40-летняя хроника разрушения французской атомной жемчужины

Каждый, кто когда-либо выполнял какие-либо работы в своём доме, знает, что нельзя позволять какому-либо придурку прикасаться к электричеству под угрозой серьёзных последствий. То, что верно в нашем индивидуальном масштабе, в ещё большей степени относится к стране.

Арнольд Шварценеггер, этот великий интеллектуал, всемирно признанный специалист в области энергетики, будучи губернатором Калифорнии, внезапно проявил страсть к экологии и постановил, что штат должен стать примером использования возобновляемых источников энергии. Благодаря большим ударам ветряных турбин и авторитарному установлению цены на кВт*ч, не зависящей от себестоимости производства, ему очень быстро удалось привести Калифорнию на грань банкротства. Таким образом, он способствовал банкротству основного производителя электроэнергии ENRON, местного EDF. Потребовались даже веерные отключения электричества. 

Во Франции мы чувствовали себя в безопасности от таких событий. Но это было раньше. В 1974 году, после нефтяного шока 1973 года, Пьер Мессмер начал свой одноимённый ядерный план, состоящий из строительства 56 ядерных реакторов. Этот план позволил нам в течение почти 50 лет производить 80% нашей энергии за счёт ядерной энергетики, что сделало Францию чемпионом мира по обезуглероженной энергии и гарантировало нам иммунитет от колебаний цен на ископаемые виды энергии.

Ноу-хау EDF было признано во всём мире в этой области. Компании Framatome и Cogema гарантировали наши поставки урана, а также производство турбин, необходимых для производства электроэнергии. Таким образом, государство стало хозяином всей цепочки создания стоимости, от производства топлива до распределения конечному потребителю. Это называется энергетическим суверенитетом. Немногие страны мира могли похвастаться таким мастерством, достигнутым за столь короткое время. Кроме того, благодаря объединению европейских сетей Франция стала не только независимым, но и ведущим европейским экспортёром электроэнергии.

Пятьдесят лет спустя половина реакторов остановлена, Франция импортирует электроэнергию, канал поставок урана находится под угрозой, мы платим за ядерный кВт*ч (предположительно дешёвый) по той же цене, что и те, кто его производит, сжигая лигнит или газ.

EDF, этот флагман французской промышленности, находится на грани банкротства и только что национализирован. В довершение всего, этой зимой нам угрожают отключением электричества. Наши руководители готовят нас морально, объясняют нам, что в наших домах придётся носить варежки, принимать холодный душ и оставаться в темноте по вечерам. Нам даже готовят нормирование энергии.

Но что же тогда произошло ? Кто виноват в этой ситуации ?

Мы должны вернуться к 1997 году, чтобы понять причину этой катастрофы. "Я решил распустить Национальное Собрание", - кто бы мог подумать, что эта короткая фраза, произнесённая Жаком Шираком 21 апреля 1997 года, станет толчком, который приведёт нас 25 лет спустя в энергетический кризис, в котором мы находимся ? Какая красивая иллюстрация эффекта бабочки !

После этого роспуска правые проиграли выборы, и Жоспен пришел к власти благодаря союзу с коммунистами и защитниками окружающей среды, который назывался "множественными левыми". Чтобы удовлетворить своих союзников-экологов, Жоспену пришлось согласиться на постепенный отказ от ядерной энергетики. Последствия были довольно быстрыми: отсутствие интереса EDF к отрасли, остановка проекта Superphenix (который, однако, был чрезвычайно новаторским, поскольку использовал отходы атомных электростанций для производства электроэнергии). Но самое ужасное последствие оставалось невидимым: наши инженеры, специализированные сварщики и высококвалифицированные технические специалисты перестали ориентироваться на ядерную отрасль, что привело к постепенному исчезновению навыков, необходимых для этой отрасли.

В эпоху Саркози произошло второе событие, завершившее наш ядерный процесс: катастрофа на Фукусиме. Вслед за последним канцлер Меркель в одностороннем порядке решила прекратить использование гражданской ядерной энергии в Германии, пустилась в строительство ветряных мельниц и решила навязать их всей Европе. Немецкие промышленники хорошо организованы, и их жадность больше не нужно демонстрировать. Если Германия откажется от ядерной энергетики, не может быть и речи о том, чтобы Франция продолжала получать от этого выгоду.

Олланд, также заинтересованный в привлечении благосклонности экологов, усугубил ситуацию. Последний даже взял на себя обязательство сократить долю ядерной энергетики в нашем энергетическом комплексе с 75% до 50% за 5 лет. Великие провидцы, этот Олланд и его подопечная Сеголен Руаяль !

Олланд, желая удовлетворить своего сюзерена Меркель, даже дошёл до закрытия АЭС Фессенхайм, лишив нас одним махом 2,5% нашего производства. Мы должны знать, что производство в Фессенхайме было компенсировано вводом в эксплуатацию угольных электростанций в Германии, чьи выбросы приносятся мелкодисперсными частицами на нашу же территорию.

Именно при Олланде защитники окружающей среды начали вводить моду на ветряки в качестве альтернативного источника энергии. Пренебрегая законами физики в области производства электроэнергии, ветряные электростанции начали процветать, разрушая нашу береговую линию и ландшафты.

При Макроне этот процесс ускорился, и теперь вдоль нашего атлантического побережья запланировано 450 ветряных турбин. Тем не менее, министр по вопросам экологического перехода Барбара Помпили ознакомилась с тревожным докладом, действительно, о ! Ступор, расчёты носят формальный характер, процесс замены атомных электростанций ветряными станциями увеличит выбросы CO₂ на 50%, поскольку каждая ветряная электростанция должна быть соединена с газовой электростанцией, чтобы она периодически включалась.

Человек, обладающий минимальной логикой, пришел бы к выводу, что резню следует прекратить как можно скорее. Наоборот, они пришли к выводу, что необходимо построить ещё больше ветряных турбин. Идеология преобладает над разумом.

Между тем Германия уже давно определила огневое окно, чтобы поставить нас на колени. Действительно, нужно знать, что в Европе 70% ветряных турбин производится в Германии, а почти 100% компаний, эксплуатирующих парки, являются немецкими. В то же время Меркель вела переговоры с Россией о строительстве газопровода Nord stream-2 с целью стать центром распределения газа по всей Европе. Короче говоря, мы собирались купить немецкие ветряные турбины, предоставить их эксплуатацию немецким компаниям и купить немецкий газ. Если всё это не является диверсией против нашей страны, это выглядит странно.

Кроме того, Европейская комиссия, контролируемая Германией, сумела создать европейский рынок электроэнергии, который, как ни странно, оказался полностью в невыгодном положении. Действительно, цена на кВт*ч индексируется в зависимости от цены на газ, что мгновенно уничтожает наше единственное конкурентное преимущество.

Как будто этого было недостаточно, в силу священной свободной и неискаженной конкуренции, одной из основ европейских договоров, EDF вынуждена продавать часть своей продукции внешним операторам в убыток, создавая тем самым искусственную конкуренцию, более похожую на рэкет.

Все эти годы EDF отказывалась от своих атомных электростанций. Атомный парк стареет, на счета не было внесено достаточного резерва на цели технического обслуживания или демонтажа. Компания находится на грани банкротства. Таким образом, французский налогоплательщик будет вынужден не только финансировать национализацию, но, прежде всего, взять на себя огромный долг.

Конфликт на Украине усугубил ситуацию и привёл к устойчивому росту цен на газ настолько, что даже Германия планирует возобновить работу своих АЭС. Шупе и Лемер хотят сделать то же самое, но обнаруживают, что у них больше нет ни технических возможностей, ни финансовых средств. Линия поставок урана находится под угрозой, и Areva сталкивается с самыми серьёзными трудностями при завершении строительства своих энергоблоков.

Таким образом, за 40 лет мы переехали из страны, занимающей позиции мирового лидера в области гражданской ядерной энергетики, которой завидуют все, в ничтожную страну, неспособную обеспечить минимальную энергетическую безопасность для своих жителей.

Все те, кто за последние 40 лет занимал пост главы государства, привели нас к энергетической ситуации, достойной страны третьего мира, когда у нас в руках был великолепный инструмент, который мог бы стать решающим фактором в восстановлении нашего промышленного устройства. Этот взрыв цен на газ мог бы даже позволить нашей отрасли очень быстро восстановить конкурентоспособность по сравнению с немецкой промышленностью. Этого не будет. Мы проиграем по всем позициям.

То, что было драгоценным камнем, стало мёртвым грузом, который обойдётся французским налогоплательщикам в десятки миллиардов долларов.
Мы завершим этот печальный рассказ определением:

"Акт или действие, состоящее в крайней нелояльности по отношению к своей стране, главе государства, правительству или институтам».

Это определение государственной измены. Кто посмеет утверждать, что оно не относится к нашим правителям ?

Ален Фаленто