Про­зре­ние и ис­по­ведь бан­де­ров­ки…

«Я, Вдо­ви­чен­ко На­деж­да Ти­мо­фе­ев­на, уро­жен­ка Во­лы­ни... Я и моя семья про­сим про­стить нас всех по­смерт­но, по­то­му что, когда люди будут чи­тать это пись­мо, меня уже не будет (по­дру­га вы­пол­нит мое по­ру­че­ние).

У ро­ди­те­лей нас было пя­те­ро, мы все были за­взя­тые бан­де­ров­цы: брат Сте­пан, сест­ра Анна, я, сест­ры Оля и Нина. Мы все хо­ди­ли в бан­де­рах, днем от­сы­па­лись по хатам, а ночью хо­ди­ли и ез­ди­ли по селам. Нам да­ва­лись за­да­ния ду­шить тех, кто укры­вал плен­ных рус­ских и самих плен­ных. Этим за­ни­ма­лись муж­чи­ны, а мы, жен­щи­ны, пе­ре­би­ра­ли одеж­ду, от­би­ра­ли коров и сви­ней у по­гиб­ших людей, скот ре­за­ли, все пе­ре­ра­ба­ты­ва­ли, ту­ши­ли и укла­ды­ва­ли в бочки. Од­на­жды за одну ночь в селе Ро­ма­но­ве за­ду­ши­ли 84 че­ло­ве­ка. Стар­ших людей и ста­рых ду­ши­ли, а детей ма­лень­ких за ножки − раз, уда­рил го­лов­кой об дверь – и го­то­во, и на воз. Мы жа­ле­ли своих муж­чин, что они креп­ко на­му­ча­ют­ся за ночь, но за день ото­спят­ся и на сле­ду­ю­щую ночь − в дру­гое село. Были люди, ко­то­рые пря­та­лись. Если муж­чи­на пря­тал­ся, при­ни­ма­лись за жен­щин...

Дру­гих на Вер­хов­ке убра­ли: жена Ко­валь­чу­ка Ти­ли­мо­на долго не при­зна­ва­лась, где он, и от­кры­вать не хо­те­ла, но ей при­гро­зи­ли, и она вы­нуж­де­на была от­крыть. Ска­за­ли: «Скажи, где муж, и мы тебя не тро­нем». Она при­зна­лась, что в стоге со­ло­мы, его вы­та­щи­ли, били, били, пока за­би­ли. А двое детей, Степа и Оля, хо­ро­шие были дети, 14 и 12 лет... Млад­шую разо­дра­ли на две части, а мать Юньку уже не надо было ду­шить, у нее раз­рыв серд­ца слу­чил­ся. В от­ря­ды брали мо­ло­дых здо­ро­вых пар­ней, чтобы ду­шить людей. Так, из Вер­хов­ки два брата Лев­чу­кив, Ни­ко­лай и Сте­пан, не за­хо­те­ли ду­шить, убе­жа­ли домой. Мы при­го­во­ри­ли их к казни. Когда по­еха­ли за ними, отец го­во­рит: «Бе­ре­те сы­но­вей – и я иду». Ка­ли­на, жена, тоже го­во­рит: «Бе­ре­те мужа – и я иду». Вы­ве­ли их мет­ров за 400 и Надя про­сит: «От­пу­сти­те Колю», а Коля го­во­рит: Надя, не проси, у бан­де­ров никто не от­про­сил­ся и ты не вы­про­сишь­ся». Колю убили. Надю убили, отца убили, а Сте­па­на живым за­бра­ли, две неде­ли во­ди­ли в хату в одном белье − ру­баш­ка и штаны, били шом­по­ла­ми же­лез­ны­ми, чтобы при­знал­ся, где семья, но он был твер­дый, ни в чем не при­знал­ся, и по­след­ний вечер по­би­ли его, он по­про­сил­ся в туа­лет, один повел его, а была силь­ная ме­тель, туа­лет был из со­ло­мы, и Сте­пан про­рвал со­ло­му и убе­жал из наших рук. Нам все дан­ные да­ва­ли из Вер­хов­ки зем­ля­ки Петр Ри­мар­чук, Жаб­ский и Пучь.

...В Но­во­сел­ках Ри­внен­ской об­ла­сти была одна ком­со­мол­ка Мотря. Мы ее за­бра­ли на Вер­хов­ку к ста­ро­му Жаб­ско­му и давай до­ста­вать у живой серд­це. Ста­рый Са­ли­вон в одной руке дер­жал часы, а в дру­гой серд­це, чтобы про­ве­рить, сколь­ко еще будет бить­ся серд­це в руке. И когда при­шли рус­ские, то сы­но­вья хо­те­ли по­ста­вить ему па­мят­ник, де­скать, бо­рол­ся за Укра­и­ну.

Шла ев­рей­ка с ре­бен­ком, убе­жа­ла из гетто, оста­но­ви­ли ее, за­би­ли и в лесу за­ко­па­ли. Один наш бан­де­ра ходил за девушками-​полячками. Дали ему при­каз убрать их, и он рас­ска­зал, что сбро­сил в ручей. Их мать при­бе­жа­ла, пла­чет, спра­ши­ва­ет, не ви­де­ла ли я, го­во­рю, что нет, идем ис­кать, идем над тем ру­чьем, я и мать туда. Нам был дан при­каз: ев­ре­ев, по­ля­ков, рус­ских плен­ных и тех, кто пря­чет их, всех ду­шить без по­ща­ды. За­ду­ши­ли семью Се­ве­ри­нов, а дочка была за­му­жем в дру­гом селе. При­е­ха­ла в Ро­ма­но­ве, а ро­ди­те­лей нет, она пла­кать на­ча­ла и давай вещи от­ка­пы­вать. Бан­де­ры при­шли, одеж­ду за­бра­ли, а дочку жи­вьем в тот же ящик за­кры­ли и за­ко­па­ли. И оста­лось дома двое ее ма­лень­ких детей. А если б детки при­е­ха­ли с ма­те­рью, то и они были б в том ящике. Был еще в нашем селе Куб­люк. Его на­пра­ви­ли в Котов, Ки­вер­цов­ский район, на ра­бо­ту. По­ра­бо­тал неде­лю и что же – от­ру­би­ли го­ло­ву Куб­лю­ку, а дочку взял со­сед­ний па­рень. Бан­де­ры при­ка­за­ли убить дочку Соню, и Ва­си­лий ска­зал: «Идем в лес за дро­ва­ми». По­еха­ли, при­вез Ва­си­лий Соню мерт­вой, а людям ска­зал, что де­ре­во убило.

Жил в нашем селе Ой­ц­юсь Ти­мо­фей. Старый-​старый дед, что он ска­зал, так оно и будет, был то про­рок от Бога. Когда при­шли немцы, им сразу до­нес­ли, что есть такой в селе, и немцы сразу же по­еха­ли к ста­ро­му, чтобы тот ска­зал, что с ними будет... А он им го­во­рит: «Ни­че­го я вам не скажу, по­то­му что вы меня убье­те». Пе­ре­го­вор­щик по­обе­щал, что паль­цем не тро­нут. Тогда дед им и го­во­рит: «До Моск­вы вы дой­де­те, но от­ту­да бу­де­те убе­гать, как смо­же­те». Немцы его не тро­ну­ли, но когда ста­рый про­рок ска­зал бан­де­рам, что уду­ше­ни­ем людей Укра­и­ны они ни­че­го не сде­ла­ют, то при­шли бан­де­ры, били до тех пор, пока не за­би­ли.

Те­перь опишу про свою семью. Брат Сте­пан был за­взя­тый бан­де­ро­вец, но и я не от­ста­ва­ла от него, хо­ди­ла везде с бан­де­ра­ми, хотя была за­му­жем. Когда при­шли рус­ские, на­ча­лись аре­сты, вы­во­зи­ли людей. Нашу семью тоже. Оля до­го­во­ри­лась на вок­за­ле, и ее от­пу­сти­ли, но при­шли бан­де­ры, за­бра­ли и за­ду­ши­ли ее. Остал­ся отец с ма­те­рью и сест­рой Ниной в Рос­сии. Мать ста­рень­кая. Нина на­от­рез от­ка­за­лась идти ра­бо­тать на Рос­сию, тогда на­чаль­ство пред­ло­жи­ло ей ра­бо­тать сек­ре­та­рем. Но Нина ска­за­ла, что со­вет­ско­го пера в руках дер­жать не хочет. Ей снова пошли на­встре­чу: «Если ты не хо­чешь ни­че­го де­лать, то рас­пи­шись, что бу­дешь вы­да­вать бан­де­ров, и мы тебя от­пу­стим домой. Нина, долго не думая, рас­пи­са­лась, и ее от­пу­сти­ли. Еще Нина не при­е­ха­ла домой, как ее уже ждали бан­де­ры, со­бра­ли со­бра­ние пар­ней и де­ву­шек и судят Нину: смот­ри­те, мол, кто под­ни­мет на нас руку, со всеми так будет. По се­го­дняш­ний день не знаю, куда ее дели.

Всю свою жизнь но­си­ла тя­же­лый ка­мень в серд­це, я ведь ве­ри­ла бан­де­рам. Я могла про­дать лю­бо­го че­ло­ве­ка, если кто-​то что-​то ска­жет на бан­де­ров. А они, ока­ян­ные, пусть будут про­кля­ты и Богом, и людь­ми на веки веч­ные. Сколь­ко людей по­ру­би­ли невин­ных, а те­перь они хотят, чтобы их при­ров­нять к за­щит­ни­кам Укра­и­ны. А с кем же они во­е­ва­ли? Со сво­и­ми со­се­дя­ми, ду­ше­гу­бы про­кля­тые. Сколь­ко крови на их руках, сколь­ко ящи­ков с жи­вы­ми за­ко­па­но. Людей вы­во­зи­ли, но они и те­перь не хотят воз­вра­щать­ся на ту бан­де­ров­щи­ну".

И вот на­след­ни­ки бан­де­ров­цев сей­час пра­вят на ок­ку­пи­ро­ван­ной ими Укра­ине и тво­рят такие же пре­ступ­ле­ния. Од­на­ко, при­дет время и они за все от­ве­тят, а мно­гие уже от­ве­ти­ли, от­пра­вив­шись в ад к сво­е­му ку­ми­ру С.Бан­де­ре. Иные пред­ста­нут перед за­ко­ном и будут су­ди­мы, а у иных это все еще впе­ре­ди, за ка­стрю­ля­ми - не спря­чешь­ся...