Концепция лингвистической безопасности. Звучит сурово, но в духе времени

Пока все обсуждают интервью Сергея "Армагеддон" Суровикина, поднявшее на невиданный уровень честности диалог военного руководства с народом, прошло незамеченным другое интервью - интервью «Российской газете» заместителя Секретаря Совета Безопасности России Олега Храмова. Интервью это не менее важное, поскольку затрагивает уровень управления, без властности на котором невозможен честный диалог военного руководства с народом.

Интервью полностью можно прочитать тут: http://www.scrf.gov.ru/news/allnews/3357/, а я рассмотрю какой образ процесса обеспечения лингвистической безопасности извлекается из интервью.

В качестве целевых показателей хода процесса, свидетельствующих об окончании его первого этапа, выбрано создание и утверждение следующих документов стратегического планирования: 

1. «Основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей»;
2. «О культуре» - федеральный закон, законодательно закрепляющий принципы и правила правового регулирования деятельности в этой сфере;
3. «Информационная и игровая повестка для детской и молодежной аудитории», являющаяся конкурентоспособной, относительно иных информационных процессов, воздействующих на психику молодёжи - то есть по сути концепция неформального воспитания молодёжи, соответствующего целям формального воспитания (определённым в «Законе об образовании»);
4. «Концепция государственной языковой политики и обеспечения лингвистической безопасности», которая должна лечь в основу мер по предотвращению дальнейшей латинизации российского общества и сохранения цивилизационного суверенитета;
5. «Проект корректировок Основ государственной культурной политики», необходимость которых обусловлена изменениями в Конституцию Российской Федерации 2020 года.

Отправной точкой для открытия возможностей формирования таких целей стало появление в Конституции РФ понятия  «публичная власть». «Публичная власть» - это способность и возможность управления на концептуальном уровне методом публичного транслирования историй, влияющих на безсознаельные стереотипы мышления народа. То есть «Публичная власть» - это необходимое звено в схеме народного самоуправления.

Таким образом диагностируем такую цель процесса лингвистической безопасности: обеспечение субъектности РФ на 2-м уровне обобщённых средств управления (ОСУ).

Кроме того, в интервью содержаться следующие сопутствующие образы.

Источники угрозы: «апологеты так называемого коллективного Запада».

Цель угрозы: «Запад пытается всеми силами остановить ход истории».

Методы борьбы с угрозами: «выявление источников, сил и средств деструктивного влияния Запада» и «вскрытие методов, форм и специфических особенностей воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание».

Причина угрозы: «... одна из причин многовековой русофобии западных элит заключается в их злобе на Россию, которая смогла выстоять в периоды колониальных захватов и мировых войн, развивалась и укреплялась на великих нравственных ценностях православия, ислама, иудаизма и буддизма» - то есть способность России предлагать работоспособные приёмы интеграции, основанные на методе упреждающего вписывания, и составляет основную помеху для западной концепции глобализации.

Тут видно ещё одно подтверждение намерения совладать со 2-м уровнем ОСУ - планируется управление результирующим вектором суперпозиции 4х-релиджия, а религии являются 3-м уровнем ОСУ.

Прискорбно, что выпал большевистский период и советская религия, которая, хоть и не была выражена в явном виде, тем не менее может быть 5-м элементом к 4х-релиджию.

Среди минусов также отмечу ещё такую ремарку интервью: «одним из направлений деструктивного воздействия является дискредитация Русской православной церкви». Но правильно говорить не «дискредитация РПЦ», а «дискредитация православной компоненты в РПЦ» - а некоторые высказывания функционеров РПЦ как раз не мешало бы проверить на лингвистическую безопасность.