая лошадь использовалась только для битвы и была арабским скакуном, а после прихода туркмен-сельджуков еще более крупным, сильным и выносливым ахалтекинцем. Иначе одетый в панцирь всадник воевать не может. Боевой конь был очень дорог. Лошади вообще были дороги, и убийство лошади приравнивалось к убийству раба. Были в первые 9 лет существования ордена возможности реально охранять паломников и наверняка это делалось. Тем более, что группы паломников отправлялись для омовения в Иордане далеко не каждый день. Для поисков и раскопок у тамплиеров времени должно было хватать. Да и не нужно было очень уж много заниматься раскопками. При строительстве крепостных стен на храмовой горе, произошел обвал и обнажилась сеть подземных ходов. Тамплиеры извлекли из них: «...много вещей старинных … духовных нежели материальных».

Но главные документы, давшие импульс созданию ордена, были найдены раньше. В 1104 или в 1105 году граф Гуго де Шампань отправился в Палестину с группой своих рыцарей, в которой, вполне возможно, был и Гуго де Пейн. Вернувшись в Европу в 1108 году, он обратился к аббату монастыря Сито Этьену Хардингу с просьбой перевести привезенные еврейские тексты, о чем написал аббат Вакандар в книге о святом Бернарде. Хотя Этьен Хардинг и его монахи были людьми образованными, им пришлось призвать на помощь ученых раввинов Верхней Бургундии. С текстами богословского и богослужебного характера они, скорее всего, справились бы и сами – Церковь уже имела тысячелетнюю традицию работы с текстами такого рода. А вот если переводить нужно было документы генеалогические, обращаться к раввинам было бы нужно. С учетом особенностей письменного иврита, являющегося очень экономным консонантным письмом с практически отсутствующими гласными (только «алеф» и «аин» - а, е) и обычаем сокращать имена, запутаться было несложно. Раввины хорошо помнили родословия и могли дать все необходимые пояснения. В 1114 году Гуго де Шампань в сопровождении Гуго де Пейна ненадолго вернулся в Святую землю, где, вероятно, проверял информацию переводов и по возвращении из нее в 1115 году предложил Хардингу и его ордену участок в лесу Бар-Сюр-Об для возведения аббатства. Эту задачу Хардинг поручил молодому Бернарду де Фонтен (племяннику по матери тамплиера Андре де Монбара, будущего великого магистра ордена), который построил аббатство Клерво. В 1116 году Гуго де Шампань даровал аббатству Клерво обширные владения.

Ряд авторов высказывает гипотезу, что истинным инициатором создания ордена Храма был граф Гуго де Шампань, который в 1114 году даже рассматривал возможность вступления в уже существующий орден госпитальеров (иоанитов), но отказался от этой мысли. Орден был создан как госпиталь (хостел) итальянскими купцами из города Амальфи, которые обслуживали паломников из Европы в Иерусалим ко Гробу Господню и на Иордан для крещения в его водах. Этот первый туристический оператор со своими чисто экономическими целями тогда не был рыцарским орденом и не был годен для целей, которые ставил после расшифровки полученных генеалогических текстов граф Гуго де Шампань. Первый приют для паломников (hospitia) итальянские торговцы построили в Иерусалиме еще IX веке. Во время Первого Крестового похода в госпитале рядом с часовней св. Иоанна Милостивого (патриарха Александрии) орден госпитальеров был официально учрежден, поддержанный герцогом Годфридом Бульонским и королем Болдуином I. Несмотря на наличие в ордене рыцарей и руководство орденом с 1118 года рыцарем Раймоном де Пюи, первоначально орден не был военизированным и сосредоточил свою деятельность исключительно на лечении и патронаже. Раймон де Пюи всю жизнь оставался управляющим приюта (procurator) и только потом, в подражание тамплиерам, госпитальерами стал руководить великий магистр, возглавляющий войска в битве. Тамплиеры же изначально предложили создать вооруженное воюющее монашество, что было новшеством, так как традиционно считалось, что: «монах чуждается меча».

Нужно уточнить, что в тот период графство Шампань – одно из крупнейших феодальных владений, практически независимое от королей Франции, как и соседствующая Бургундия. Гуго де Шампань поручает создание ордена своему вассалу и, вероятно, родственнику Гуго де Пейну и сам присоединяется к ордену только в 1125 году, когда развелся с неверной ему женой и передал титул своему племяннику Теобальду. В 1127 году король Болдуин II отправил двух тамплиеров Андре де Монбара и Гундемара к Римскому Папе с просьбой о поддержке, а также в монастырь Клерво, чей аббат был очень популярным и влиятельным в христианском мире и приходился Андре де Монбару племянником. Вскоре Гуго де Пейн с пятью рыцарями так же выехал в Европу с задачей пропагандировать орден, получить помощь людьми и средствами, привезти благословение Римского Понтифика и утвержденный Римским Престолом устав ордена по примеру госпитальеров, которым Папа Паскаль II утвердил устав еще в 1113 году.

31 января 1128 года состоялся судьбоносный для ордена собор в Труа. Председательствовал папский легат кардинал Альбано, участвовали архиепископы Реймса и Санса, десять епископов, авторитетные цистерцианские и бенедиктинские аббаты, задававшие тон собрания (Бернард, аббат Клерво; Рено де Семюр, аббат Везле; Этьен Хардинг, аббат Сито; Гуго де Масон, аббат Понтиньи; Ги, аббат Труа-Фонтен; Юрсион, аббат Сен-Дени-де-Реймс; Эрбер, аббат Сент-Этьен-де-Дижон; Ги, аббат Молема), светские участники (граф де Шампань и граф де Невер – почитавшие себя потомками Иисуса и Магдалины). Магистр Гуго де Пейн рассказал о принципах и деяниях тамплиеров, а Бернард Клервосский огласил проект устава, написанного им по подобию устава бенедиктинцев - ранее тамплиеры жили в соответствии с канонами св. Августина Блаженного.

Преамбула устава звучала более чем интересно: «В трудах праведных и удачливых с нами Damedieu (Дама Божья) и Спаситель наш Иисус Христос, который вызвал друзей своих из Святого Града Иерусалима в область пограничную Франции и Бургундии. Друзья оные положили душу свою Богу ради истинной веры и нашего блага…». О каких удачливых трудах, о каком благе, о какой причине вызова самим Иисусом Христом из Святого Града Иерусалима в область пограничную Франции и Бургундии идет речь? Вспомним, куда были перенесены мощи Марии Магдалины, когда ее культ начал выходить из тени? В Бургундию (бывшую некогда землей салических франков, королями которых были Меровинги). Кто этот культ развивал и поддерживал? Цистерцианские и бенедиктинские аббатства, присутствующие на соборе.

В предложенном св. Бернардом тексте клятвы рыцарей Храма он побуждал их: «…повиноваться Вифании, дома Марии и Марты». Это значит, что храмовники должны были поклясться в верности дому, начало которого положили Мария Магдалина и Иисус и к которому принадлежали основатели ордена и сам св. Бернард, тесно связанные между собой: «сложной сетью фамильного родства Rex Deus». Св. Бернард уверял, что он мистически принял три капли молока из сосцов статуи Черной Мадонны в Шатильонском соборе, чем и объяснял свою приверженность культу Черной Мадонны. Английский исследователь Иен Бегг, изучавший этот культ, насчитал более пятидесяти мест поклонения Черной Мадонне в церквях, посвященных Марии Магдалине. Одним из самых ярых почитателей культа Черной Мадонны был король Франции Людовик XI. Источники утверждают, что он регулярно поклонялся ей в двадцати разных посвященных ей храмах, поскольку считал Магдалину прародительницей французского королевского дома.

Св. Бернард написал множество проповедей, посвященных книге Ветхого Завета «Песнь Песней». В ней он связывает с Марией Магдалиной невесту, говорящую о себе: «черна я, но красива». Слова св. Бернарда о Черной Мадонне - завуалированный способ указать на причастность к тайным традициям. «Три капли молока девственницы» – не что иное, как традиционное название мистической «первичной материи» («materia prima») – исходного материала алхимиков. Черная Мадонна – алхимический символ Великого Преображения. Само слово «Alchemy» от арабского «Al-Khemia», а «Khemit» – «черная земля» – наименование Египта. Первая ступень в алхимическом процессе – «Nigredo» или чернение. Этот этап означает черноту смерти и гниения старых ложных воззрений. Тут можно вспомнить, что Магдалина ходила в черных одеждах с золотым подобием короны на голове. Как тьма содержит в себе возможность света, так и в стадии чернения содержится стартовый импульс к развитию. Алхимики называли эту стадию трансмутации духа – Melancholy (Меланхолия от греческого «melas» – черный) – мрачное угнетенное состояние перед трудным, неприятным, но необходимым начальным шагом.

Все примерно 50 существующих в настоящее время статуй Черной Мадонны были созданы не позже XIII века и в последующем во время их подновления менялись традиционные цвета ее одежды (темно-синий, белый и красный, отражающие этапы духовной эволюции). Вторая фаза трансмутации - «Аlbedo» (отбеливание). В ней душа становится просвещенной и возвышенной. Заключительная фаза – «Rubedo» (покраснение). В ней объединяются человеческое и божественное, конечное и бесконечное. От состояния «темной депрессии» душа переходит в состояние «солнечного сознания». Главная цель алхимической трансмутации - преображение неодушевленного в одушевленное, переход на новый уровень с превращением: «болезни в здоровье, незнания в мудрость, человека в Бога». Для ушей «внешних» это именовалось превращением свинца в золото.

Совокупность всех этих внешне обрывочных, но логически связанных фактов, указывает на изначальное наличие у тамплиеров некоей тайной доктрины, хранившейся во внутреннем круге их руководства. В ее основе культ Черной Мадонны, опиравшийся на полученные из Египта древние знания. Из канонических текстов Нового Завета извлечь основу этой доктрины практически невозможно. Она осталась за границами смыслов этого текста, за границами учения Церкви. Но она обнаруживается в упоминавшемся выше письме Климента Александрийского, где он пишет про тайное Евангелие Марка, в некоторых апокрифических Евангелиях, в ряде гностических текстов, в большом количестве исторических фактов, «задвигаемых за шкаф» и «заметаемых под ковер». И почему у одного из самых авторитетных в истории отцов Церкви св. Бернарда и у тамплиеров Магдалина – это Черная Мадонна и Черная Мадонна – Магдалина? Потому, что самое древнее фундаментальное верование заключено в том, что земля, от которой черпают силы и на которой произрастает новая жизнь – это тело женщины. Нужно подчеркнуть также, что для почитающих Магдалину женой Иисуса, она не только супруга, но и мать детей Иисуса и вполне может изображаться с младенцем на руках.

тамплиеры сразу же назвали своей покровительницей Богоматерь (La doce Mere de Dieu). Но мы уже знаем, что в тени лика Матери Иисуса часто скрывается лик Марии Магдалины, матери детей Иисуса. Подавляющее большинство писавших о тамплиерах авторов указывает на особое отношение тамплиеров к Магдалине и Иоанну Крестителю, в котором также видели члена семьи Вифании. Но в вопрос об Иоанне мы углубляться не будем. Преданность тамплиеров Магдалине выражена в их лозунгах: «Богу и нашей Госпоже!», «Да здравствует Бог – Святая Любовь!», и в просьбе об отпущении грехов: «Я молю Бога, чтобы он простил мне мои грехи, как он простил их Марии Магдалине и вору, которого распяли рядом». Все это позволило выдвинуть версию, что великие соборы Нотр-Дам («наша Дама», «наша Госпожа»), строительство которых велось на деньги тамплиеров и цистерцианцев, на самом деле были посвящены не Богоматери, а Марии Магдалине. Когда для «нашей Госпожи» строился собор, она всегда находилась в тайном месте – в подземной крипте или в специально затемненной нише в соборе. В книге «Женская энциклопедия мифов и тайн» Барбара Уокер пишет: «В великий век строительства кафедральных соборов, когда Марии (Матери) молились как богине в ее «Дворцах Царицы Небесной» или «Соборах Нотр-Дам», к ней часто обращались как к Розе, Розовому кусту, Венцу из Роз… Мистической Розе… Подобно языческому храму, готический кафедральный собор олицетворял тело Богини, которая была также Вселенной, содержащей в себе Бога-мужчину…».

Говоря об эзотерической части учения, можно вспомнить, что в персидской версии Мария – цветок розы. Ее символ и в восточных, и в эллинистических тайных мистериях присутствовал в ритуалах «священного брака», которые нельзя было разглашать непосвященным. Торкватто Тассо указывает, что слово «Босэан» (Bauseant), которое многие авторы используют для наименования флага тамплиеров, в переводе на латынь с языка Южной Франции «ок» означает: «Святая Роза» (Sancta Rosa), под которой тамплиеры подразумевали «Прекрасную Даму». Это нашло отражение у почитателя Тассо А.С. Пушкина в стихотворении «Жил на свете рыцарь бедный» и у Данте Алигьери в «Божественной комедии». Но есть мнения, что это не название флага, а девиз рыцарей. Отметим, что французские рыцари для своего девиза использовали не старофранцузский язык – язык Парижа и центральной части Франции, а галло-романский язык Окситании «ок» (от латинского «hoc» - да, так). Окситания включала в себя Аквитанию, Гасконь, Прованс и Лангедок, причем последний получил свое название от названия языка - «Ланг д’ок» (Langue d’oc). «Магдалиновское брожение XI века» проявилось в Бургундии, но корнями своими уходило на примыкающую с юга Окситанию - «землю Магдалины». Именно в этот период выходит на поверхность куртуазная культура поклонения Прекрасной Даме как культурно-мистическое движение шевалье (всадники-рыцари), одновременно и параллельно культу Магдалины у тамплиеров. Эта мистическая культура была настолько популярна и оставила такой глубокий след в культуре, что очевидно не была просто литературной модой. Да и грамотных любителей читать тексты, среди «шевальерии» было не так уж и много. Есть все основания подозревать, что это было религиозно-мистическое направление эзотерического характера, исторически укорененное в широких слоях населения, почитавшего Магдалину своим апостолом.

Культ Марии Магдалины у тамплиеров как мистическая молитвенно-медитативная практика, по нашему мнению, подкрепленному не прямыми документальными указаниями, а только косвенными, представлял собой медитацию на Магдалину как на «Небесную Возлюбленную» - образ «вечной женственности». Молитвенная медитация активирует внутренний процесс «священного брака» посредством визуализации образа. Как оказалось, в случае, если энергетические каналы раскрыты, медитативное поклонение персонифицированному образу Небесной Магдалины или неперсонифицированной Небесной Дамы дает очень хорошо ощущаемый приток энергии. Можно предположить, что это архетипическая программа коллективного бессознательного, к которой в рамках эзотерических практик под разными именами прибегали в разные века в разных концах земли. Богородица является образом «вечного материнства» и молитвенная медитация на нее дает внутреннюю тишину и успокоение. Что касается Магдалины – до сих пор не ясна вся сумма смыслов, вкладывавшихся в ее упорное именование проституткой.

Арест тамплиеров в пятницу 13 ноября 1307 года французский историк Жюль Мишле назвал самым серьезным катаклизмом цивилизации Запада. 29 марта 1139 года Папа Инокентий II буллой «Omne Datum Optimum», именуемой «Великая хартия вольностей тамплиеров», предоставил ордену множество привилегий, включая: право свободного и беспошлинного пересечения границ, свободы от уплаты десятины, неподвластность любым церковным иерархам, кроме Папы. Экстерриториальность и богатство ордена монахов-войнов, связь их внутреннего круга со: «сложной сетью фамильного родства Rex Deus» формировали реальные условия создания «единой Европы» со «священной династией» во главе. Аналогичный проект создания Иерусалимского королевства как восстановленного Великого царства Давида и Соломона их потомством через Иисуса (короли Иерусалимские были членами «дома Rex Deus»), не состоялся. Но проект Единой Европы во главе с Римским Престолом под управляющей рукой ордена тамплиеров с его внутренним ядром потомков Иисуса и с присоединенным орденом госпитальеров (такого ядра не имеющим) потенциально состояться мог. Король Франции Филипп Красивый пытался лично или через своего сына в этот проект войти как его глава, но орден отвергал его предложения. И был уничтожен. 

Предъявлявшиеся тамплиерам обвинения были стандартными, их пытки – кошмарными, попытки членов ордена отказываться от выбитых показаний – бесплодными. Тем не менее, материалы их допросов, вывезенные Наполеоном из библиотеки Ватикана в Париж и ставшие доступными историкам, вызывают ощущение того, что что-то несомненно было, но оно аккуратно камуфлировалось в стандартные формулировки обвинения в ереси и уводились из сферы углубленного изучения. Так, последний магистр ордена Жак де Моле признал уклонение от учения Церкви, ссылаясь на «древнюю ошибку», слова о которой указывали на ее источник – тайно передающиеся знания и скрываемые документы. Но, соглашаясь с фактом следования некоему еретическому учению, де Моле и другие тамплиеры решительно протестовали против обвинений в гомосексуализме, что было бы значительно менее тяжким обвинением. Тамплиер из Англии Джон де Сток заявил на допросе, что де Моле учил его верить в единого всемогущего Бога, создавшего небо и землю, но не в Распятие. Иными словами, высшее руководство ордена рассматривало Иисуса как мессию, но не Бога во плоти и в этом смысле тамплиеров не без основания обвиняли в заимствовании учения у мусульман, для которых Исса – мессия. При таком взгляде на Иисуса естественны и его женитьба, и его отцовство.

Буллой «Omne Datum Optimum» тамплиерам было предоставлено также право принимать в свои ряды еретиков, преступников и отлученных от Церкви во имя спасения их заблудших душ. В эпицентре движения альбигойцев - Лангедоке и Провансе многочисленные командорства тамплиеров процветали с момента возникновения ордена. Альбигойцы при опасности прибегали к покровительству тамплиеров, как, впрочем, и госпитальеров. Так, Бернард Сисмонди Бланшфор де Албезуно стал тамплиером, сделав родовой замок Безу командорством ордена и передав ему в управление бывшую столицу одного из вестготских королевств город Рэде (ныне деревня Ренн-ле-Шато). Это не помешало руководителю антиальбигойского крестового похода Симону де Монфору обвинить в принадлежности к альбигойцам все семейство Бланшфор, разрушить Безу, убить половину населения Рэде и всю собственность семейства Бланшфор передать своему сенешалю Вуазену. И это при том, что за полстолетия до этого член этой семьи Бертран де Бланшфор был шестым великим магистром ордена тамплиеров после Андре де Монбара. Потомки Бланшфор – семейство д'Отпуль станут носителями того генеалогического секрета, который, попав в руки священника Франсуа Беранже Соньера из прихода церкви Марии Магдалины в Ренн-ле-Шато, сделает того знаменитой личностью и строителем поместья Вифания с башней Магдала.

Преследователи тамплиеров - люди, очень хорошо знавшие всю подоплеку альбигойских крестовых походов. Они вполне были способны вытащить на поверхность веру в то, что у Иисуса и Магдалины был ребенок (или дети), а сам Иисус был сыном по плоти св. Иосифа-Обручника. Но они делать этого не стали. Канцлер Франции Гийом де Ногаре, руководивший атакой Филиппа Красивого на тамплиеров, был внуком сожженного под Каркасоном альбигойца. Униженный им Папа Бонифаций VIII говорил о нем: «Патарен[2] и сын патарена». После победы Святого Престола в борьбе за первенство над императорами Священной Римской империи германской нации (Первый рейх) Бонифаций VIII вступил в ресурсно не обеспеченную борьбу за первенство Рима с королем Франции Филиппом Красивым. После его поражения Филипп Красивый поторопился уничтожить потенциальную опору папства в борьбе с мирской властью феодальных сеньоров. До этого момента тамплиерам обычно удавалось держать нейтралитет в подобных конфликтах, но Святому Престолу они были обязаны всем и в любой момент могли (и даже были обязаны) выспупить на его стороне, что проявилось в их отношениях с Гогенштауфенами. Филипп Красивый, борясь за свои персональные интересы, предрешил вступление Европы в эпоху формирования борющихся национальных государств. Если бы орден не погиб, история Европы могла быть совсем другой.

 

---

[2] Патарены – итальянское наименование катаров (альбигойцев).

---

[1] Да здравствует Бог Святая Любовь! – девиз тамплиеров.