Потери Императорской русской армии в период с 1914 по 1922 год

В этой статье я бы хотел коснуться потерь, что получил в ходе первой мировой войны и последующей за ней Гражданской войны царский офицерский корпус.

Все данные берутся из книг историков, что вплотную занимались этим вопросом. А. Г. Кавтарадзе, Н.А. Ефимов, А.В. Ганин и С.В. Волков все эти люди являются историками создав несколько трудов по этой теме. В частности Ефимов написал книгу "Командный состав Красной Армии" / трехтомник «Гражданская война», под ред. Бубнова А.С., 1928 г.

А. Кавтарадзе написал прогремевшую в своё время монографию «Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920» (1988 г.).
Так как А.В. Ганин и С.В. Волков подошли к этому делу более развёрнуто и опирались в своих работах на данные из исследований Ефимова и Кавтарадзе, то я их и предлагаю своим читателям, как наиболее полные и точные.

 Самые точные данные об количественном составе офицеров царской армии находятся у историка С.В. Волкова и отражены на его официальном сайте. http://swolkov.org/rok/t11.htm

Каждый, кто захочет, может с ними ознакомиться лично. Данные о потерях я беру из его книги «Почему РФ не Россия» в ней он по годам указывает их количество, как у красных, так и у белых, и какого рода они были.

Историк А.В. Ганин в своей книге А. В. Ганин «Офицерский корпус в годы Гражданской войны в России 1917–1922» указывает свои данные, несколько отличающиеся от данных Волкова, но не критично.

Кроме это у Ганина есть ещё книга «Корпус офицеров ГШ в годы Гражданской войны 1917-1922» которая указывает только офицеров ГШ, то эти данные являются вспомогательными к данной статье и будут полностью отражены в другой моей статье об офицерах выпускниках Николаевской академии ГШ Российской империи.

Итак, Первая Мировая война, как именуют её у нас, или Великая война, как её именуют на Западе, изменила структуру офицерства, что абсолютно естественно в силу резкого увеличения армии и проведения всеобщей мобилизации.

Многие, если не все, кто имел необходимый уровень образования, то есть закончил хотя бы гимназию или городское училище, имел право получить офицерские погоны. Кроме собственно офицеров действующей армии были ещё и военные чиновники, которые часто сменяли одни погоны на другие и продолжали дальше работать в том же ведомстве или переходили в другое министерство.

Также вопреки весьма распространённому мнению о невозможности стать офицером из крестьян и рабочих, практиковалось производство в младшие офицеры из унтер-офицеров. А в унтер-офицеры попадали исключительно низшие чины, призванные из крестьян и рабочих.

То есть призванный из крестьян солдат, имевший три или четыре класса церковно-приходской школы мог дослужиться до младшего офицера за свои подвиги на полях сражений. Если у него было образование ещё выше, на уровне городского училища, то он мог практически сразу стать унтер-офицером лишь пройдя учебку.

То же касалось и низших служащих, кои могли стать военными чиновниками по упрощённому экзамену на классную должность. В связи со всем этим офицерский корпус к 1917 году оказался столь неоднороден, что представлял собой полновесный срез общества с преобладанием в нём офицеров не из дворян или интеллигенции, а из самых разных сословий.

До войны все офицеры заканчивали военные училища и лишь некоторая их часть училась до этого ещё и в кадетских корпусах. С началом войны военные училища перешли на ускоренный курс обучения 3-4 месяца, а артиллерийские или инженерные на полугодичный курс.

 Офицеры военного времени, как справедливо указывает С. Волков производились сразу не в подпоручики, а в прапорщики, лишь только в кавалерийских училищах, срок обучения в которых был увеличен до одного года, три последних выпуска назывались корнетами.

 С.В. Волков подробно останавливается на различных причинах, на основании которых производились в офицеры, начиная с образования и заканчивая призванием из запаса. Всё это у него подробно расписано, отчего становится понятным, что офицерами становились из всех слоёв общества и к окончанию войны офицерский корпус уже не составлял однородную массу.

 И не являлся тем привилегированным классом, каким его представляли революционеры всех партий в 1917 году, и позднее, советские историки. Это очень важно понять читателю, очень важно. Все эти исторические сведения, приведённые в книгах и учебниках истории в советское время, являются если не чистой воды вымыслом, то по крайней мере полуправдой.

Дворянское же сословие представляло собой очень тонкую прослойку российского общества, дети промышленных магнатов и крупных землевладельцев тоже не сильно охотно шли в армию. Яркий пример этого, господин Гучков бывший во Временном правительстве военным министром, при этом воевавший в Красном кресте во время Русско-Японской и во время Англо-Бурской войны, где попал в плен к англичанам.

Примеров можно привести ещё множество, но каждый и так это понимает, живя сейчас и смотря по сторонам. Так что не стоит доказывать аксиому. Исходя из этого, каждый кто умеет думать, понимает, что к концу войну большинство офицерского корпуса составляли люди, не являющиеся буржуями в том контексте, что употребляли большевики. Тем более удивительней будет осознание тех потерь и ужасной градации в последующих строках.

Как указывает Волков сведенья о точном количестве офицеров весьма разнились и составляли около 250-300 тысяч человек. Сергею Владимировичу пришлось провести громадную работу по поиску всех данных об офицерских выпусках вплоть до последнего их выпуска в 1917 году.

В 1914 году перед войной в рядах императорской армии проходили военную службу примерно 46 тысяч офицеров, в том числе 1600 в Отдельном корпусе пограничной стражи и тысяча в Отдельном жандармском корпусе.

 После июльского выпуска и мобилизации из запаса офицерский корпус состоял из 80 тысяч офицеров. 1 октября 1914 года был произведён досрочный выпуск общевойсковых военных училищ, 24 августа и 1 декабря досрочные выпуски специальных училищ, всего 3,5 тысячи офицеров. И ускоренный выпуск прапорщиками 1 декабря из общевойсковых училищ дал ещё 4000 человек. Итого к началу 1915 года в войсках находилось около 87,5 тысяч офицеров без учёта потерь на фронте.

За период 1915-1917 годов военными училищами было выпущено, пехотными училищами – 64430 человек, кавалерийские -2475 человек, Пажеский корпус – 412, казачьи – 2579, артиллерийские – 8903, инженерные – 1894, техническое артиллерийское – 175, военно-топографическое – 131.

Всего – 79587, а с учётом после августовских выпусков 1914 года – 87100 офицеров. Но был ещё последний октябрьский выпуск офицеров 1917 года, списков которого Сергей Владимирович так и не смог найти. Вместе с ними получается примерно 92 тысячи человек.

 Школы прапорщиков за все годы выпустили около 140 тысяч офицеров. Минимальное количество произведённых в офицеры помимо военных училищ и школ прапорщиков составляет 24853 человек. Есть ещё некоторые незначительные источники пополнения офицерскими кадрами императорской армии, пришедшие из отставки. И 8000 офицеров дал флот.

В итоге, С.В. Волков указывает, что общее количество офицеров не могло быть меньше 347 тысяч человек. Потери во время войны составляли 71298 человек, но здесь учитываются пленные, но не учитываются те, кто погиб от самоубийств или от болезней. Поэтому эта цифра не точна полностью.

 В то же время если оставить недоучёт потерь к концу 1917 года в императорской армии служило не меньше 320 тысяч офицеров. Численность военврачей и военных чиновников была около 140 тысяч человек и общее количество всех, кто имел отношение к армии составляло почти 600 тысяч человек.

 То есть на тот момент они составляли наиболее образованный слой российского общества императорской России. А теперь перейдём к потерям, часть из которых была уже указана. Если даже округлить потери, то на момент Октябрьского переворота в рядах императорской армии, как минимум служило 280 тысяч, но Волков указывает цифру в 320 тысяч.

Эта цифра является значимой и исходной, чтобы отмести все фальсификации за счёт непосредственных боевых действий в ходе военной кампании 1914-1917 годов.

 И вот офицеры стали возвращаться с фронта домой зимой 1917 – весной 1918 года и что же их ждало? А ждали их казни. Ещё не был объявлен красный террор, а уже на всех железнодорожных станциях, стали расстреливать офицеров красногвардейцы.

 Казни шли везде, в каждом городе, и особенно в Крыму. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, которые бросались к поездам, и выволакивая оттуда офицеров, тут же их расстреливали. По всему пути валялись трупы офицеров, как свидетельствую очевидцы.

 В Евпатории 17-18 января 1918 года были арестованы 800 офицеров их казнили на транспорте «Трувор» и гидрокрейсере «Румыния», а красный террор был объявлен после убийства Урицкого и покушения на Ленина 30 августа 1918 года. Это для тех, кто не в курсе и кто любит говорить, что это белые первыми начали.

Больше всего офицеров было уничтожено в Киеве в январе 1918 года, тогда погибло по разным данным от 3 до 6 тысяч офицеров. Ледяной поход Корнилова начался только 23 февраля 1918 года и где Ростов, а где Благовещенск? А офицеров везде расстреливали полным ходом без всякого объявления террора. Не буду расстраивать читателя дальше описанием этих зверств, это отдельная тема для статьи. Но сколько всё же служило офицеров в Белой армии, а сколько в Красной?

Перейдём к следующим цифрам. На Юге России в Белом движении участвовало 115 тысяч офицеров, на Севере 3,5-4 тысячи, на Западе около 7000, на Востоке около 35-40 тысяч. Таким образом из примерно 170 тысяч офицеров, участвовавших в Белом движении, погибло около 50-55 тысяч, то есть 30%, до 58 тысяч уехало в эмиграцию и примерно столько же осталось в СССР. Но подавляющее большинство из них было уничтожено в ближайшие годы, либо в течении последующих 20 лет.

Около 30 тысяч офицеров служили в национальных армиях в том числе 20 тысяч в польской. То есть исходя из 320 тысяч мы получаем почти двести тысяч служивших в Белой и национальных армиях. Остаются 120 тысяч офицеров, там никогда не бывших или бывших там кратковременно.

 Переходим к Красной армии. На 1 сентября 1919 года большевиками было мобилизовано 35502 бывших офицера, 3441 военный чиновник и 3494 военных врача. С учётом различных данных у большевиков в Красной армии служило около 63-64 тысяч офицеров и более 24 тысяч военных врачей и чиновников, как указывает на то Волков.

 То есть на выходе мы имеем то, что у большевиков служило не более 20% от списочного состава офицеров военного времени. И это тот миф, что усиленно поддерживался советскими историками в угоду доказательств справедливости советской власти и свободного выбора.

 Кадровое офицерство у большевиков вообще составляло не более 10%. Таким образом, добровольность и желание советской власти привлекать на свою службу офицеров носит исключительно умозрительный характер и не соответствует действительности.

А, значит, что это миф. И тем более, что подавляющая масса офицерского состава не принадлежала к богатым сословиям, а была что ни на есть пролетарского состава. Тогда за что их убивали и за что они погибали? Офицеры не приняли Октябрьский переворот и сражались до конца за Россию, а не за Интернационал и мир во всём мире после его победы. И это непреложный факт.

Основной лозунг у них был «За единую и неделимую!», тогда как у большевиков Россия вообще не рассматривалась в качестве лозунгов. «За Интернационал!», «За диктатуру пролетариата!», «За власть Советам!» и прочее. И не одного лозунга за Россию у них не было, чтобы там кто из их последователей не говорил.

Офицерство состояло из наиболее умных и грамотных представителей русского населения и поэтому не верило никаким обещаниям большевиков, понимая, что они не заинтересованы в сохранении России, как отдельного государства.

 Подходя к итогу данной статьи, можно указать, что с учётом десяти тысяч человек произведённых в офицеры в Белом движении и мы можем указать их вероятное количество до 350 тысяч человек. В Мировую войну погибло примерно 24 тысячи, 85-90 тысяч в Гражданскую, 60% из которых погибло в составе Белых армий, а 10% в составе Красной армии, 4-5% потерь приходится на национальные армии и 20% потерь исходят из жертв антиофицерского террора.

 В эмиграции оказались примерно 100 тысяч офицеров, а на советских территориях осталось около 140 тысяч. Судьба эмигрировавших сложилась по-разному, но большинство из них, несмотря ни на что, смогло дожить до 50-х годов.

 А вот судьба тех, что остались, оказалась незавидной. Из 140 тысяч человек, от 70 до 80 тысяч было расстреляно или погибло в тюрьмах или лагерях. Вот и получается, что до войны их дожило совсем немного. Да и возраст и смерть от голода или других естественных причин никто не отменял.

 Каждый может обдумать эти цифры и задуматься. Перейдём теперь к данным Ганина, он указывает, что по новейшим оценкам специалистов, к октябрю 1917 г. в русской армии насчитывалось от 307 до 320 тысяч офицеров, среди которых до 260 тысяч составляли офицеры военного времени. То есть с Волковым он согласен.

Ганин вообще пытается быть беспристрастным, не становясь идеологически ни на одну из сторон. Тогда, как Кавтарадзе является советским историком симпатизирующим красным, а Волков симпатизирует белым. Но это отступление.

Многие из офицеров впервые взяли в руки оружие лишь в годы Первой мировой войны, как указывает кроме Волкова и Ганин.

 1. В пехотных полках действующей армии к ноябрю 1917 г. из-за высоких потерь оставалось лишь 4% кадровых офицеров

2. Для сравнения, среди офицеров морского ведомства кадровые составляли около 60%

 3. Кадровый офицерский состав в основном сохранили и казачьи войска. Офицерская масса встретила большевистский переворот довольно пассивно. В центрах страны, а также в центрах военных округов в тот период концентрировались десятки тысяч офицеров, однако они не поддержали ни новую власть, ни ее противников.

В данных о численности бывших офицеров и военных чиновников в Красной армии есть существенные разночтения. По официальным отчетам Всероссийского главного штаба (Сведения о командном составе и лицах административно-хозяйственной службы Красной армии за 1918–1919 гг. и с 1 января по 15 июня 1920 г.), в 1918 г. в РККА было зачислено 23,9 тысячи офицеров и чиновников, в 1919 г. — 80 тысяч и в 1920 г. — 18,4 тысячи

4. Итого 122,3 тысячи человек. Волков указывает около 88 тысяч.

Но, возможно, в эту статистику включены и унтер-офицеры. По другим данным, с марта 1918 по 15 июня 1920 г. на укомплектование комсостава было направлено 154 923 человека, в том числе 22 869 красных командиров (краскомов)

1.    Остальные — 132 054 человека — представляли собой бывших офицеров, военных чиновников и унтер-офицеров (до 22 тысяч человек). За вычетом унтер-офицеров остается около 110 тысяч бывших офицеров и чиновников. Следовательно, только бывших офицеров могло быть порядка 88–98 тысяч человек. У Волкова 68 тысяч.

2.    К концу Гражданской войны в РККА служили и свыше 14 тысяч бывших белых офицеров, сведения о них, видимо, включались и в приведенные выше показатели. С учетом того, что мобилизации в Советской России охватили практически всех бывших офицеров, а непризванными оказались немногие, такая цифра представляется вполне реалистичной.

3.    По окончании широкомасштабной Гражданской войны в 1921 г. из РККА были уволены 8415 бывших белых офицеров, около 4000 переведены в Народный комиссариат труда с последующим увольнением как перемещенные в гражданское ведомство, уволены 2710 бывших офицеров военного времени, признанных малоценными, и еще 271 бывший офицер.

Итого как минимум 15 396 бывших офицеров. По оценке Р. М. Абинякина, на службе оставались до 32 544 бывших офицеров.

С учетом потерь, плена, ротации кадров и многочисленных переходов офицеров из лагеря в лагерь через Красную армию могли пройти около 100 тысяч бывших офицеров, что подтверждают приведенные выше архивные данные.

Не менее 27 тысяч прошли через национальные армии.

 Через белые армии (включая произведенных в белых армиях) могли пройти от 110 до 130 тысяч офицеров (в том числе 70–90 тысяч через белые армии Юга России, порядка 30 тысяч через Восточный антибольшевистский фронт и не более 10 тысяч через прочие фронты).

Немалая часть офицеров перетекала из одного лагеря в другой пленными и перебежчиками, поэтому приведенные показатели неизбежно будут накладываться друг на друга. Неизвестна и численность офицеров-уклонистов. Таким образом, окончательный ответ на вопрос, сколько офицеров оказалось у красных, а сколько — у их противников, остается задачей будущих исследований. Это данные А.В. Ганина.

По подсчетам А. Г. Кавтарадзе, которые до сих пор считались наиболее достоверными, с учетом пленных белых офицеров общая численность военспецов к концу Гражданской войны оценивается в 75–78 тысяч человек, или около 30% офицерского корпуса на осень 1917 г., в том числе свыше 65 тысяч офицеров военного времени.

Суммируя данные по антибольшевистским фронтам, можно сделать вывод, что через ряды белых армий прошли не менее 1840 флотских офицеров, включая произведенных в офицеры в Гражданскую войну. Еще некоторое количество прошло через ряды национальных армий. Численность офицеров флота, оказавшихся в эмиграции, исследователи оценивают в 2000–2500 человек. Очевидно, какое-то количество флотских офицеров, участвовавших в борьбе с красными, осталось на родине.

Существуют данные об офицерах флота, которые заметно выпадают из общей тенденции размежевания офицерства, что вызывает определенные сомнения. По подсчетам историка флота К. Б. Назаренко, к марту 1921 г. в красном флоте оказались 6559 бывших офицеров из 8060 имевшихся в русском флоте на 1 января 1918 г., или 82,2%

3. Разумеется, цифры не могут быть статичны применительно к Гражданской войне. Вопрос об экстраполяции этих данных на период 1918–1920 гг. остается открытым поскольку, имеются указания и на иные данные, например в эмиграции оказались почти 2000 флотских офицеров, а в белой армии служило не менее 1800 человек.

Помимо генштабистов известны персональные данные о размежевании 219 доживших до начала Гражданской войны авиаторов —89 из них служили в белых армиях (в том числе 14 позднее сдались РККА и служили в ней, один остался в России, но скрывался под чужой фамилией), 65 — в РККА (в том числе из РККА 7 перешли в белые и 2 — в национальные армии, а также 1 — к «зеленым»), 3 — в национальных армиях и 10 уклонились от участия в Гражданской войне. Судьбы 52 летчиков не установлены

1.    С учетом перебежчиков в РККА успели послужить 79 человек (36,1%), в белых армиях — 96 (43,8%), в национальных — 5 (2,3%) и 1 (0,5%) у «зеленых».

2.    При расчете по местам службы, красный военно-воздушный флот составил 43,6%, белый — 53%, ВВС национальных армий — 2,8%. Следует принимать во внимание и то, что перейти на сторону противника летчикам было объективно проще, чем представителям других военных специальностей.

Общий итог такой: из около 350 тысяч кадровых офицеров и офицеров военного времени в Красной армии служило по подсчётам Волкова около 68 тысяч человек, Кавтарадзе – 78 тысяч человек, Ганина до 98 тысяч человек. Разброс велик. Возьмём среднее арифметическое из этих цифр, получается – около 80 тысяч. То есть если брать общее количество офицеров от 320 до 350 тысяч, то мы получаем, что процент служивших в РККА офицеров составлял не больше 25%, если не меньше.

Вот вам вся правда о Гражданской войне. Но страшно даже не это, страшно то, что к Великой Отечественной войне 1941 года в СССР, из тех, кто имел боевой опыт Первой мировой войны и остался дееспособен, в живых оказалось не больше 10% офицеров.

 Каким образом наша страна могла встретить войну с грамотным проведениями войсковых операций на любом уровне, если у неё не осталось офицерского корпуса? Самое востребованное звено полк-дивизия отсутствовало напрочь. Все эти высшие курсы и постоянно репрессированная академия Генерального штаба могла подготовить только офицерские полуфабрикаты, которые были вынуждены учиться только на собственных ошибках. Вот они и учились ценой огромных потерь.

Тогда как Германия почти полностью сохранила свой офицерский корпус. И это ответ тем, кто говорит, что Сталин ни в чём не виноват и он одержал победу. Если бы у нас сохранился царский офицерский корпус, мы бы в 1942 не обороняли Москву. А находились в худшем случае на линии Киев-Минск, если бы эта война вообще бы была.

 Справедливости ради, хочу сказать, что главным виновником всего этого был не сам Сталин, он лишь боролся за власть любыми доступными для него способами. Армию уничтожили после революции и в двадцатых годах и вина этого целиком лежит на тех людях, которые и заварили всю эту кашу и их главных проповедниках в самом начале конца Российской империи – большевиках.