Абхазский нож

Если кто еще не был в Абхазии, советую побывать. Прекрасная природа, отзывчивые люди и древняя история, которой пропитана эта земля.

Что такое история? Для кого-то это учебники с датами и именами, для кого-то архитектура, для кого-то музейные экспозиции, для кого-то поездки и экскурсии.  Это, несомненно, гораздо лучше и интереснее нынешних якобы исторических кинофильмов и романов, но, в любом из этих ракурсов история представляется как нечто застывшее, замороженное, вырванное из времен прошедших и перенесенное в наше время. С моей точки зрения, точки зрения металлурга и кузнеца, это не так: история нигде не заканчивается, как нигде, собственно, и не начинается.

Можно, конечно, назвать точную дату свершившегося некоего процесса или события, но все равно в основе любого действия лежат глубокие, порой скрытые в веках предпосылки. Может и бывают исключения, я не знаю - тайн в истории полно.

Вот, взять к примеру абхазкий нож. Кто-то скажет, а что в нем такого удивительного? Написано же: «Абхáзский нож (абх. Аԥсуа ҳәызба — а́ҳәызба — «нож») — традиционный нож абхазов. Обычно имел клинок  длиной 13—25 см и рукоять — 11—12 см. Клинок в разрезе — простой клин, толщина обуха — не менее 3 мм. Рукоять — из рога, часто разноцветная (чёрная — рог тура, буйвола, со вставками более светлого рога или кости оленя, быка) или же из орехового дерева. Форма рукояти — ближе к круглой, но всё же несколько приплюснута с боков. Ширина рукояти и клинка — одинаковая, примерно 20—25 мм. Hосят на левой стороне, извлекают обеими руками. Не имеет крестовины. На голове рукояти у абхазского ножа имеется металлическое кольцо, к которому крепят кожаный темляк для удобства извлечения ножа из ножен История происхождения данного ножа уходит корнями в древность. Абхазский пастушеский и охотничий нож — очень старинное орудие, сохранившее свою форму и смысл практически без изменений в течение столетий. Традиционный абхазский нож состоит из следующих элементов: полоса, клинок, хвостовик, рабочая (боевая часть), подъём клинка, обух, дол, заплечики, голомень, носок (остриё), режущая кромка (лезвие), подводы, винт хвостовика, аху — рукоять, акуадыр («седло»)».

Только не все так просто. Давайте попробуем разобраться, что здесь правда, а что нет. На первый взгляд критику даже зацепиться не за что в этом описании. А начнешь копать и окажется, что оно полно мифов и неточностей. И так всегда. Я давно хотел рассказать о якутском ноже, но пока начну с абхазского. Тут дело в том, что в данном случае у нас имеется богатейший исторический материал и можно «развенчивать» мифы, опираясь на факты. В случае с якутским ножом исторический  и фактический материалы только накапливаются. 

Итак: Абхáзский нож (абх. Аԥсуа ҳәызба — а́ҳәызба — «нож») — традиционный нож абхазов». Верно? А вот и не угадали…

Насколько традиционный или традиционный с какого времени? История абхазов длинна. Кто только не отметился на территории нынешней Абхазии… Скифы, готы, греки, римляне, византийцы, арабы, турки, европейцы… Каждое племя, каждый народ, отметившийся в Абхазии нес сюда что-то свое, однако до 10 века и чуть дальше абхазы упорно сохраняли традиционную для себя форму ножа. Только, вот, эта форма никак не походила на имеющуюся сегодня. Вообще никак.

Под древними абхазами я традиционно понимаю те племена от которых они произошли. Так вот, сколько бы археологи не копали могильники, форма клинков остается технологически неизменной. Ученые так и пишут: «Типологически ножи делятся на ножи, имеющие выгнутую спинку и прямую. Причем первые являются более ранними». «Из железных изделий нож – наиболее часто встречающаяся находка…О его форме говорить много не приходится, так как она не стабильна и изменяется во время эксплуатации путем заточки лезвия в конце клинка. Одно лишь можно отметить, что эти ножи мало чем отличаются от современных кустарного производства хозяйственных ножей с деревянной или костяной ручкой».

Заметьте, – от вопроса о точной форме автор историк О.Х. Бгажба ушел. И о сквозном монтаже – ни слова. А что о нем говорить, если он не встречается в раскопах? Может где-то и есть единичные экземпляры, но я их в в работах археологов не видел.

Итак, что такое современный абхазкий нож с технической точки зрения?

«Как правило, клинок традиционного абхазского ножа достигает в длину 13-25 сантиметров». 13 или 25 разница существенная. А 40 см – это вообще уже большой тесак. Так что можно утверждать, что какой-бы длины нож вы ни сделали, он обязательно попадет в какую-то категорию: малый, средний или большой. Проще говоря, нет определенных размеров. Вернее, не было никогда.

Обязательными деталями традиционного своременного абхазского ножа являются своеобразный больстер и стягивающий винт с кольцом, заменяющий тыльник рукояти. С этим спорить сложно – это традиционные детали абхазского ножа, но вопрос о том, когда они появились, напрашивается сам собой.

С винтом и резьбой на хвостовике все просто – недавно. Совсем недавно, как только стала доступна дешевая фурнитура для ножей.

 

Действительно, сложно представить древнего мастера из горного абхазского селения сноровисто нарезающего метрическую резьбу на только что выточенном на токарном станке затяжном винте. Думаю, согласятся со мной все – гаек не было, а было что-то другое. Гайки только заменили древнюю деталь ножа. Давайте разбираться. Вот что нам предлагают на этот счет.

Наиболее оправдан с исторической точки зрения монтаж рукояти, показанный в верхнем ряду справа. Это вариант традиционного сквозного монтажа «на кольцо» существовавшего и на Руси.

Хвостовики древних русских клинков «на сквозной монтаж».

Современная работа. В комментариях к одной из статей кто-то выразил сомнение, что хвостовик нельзя закрутить в кольцо  «на холодную». Пришлось сделать вот так, чтобы никогда ни у кого не возникало вопросов по этому поводу.

Остальные два варианта гораздо более сложны в исполнении, да и осуществить их можно только на наборной рукояти. Являлась ли наборная рукоять традиционной для древнего абхазского ножа? Это вряд ли, дело в том, что традиционным является всадной монтаж на довольно короткий хвостовик со штифтом. Не было найдено в раскопах какого-то значимого количества ножей с длинными хвостовиками. Здесь я осторожен в высказываниях, хотя, наверное, можно было бы и написать «не найдено вообще». Да и под «пластинчатый» монтаж клинков не много, и это, зачастую, были очень большие ножи.

Обратите внимание на хвостовки (черены) клинков. Нет ни одного для сквозного монтажа. Не встречаются длинные хвостовики и в других местах. Какой вывод мы можем сделать из этого?  

А он прост: сквозной монтаж и наборная рукоять не были характерными для традиционного старого абхазского ножа. А что у нас тогда остается? Больстер-седло? Кстати многие детали ножа имеют названия на абхазском, а вот винт – он  просто винт.

Абхазы или японцы? Апсуа хузба или сантоку?

 

Обычно, ученые описывают этот нож так: «Ножи железные прямоспинные с уступчатым переходом к черенку». Описаны ножи с плоским черенком с отверстиями под один или два гвоздя. Но никогда не видел описание ножей тех времен  под сквозной монтаж.

В итоге мы можем легко проследить эволюцию формы клинка. С раннего железного века - это нож с изогнутой спинкой, а затем стали распространены  ножи с прямым обухом, но с опущенным вниз острием. Ученые археологи не делят ножи на  форме острия, а вот эти ножи типа японских сантоку и были основной традиционной формой несколько веков.

Нож (8).

 

То, до чего японцы додумались только совсем недавно, абхазы, «наигравшись», забыли несколько веков назад.

Что повлияло на форму? Очередная война? Новое нашествие? Судьба народа Абхазии довольно непростая и последняя кровопролитная война закончилась совсем недавно. Раны ее еще не залечены полностью.

Но вернемся к последней нерассмотренной детали – больстеру или седлу. На мой взгляд - это довольно интересная и полезная с технической точки зрения деталь.

Подавляющее большинство ножеведов описывающих ее, относит седло к украшению. Однако это совсем не так. Больстер такого типа предохраняет клинок от излома в самом проблемном месте – переходе в хвостовик. Я уже рассказывал как и за счет чего усиливали нож в этом месте другие народы. Это мог быть приваренный кузнечной сваркой больстер, набранное ковкой утолщение или пайкой медных пластин и трубочек  как на всем известном пчаке.

Гюльбанд для пчака.

 

Седло на абхазском ноже.

Клинок абхазского ножа ковался по традиционной для всех народов технологии и чаще всего имел в своем сечении – клин. Массивное рикассо или «тупье» в то время не делали – не были развиты технологии резания и стали было жалко. Да и лишняя это «деталь» на обычном ноже, если честно.  Седло охватывало клинок с двух сторон и утапливалось в рукояти. Другой положительный момент: оно предохраняло торец рукояти от сколов и усиливало ее при боковых нагрузках на клинок – выполняло роль оковки. Из минусов можно назвать необходимость точной подгонки.

Это замечательное изобретение кавказцев и является самой ценной изюминкой ножей такого типа. А подобные делали не только в Абхазии. Пример – карачаевский бычак. Здесь традиционный нож так полностью и не сформировался как бренд.  Он остался на уровне обычного «стандартного»  ножа. Вот что о нем пишут в Сети.

На этих традиционных ножах нет кольца на рукояти. Зато мы можем наблюдать латунный тыльник…

«Самым старым бычаком, который мне удалось подержать в руках был бычак Ахмата Джуккаева из аула Верхняя Теберда.

Этот бычак был сделан кузнецом Закерьей Эбзеевым по заказу отца Ахмата – Исхака Джуккаева в конце 20-х годов прошлого века в пос Верхняя Теберда.

Общая длина -275 мм, длина клинка -165 мм, толщина обуха – 4 мм. Рукоять – кость».

А вот здесь мы видим как раз традиционный с древнейших времен способ крепления клинка в рукояти с помощью штифта. Древние клинки с коротким хвостовиком и отверстием под штифт часто встречаются в раскопах.

«Спуски – несильно вогнутые (как правило, в Тебердинском ущелье обязательно, по Кубанскому мог быть и чистый клин). Вопрос почему на бычаке вогнутые спуски занимал меня довольно долго, но точного ответа я на него так и не получил – «так наши предки делали». Хочу заметить, что если на современных ножах это сделано на точиле, то раньше это все было кованое. Единственное, что могу добавить, что когда я просил стариков показать, как они правят или точат свой бычак, все делали примерно одинаково – как опасную бритву – клали на точильный камень плашмя, чуть может быть приподнимая (на 1–2 мм) обух.

Заточка всегда с двух сторон. Про одностороннюю никто из стариков даже не слышал. Острие опущено чуть вниз, иногда и обух имеет угол 10-12 градусов вниз относительно ручки (или центральной линии). Материал рукояти – рог (тура, если владелец побогаче, стандартно - барана), кость, дерево. Монтаж – всадной (конец клинка нагревался и вставлялся в рог или деревяшку), если вставляемый конец имел небольшие размеры (что часто случалось из-за экономии железа), то ставилась заклепка.

 Основание клинка (как это видно на фото) зажимается пластиной из цветного металла (латуни – багр (багъыр), меди – джез, ну и говорят, что были (??) и из золота – алтын), концы которой заворачиваются назад на рукоять под углом 35–45 градусов, что препятствует растрескиванию рукояти и еще лучше удерживает клинок. Вся эта конструкция называется БОЮН (с карачаевского – ШЕЯ), то есть говорят БАГР-БОЮН, ДЖЕЗ-БОЮН и т.д.».

 Когда появились в ноже это «седло» или «шея»? В раскопах они не встречаются, а металлическая деталь непременно бы сохранилась. Думаю, это где-то 17-18 вв. не раньше. То есть, абхазский нож стал приобретать знакомые нам формы где-то века с 18. И к началу 21 века нож сформировался как национальный, а вот процесс формирования якутского ножа, можно смело сказать, активно продолжается до сих пор. В тоже время формирования русского национального ножа даже не начиналось. Были робкие попытки что-то создать, но дальше «прототипов» и редких экземплярах на выставках дело не пошло.

Вернемся к ученым-историкам.

«Одним из больших и интересных памятников Карачая эпохи позднего средневековья является могильник у селения Карт-Джурт, расположенный в 41 км к югу от г. Карачаевска. В памятнике, который состоит в основном из грунтовых могил, раскопанном в 1958 г. (Е. П. Алексеева), 1969 г. (И. М. Мизиев, X. X. Биджиев), 1970 г. (X. X. Биджиев), исследовано 118 могил. В 1970 г. экспедиция КЧНИИ исследовала в памятнике 63 погребения и 1 склеп. Данная публикация посвящена результатам раскопок могильника в 1970 г. В работе приводится описание отдельных характерных для данного памятника погребений... На основании приведенных данных аналогий могильник может быть датирован XV-XVII вв., с допуском, что здесь могут быть погребения XIV в. Этой дате не противоречат и другие предметы (ножи, ножницы, кресала, бруски, наперстки), .найденные в карачаевских погребениях...
Ни один из бытовых предметов не дает точной и узкой даты, однако следует подчеркнуть, что все они не выходят за рамки XIV-XVIII вв...

Наиболее многочисленная группа бытовых предметов, встречающихся в Карт-Джуртских погребениях, представлена ножами, ножницами, наперстками, кресалами, оселками, пуговицами.

НОЖИ. Особенно частыми находками в погребениях были железные ножи (21 штука). Отличаются они друг от друга только размерами. Размеры их колеблются от 15- 16 см до 20-22 см (рис. 7-7). Встречаются только однолезвийные, черешковые ножи. Рукоятки изготовлялись из дерева или кости, которые насаживались на узкий черешок. Ножи в деревянных или костяных ножнах (найдены остатки ножен) носились на поясе, - справа или слева и служили в качестве универсального орудия труда в повседневном обиходе горца».

Учеными зарисованы, сфотографированы и описаны найденные ножи. Никаких других деталей кроме рукоятей и клинков найдено не было. Значит, в 17 веке седло в конструкцию ножа внесено еще не было.

Что еще может отличать традиционный абхазский нож от ножей других народов? Рассмотрим технологию изготовления.

«Переходя к технологии изготовления ножа, важно определить каким техническим требованиям должен был отвечать нож в эксплуатации. Это прежде всего: первое – максимальная твердость острия лезвия, способность сохранять остроту, второе – вязкость клинка, позволяющая лезвию при изгибах и ударах не ломаться». Тут слова абхазского ученого О.Х. Бгажба перекликается с Колчиным, который вывел три основных необходимых свойства ножа. Бгажба говорит не просто о максимальной твердости к которой так стремятся наши спортсмены рубщики канатов, а о максимально возможной твердости, при которой сохраняется способность клинка к ударам и изгибам.

«Три хозяйственных ножа изготовлены техникой наварки стального лезвия на железную основу… Из сказанного видно, что основа технологии изготовления ножа в средневековой Абхазии напоминает древнерусскую и северокавказскую. Те ножи, которые изготовлены техникой наварки стального лезвия на железную основу, найдены в слоях ХI-XII вв. А это вполне закономерно, ибо до этого времени ремесленники применяли в основном более сложную технологию – сварку многослойного лезвия или же изготовления лезвия из чистой стали».

Как это перекликается с древнерусскими трехслойками и пятислойками IX-XI вв. Ведь и на Руси в это время перешли к экономной наварке лезвия на железную основу.

Как видно из рисунка, найденные ножи не имеют какой-то определенной формы. Здесь представлены и вогнутый, и выпуклый, и прямой обух. Как и трехслойка, торцевая и косая наварки вместе с цельностальным клинком.

 

«Ножи. Исследовано 14 ножей. По форме различается несколько типов: 1) с прямым лезвием (режущая часть и спинка параллельны); 2) с изогнутым лезвием (так называемые серповидные); 3) сегментовидные (с выгнутой спинкой и прямой режущей частью)».

«Ножи. Исследовано четыре ножа различных типов. Массивный нож типа 1 - с изогнутой спинкой - происходит из Эшерских кромлехов (рис. 1. 131). На рукояти имеются три отверстия для крепления костяных пли деревянных обкладок. Нож типа 2 происходит из могильника Гуад-иху (рис. 1, 319). Это небольшой серповидный фрагментированный нож. При переходе лезвия в черенок хорошо выражен уступ. К типу 3 относится нож из Куланурхва, имеющий слегка изогнутую спинку и прямое лезвие. В месте крепления костяной рукояти сохранились железные стерженьки (92) 34. Тип 4 представлен ножом из Куланурхва, имеющим прямую спинку и прямое лезвие (93) 35.

На основании металлографического исследования можно заключить, что все ножи изготовлены по единой технологической схеме. Основой была заготовка из железа или мягкой стали. После формовки лезвие подвергалось цементации, благодаря чему содержание углерода на рабочей части увеличивалось до 0,5% (131), а у ножа из Куланурхва (93)-до 1 %, в соответствии с чем возрастала и твердость. Два ножа (92 и 319) были закалены. Заготовка для массивного ножа (131) сварена из нескольких полос. Металл отличается чистотой в отношении шлаковых включений и мелкозернистостью, свидетельствующих о тщательном выполнении ковочных операций.

Конструктивная схема несложна. Сначала формовалась рукоять, в которой в горячем виде пробивалось отверстие, затем вытягивался клинок и затачивалось лезвие».

Если рассматривать технологии получения железа то и они были «стандартными» для древних времен.

«Древнее железоплавильное дело было основано на известном «сыродутном способе», т. е. прямом получении (восстановлении) железа из руды. Этим древним способом пользовались в Абхазии ещё до конца XIX в. Этнографы так описывали сам процесс: «На склоне обрывистой горы, где обнаруживались выходы руд, рыли большую яму, в которой в течение некоторого времени жгли каштановые дрова (уголь). Затем, когда земля вокруг ямы накалялась настолько, что надо было беспрерывно поливать ноги холодной водой, чтобы стоять вблизи, тогда в яму бросали руду, затем снова засыпали древесным каштановым углём и снова жгли до тех пор, пока из ямы не начинал течь расплавленный шлак». Некоторые считают, что абхазский танец на носках связан с танцем древних металлургов».

«Абхазский традиционный нож - это старинное оружие, которое сохранило свою форму и пропорции без изменений в течение столетий».

Уже понятно, что это утверждение не соответствует истине. Нож рожден в Абхазии абхазскими мастерами с исторической точки зрения не так и давно. Более того, история Абхазии не закончена как и, возможно, история абхазского ножа. Да, он изменялся в процессе своего формирования, но разве это как-то влияет на его национальную принадлежность и оригинальность?  Нет, конечно. Можно только позавидовать абхазам, за то, что они создали нечто свое. Сделали то, что уже никак не отнимешь. Абхазский нож, как бы к нему не относились, уже бренд, уже часть истории. А история абхазцев совсем не проста. Чего стоят только набеги турков за рабами.

«Продавали в основном пленных, но за большую сумму – и своих соплеменников. Наиболее ценились молодые, крепкие красивые мужчины (15 руб.) и 13-18-летние девушки (20 руб.). По данным Шардена, турки ежегодно вывозили до 12 тыс. рабов».

Не будем углубляться в историю, посмотрим на то время, в которое частью своей и формировался известный нам нож. Небольшая цитата иллюстрирующая атмосферу в которой порой приходилось выживать абхазам. Могло это повлиять на формирование ножа? А почему бы и нет?

«Вместе с ним в Сольвычегодске находились и другие политические ссыльные абхазы. Об этом свидетельствует замечательный очерк, напечатанный в петербургской газете «Новое время» (1878 г.). «Несколько времени тому назад в Сольвычегодск препроводили сначала турок, – говорится в нём, – а потом несколько абхазцев. Сольвычегодск – глухой и маленький городишка, и такие экстраординарные случаи, как присылка турок и абхазов, оказываются здесь ещё экстраардинарнее, ещё резче благодаря этим свойствам города. Всех живее интересовались прибывшими турками и черкесами крестьяне окрестных деревень. Многие из них ходили в город только для того, чтобы посмотреть на турок. Турки и абхазы, в свою очередь, видимо, интересовались русскими». «Абхазы и турки, – сообщал журналист, – с помощью жестов и немногих заученных слов и частично через переводчика – какого-то татарина – даже в политику с крестьянами пускаются». Крестьяне толпами приходили на ярмарку, чтобы взглянуть, по словам публициста, на их «действительно уж очень зверские» лица. «Везде, – писал он далее, – где останавливались турки и абхазы, крестьяне окружали их целою толпою и с таким же любопытством смотрели на них, как смотрит обыкновенно русский человек на разные зрелища, вроде пляски прирученных медведей. Попавшие в Сольвычегодск турки и абхазы никак не могут сказать, что к ним относятся враждебно крестьяне, и таким отношением к ним здешнего крестьянина они, конечно, обязаны тому, что они в плену, в «неволе»…

– И что же? – спрашивали мы крестьян…

– Никто не обижает их, когда они ходят по деревням?

 – Кто же их станет изобижать? – ответили нам. – Мы теперича боимся, чтобы они нас ещё не изобидели.

– А милостыню дают? – Все, у кого есть, подают.

– Да ведь у крестьян у самих мало теперь хлеба.

– Что ж поделаешь! Не дать нельзя, потому им надо же что-нибудь есть… А не дашь, – заметил иронически крестьянин, – то, чего даже, Боже упаси, сам возьмет!».

P.S.

Заочно знаком с некоторыми абхазскими мастерами изготавливающими традиционные национальные ножи. Звали в гости, но не сложилось. Посетив уже независимую Абхазию этим летом рад был увидеть, что она восстанавливается и хорошеет. Остается только пожелать народу Абхазии никогда больше не становиться инструментов в руках политиков других государств. Абхазы заслужили право выбирать свой путь. Каким бы он ни был, надеюсь, это будет уже самостоятельный выбор абхазского народа.

«В конце 1862 г. во главе абхазо-адыгской депутации Т. Лапинский прибыл в Лондон. Депутацию принял премьер-министр Англии лорд Пальмерстон.

 С краткой речью перед ним выступил Лапинский. «Абхазцы представляют собою, в настоящую минуту, единственное племя, – говорил он, – которое продолжает оказывать на Кавказе могущественное сопротивление России. Но и оно изнемогло под тяжестью неравной борьбы и продержится в таких условиях много-много ещё три года, а потом пойдёт неизбежно по следам других племён кавказских: двинется в Турцию. Европе необходимо, в видах ослабления северного колосса и занятия чем-нибудь его армий на юге, когда с противоположной стороны заносится также серьёзный удар, – поддержать доблестных абхазцев, упредить их бегство из родного гнезда и тем спасти, может быть, всех тамошних горцев. Кому, как не Англии, первой морской державе мира, принадлежит в этом случае великодушная и стратегическая инициатива».

 Пальмерстон отказал в какой-либо помощи: «Вы очень верно смотрите, полковник, на Кавказ: действительно, там племя за племенем уступало энергическому напору России. Все наши послы и консулы на востоке доносили мне об этом в течение целых сорока лет кряду. Что за мудрость, если абхазцы делают сейчас то же самое!».